— Все тут? — излишне бодро поинтересовался придавленный гендевец.
— Понятия не имею, — сверху хмуро отозвалась Филара, всё еще скорбевшая по оставленному музыкальному инструменту. — Мне не видно.
— А давайте вы все с меня слезете! — буркнул кузнец с самого низа кучи.
Всё-таки хорошо, что кони перенеслись первыми, а не последними. Они же радовались, что им хватило ума отойти в сторону с места приземления. Макела Вантазий снова читал, сидя на земле. Судя по обложке, он уже добрался до "Путевых заметок гнома, открывающего для себя мир".
— Интересно, мы попали, куда нужно? — кот выбрался из завала и отряхнулся. — Ну, по крайней мере, это город.
Об этом легко было догадаться, глядя на дома, брусчатку, фонтан, вывески магазинов и горожан. Местные жители, бледные и испуганные, держались в стороне от не понятно откуда взявшихся людей и лошадей, не зная, как реагировать на их появление. Молчание затягивалось. Вступать в общение с подозрительными незнакомцами они явно не торопились.
— Прошу прощения! — Эрлада поднялась, отряхнулась и, старательно моргая, обратилась к стоявшему ближе всех мужчине. — Вы не подскажете хрупкой девушке, куда мы попали? Где это мы? А? Вы меня слышите, молодой человек?! Вы глухой?
— Ульма, — пробормотал тот, шарахаясь от волшебницы.
— Чудно, — заключил Гудрон. — Зря я сомневался, что эта штука работает.
Хорошо, что товарищи не узнали, что сразу же после их перемещения великое изобретение взорвалось и его раскидало по всей округе.
— Куда нам теперь? — поинтересовалась Филара.
— Посмотрим, — дворянин раскрыл на мостовой атлас и запустил компас. — Так. Тут страница заканчивается, поэтому не понятно. Пока что просто идем вперед. И вообще, я хочу нормальную карту, где можно проследить весь путь с начала и до конца, а не шарить по... Вы что-то хотели? — недовольно обратился он к схватившему его за руку и с ужасом уставившемуся на зеленый символ Макеле Вантазию.
Ученый, даже отложивший книгу в сторону, не ответил, а недоуменно перевел взгляд на вторую руку.
— Вы знаете, что это значит? — осенило Филару.
Светило науки отстраненно кивнул, снова концентрируясь на знаке, который он прежде не замечал, увлекшись чтением.
Местные жители всё так же стояли в отдалении, наблюдали за подозрительными гостями города, шушукаясь и ропща. А потом явилась вызванная каким-то сознательным горожанином стража.
18
* * *
Путники, как личности, вызывающие подозрение, были задержаны и куда-то доставлены "для выяснения обстоятельств". Ральдерик честно представился, но это не помогло. Доказательств, кроме фамильного перстня, у него не было, а начальник местной стражи заявил, что не обязан разбираться в украшениях.
— Давненько мы не оказывались за решеткой, — вздохнул кузнец, закрывая глаза и прислоняясь к стене.
— Зато сэкономили два месяца, — Эрлада, уверенная, что сможет выйти отсюда в любой момент, взорвав здание, не переживала, а "получала ценный жизненный опыт".
— Ну почему? — гендевец мерил комнату шагами. — Почему они увели на допрос именно Вантазия? Почему не кого-нибудь другого? Именно тогда, когда так нужно с ним поговорить...
— Потому что он выглядит подозрительнее всех, — предположил Шун. — Надо было его, всё-таки переодеть...
— Кстати, — Гудрон обернулся к сидевшей в молчании девушке. — Филара, у тебя с собой есть какое-нибудь платье или юбка пышная? А то мало ли как они тут относятся к женщинам в штанах.
Волшебница буркнула что-то отрицательное.
— О. Я понял, — дворянин перестал слоняться из одного конца камеры в другой и остановился напротив подруги. — Ты со мной не разговариваешь. Да? Обиделась?
— Сам-то как думаешь? — грубо ответил вместо нее кот.
— Я не к тебе обращался. Не лезь. Это из-за твоего инструмента?
Колдунья устало вздохнула.
— Послушай, — проговорила она. — У меня паршивое настроение и нет ни малейшего желания беседовать...
— Значит, обиделась. Извини. Это нужно было.
Девушка горько усмехнулась и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом.
— Ну, прости-прости. Совсем плохо пришлось, да? Я куплю тебе гитару получше...
— Я уже обещал подарить, — Шун потерся головой о ногу хозяйки. — Ты опоздал.
— Ты же сама говорила, что та от воды испортилась. Хочешь, я организую тебе концерт в Мэвбе? Тебе где больше нравится: в опере или во дворце?
— Не хочу, — всхлипнула Филара. — Ничего не хочу. И гитара мне не нужна! Я вообще больше никогда играть не буду!
— Ну зачем же?.. — слегка растерялся вельможа, только настроившийся в подробностях расписывать грядущее выступление.
— Затем! Всё! И вообще, отойди от меня! Дай одной посидеть! — колдунья крепче стиснула колени и закусила губу, чтоб не разреветься в голос от обиды. По лицу текли слезы.
Кот угрожающе зашипел на герцога, сидевшего перед волшебницей на корточках.
— Ну ла-а-адно тебе, — зверь демонстративно отвернулся от юноши, гневно перед этим на него зыркнув, и принялся тормошить хозяйку лапами за плечо. — Я люблю, как ты поешь. Ты же знаешь. Какая разница, что говорят другие? Ну не пла-а-ачь...
Девушка всхлипнула, подхватила Шуна на руки и, крепко его обняв, громко разрыдалась.
— Ну-ну, — хрипел тот, серьезно опасаясь за сохранность своих костей. — Всё хорошо. Я с тобой. Колени только опусти, а то ты меня раздавишь... А ты брысь отсюда! — рявкнул он Ральдерику. — Чего расселся?! Отвали!
Гендевец еще пару секунд посомневался, ища слова, которыми можно загладить вину, ничего не придумал и отошел.
— Наверное, я перегнул палку, — смущенно буркнул он, усаживаясь на пол возле супругов.
— Заметил что ли? — Эрлада, по-видимому, говорить шепотом не умела. — Ты повел себя, как последняя свинья! Неблагодарная к тому же! Я бы на ее месте...
— Я смотрю, у вас тут весело.
Обернувшись на голос, товарищи увидели наблюдателя, гордо восседавшего в своем кресле-качалке посреди помещения.
— Тебя только здесь не хватало, — огрызнулся дворянин. — Уйди, не мозоль глаза. Потом как-нибудь поговорим. Не до тебя сейчас.
— Как грубо, — шут откинулся на спинку, и кресло со скрипом отклонилось назад. — Такие слова ранят моё сердце.
— Здравствуйте, — единственным проявил вежливость иролец.
Кажется, уродец такого не ожидал и слегка удивился. Какое-то время он раскачивался молча. Остальным тоже сказать было нечего.
— Между прочим, — вздохнул наблюдатель, когда ему стало скучно. — Предполагается, что мы должны обсуждать игру. Вы — в идеале смотреть на меня преданными глазами и ловить каждое слово о Намбату, счастье от участия в которой трудно передать словами. Хотя в вашем случае — орать, угрожать, хамить и пытаться иначе обидеть меня, простого скромного посланника.
— Как вы стали наблюдателем? — неожиданно для всех спросила Филара, поднимая на человечка заплаканные глаза.
— Долгая и неинтересная история, — показательно равнодушно протянул тот, подбрасывая в воздух фиолетовый леденец.
— А я бы послушала, — девушка выпустила полузадушенного кота и стерла слезы рукавом.
— А я бы не рассказал, — в тон ей отозвался шут, чавкая конфетой.
— Ты убедился, что я жив. Можешь уходить.
— А как там у других игроков дела? — кузнец счел неприличным прогонять "скромного посланника" сразу же после прихода.
— Нормально, — пожал плечами тот, мерно раскачиваясь в своем кресле. — Есть первые победители. Многие погибли. Другие еще идут. Ничего интересного.
Видимо, у шута в этот день было странное настроение и желание поговорить, потому что уходить он явно не торопился, несмотря на отсутствие тем для беседы.
— Всё еще здесь? — недовольно покосился на него Шун, приводя языком шерсть в порядок. — Настолько по нам соскучился?
— Я сегодня хандрю. У меня сегодня меланхолия. Скучно.
— Да уж, — фыркнула Эрлада. — Заболел, наверное. Сам не свой.
— У всех свои маленькие причуды, — флегматично отозвался наблюдатель, роясь в кармане в поисках губной гармошки. — Я работаю на благо Намбату круглосуточно без перерывов на обед и сон с самого ее начала. Да, они мне не нужны, но важен сам факт. Имею я право на короткий отдых? Думаю, да.
— И ты решил провести его в тюремной камере в обществе не переваривающих тебя людей? — саркастично вскинула бровь брюнетка.
— И кота, — добавил Шун.
— Можете считать это проявлением душевной слабости, но общение с вами — бальзам на моё сердце, — наблюдатель дунул в губную гармошку. От получившегося звука у присутствовавших по коже пробежали мурашки. — Поговорить нормально вообще больше не с кем, — шут тоже пришел к выводу, что от музицирования пока лучше воздержаться, и спрятал музыкальный инструмент туда же, откуда взял.
— Что-то случилось? — поинтересовалась Филара, пристально глядя в расслабленное лицо медленно раскачивавшегося уродца. — Что-то, что вас настолько выбило из колеи, что...
— Говорю же, устал, — прервал ее коротышка. — Больше ничего. Скоро отдохну.
— А что ж мы-то бальзам? — кот к трудоголику жалости не испытывал. — Болтал бы себе с другими участниками да наблюдателями. А нас не трогал.
— Он — единственный игрок, который сохранил себя, — "скромный посланник", не глядя, указал пальцем на Ральдерика. — Все остальные уже давно стали счастливыми и гордыми своей участью фанатиками, способными лишь маниакально стремиться к финалу и чуть ли не припадать предо мной на колени от радости лицезреть. Тупой безмозглый скот. Знаю, они не по своей воле стали такими. Да, моя работа — за ними приглядывать. Но эти горящие восторгом глаза меня бесят. А другие наблюдатели заняты. Хотя вру. Участники мрут, дел становится меньше. Они мне просто надоели. Слишком много времени провели рядом. Говорить не о чем. А вы хотя бы забавные.
— А по шапке тебе не настучат за такие откровения? — поинтересовался гендевец.
— Кто? — хохотнул шут. — Да и чего такого я сказал?
— Руководство, — пожал плечами кузнец. — Слова крамольные.
— Ха-ха, — невесело усмехнулся уродец. — Ты ничего не знаешь об игре. К тому же я верен Намбату. Она — моя жизнь, и смерть, и судьба. Сомнений в этом ни у кого нет и быть не может.
— Уже появились первые победители, — Филара повторила слова коротышки. — Значит, скоро турнир закончится.
— Ну да, — кивнул тот. — Недолго осталось.
Девушка обратила внимание, что на этот раз наблюдатель еще пока ни разу не промолчал в ответ на ее высказывания.
— А прошлая кахоли умрет? — спросила она, вспоминая, как маленькая невидимая ладошка успокоительно гладила ее по голове несколько минут назад. — Или исчезнет? Что произойдет?
— Та женщина... — задумчиво протянул шут, вынимая новый леденец. — Мне всё равно, что с ней случится.
— А с тобой? — Эрлада с любопытством склонила голову на бок. — Что будет с тобой, когда всё закончится?
Уродец молча спрыгнул с кресла и убрал его в карман.
— Ты ее ненавидишь, — незаметно для себя перешла на "ты" Филара. — А она тебя боялась. Даже не так. Она была в ужасе. Ей было больно на тебя смотреть.
— Не такой уж я и страшный, — огрызнулся наблюдатель, явно собираясь уходить.
— Подожди! — девушка внезапно побледнела. — Она почти шестьсот лет провела в одиночестве, но вы явно знакомы. Значит, вы встретились раньше.
— ПОЧТИ в одиночестве, насколько я помню, — поправил ее Гудрон.
— Когда Намбату закончится, ты тоже умрешь? — торопилась сказать волшебница, опасаясь, что шут не станет ее дослушивать и исчезнет.
— Тогда кто будет наблюдать за следующей игрой? — Шун задумчиво почесал ухо.
Коротышка почему-то всё еще был тут. Стоял и со снисходительной усмешкой наблюдал за взволнованной блондинкой.
— Победители, — прошептала та внезапно озарившую ее догадку.
— У девушки богатое воображение, — усмехнулся уродец, старательно "не замечая" обращенные на него взгляды окружающих.
— Победители обязательно должны быть, — Филара обхватила голову руками и уперлась лбом в колени. — Ставшие безусловно преданными игре, для которых она была бы "и жизнью, и смертью, и судьбой". К тому моменту, как они добираются до кахоли, билет как раз доводит их до такого состояния. Ты же говорил так о себе.
Теперь уже присутствовавшим стало не до уродца. Стремительно бледнея, они во все глаза смотрели на бормотавшую колдунью. Ее слова раздавались в абсолютной тишине, слушатели даже забыли дышать.
— Никто не сомневается в верности наблюдателя, потому что он сам зарождается в "тупом, безмозглом скоте", как ты назвал игроков. Ты ненавидишь кахоли, потому что она разрушила и твою жизнь в том числе. Не объяви она Намбату...
— Это правда? — резко повернулся к шуту гендевец.
Того нигде не было.
— Полагаю, это значит "да", — тихо произнесла Эрлада.
Товарищи молчали. Они были оглушены свалившейся на голову информацией и совершенно растеряны.
— А вдруг ты ошибаешься? — осторожно обратился кот к неподвижно сидевшей хозяйке, устраиваясь рядом. — А он исчез просто так? Он же давно хотел уйти. Еще до того, как ты всё это сказала. Стало скучно или вспомнил о важных делах. А?
Девушка ничего не ответила.
— Но ведь это возможно? — настаивал Шун. — Скажите же! — обернулся он к остальным.
— Теоретически... — кузнец понял, что не в состоянии ни о чем думать.
— Думаю, она угадала, — подала голос его жена. — Похоже на правду.
— Но ведь возможно?! — рявкнул зверь, вскакивая на лапы.
— Значит так, — потер переносицу Ральдерик, мысленно веля себе собраться. — Пока будем считать, что это правда. Что мы можем сделать в этом случае?
— Ты можешь погибнуть или стать наблюдателем, — к Эрладе быстро вернулось хладнокровие. — Надо выяснить, где победители коротали всё время до начала новой игры.
— Она могла ошибиться! — не сдавался кот.
— Могла, — согласился дворянин. — А могла и угадать. Поэтому обдумать этот вариант тоже надо.
— Помните, я предполагала, что шут делает всё, чтоб ты не выиграл? — подняла голову Филара. — Что если так и есть?
— Под определенной точкой зрения это выглядело бы так, будто он пытается тебя спасти, — предположил кузнец. — Что-то из разряда "лучше смерть, чем такая жизнь".
— Не-не, — помахала рукой черноволосая волшебница. — Он же предан Намбату. Он бы не стал. Это у вас воображение разыгралось.
— Может быть, — гендевец с ненавистью потер зеленый символ. — Я уже готов поверить чему угодно.
— Да и с какой стати он стал бы помогать? — не унималась Эрлада. — Почему именно тебе?
— Мы ничего не знаем о его отношениях с другими игроками, — напомнил Гудрон. — Вдруг он со всеми так?
— Да перестаньте вы обсуждать всякую недоказанную чушь так, будто уже абсолютно точно известно, что это правда! — окончательно взбеленился Шун.
— Потому что он отличается от других участников, — вздохнула Филара. — Те были обречены с самого начала. Как только получили полный билет. А ты... Он мог подумать, что у тебя есть шанс. К тому же, одно дело победить с промытыми мозгами и установкой на то, как это здорово, и совсем другое — будучи в полном сознании и здравом уме. Возможно, пожалел.
