Немира. Колесо судьбы

Девица присела и посмотрела на подарок. Клубень, какой, что ли? Сморщенный, шероховатый, размером с мужской кулак... Подняла, принюхалась.

— Ой, так это ж коровий хлеб! — обрадовалась Немира. Знатная вечеря выйдет! — Благодарствую!

Пока она вертела в руках гриб, Рыжик успел еще три таких приволочь.

— Ты грейся, девонька, а я покуда их сготовлю, — старик тоже часу зря не терял — отыскал ладный прут, заточил и принялся нанизывать находки. Скоро поляну заполнил такой аромат, что желудок девицы снова заурчал, а рот слюной наполнился.

— Угощайся, красавица, — протянул старик палочку с жареным коровьим хлебом.

— Составь мне компанию, дедушка.

Лесун не стал отказываться, но удовольствовался самым меньшим из грибов. Пока Немира расправлялась с горячей снедью, бельчонок натащил орехов да разных сушеных ягод. Орехи старик очистил и предложил есть вприкуску. А вот из ягод сварил морс, что даже без меду оказался сладким. Никогда прежде девица еще так вкусно не ела. Малыш-бельчонок примостился на ее шее, навроде живого воротника, пока гарсет сох на ветке. Рыжик почти ничего не весил, зато грел не хуже печки. Немира время от времени подкармливала его орехами и с удовольствием слушала, как хрустит лакомство в острых зубках.

— Оставляем животных тут! — приказал Лисица, когда его конь отказался ступать на неверную твердь, предрекавшую начало болота. Подельники молча переглянулись. Главарь подошел к краю и попытался взглядом добраться до противоположного берега трясины. Но расползшаяся темнота и сгустившийся туман надежно скрывали границы, не дозволяя понять, насколько протянулась топь. А еще огоньки... Зеленые, манящие...

— Мы что, через Великие трясины пойдем? Ночью?! — полным испуга шепотом спросил Казлейка, что давеча свою девятнадцатую весну встретил. Главарь одарил самого юного подельника презрительным хмыканьем.

— Пацан прав, недобрые это места, — осторожно сказал Серпутий, почесав затылок под засаленной суконной шапкой.

— Неужто боишься? — рыкнул Лисица.

Негромкий разговор прервал дикий рев. Кони встали на дыбы, попятились, таща бандитов обратно в лес.

— Что это? — воскликнул Рьят. Ответом ему стал дикий скрипучий смех ведьмы, что единственная осталась сидеть верхом.

— Багник это! Зол как никогда! — радостно объявила Юга и, задрав голову, снова захохотала.

— Так чего ты ржешь, дура старая?! — взвился Лисица.

— А чего ж не радоваться? — проигнорировала непочтительное отношение Юга. — Стало быть, жива наша красавица. Через болото целехонькой перебралась. А багник рвет и мечет, ему ведь только и осталось, что след ее вдыхать.

— Раз девка прошла, то и мы пройдем, — заключил главарь. — Ты, — указал он на тощего и длинного, точно жердь, подельника, — ступай первым.

— Но... — испугался бандюга.

— Вперед, я сказал! — рыкнул Лисица и обнажил меч. "Жердь" огляделся в надежде, что кто-нибудь из подельников встанет на его сторону. Но желающих не нашлось: своя шкура ближе к телу.

— Вот, возьми, — спешившаяся ведьма сунула в ладони "избранному" крепкую палку.

— Чтоб болото перейти? — воспылал тот надеждой, авось заговоренная какая.

— Чтоб от багника отбиваться, — не то заскрипела, не то засмеялась Юга.

"Жердь" обреченно вздохнул и сделал первый шаг. Подождал. Ничего не случилось. Потом еще. Потом опять. Через десяток-два шаги стали увереннее. И Лисица уже готов был отдать приказ двигаться следом. Но ведьма, предугадав задумку главаря, предложила подождать. Как в воду глядела! Вдруг раздался дикий рев болотного князька. Зеленые огни стали ярче. Над изрядно удалившейся от берега фигурой нависла глыба из грязи.

Крик о помощи. Жалкое двойное плесканье дарованной палки. Отвратительный хруст костей и смачное чавканье...

Ведьма снова заржала:

— Я ж говорила — тут не пройти!

Напуганные люди попятились, едва удерживая ополоумевших от ужаса коней. Только Лисица с досадой все еще глядел, в ту сторону, где только что пропал один из его подсобников.

Все пошло не так. Все с самого начала пошло не так! Жаль, что ему не выделили настоящих воинов. Пришлось вооружаться этой грязной падалью, что и ограбить толком не умеет. Ведь с самого начала было сказано: взять девку живой, по-тихому, без лишней суеты. А они что утворили? Только копыто его коня ступило на большак, как эти идиоты принялись палить из стрел в каждого встречного, насиловать баб, да хватать все, что представляло маломальскую ценность. И что в итоге? Девку упустили, а вместе с ней подвеску... Эх, сюда бы сейчас его верных товарищей, что канули в пеньковых петлях. Поди, вороны до сих пор тела клюют. А Казинка оттого еще больше засмердела...

Руку нестерпимо жгло. Лисица оттянул рукав и провел пальцами по печати. Ее очертания были заметны даже в темноте — чуть светились голубоватым. Орел, несущий в когтях солнце.

— Зато болотным девкам будет с кем шашни крутить, — заскрипела Юга и с нежностью поглядела на Рьята.

Главарь резко схватил ведьму за космы и приставил меч к обнажившейся шее. Старуха захрипела.

— В следующий раз ясней выражайся. Я ведь всегда могу другой ведьмой разжиться, — процедил угрозу сквозь зубы.

— Ладно-ладно, милок, не ярись, — вытаращилась Юга.

Главарь липовал (и он, и старуха о том хорошо ведали). Сыскать колдунью по силе и чародейным умениям сравнимую с этой трудно. А сделать это быстро вообще мало возможно. Но Лисица иной раз в злобе терял над собой контроль и горло вмиг мог перерезать. Потому опасаться его следовало.

Меч вернулся в ножны.

— Может, багник нажрался уже? — хмуро предположил главарь.

— Э-э, нет, так просто его не накормишь. Истосковался он по людскому духу. Никого не пропустит, — пояснила Юга.

— Так сделай что-нибудь, чтоб пропустил, старая карга, — потребовал Лисица.

— А что ж я сделаю?

— Задобри, заколдуй, изгони в конце концов!

— Помилуй, я ж не ведьмарь тебе, — старуха на всякий случай отошла от гневающегося главаря. Авось еще не сдюжит со своим нравом.

Над трясиной прокатился рокот — не то рыгнул болотный князек, не то возжелал новой жертвы. Кони заржали. Люди пугливо переглянулись.

— Да, его нынче и сотней не задобришь, — махнула в сторону мигающей топи ведьма. — В обход надобно идти. В обход.

Лисица фыркнул, но знаком велел следовать за собой. Подельники облегченно выдохнули — хвала богам, не полакомиться багнику сегодня ими. Рьят с улыбкой до ушей сунул Юге поводья кобылы, принадлежавшей "Жерди". Но ведьма замотала головой.

— Почему нет? — насторожился бандюга. — Кобыла свободна. Теперь она твоя.

— Эээ, какой хитрый, — подмигнула старуха. — Не умею я на конях разъезжать. Силенок не осталось лошадей укрощать. А вот с тобой, славный воин, мне скакати за радость!

Улыбка Рьята совсем погасла, когда Лисица приказал избавиться от лишней поклажи и всех коней, кроме гнедой кобылы. Именно на ней рыжему подельнику было велено везти старуху. Юга весь час точно влюбленная девица заламывала свои костлявые руки, бросала сверху томные взгляды и растягивала беззубый рот. Но когда главарь объявил небольшой привал, Рьят поспешил устроиться поближе к брату и подальше от уродливой ведьмы.

Поршни и одежа высохли. Немира согрелась и наелась. Лесун, чтобы как-то отвлечь девицу от грустных мыслей поведал пару сказок, а бельчонок даже исполнил несколько трюков, да так ловко, что девица все ладони отхлопала.

Вдруг в кольцо света ворвалась птица и примостилась аккурат на плечо старика. Кажись, сыч. Долго он глядел на Немиру янтарными бусинами, а потом что-то ухнул.

— Ой-ей, неужто, — покачал головой лесун.

— Что такое, дедушка?

— Всадники за тобой по следу идут.

— Где? — вскочила девица, невольно согнав с плеч Рыжика, и принялась в страхе озираться по сторонам.

— Тише, милая, — лесун вытянул перед собой ладонь, — успокойся. Пока они далеко. Багник их не пропустил. В обход пошли. А это два дня пути, а то и болей. Но засиживаться не след.

Немира кивнула. Ей хотелось оказаться как можно дальше от преследователей. Поршни несколько задубели, потеряв былую мягкость. Но все ж идти в них было куда приятней, нежели босиком. Ну, а ощущение твердой земли под ногами вместо склизкой жижи и вид спины проводника, лучше коего и не сыщешь, подбадривали и дарили надежду, что все еще образуется.

Лесун явно заговаривал лес. Ибо под ноги еще ни одной коряги, ни одной ямки не попалось. Только ровная почва, устланная мягким мхом. И хотя в руках старик держал факел, все ж его света навряд ли достало, чтобы углядеть коварную колдобину али подлый корч.

— Колдуешь, дедушка? — полюбопытствовала девица, стараясь не думать о предстоящей встрече с ведьмарем.

— Да нет. Помаленьку шепчу, девонька. Лес он ведь доброму человеку завсегда помочь рад.

Немира припомнила, как сбивала мухоморы да поганки и лишний раз устыдилась дурного поступка. А когда подняла голову, на миг почудилось, что ели едва качнули верхушками, точно принимая искренние извинения.

— А долго ли нам еще, дедушка? — Немира не сетовала. Скорее наоборот, ей бы хотелось вот так идти и идти по лесу, следуя за лесуном. И не ведать ни устали, ни печали. Рядом с добрым стариком она чувствовала себя спокойно и в безопасности.

— Да нет. Вон он.

Девица поглядела в сторону, куда указала рука, похожая на сучковатую ветку, и ахнула. Глазам открылся холм, на котором стоял залитый светом добротный дом. Надо же. А она ведь всегда представляла себе избу ведьмаря совсем по-иному. Приземистой и зловещей... Может даже на курьих ножках. А тут мало того, что светло как днем, так еще и ладный хлев подле имеется.

— Ну что ж, вот и пришел час нам расстаться, — сказал лесун.

— Ты со мной не пойдешь?

— Нет, девонька. Дел у меня еще много, — улыбнулся старик. — Да ты не страшись. Он только с виду нелюдим.

— Ладно, — сглотнула Немира и снова поглядела на избу. — Столько света...Неужто ведьмарь нечистиков да нежити совсем не страшится?

Не дождавшись ответа, она перевела взгляд на лесуна. Но того и след простыл. Точно в воздухе растворился. Вместе с бельчонком.

Глава 3 Ведьмарь

— Дедушка, — негромко покликала Немира.

Никто не отозвался. Утопающая в темноте чащоба подступала со всех сторон, безмолвная и таящая в себе угрозу. Стало неуютно. Воспоминания о погоне, умирающей мамке, Яринке, пронзенной стрелой, холодком пробежали по спине — и девица поскорее ступила в кольцо света. Будто, если за его грань ночь перейти не смеет, страхи тем паче не решатся. Одолела три ступеньки и постучала. Но ни через мгновение волнительного ожидания, ни через несколько дубовая охранительница так и не отворилась. Угрюмый бородатый лик так и не показался. Может, изба пуста? Хотя... разве покинул бы хозяин зажженные лучины? Словно в подтверждение догадкам из хаты донеслось сдавленное звериное рычание, а следом многоголосное бряцанье, как от бьющейся посуды.

Кулак снова забарабанил по шероховатой древесине. И, хотя сочившиеся сквозь щели да стены звуки настораживали и пугали, стук робче не стал. Обратной дороги нет. И если придется, то Немира заночует прямо тут, на крыльце. Правда, хотелось бы, все ж, в тепле. В конце концов, разве не надлежит ведьмарям людей оберегать? К кулаку присоединилась пятка. Дверь заходила ходуном. Тут даже глухой учует.

Наконец, послышалось приближающееся шарканье. Изба распахнула рот — в проеме возник незнакомый мужчина, обнаженный по пояс. Темные волосы слипшимися грязными прядями ниспадали на лоб и плечи, цеплялись за щетину на подбородке. Крепкий торс "украшали" многочисленные застарелые рубцы и свежие раны, одни из которых покрылись бурой коркой, другие сильно кровоточили.

— Чего явилась? — процедил незнакомец, шумно ловя ноздрями воздух.

— Т-т-так к ведьмарю-батюшке. Не скажешь ли где он, добрый человек? — чуть отступила Немира. Что, если это пришлый убивец? Зарубил хозяина, а теперь поселился в его хате.

— Я это, — едва раскрывая рот, точно у него разом заболели все зубы, сказал мужчина. Немира пригляделась. Бледный лик блестит от пота. Вместо шелковистой бороды — щетина. Темные глаза пылают недобрым, неприветливым огнем. Кажись, он... Этот колючий взгляд дикого зверя. Точно, ведьмарь! Только... с ним что-то явно не так. И дело вовсе не в отсутствии бороды и волнистых каштановых волосах, что смоляными сосульками свисают с головы.

— Не гони, батюшка! За помощью пришла. Беда в селе... — Немира вдруг смолкла и приоткрыла рот, не в силах отвести взгляда. Кожа на лице мужчины пошла рябью, точно вода на реке.

— Ну? — потребовал дальнейшего рассказа хозяин избы. В это мгновение меж четко очерченных губ показался язык. Длинный и раздвоенный как у змеи! Гостья попятилась. — Говори или ступай прочь!

Девица только хлопала веками, не в силах отвести взгляда от плотно сомкнутого рта. Показалось? Али взаправду? Когда дверь вдруг стала закрываться, Немиру прорвало словно плотину:

— Всадники! На нас всадники напали! Людей убили! Яринку! Мамку! Избы пожгли! За мной по пятам следуют!

— Меня это не касается. Уходи, — не разжимая губ, выдавил ведьмарь. Вроде ж у него только что темные глаза были. А теперь вдруг посветлели. И зрачки такие странные, узкие, точно у кошки.

Дверь снова стала закрываться.

— Как?.. — опешила девица, вовремя подставив ступню. Она допускала, что прием может оказаться прохладным. Но не безразличным же. Да еще настолько! — Как это не касается?!

— Я не ввязываюсь в дела людей, — лик хозяина избы вдруг застыл точно вырезанный из древесины.

— Ты же ведьмарь! Разве не к тебе за помощью ходят?

— Мой удел защищать людей от нечистиков да нежити. Междоусобицы разрешайте сами.

— Но... — задохнулась от негодования девица. — Неужто тебе все равно?! Как же селяне?

— Им все равно уже ничем не помочь.

— А как же я?

— Ступай к леснику. Он вроде твой дядька, — ведьмарь сглотнул, вытянув шею, которая вдруг покрылась струпьями, будто чешуей, и тут же снова разгладилась.

— К Трувару? Ни за что! Он меня...

Уж лучше прямиком всадникам сдаться! Немира хорошо помнила, словно то вчера случилось, как бесстыдник-лесник сначильничать над ней пытался. Хорошо, один добрый человек хитрому приему обучил, да оглобля справная вовремя подвернулась. И поделом, что Трувар потом седмицу с лавки подняться не мог!

— Некуда мне податься!

— Уходи, — повторил ведьмарь. Его голубые очи уже переменились на ярко-желтые. По коже снова пробежала волна. Не чудится! Никак, колдует...

— Но ведь уже темно, — девица с тревогой оглянулась на зловещий ночной лес. — Дозволь хоть переночевать у тебя.

— Нет! — рявкнул хозяин избы и обхватил ладонями горло, точно пытался себя задушить.

Немира вдруг осознала, что "пустыми" к ведьмарям не ходят. Потянулась к груди, где болтался амулет, но тут же припомнила просьбу родительницы. Рука сменила направление и сняла сережку.

— Вот возьми, — протянула она серебряную капельку, что мамка на шестую весну даровала. Ухватилась за второе ухо, но другой сережки не нашла. Потеряла!