Отпуск и все-все

— Харалэ, — спросил герцог, — что ты думаешь о Южной границе?

— Почти ничего, милорд. Места у нас тихие, потому что скудные, людей мало, забот много. А вот южнее нас — у Моря Слез — люди живут богаче, их море кормит, да и там деревья растут.

— А ты не думаешь о том, что ваши земли — это отличная база?

— Что милорд?

— Место для подготовки воинов — у вас тихо, а юноши ваши храбры и нуждаются в деньгах. Ваши парни часто уходят наемниками и сражаются друг с другом, да еще и гибнут от недостатка опыта и незнания мира. А вот если организовать подготовку таких парней, обучить их пользоваться оружием, научить читать карты и разговаривать с людьми из других стран, то гибнуть их будет меньше, а зарабатывать они смогут больше.

— Это так, — согласился наемник.

За годы работы в лечебнице они не потеряли своих навыков: тренировались, хоть и не в полную силу, каждый день, иногда сопровождали герцогиню в поездках к очагам эпидемий. А там, в глухих деревнях и маленьких городишках всякое случалось — иногда обезумевшие от страха люди готовы были разорвать тех, кто приносил им помощь. Кроме того, некоторые наемники ухитрились взять учеников, желающих служить в городской страже или в замке герцога, и тем заработали деньги, не теряя навыков. Так что мысли о козах и полях действительно наемника беспокоили.

— Кроме того, что обученных воинов охотнее возьмут в дружину владетели, Король готов платить тем, кто, пройдя обучение, поедет жить к границе. Им будут выделены подъемные на строительство и необходимое оружие, и инструменты, их задачей станет охрана границ и обработка дальних земель. Возможна добыча соли на солончаках и редких степных трав, но все это покажет время. А пока нам нужен в ваших землях военный городок. Тут разговор перешел в практическое русло: оплата учителей, практика Травниц, строительство и питание. Плюс Харалэ предложил присылать в городок сирот из герцогского приюта — якобы для стирки и готовки, ну а там глядишь, и свадьбы будут. Чтобы не привлекать к затее лишнего внимания, сначала южане отправились домой обычным караваном — с женами и детьми, радуясь возвращению в родные края. Потом выделились в отдельное селение — вроде бы и рядом с дорогами, знакомыми купцам и путешественникам, а все же в стороне. А теперь купец доставил от герцога деньги и оружие, а также книги для обучения молодых парней. Наемники начнут приглядывать себе помощников и брать их в обучение, а там глядишь, и отряд соберется, да поближе к границе жить переедет.

Поутру к купцу набежали женщины из обоих селений: яркие нитки, острые иголки, жемчужные бусины и затейливые гребни — все разложил купец на широком куске дорогой парчи, чтобы сияло, сверкало и слепило глаза. Мужчины лишь усмехались — женщины, что сороки, хватают то, что ярче блестит. К вечеру, когда разгоревшийся женский торг поутих, к сундукам подобрались и мужчины — осматривали топоры и лопаты, крепкие сапки и серпы, потихоньку проверяли остроту ножей и кинжалов. Купец пробыл в селении три дня, распродал часть товаров, загрузил взамен шерсть, крупы, лекарственные травы, и даже пару чучел местных животных для любителей фауны.

Провожать его вышли всем селом: женщины, дети, мужчины, смешливые Травницы, которые пока жили в общинном доме, но к весне им пообещали отдельный домик и навес для трав. И купец удалялся от маленького поселения в раздумьях: будет ли к ним благосклонна Хозяйка Путей и как повернется жизнь в этих тихих краях, раз уж ими заинтересовалась герцогиня?

Торт

Невысокий сухощавый мужчина в неброской одежде сидел на нагретой весенним солнышком скамейке и аппетитно кусал еще теплую булку. Изредка он отщипывал от поджаристого бочка кусочки и крошил их важно расхаживающим вокруг голубям. Голуби журчали свое 'гуль-гуль' и благодарно клевали подношение, радуясь тому, что зима прошла, и все чаще находятся любители посидеть на теплой скамейке в городском парке и покрошить им булку.

Со скамейки открывался красивый вид на верхние окна центрального здания столичного дворца Династии Риинер. Под ярким весенним солнышком поблескивали витражные и слюдяные окна, развевались на свежем ветерке яркие флаги, город готовился к празднику — дню рождения короля Саоритаса.

С раннего утра кипела работа во всех булочных и пекарнях. Лотошники бегали с корзинами горячих пирожков и бриошей, солидные дамы и господа сами спешили зайти к знакомому мастеру, чтобы купить на всенародный праздник что-то особенное, необычайное. В этом году всюду продавалась новинка: легчайшие, воздушные торты-безе с засахаренными фруктами и ягодами. На верхней части торта разноцветными кусочками желе или марципана были выложены буквы С и Р или имитация вставшего на дыбы коня — семейного герба рода Риинер. Также популярным блюдом были курицы в карамельной корочке: новинка из поместья Солариэс, полные блюда еще теплых кур разбирали прямо из окна таверны. С утра ожидалось торжественное шествие королевской фамилии, потом — выступления танцоров и музыкантов, конкурс менестрелей и чтецов. К вечеру король обещал выставить на каждой площади жареного быка и бочку с вином, и молодежь, уже принарядившись, высыпала на улицы. Вычурных головных уборов и газовых шарфов знатных и богатых леди пока видно не было, а вот свежие белые чепчики, многослойные повойники и даже южные шапочки с расписными шалями мелькали частенько.

Наблюдатель выжидал. Вся эта кутерьма развлекала его как легкая закуска, поданная в преддверии главного блюда. Апофеозом праздничного дня должно было стать факельное шествие гвардейцев, которые доставят на центральную площадь огромный сладкий пирог — творение мэтра Эскофье. По традиции король лично отрезал куски пирога и вручал достойным. Частенько самую почетную часть — центр верхнего яруса — получала какая-нибудь малышка, сидящая на руках у матери или старушка, пришедшая в окружении детей и внуков. Зная о любви короля к красивым жестам, многие придворные шутники спорили, что получат лучший кусок из рук Его Величества. Случалось, наряжались нищими или калеками, приклеивали длинные козлиные бороды или седины из пакли. Но Его Величество всегда как-то разгадывал хитрецов, и ни разу ни один высокородный балбес не удостоился королевской милости.

В этом году погода была особенно благосклонна: солнце и легкий ветерок дали разгуляться и танцорам, и менестрелям, поэтому к началу факельного шествия гвардии было совсем темно. Вот затрубили громкие трубы, распахнулись украшенные золочеными гербами рода чугунные ворота, и вперед шагнула пара гвардейцев с горящими факелами на длинных подставках. Следом шла еще пара и еще, после пятой показались носильщики торта, они шли без факелов — шесть человек держали резные ручки носилок с огромным, прекрасным, сияющим в неверном факельном свете произведением кулинарного искусства. Следом за носильщиками двигались еще пять пар гвардейцев с факелами. Торжественно печатая шаг, процессия вышла на дворцовую площадь. За факелоносцами вышел король. Следом повалили придворные, зеваки и разный работный люд. Торт был установлен на специальный деревянный помост. Вновь затрубили трубы, Король подошел к высоченному заснеженном замку из марципанов, безе и вафельной крошки, примериваясь, куда бы воткнуть нож. Все затаили дыхание — каждый год мэтр Эскофье помещал в свое творение маленький сюрприз: фигурку танцующей девушки из леденца, золотой орех с бубенцом внутри, красивейший фунтик из серебряной бумаги с кусочками брюлонгского шоколада. В этот раз после осторожного, но глубокого разреза из торта полился ярко— зеленый сироп со сладковато-едким запахом. Удивленный Король собирался продолжить нарезание торта, но из толпы вдруг выскочила обеспокоенная герцогиня эт Верис и, схватив Его Величество за бархатный рукав, утянула в сторону, успев шепнуть в ухо:

— Яд! Даже вдыхать вредно!

— Что будем делать?

— Роняем торт, как бы случайно!

Пошатнувшийся Король вернулся на место и только хотел поблагодарить горожан за поздравления, как подставка под торт покачнулась и кулинарный шедевр стек на землю бесформенной кучкой. Более того, гвардейские сапоги тут же превратили чудо-торт в неаппетитное месиво. А несколько пассов рук Маргариты никто и не заметил.

Наблюдатель в раздражении кусал губы: затея провалилась! А он так старался: подсунуть мэтру новые ингредиенты для сиропа было совсем непросто, да еще и заставить этого остолопа соблюдать технику безопасности! Такой чудный получился сиропчик: и красивый, и полезный, только вот концентрация его могла убить человека даже через слизистую оболочку или при вдыхании паров в течение трех-четырех минут! Черти бы взяли эту герцогиню! Сколько планов уже поломала! Ну ничего, он будет не он, если не устроит очередной сюрприз! С такими мыслями скромно одетый горожанин с пакетом сладостей в руках свернул в полутемный переулок и, не спеша, побрел в сторону от веселящейся несмотря ни на что толпы.

Платье.

Герцог и герцогиня эт Верис наслаждались тишиной, сидя в маленькой гостиной своих семейных покоев. Презрев традиции, к рождению дочери герцогиня полностью реконструировала второй этаж донжона, превратив его с семейное убежище. Здесь размещалась супружеская спальня, отдельные гардеробные, кабинет герцога и рукодельная комната герцогини, а самым главным местом была детская. Около трех месяцев назад у четы эт Верис родился наследник. Гордый отец тотчас объявил этот день праздником и явил милость, достойную короля: велел выкатить на площадь бочки вина и зажарить полдюжины быков. Видимо в благодарность Светлым Богам за то, что уставшая герцогиня согласилась с советами спешно примчавшейся Руимы — посидеть недельку дома. Теперь юный герцог безмятежно сопел носиком в корзине с длинной ручкой, которую герцогиня называла 'переноской', а его родители пытались срочно завершить бумажные дела и заодно побыть вдвоем без толпы слуг и придворных.

Маргарита воплощала свою давнее желание — она составляла годовое меню, дабы ее не дергали повара и мажордом каждый раз, как приезжали гости или случался праздник. Небольшой, стоящий у окна, столик морского дерева был завален свитками, прошитыми листами и книгами. В общем-то, такие меню имелись в каждом замке, и Верис не был исключением, но Рита считала, что в них слишком много тяжелой и жирной пищи, совсем нет изделий из грубой муки, а макароны предлагается варить полтора часа в сливках с сахаром и пряностями!!!

Вот и мучалась теперь Маргарита: расспрашивала мэтра Эскофье и вдовствующую герцогиню эт Верис, пытала замкового повара и южных наемников, разбираясь в культуре и традициях парадных обедов, приема гостей и традиционных праздничных блюд.

А герцогу не давали скучать планы по укреплению Южных границ: пополнение, привилегии, звания и выслуга, правила внутреннего распорядка и прочее. Южане, подкопив денег, работая в лечебнице и выполняя некоторые задания владетеля края, вернулись на родину, и мудрый правитель не хотел терять такую возможность — протянуть руку власти в столь отдаленные пределы.

Однако за работой он то и дело поглядывал на жену, сидящую в лучах солнечного света, льющегося из окна. И едва только Маргарита поставила жирную точку в конце листа и с облегчением откинулась на спинку изящного креслица с шелковистой обивкой, герцог отложил бумаги и прижался к длинной гибкой шее жены горячим поцелуем. Потянувшись, разминая затекшую поясницу, женщина закинула руки на шею мужа и прижалась затылком к его груди.

— М-м-м, милый, ты соскучился?

— Соскучился, — пробормотал в ответ герцог, увлеченно пробегая языком от ушка к ключице, а оттуда к ямке под горлом.

Герцогиня потянулась к мужу губами, но (и) тут дверь с грохотом распахнулась, и в тихую комнату ворвался покрытый пылью вестник:

— Ваше Сиятельство!

Прохрипел он, падая на колено. Ребенок в корзинке тотчас проснулся и заорал, герцог, поспешно отскакивая в сторону от герцогини, наступил ей на платье и оторвал оборку. На шум из соседней комнаты высунулась нянька и зашипела:

— Сараниэ только что удалось уложить!

Герцогиня, смеясь, вынула наследника из корзинки и принялась тихонько укачивать, повернувшись к посланцу.

— Ну-с, любезный, — обратился герцог к виновнику переполоха, — какие срочные вести привели вас к нам?

— Королева Араниэ — да благословят Светлые Боги ее дни! Сегодня на рассвете, родила дочь!

Герцог кивнул и, вручив усердному служаке золотой, отправил того в замковую кухню — передохнуть и пообедать.

— Замечательно! — порадовалась Маргарита.

— Теперь Араниэ отстанет от Расколоритера и Спящей, интересно, как ее самочувствие? Ну, раз прислали вестника, значит все хорошо. А почему не голубка, или Руима бы телепортом закинула?

— Так принято, о рождении в правящей семье возвещают либо лично, либо через посланника.

— Традиции, — пробормотала Рита, что б их!

Она уже не раз и не два сталкивалась с бессмысленными, с ее точки зрения, церемониями и каждый раз долго спорила с мужем, в итоге уступая традиции!

— Да, — сказал герцог, — традиции, теперь в течение месяца королева не будет покидать своих покоев, а на первый выход соберутся все знатные дамы, имеющие дочерей или внучек трех-пяти лет, среди которых произведут выбор девочек для будущего служения маленькой принцессе.

— Вот как, — рассеянно отозвалась Рита, она уже пристроила юного наследника на подушке и приступила к кормлению.

Это тоже было предметом вечных споров — герцогиня не берет кормилицу и всюду носит младенца с собой. Правда, заботливый герцог нашел на всякий случай женщину с младенцем и поселил ее в замке, но от жены сей факт скрыл. Волновать беременную Маргариту не рисковал даже король Саоритас, не хотел стихийно лишиться чего-нибудь из предметов туалета, либо напротив — приобрести лишние части тела.

— И чем нам это грозит?

— Ну, помимо того, что ты Верховная Хранительница Династии...

— В декретном отпуске!

— В декретном отпуске, — согласился герцог. — Ты как придворная дама высочайшего ранга, имеющая дочь, должна явиться на первый выход принцессы, вместе с Сараниэ, в одинаковых платьях.

— Зачем в одинаковых платьях?

— Понимаешь, если девочку выбирают фрейлиной или подругой принцессы, это не означает, что она может сразу выполнять свои обязанности, многие еще слишком малы. Поэтому одинаковые платья покажут твою готовность подменить дочь на то время, пока она подрастет. Для провинциальных леди это хороший шанс запомниться при дворе, да и содержание у принцесс щедрое.

— Ну да, — пробормотала себе под нос Маргарита, — все мы родом из детства — и нынешние фрейлины и подружки когда-нибудь будут иметь шанс сделать отличную партию, а то и повлиять на управление государством.

— Вот видишь, ты все прекрасно понимаешь! Кстати, Руима там тоже обязательно будет!

— Угу, маленькой принцессе придется полюбить тошнотворный розовый цвет или ходить всюду с кисточкой.

Рита расстроилась и начала ехидничать. Герцог присел рядом и начал ласково поглаживать голубые венки, проступающие под тонкой белой кожей груди. Маленький герцог старательно трудился: причмокивал, трогал маму ручкой и, наконец, засопел, прикрыв глазки. Полежав немного, Рита переложила младенца в корзинку и, приведя одежду в порядок, поинтересовалась: