Малец

А что будет теперь? Не будет у воеводы казны — не будет и мягкой рухляди, все меха мимо казны либо в Китай уйдут, либо контрабандными тропами на Енисей, лови их потом в заморье.

— Тогда вот что, — отец Игнатий принялся раздавать указание таким тоном, будто не сомневался в своем праве, — раз не можете хлебную помощь погорельцам сорганизовать, лес для строительства выделишь на отстрой сколько потребуется. И попробуй хоть копейку с них взять ... Афанасий здесь может надолго не задержаться, а о себе подумать тебе бы не мешало. Кто захочет к слободе переселиться, место выдели, да хорошее дай, не абы чего. А я с игуменьей в Знаменском поговорю, даст бог с нашей помощью переживут они зиму.

Проводив служителя церкви, Митрофан серьезно задумался. Не то, что он и раньше не думал о своем будущем, но в свете пожелания подумать о себе... Это что же получается, потонет предыдущий благодетель Гагарин, а вместе с ним и нынешний воевода Савелов ко дну пойдет? Значит, следствие будет, и ему, дьяку, придется очень постараться, чтобы доказать, что к разворовыванию казны он отношения не имеет. Надо бы книги амбарные в порядок привести, да список расходов казны переписать, правда последнюю Афанасий при себе держит, но да время все равно найти можно, главное приказчика чем-нибудь занять. И самое важное, надо бы с казачками переговорить, зреет среди них недовольство, так вот, чтобы не оказаться крайним, следовало быть с ними повежливей, да поприветливей, а то ведь под горячую руку попасть можно. А так пусть воевода с приказчиком перед служивым людом ответ держат.

Про намек Савелова на обложение погорельцев дополнительными поборами пришлось сразу забыть, Игнатий не тот человек, который забудет свои указания, а потому надо будет все делать по закону и совести, а воеводе найдется чем ответить, ну какие могут быть у погорельцев деньги? А земля в Сибири нынче вовсе не забота, бери, сколько нужно, только работай на ней. Вот с выделением леса беда, тут надобно бы с приказчиком серьезно все обсудить, ведь что не так Афанасий сильно разобидится, что копейка мимо его носа проскочила.

Хм... Дьяк в задумчивости посмотрел на свою соболью шапку, висевшую на роге лося, надо бы в простую обрядиться, а то ходить летом в соболе слишком вызывающе. И тут в его памяти мелькнул образ того мальца, который приходил два дня назад — с виду вроде как и обычный деревенский постреленок, а как разговор повернул, даже ему, немало поднаторевшему в казуистике, по душе кошки заскребли. И как босоногому удалось добраться до Игнатия?

Митрофан глянул в оконце на улицу, ага, по устроенным на улице солнечным часам уже полдень, пора к себе в дом на обед отправляться, а то потом до самого вечера пойдут дела.

* * *

**

Утро красит... Тьфу, привязалось же, ничего оно не красит, скорее скрывает за легким туманом, как я говорил раньше — импрессионизм. День обещает опять быть насыщенным, общество прознало о решении кузнеца и теперь горело желанием отправиться в путь на груженной телеге, потому как всякого железа это общество набрало много и надеялось его успешно переработать. На носу сбор урожая, а у людей даже серпов нет, не говоря уже о косах..., кстати, по поводу кос..., их здесь вообще нет, то есть о них никто ничего не знает. Надо взять на заметку. Но самое главное, как я понял из разговоров, общество, наконец созрело заняться решением вопросов своего будущего существования, поэтому в острог отбудут и наши наиболее уважаемые граждане, которые будут клянчить и заискивать. А вы как думали? Узурпирование властью решения всех вопросов, которые с наибольшим успехом можно решить без нее, не вчера родилось, несмотря на то, что места на сибирских землях в эти времена больше, чем может обозреть чиновник, разрешение все равно получить нужно. А уж, о рубке леса для отстройки погоревших домов вообще молчу, хорошо если облеченный властью человек — ЧЕЛОВЕК, а то ведь может попасться и чиновник, как в 21 веке в России. А тут уже все, если у него карман оттопыриваться не будет, тушите свет, выделит деляну где-нибудь у черта на рогах и сидит себе счастливый с чувством собственной значимости. Слава Всевышнему, что мне все их потуги до одного места — свое будущее существование с Лисьим не связываю просто потому, что в более или менее работоспособное состояние войду к годам восемнадцати. А что эти четыре года прикажете делать? Нет, граждане селяне, хоть и хорошие вы, отзывчивые люди, но уж извините, а мне с вами не по пути. Нам бы эту зиму пережить, а там решим что дальше делать.

Пока у шалашей такой маленький локальный дурдом, по выбору наиболее достойных, или тех кто отбрехаться не сможет, беру внутренности косули и отправляюсь на речку, надо заняться изготовлением жил, а то ведь ни лески для рыбалки, ни струны для ловчих петель. С леской из жил, это я только пробовать буду, размокают они в воде, но вроде их как-то в масле льняном вымачивают... , но уж для петель они точно подойдут. Мда-а, вонючее это дело, однако, но ничего не поделаешь — надо. Потом еще шкуру надо выделывать, коры наготовить, а то даже элементарных ложек нет, щепочками из горшка приходиться кашу добывать, мы ж не китайцы чтобы как они рис веточками доставать. Что-то я не туда, тут вонь такая, а я о еде.

День действительно оказался суматошным, с утра успел до кузнеца сбегать, он мне не только два крючка изготовил, но и ссудил метров двадцать просмоленного пенькового шпагата, раза в три толще дратвы. Вот ведь..., он что решил надо мной шефство взять? Вон как весело глазками сверкает, ладно, чтобы доставить ему удовольствие изображаю щенячий восторг и обещаю, что первая добыча его. Если будет, конечно, что-то я не сильно уверен в своих умениях рыбака, одна надежда, что рыбы в эти времена..., как только в реке умещается? Не удержался, сбегал на речку Иду (ныне Ушаковку), она в эти времена не то что в мои, гораздо полноводней и заковыристей, это я о том, что берега вокруг нее топкие, а сама речка сплошь в протоках и в излучинах. Отобрал у Лентяя мышь, которую он успел отыскать пока мы шли к реке, кстати, надо было видеть удивленные глаза пса, нацепил на крючок, привязанный к шпагату и на долгое время, примерно полчаса, стал старательно прикидываться рыбаком. Сразу, естественно, не получилось, только на третьем месте удалось соблазнить щуку, рывок последовал такой, что я испугался за шпагат, но обошлось, на берег вытянул щуку килограмма на четыре. А если бы больше? Прощай крючок? Нет, нам такого не надобно, поэтому сложим-ка мы шпагат пока вдвое, всяко прочнее будет, хоть и короче.

— Ты смотри, всамделе поймал, — удивился кузнец, когда я притащил ему свой первый улов, — а я думал баловство все это.

— Так оно и есть баловство, — согласился я, — но лодку-то, никто ж мне не доверит.

— Лодку-то? Да, ее никто просто так не даст, — согласился мужичок, подкидывая березовые поленца в костер, — сам сделай, дело не мудреное.

Не понял, это он что, так меня подкалывает? Точно подкалывает, улыбку в усы прячет, вот ведь черт плешивый, а давай вместе в эту игру играть:

— Это можно, — делаю вид, что соглашаюсь, — только маленькую лодочку нам не надо, а для доброй широкой драни надо заготовить, а таких деревьев, какие нужны, поблизости нет.

— Это ж какие нужны? — Вскинулся кузнец

— Ну, в сажень-то вряд ли найдем, а так хотя бы в пару локтей.

-Хех, — мужичок сразу просек, мое зубоскальство, — да, в пару локтей найдем, только драть потом чем, никак клинья железные по локтю длинной ковать прикажешь?

— Так мы не клиньями будем, пилами распустим.

— Пилами долго, это ж почитай цельный день в четыре руки пилить доску придется.

— Так-то одной пилой, — возражаю я, — а если сразу десяток пил им вручить?

— Как это сразу десять пил? — Удивился кузнец.

На песке рисую схему пильной рамы с боковыми ручками для ручной работы.

— Это да, — согласился он, — только где нам таких богатырей взять, чтобы столько пил тянуть?

Пририсовываю сверху блок с перекинутой через него веревкой, привязанную к пилам, рядом большое водяное колесо со вторым малым колесом на одной оси за опорой, еще один блок и 'привязываю' веревку к ручке, торчащей с боку второго колеса.

— Погодь, это чё? — Прищурился мужичок, разглядываю схему. — Колесо от мельницы, что ли? А это, веревка будет за пилы тянуть?

— Ага!

— Хех! Ну, ты и выдумщик. Не будет так никто делать.

Ну, не будет, так не будет, не доказывать же — старшие всегда правы, даже когда не правы. Пора соскакивать с неудобного разговора:

— Дядька кузнец, все спросить хотел, а почто мехов у тебя нет?

— Мехов? Да на что они мне? — Сразу насторожился кузнец. — Зачем спрашиваешь?

— Да слышал я, что мехи нужны, чтобы железо быстрей грелось.

Мужичок настороженно оглянулся на помощника:

— Михей, поди воды принеси в малой бадейке. Да не из озерца бери, из ручья набирай.

Когда парень выскочил наружу за водой, кузнец обернулся ко мне:

— Ты вот что малец, неведомо мне, откуда ты все это знаешь, но про мехи лучше молчи. С мехами уроки из кремля стребуют, а у меня не те годы, чтобы тягло такое тянуть. Поэтому и работаю на дровяном пригреве.

— Все понял, дядька кузнец, — кивнул я, — про мехи молчать даже под плетьми буду.

— Вот и молчи, покуда, а то ведь услышит кто, да и разнесет молва, а в кремле разбираться долго не любят.

Вот ведь ..., блин горелый, здесь же везде натуральный обмен, налог просто так не возьмешь, а вот работой этот налог брать вполне возможно, и попробуй не отдать. Хоть и не крепостное право в Сибири, а все же полной свободы тоже не давали. Интересно, а с рыбаков тоже работой берут. Нет, не получится, наверное, мытари на торге свое получают. Интересно, а если лесопилку поставить, будут досками брать, или сразу лапу на все наложат? Отберут, как есть отберут.

К обеду успел прибежать обратно к шалашу, схватил топор и в лес за березовой корой, видел я одно место, где березки как на подбор — гладкие, чистые. Красоту я эту конечно подпорчу, но выбора у меня нет, надо. Как и в первый раз, поначалу получалось не очень, а потом вроде ничего пошло, видимо опыт появился, так что за пару часов нужным количеством загрузился. Ровного места для сушки коры, естественно не нашел, пришлось сушить на жердях, будет не совсем то, чего надо, но за неимением лучшего и так сойдет, не на продажу. В лесу вырубил от поваленной сосны кусок ствола поровнее, очистил от коры и притащил получившееся бревешко к шалашу, это чтобы шкуру выделывать. Так и занимался ей до самого вечера, пока не вернулись ходоки. Объявили сбор, слушать новости пошел с матерью, на хозяйстве оставили Дашку.

Вообще интересно было наблюдать за проведением схода. Сначала выступил старейший, кстати, выглядел он действительно как древнерусский старец, хоть картину с него пиши, и кратко обрисовал ситуацию, которую естественно все знали, так сказать из первых рук. Потом описал наше будущее, не пожалев темных красок, если резюмировать, то все свелось к тому, что лучше сразу помереть, чем потом мучиться. Ну и в конце своего сочиненного триллера, передал слово уважаемому члену общества, которому было поручено 'клянчить и заискивать'. На уважаемого, сей уважаемый явно не тянул, потому как общество по мере излагаемого им негласного протокола результатов встречи с представителями власти все больше начало выражать недовольство. Естественно никакой помощи власть предлагать не спешила, мол, сами виноваты в своих бедах. Лес для отстройки разрешили валить вокруг бывшего села, это единственное послабление, на использование запасов леса заготовленного на вырубках для строительных нужд кремля разрешения не дали. Что и следовало ожидать, о том, что при строительстве под зиму придется использовать сырой лес, естественно ни слова, и о том, как выживать таким семьям как наша, в таких условиях, тоже не упоминалось. Все, вопрос закрыт, завтра пойду искать место под строительство землянки, времени до начала холодов осталось не так много, возле слободки видел подходящее место. Что мне нужно я услышал, дальнейшее обсуждение и препирательства без надобности, имею жизненный опыт, поэтому пошел заниматься своими делами. Шкуру выскоблил хорошо, но вымачивать ее не стал, лучше пусть этим профессионалы займутся, просто свернул, чтобы не пересохла, и отложил пока. Ближе к сумеркам вернулась мать, я уже с малыми сидел у костра и, возясь с корой, рассказывал им очередную сказку, как и планировал про вершки и корешки. Малышня, как и ожидалось, потешалась над незадачливым медведем, но сказка опять обросла неожиданными персонажами, медведь оказался у меня не таким уж и глупым, в качестве консультантов при заключения договоров он сначала привлёк лису, а затем волка. Когда первый раз промахнулась лиса, медведь заставил ее съесть все вершки, то есть ботву, ну а волку, который тоже насоветовал, досталось и того хуже — два воза соломы. Кстати, насчет волка, в свой срок расскажу им про трех поросят, очень поучительная сказка, как раз для нашего случая. Когда окончил сказку, сзади загомонили, оказывается вместе с матерью к нам пришли соседи и пока я тут старался для малышни взрослые тихо стояли за навесом и тоже грели уши. Нет, ну совсем обнаглели, нашли бесплатный театр.

— Дюже складно сказ выводишь, Васька, — похвалил меня дед Голеня, — где ж так научился?

— В слободе слышал, — мгновенно извернулся я, — есть там рыбак один, до сказа охочий.

Дед подкатил бревно чуть поближе к костру и по-хозяйски на него взгромоздился:

— Слышали мы, ты мать уговаривал к слободе переселиться, землянку копать. А хорошо подумал, землянка не дом, зимой осыпаться может, да и без печи, без тепла тоже не мед, может лучше под монастырский залог пойти?

Это чего, общество планы местного дурачка пришло обсуждать? Вот не было печали, ладно пообсуждаем:

— Землянки разные бывают, — пожал я плечами, — та которую хотел, от дома мало отличаться будет. Там и крыша добрая сделается и печь с трубой можно сложить. А монастырь не просто так помощь оказывает, он за это пожизненный налог требует, потом с его земли не уйдешь.

— С трубой? — Хмыкнул Голеня, игнорируя мои измышления по монастырю, — Ну с трубой, так с трубой. Так если землянка от дома отличаться не будет, зачем тогда в землю закапываться?

— Так, стены не из бревен будут, а из жердей, чтобы земля со стен не осыпалась, их и за день нарубить можно, малые бревна на костяк крыши пустить, и так же жердями закрыть, потом сверху кору и закрыть болотным дерном для тепла.

Болотным дерном здесь называли торф, и было его не то чтобы много, а очень много, вот только в строительстве в качестве утепляющего материала не использовался, потому как, во-первых: мыши; а во-вторых: почему-то считали его виновником всех пожаров. Оно и правильно, торф это такая зараза, тлеть под землей после костра может месяцами, а после того как дунет хороший ветер пламя из-под земли выходит наружу. Но для землянки это не страшно, так что тут особых ограничений нет.

— Хм, — задумался дед, соседи вокруг тоже загалдели.