Эпилог
Боги, дайте мне сил! Не могу это вынести: всю эту суету, поджуживание родителей. Постоянные звонки. Телефон уже долбанула об стену.
Последние девять месяцев пришлось работать, при том, что по закону положено последние два месяца отдыхать. Правда, платили помимо декретных ещё и зарплату. Вроде бы и полный соцпакет. Да вот, смены мне нет, видите ли.
Ещё и женская консультация все соки выжала. Задолбали. Узи им делай, анализы сдавай. И в принципе можно было не соваться никуда, да муж переволновался весь, бедненький. Ему тоже и родичи промыли мозг, и коллеги по работе. Он мне не перессказывает все эти страсти, но я сама блокирую чтение его мыслей. Не хочу весь этот негатив слышать. Если б не треклятая работа, сидела б дома, на природе. Прямо задыхаюсь в мегаполисе: нюх обострился. Запахи, которых даже не замечала раньше, теперь на дух не переношу. Выхлопные газы, курево, перегар, немытое тело, духи. И только в нашем доме могу спокойно дышать. Мужу пришлось экстренно ремонт делать, потому как в квартире постоянно несло куревом. Все щели заделывал.
С мужем отходили на курсы для беременных, вот там реально можно расслабиться на удобной груше, сидишь, карябаешь ручкой в тетрадке, да слушаешь, что тебе акушерка вещает. Но цель её не запугать, а подготовить к естественному процессу.
Нам предлагали заняться руколелием — это ведь естественно, заготавливать приданое малышу, пока не родился — инстинкт предков. Да только бабушка мозг мне весь вынесла. Мы её забрали к себе, точнее родители, я ведь от них съехала. А домик у моря сдали друзьям под присмотр да оплату коммунальных платежей.
Бабушка упиралась, но когда узнала, что правнуки у неё скоро пойдут, тут же поближе перебралась: молодое поколение не опытное — его наставлять надобно. Вот и бабушка проела дырку в моём мозгу: приданое не покупай, не шей, не вяжи — плохая примета. Ну а раз уже ляпнула, кто его знает, как теперь слово подействует. Рисковать я не стала.
Вот тогда меня всё и надоело. И на работе и родичи. А с мужниной стороны его родичи. Всем хочется помочь. Да вместо реальной помощи — стряпни вкусной да уборки квартиры — они названивают. А последние 2 недели вообще кошмар. Мне пора ехать в роддом и сдаваться! При том, что малышу точно не пора, он потихоньку скребётся, но ещё не готов.
А ещё я так и не определилась с роддомом. Муж хотел контракт заключить, а в итоге просто с врачом договорились.
А я не хочу никуда. Не люблю больницы. В детстве коклюшем болела, после этого не могу выносить даже больничного запаха. Это в обычном состоянии, а когда врачи меня считают больной, при том, что физиологически состояние моё естественное — врачей не волнует. Им бы залечить меня.
А когда узнали, что у меня отрицательный резус — каждый месяц пытают, чуть ли не литрами кровь у меня берут на проверку. А теперь отстали — типа я должна сдаться в роддом уже. Ага, разбежалась. Вообще никогда не была раздражительной, а тут прям ховайся, как бабушка говорит. Лёшик думал, что у него отрицательный резус, да как на учёт вставали, пришлось обоим сдавать на группу крови и резус. Тогда и оказалось, что у него положительный. А группа крови у обоих первая. Значит у деток только первая может быть, а вот резус может варьироваться. Ещё и целую тонну анализов надо иметь сданных для родового сертификата в боевой готовности, на всякий случай и анализы все должны быть вписаны в бумагу, а то могут поместить потом в обсервацию. И мужу пришлось сдавать все нужные анализы, потому как только с ним туда сунусь.
Лёшик переживает. Я ему сказала, что он у меня роды принимать будет. Не, не в том плане, что в обморок упасть может, а что опыта нет. Ну, ничего — это дело поправимое. Он пошёл на практику в роддом. Не официально, естественно, а соколом. Но насмотрелся до того, что сам заявил, что в роддоме мне делать нечего. Там редко когда можно говорить о естественности, если только родишь через пять минут после доставки в роддом. Или если персоналу до тебя дела не будет, что тоже плохо. В общем, нашёл он акушерок, которые на дому принимают да наблюдал за процессом у них. У этих всё было гораздо лучше, всё ж радует, что повитухи ещё остались и зачастую у них гораздо меньше потом проблем с малышом и мамой. Да и выбирают они на домашние роды только совсем уж здоровых женщин. Тоже нужен весь пакет документов — мало ли чего, узи. В общем, нас бы не взяли к себе и такие акушерки, потому как узи я не делала.
А ещё сегодня ушла с работы в полдень, наконец-то отпустили меня на все четыре стороны — рожать, и тут меня словно ведут куда-то. Не ощущая ничего, кроме страха за чью-то жизнь, я пошла ведомая.
Пришла я к огороженному зданию. Как выяснилось, это был роддом. Меня пропустили на проходной, ведь сама в положении была. Иду, а зданий там много, и тянет меня налево. Лёшик заволновался, в виде сокола рядом со мной появился. Идём. Приходим к зданию. Там кто-то празднует, цветы, шары под роддомом, шампанское. Ну какое может быть шампанское для кормящей мамы? Иду дальше. Страх, жуткий страх поглощает меня. Не мой, чей-то другой.
— Лёш, мне внутрь нужно.
— Иди.
Вхожу. На мне полог невидимости — муж нацепил. Обувь меняет вид на тапочки, одежда — на халат.
Иду, поднимаюсь по ступенькам.
Отдыхаю, одышка. Иду дальше. Прохожу родовую, лежит девушка, плачет. Подхожу ближе и понимаю, что это Вета.
— Пожалуйста, помогите моей малышке, — вцепляется в мою руку. Она меня видит?
— Где?
— Унесли куда-то.
— Сама-то как?
— Я выживу.
Иду из палаты дальше. Вижу нить, что идёт от мамы к дочке, следую за ней. Прихожу в какую-то палату, судя по всему — операционную. Одежда на мне меняется на белый халат, маску, колпак. И живот словно пропадает. Но я малыша по-прежнему ощущаю, значит, это морок такой, только физический.
Подхожу к малышу, что на столе лежит. Глазки закрыты, тяжело дышит. Весь такой сморщенный, кожа фиолетовая. Врачи внезапно куда-то отходят, что-то случилось, бросают новорожденную.
Я беру её на руки.
— Ты здорова, будешь жить и проживёшь достойную жизнь!
Малышка уже спокойно дышит, открывает свои глазки. Какая лапочка! Словно моя дочка! Я ей улыбаюсь и она мне в ответ тоже. Несу её на руках отсюда, иду к её маме.
Её уже нет в родовой палате, иду по ниточке.
Девушка уже лежит в палате, на койке. Палата одиночная — платная. Постучала, захожу.
— Ты спишь? — девушка поворачивает свои заплаканные глаза, бледная. — Я тебе дочку принесла.
Виолетта меняется в лице, мелькает сомнение и боязнь обрадоваться раньше времени.
А я улыбаюсь и она в ответ осторожно тоже.
— Она красивая, — протягиваю ей дочку.
Мама берёт нежно дочку и улыбается ей.
— Как она?
— Здорова. Береги её, — и я ухожу.
— Благодарю, — слышу в ответ её шёпот.
Одежда меняется в зависимости от моего перемещения по блокам.
Выходим.
— Зачистку сделаешь?
— Да, — и Лёшик соколом улетает, а я иду через проходную на выход и меня никто не видит.
Добираюсь до дома, ноги подгибаются. Всё ж не выношу вида крови. И как до этого держалась? Притуляюсь к стене, любимый подхватывает.
Несёт в ванну, кладёт в тёплую воду, а я уже без одежды даже. Расслабляюсь.
— Лёшик?
— Да, любимая.
— Я правильно сделала?
— Да, всё правильно.
— А остальные, может ещё кому нужна была помощь?
— С другими всё в порядке, не переживай.
Глаза у меня не видят.
— Лёш, я ничего не вижу, — целует, сливается со мной. Столько силы сразу вливается в меня.
— А теперь?
— Теперь вижу.
Ещё какое-то время лежу в ванне, рассказываю, как мой день прошёл.
А потом живот начинает прихватывать. Ощутимо так.
— Любимая, — обеспокоенный голос.
— Сумки бери и пойдём! — Лёшик уходит, а я ещё лежу. Малыш явно решил появиться на свет. Закрываю глаза и пытаюсь прочувствовать его. Да, пора, ему надоело сидеть в пузике и не видеть нас. Хочет встретиться.
Лёшик заходит в ванную. Гладит меня. Боль становится нестерпимой. Муж помогает мне выбраться из ванны, помогает одеться. Берёт собранные мной заранее сумки, обнимает нас, и телепортируемся в наш дом.
— Ты позаботился о свидетелях? — кивает.
— Всё будет!
А потом боль, пропевание в унисон с мужем звука наподобие "Э-э-э". Длинного, производимого скорее животом, а не горлом. Мы тренировались на курсах. Да, было больно во время схваток, но как-то я особо не напрягалась. Пела в любимых объятиях и ждала появления своего крохи.
Не знаю, сколько всё это длилось, муж давал мне гомеопатию, заваренный кровоостанавливающий сбор. И воду, и чуть шоколада.
На удивление я не устала, схватки участились и удлинились. Я с трудом вытягивала последние моменты схватки, но муж не позволял мне сорваться, а вот подпитку делать не хотел, всё ж должно быть естественно, не стоит вмешиваться, если всё в порядке. Ведь я для этого создана, чтоб деток рожать. И он улыбался, вытирал пот со лба и улыбался. А я глядела на его счастливую улыбку и это такую подкачку сил мне давало! Любимый, мои любимые рядом!
В какой-то момент сходила по-маленькому в туалет и лопнул пузырь. Муж оглядел воды, сказал, всё пучком. Хотя он и до того знал, что всё у нас хорошо.
Было немного грустно, что вот совсем чуточку осталось, когда этот маленький человечек остаётся со мной единым целым. Но ведь я совсем скоро смогу взять его на ручки, прижать к своему телу, заглянуть в его глазки. Какие у тебя глазки, малыш?
И тут меня начало тужить! Настала пора наконец-то встретиться?
Муж прикасался к моему крестцу, от этого было тепло и так приятно, а я тужилась.
Давай, наше счастье, ещё чуточку!
Внутри всё разрывало, но это надо просто пережить. Не нужно бояться! Люблю вас!
Появилась головка. Лёшик переместился к моим ногам. А я стояла на четвереньках, так было проще и менее болезненно. Кто-то крякнул. Ну вот, не успел родиться, а уже уточкой заделался! Я улыбалась! Поймала схватку и вытужила малыша.
Ну вот, теперь можно лечь?
Муж в одной руке держал это чудо, а другой помог мне лечь, не отводя глаз от нашего сына! По щекам текли слёзы у нас обоих! Мой Лёшик! Мои любимые!
А потом муж протянул мне наше сокровище. Такой хрупкий, такой лапушек. Так внимательно смотрит своими тёмно-синими глазками. Взгляд всё понимающий.
— Здравствуй, сыночек!
Глажу этот сморщенный комочек с длинными тонкими пальчиками и любуюсь. А любимый муж посто садится рядом, прислоняется к нам, и мы молча сидим.
Открывает маленький ротик, словно что-то хочет сказать. Папа суёт свой пальчик, к которому тут же присасывается это чудо.
— Он голодный. Мамочка, пора дать ему сисю.
И малыш присасывается к сисе, не отрывая взгляда от меня. Какой внимательный!
Меня подтуживает. Лёша перемещается к моим ногам, а я тужусь. На миг малыш прерывается, выпуская сисю изо рта, но взгляд не отводит.
Рождается детское место, муж занят процедурами послеродовыми, а мы с малышом наслаждаемся нашей встречей.
— Всё в порядке, плацента вышла целая. Анализ берём? — киваю в ответ.
Вскрывается одноразовый шприц, из плаценты нацеживается кровь, а потом на экспресс тест выдавливается пять капель. Кстати, тест копейки стоит, кажется в районе 50 рублей обошёлся один. Правда, их не продавали в розницу, но нам продали. Следим за реакцией — всё пучком, резус отрицательный. Вздох облегчения. Потом пуповина уже не пульсирует и муж перевязывает и отрезает. Вот не люблю все эти виды, так что отворачиваюсь к моему чаду.
А он лежит на животике на мне и даже головку силится поднять, посмотреть, что ж там такого интересного!
Мой богатырь!
Потом муж всё прибирает, проверяет меня на повреждения: всё хорошо, даже не порвалась. А ведь шёл тяжко!
Потом взвешивание и замеры. И правда, богатырь — 4,500 кг и 57 см.
А потом я вставала, передав сокровище папочке. Прихожу обратно, а папа вовсю общается, рассказывает, как долго ждал сыночка и спрашивает как его назвать и нравится ли ему то имя, что мы придумали?
А малыш лежит и улыбается! Первая улыбка папе! У меня щемит сердце от этой картины. И я даю волю слезам счастья.
— Дарёнка! — Лёшик вскакивает. — Ну ты чего?
— Как его назовём?
— Он согласен на Любомира!
Я ложусь, засекая московское время. На улице уже первые лучи солнца пробиваются.
Папа с Любимом выходят на крылечко и здороваются с солнышком.
— А теперь к мамочке под бочок! — возвращаются самые мои любимые человеки!
— Любим! Лёшик!
— Пожалуй, я к вам тоже присоединюсь!
Муж ложится на свежую постель, и когда успел перестелить? Обнимает нас!
Вот оно счастье! Быть подле самых дорогих тебе людей и дарить новую жизнь! Глаза медленно слипаются, вытесняя все мысли, но губы так и улыбаются. Люблю вас всех!
Конец
Примечания:
Лето* — название года. В старину года называли летами.
седмицу* — семь дней, неделя.
Неделя* — седьмой день недели(наше воскресенье), от слов "нет дела".
"Ферть"* — буквица «Ф». Означает гордость, благородство, значимость. Также этой буквицей с титлом обозначалось число 500. земля* — имеется в виду планета.
страда* — жатва
горилка* — выражаясь современным языком — водка, самогонка. То, что горит при зажигании. В сельской местности использовалась для обработки ран или в лампах.
Долу* — вниз.
земля* — планета как небесное тело.
луна* — спутник планеты как небесное тело. Полуденные* — южные
Лето* — период обращение Земли вокруг Солнца, равный 365 дням. Название года. В старину года называли летами.
Бобылка* — вдова, одинокая женщина. В данном контексте вдова, у которой не было сыновей, а дочки, как известно, уходят в семью мужа. Поэтому либо мать осталась одна, а дочки выпорхнули из гнезда, мужа тоже не было. Поскольку сама уже не молодая, принимает у себя в избе молодежь на посиделки, беря с них высокую плату с каждой девицы. Плата не деньгами, а товаром, то, что можно обменять или использовать. Парни приносили обычно еду, а девчата полотно.
Ведать* — знать, но не как знания, точнее не только как знания, а и осознание как это устроено. В данном контексте скорее ссылка на интуицию, то, что нельзя объяснить, но увенность в этом была.
Дежавю* — состояние, когда тебе кажется, что такое уже было. Возможно воспоминания о чём-то, что ты не помнишь.
стежка* — тропа.
сходы* — лестница
поверх* — этаж
Сватьи*— родственники мужа и жены между собой
сигануть* — телепортироваться
неделя* — воскресенье
седьмица* — неделя — 7 дней
держаться за жёнину понёву* — держаться за жёнину юбку — быть подкаблучником
ведьма* — ведающая мать.
