— Считай, ты оператор, — быстро разъяснил Фидус. — Механикум видит то же, что и ты. Поэтому смотри по курсу и слушай ее указания.
Ольга поглядела на отделенную голову Дженнифер, в которую намертво вцепился безносый и девушку передернуло. Криптман, тем временем, тоже протиснулся в люк, и без того тесный.
— А тебе чего? — взъерепенилась Ольга.
Танковый двигатель еще прибавил обороты, гремели отъезжающие в стороны панели, за которыми открывался внешний мир, дымный, воняющий гарью и жженой плотью, расцвеченный пожарами. Фидус молча обхватил девушку сзади, уперся длинными ногами в специальные выступы, похожие на педали. Ольга внезапно обнаружила, что приемлемо устроилась. Криптман придерживал ее, служа амортизатором и принимая на себя все толчки, его руки прикрывали девушку с боков, на голове удобно сел шлем. Только лишь очки казались мертвыми, бесполезно давили оправой на переносицу. Пользуясь тем, что пальцы оказались свободными, Ольга крепко взялась за оправу, чтобы не скинуло от рывка.
— Готовьтесь, сейчас двинемся, — прогудела Дженнифер из рук Савларца, и вновь пронзительно заскрежетала передача, техножрица еще не приноровилась к механизму. Сервитор Люкт не стал даже пробовать залезть в танк, а крепко ухватился за скобы на корме, предназначенные для буксировки. Кувалда повисла на спине сервитора в наспех сымпровизированной перевязи из обычного каната.
— Все будет хорошо, — негромко сказал Фидус на ухо девушке.
— Ага, — согласилась она, хотя, разумеется, ни капли не поверила его обещанию. Но, подумав секунду-другую, Ольга все же прибавила. — Спасибо, — еще чуть-чуть подумала и закончила мысль. — За все.
— Неизменно к твоим услугам, — она не видела его лица, но по тону было понятно, что инквизитор улыбается.
И Ольга снова подумала, что эти странные люди — жестокие, фанатичные, угрюмые, неприятные в общении, спалившие разведчика перед строем — наверное, самые приличные из всех, кого ей довелось встречать в недолгой жизни. Вот сейчас, вместо того, чтобы бежать как можно дальше, они готовы отправиться в ад, потому что для них Долг — не пустой звук. В императора своего они верят совершенно искренне. И эта вера, пусть чужая, как ни крути, помогла самой Ольге вырваться из безумного лабиринта.
Они верят. У них долг. А я-то здесь при чем?.. Это не мой мир. Не моя война, не моя вера. И торопливо прочитанная с листа присяга ни к чему не обязывает, потому что это не мой выбор. Я не доброволец, а вымученная под страхом побоев и смерти клятва не считается. Так почему я здесь, на самом опасном месте, торчу как хер стоячий, с головой телячьей? Причем добровольно.
Ольга думала над этим, пока вагон открывался. Так ничего и не придумала, лишь настойчиво лезли в голову картины пустого дома и старых игрушек. Хозяева никогда уже не возьмут в руки женщину-рыцаря с криво, но старательно прорисованным трилистником на лице куклы. Или вырезанного от руки деревянного императора, старательно раскрашенного желтой акварелью.
Это плохо. И так быть не должно.
Солнце поднималось в дымное небо и светило удивительно ярко. Ветер утих, то ли сам по себе, то ли его гасила плотная застройка. За бортом 'Радиального' оказалось тепло, совсем не по времени года, даже грязные лужи не спешили затягиваться пленкой льда. В этой части города бои, точнее бессмысленная резня, уже отбушевали, разбросав тела, испятнав черный снег и бетон пятнами незамерзающей крови. Основная драка шла в стороне и ближе к центру города, там, судя по ритмичному грохоту, работала тяжелая артиллерия. Сверху пронеслась группа бомбовозов, заходя на боевой разворот. Если верить красным эмблемам на пол-корпуса, машины принадлежали Марсу. Через близлежащие здания пролегла черная просека, выжженная 'Клешней', которая опускалась не по-ракетному, строго сверху вниз, а противозенитным маневром, как самолет. Посадочный факел капсулы развалил дома на своем пути, словно огненный меч. 'Клешня' торчала впереди — толстый цилиндр высотой метров пятнадцать, на опорах, и в самом деле напоминавших когти. Все пять артиллерийских стволов капсулы огрызались ярко-желтыми вспышками, устраняя любую угрозу, причем, судя по всему, огонь прикрывал и 'Химеру', а может и поезд.
Танк выкатился на разгрузочную платформу, громко цепляясь траками за бетон. Машина двигалась 'нервно', дергаясь на поворотах, но более-менее уверенно. Дух благоволил экипажу и по мере сил сглаживал неумелое вождение. Никто не возражал, когда Дженнифер направила 'Химеру' к неожиданному и неизвестному спасителю. Две фигуры, кажущиеся очень маленькими на фоне летательного аппарата, уже спустились вниз и застыли в ожидании, беспечные, неуместные здесь, посреди охваченного хаосом и насилием города.
— Ну, конечно, — пробормотал Фидус, глядя на фигурки у опоры 'Клешни'. — Как приятно быть правым...
Он крепче сжал Ольгу в объятиях, принимая на себя обильные удары и толчки, что превращали тело инквизитора в один сплошной синяк. Фидус тоскливо мечтал о горячей ванне и хорошем массаже. В крайнем случае, о теплом душе, под которым можно было бы заснуть.
Подъехав к десантному агрегату, 'Химера' издала звук, удивительно похожий на громкое чихание и остановилась.
— Кто бы вы ни были, мир вам, достойные слуги Императора! — провозгласил Священник, неловко вылезая наружу. Затем сказал уже более деловито и предметно. — Ну что, пошли бить Зло вместе? У вас пушек побольше нашего будет.
— Здравствуй, Шметтау, — приветствовал с башни Криптман. — Сам удивляюсь, что говорю это, но я рад видеть тебя.
— И вам доброе утро, коллеги, — с легкой церемонностью поклонился Калькройт Шметтау. — Рад, что мы успели вовремя. Не скрою, благодарность служителей Экклезиархии мне приятна, но всему свой час. Периметр на какое-то время зачищен, так что давайте обсудим дальнейший план.
Глядя на пару новоприбывших, Берта испытала зависть, недостойную, но понятную. Оба — высокий и низкий — были облачены во что-то похожее на полужесткие, явно бронированные скафандры со вставками экзоскелетов. Снаряжение выглядело эффектным и новым, никакого сравнения с обычной амуницией Отряда, которая служила десятилетиями, находясь в стадии перманентного ремонта. Высокий и лысый боец был вооружен чем-то похожим на мульти-мельту, очень легкую и ухватистую, явно ручной сборки. Берта недовольно засопела, подозревая работу ксеносов, люди не смогли бы упаковать столь разрушительную мощь в такой малый объем. На поясе второго инквизитора висел инферно-пистолет, давняя и несбыточная мечта наставницы.
Криптман шепнул Ольге на ухо 'посиди-ка тут' и спрыгнул на бетон, морщась от боли в коленях. Подошел ближе к собратьям по нелегкой профессии.
— Почему нас не коснулось разрушительное воздействие я в общих чертах понимаю, — сказал Фидус, глядя сверху вниз на Шметтау. — Но как вы сохранили рассудок? И где твоя свита? Хотя... — Криптман глянул на бритый череп Эссена Пале, покрытый шрамами. — Кажется, понимаю. Технология 'Мой светлый близнец'?
— Да. Неприятная, но полезная операция, — со светской улыбкой ответил Шметтау. Инквизитор по-прежнему казался смешным, его добродушное лицо категорически не вязалось с абордажным скафандром, а мельта-пистолет на поясе выглядел как маскарадная игрушка. Только глаза Калькройта буквально светились, выдавая зловещую натуру.
— Мой верный спутник полностью иммунен к любым проявлениям варп-активности. Последствия одного старого эксперимента астропатов, они пытались вырастить особую железу прямо на мозговых тканях. Я решил, что мне это пригодится, он не возражал, понимая ценность своего дара.
— Так вы... — Криптман выразительно двинул пальцами в противоположных направлениях, словно указывая сразу две дороги.
— Да. Часть его мозга пересажена мне и, соответственно, наоборот. Таким образом, у нас своего рода метафизический симбиоз. На близком расстоянии его неуязвимость для Имматериума распространяется и меня. Но, к сожалению, только меня. Поэтому я отправил корабль и свиту восвояси, от них здесь никакого прока.
— Большая жертва, — покачал головой Фидус. — Изувеченный рассудок.
— Я был добровольцем, — снисходительно улыбнулся Эссен. — Тебе не понять.
— Да, это понять трудно, — согласился Криптман.
— Вот поэтому из тебя не получился инквизитор, — беззлобно сообщил Калькройт. — Эссен, в сущности, тот же Люкт. Человек, преданный служению, преданный Императору. Готовый на любую жертву, чтобы служение стало еще лучше, еще эффективнее. Люкт отдал свободу воли и посмертный покой, чтобы стать щитом твоего отца. Эссен отказался от блестящей карьеры и пожертвовал изощренным умом для моей защиты. Это была осознанная жертва ради чего-то высшего.
Священник и Берта переглянулись с видом крайнего нетерпения, но смолчали, решив, что хрен с ним, пусть обсуждают какие-то свои давние разногласия, вмешиваться и тем более торопить себе дороже обойдется.
— Введи в курс дела, — отрывисто попросил, скорее даже потребовал Фидус. — Видимо ты знаешь больше меня.
Шметтау зыркнул на молодого визави нехорошим взглядом, но все же ответил:
— Если сопоставить...
Он сделал паузу, словно инквизитору было физически больно и стыдно описывать феерический провал коллег, пусть даже сам Калькройт не имел к оному отношения.
— ... Похоже, тут пытались организовать ритуал 'Duo in uno'.
— Опа! — не удержался от вульгарного возгласа Криптман. — Они экспериментировали с беременной астропаткой?
Берта выпрямилась, как ужаленная, Священник приосанился и пробормотал что-то наподобие 'вот же уроды', остальные отрядовцы, кто слышал эти слова, скривились в отвращении. Пурификаторы привыкли видеть грязь, которую ересь и колдовство поднимали с глубин человеческих душ, но бывают вещи, что способны ужаснуть даже самых стойких.
— Да. Идея в том, что если подготовить и убить ее специальным образом буквально в процессе родов, высвободится большое количество 'тонкой энергии'. Особенно если нерожденный ребенок тоже имеет дар. Судя по всему, они сумели. Почти сумели.
— Вот уроды, — с искренней ненавистью повторил Священник и подумал вслух, одергивая пластмассовую кольчугу. — Значит вот откуда все эти... несообразности. Очень долгий ритуал?
— Да, — подтвердил Калькройт. — Они проводили сложную ритуальную сетку, организовывали жертвоприношения, сосали энергию варпа, буквально накачивая жертву... или доброволицу. Хотя скорее все-таки жертву. Добивались синергии. Но перебрали. Родовые схватки вызвали такое возмущение, что Имматериум все же пробило без контроля.
— Схватки, — повторил Криптман. — Ну конечно... Ритм!
— Я вспомнил, потому что видел его прежде, когда... принимал роды, — Шметтау сморщился, будто воспоминание было ему неприятно.
— Самоподдерживающаяся воронка? — предположил Фидус. — Постоянные ворота на ту сторону, которые пульсируют в соответствии с запечатленным ритмом?
— Возможно, — кивнул Шметтау. — Но я бы поставил на 'зацикленный хост'. Заякоренный портал, привязанный к оболочке с разрушенной душой. Так или иначе, через некую сущность в наш мир хлещет чистая энергия Варпа, и пробой не закрыть, пока не уничтожена сущность.
— Что ж, не увидим, не узнаем, — вздохнул Криптман. — Но боюсь, тебя в машину не упихнуть, а вас двоих тем более.
— Выгрузите раненых, — Шметтау, похоже, вообще не собирался дискутировать на эту тему и определенно думал, что два инквизитора стоят хоть всего экипажа. — Избавьтесь от малополезных.
— А мы не можем... это... перелететь просто... туда? — рискнул выступить с предложением Савларец.
— Не можем, — отрезал Шметтау, не снисходя до объяснений.
— Бедная женщина, — с грустью вымолвил пастырь.
— Или преступный доброволец, — сказал молчавший доселе высокий спутник инквизитора Шметтау. Голос был неприятный, какой-то сухой и дребезжащий.
— Это не женщина.
Негромкий, робкий голосок сначала потерялся на общем фоне, мало кто его услышал. Но Калькройт привык замечать скрытое от других, инквизитор замер и поднял вверх два пальца, призывая к тишине.
— Повтори, будь любезна, — с обманчивой мягкостью попросил он, доброжелательно глядя на Ольгу.
Девушка слезла с танка и на всякий случай спряталась за Крипом. Она хорошо запомнила этого невысокого дядьку с добрыми глазами. Он допрашивал ее всего лишь один раз, даже не повысил голос, был неизменно вежлив и улыбчив, но улыбка пожилого мужчины веяла могильным хладом. Ольга накрепко запомнила ощущение, что ее как будто хоронят заживо — вежливый следователь так ловко и хитро все вывернул, что допрашиваемая оказалась в протоколе закоренелой грешницей, которая едва ли не собственноручно вела наивного инквизитора Криптмана к бесславной гибели.
— Это не женщина, — шепотом повторила Ольга.
— Не понимаю, — нахмурился Калькройт.
— Возможно, девица хочет сказать, что это происки слаанешитов? — предположил немногословный спутник инквизитора. — Заставить забеременеть мужчину, это вполне в их духе. Гормональное совмещение могло привести к любопытным результатам.
— Спокойно, — Криптман развернулся, уверенно и мягко положил широкую ладонь на плечо девушки. — Что ты имеешь в виду? Говори прямо, не бойся.
Ольга сглотнула и постаралась не глядеть в холодные гипнотические буркалы злого следователя. Она сосредоточилась на словах Фидуса, а также собственных воспоминаниях.
Крики несчастного Безумца. Он видел больше чем обычный человек, хотел предупредить, но не мог, заблудившись в лабиринтах сумасшествия.
Потусторонний плач, что звучал в проклятом доме. Тогда девушке послышалось в нем безнадежное отчаяние женщины, смертельно испуганной за свою жизнь.
Подсознание Ольги, отраженное в образе Дженнифер. Оно тоже чувствовало куда больше чем ограниченный разум, надо был только прислушаться к голосу. Понять, что на самом деле то был испуг матери за свое нерожденное...
— Дитя, — сказала он.
Ольга думала, что сейчас злобный дядька вцепится в нее и снова начнет загонять в угол каверзными вопросами. А Фидус... наверное снова бросит ее, потому что коллег со значком в виде одинокой палки Криптман боялся, похоже, сильнее демонов и прочей жути. Но вместо каверзности инквизиторы обменялись взглядами, разом качнули головами.
— Э-э-э... — рискнула вклиниться Берта. — Может пора уже нести смерть во имя Его?
Фидус предупреждающе поднял руку, призывая к сдержанности и терпению, негромко сказал, видимо цитируя что-то:
— Поспешность в нашем деле бывает пагубнее промедления.
И добавил:
— За нами нет армии, нет даже отряда верных аколитов. Мы сможем ударить лишь один раз и только наверняка.
— Дитя. Младенец, — подумал вслух Шметтау. — Это звучит разумно. Возможно такова и была задумка... Не 'два в одном', а выведение уникального псайкера невероятной мощи. И у них получилось... но еретики не удержали то, что создали.
— Младенец, которому не дают погибнуть его силы, — подхватил мысль воин со шрамами. — Он, скорее всего, опять же тянет энергию из Варпа, быть может через тело матери. И бьет по площади.
