Змеиная паутина

— Beremenniy sliznyak, — внезапно по-русски выдает Волдеморт, и от неожиданности я пропускаю Парализующее.

— Точно слизняк, — повторяет он, глядя сверху вниз в мою маску. — Ты думаешь, что авроры расшаркиваться будут? Или вас там балету обучали, а не "боевке"? Какого хрена ты отвлекся?! Русский язык первый раз в жизни услышал? Третий раз. И, Виктор, только попробуй снова облажаться.

Третий раз получается лучше. Мне удается перестать думать, кто мой противник. Волдеморт пробует еще пару раз подловить меня русскими ругательствами, но я не ведусь. Мы носимся по Дуэльному Залу минут десять, пока Волдеморт не издает странное шипение, и мне чем-то прилетает по голове.

Очухиваюсь, когда в зубы тычется стеклянный край пузырька. Разжимаю зубы, делаю глоток.

— Можешь же, — говорит Волдеморт, убирая лечебное зелье. — Неплохо. Даже с учетом твоего возраста и травмы.

Переворачиваюсь на живот и с трудом поднимаюсь на ноги. Хоть я и глотнул зелье, голова все равно возмущается от такого бесцеремонного обращения.

— Тебе меня все равно не одолеть, так что не переживай, — Лорд смотрит, как я, покачиваясь, поддерживаю собой стену. — Но другим может не так повезти.

Молчу, держу стену.

* * *

На практику попадаю в Мунго. Меня туда назначают сразу, хотя я боюсь, как бы не назначили в Азкабан. В Азкабан на практику отправляются двое моих однокурсников. Им все сочувствуют, а они жаждут поменяться с кем-нибудь. Понимаю, что мне повезло — у меня вряд ли бы получилось поменяться.

В Мунго меня определяют в Отдел Травм От Рукотворных Предметов. Важного ничего не поручают, в основном я занимаюсь подготовкой перевязочного материала и разливаю зелья по флаконам. К медицинским манипуляциям меня не допускают, хотя я изъявляю готовность.

Первые два дня мне интересно, а потом становится откровенно скучно. Единственным развлечением, если можно так считать, являются тренировки в Дуэльном Зале с "коллегами", среди которых — Люциус Малфой и тот самый сумасшедший, который постоянно облизывает губы. Как боец, он ничего особенного из себя не представляет, но каждая дуэль с ним — испытание для моих нервов, чтобы случайно не кинуть в него что-нибудь серьезное. Сумасшедший, кстати, полный тезка убитого на Турнире Бартемиуса Крауча. Но когда я поинтересовался их степенью родства, этот полоумный набросился на меня, как на злейшего врага. И только появление Лорда смогло утихомирить разбушевавшегося.

А на Лорда он реагирует, как на возрожденного Мерлина.

Тьфу.

Тринадцатого января Волдеморт собирает всех участников предстоящего визита в Азкабан. И первый раз в жизни я присутствую на его речи.

Волдеморт говорит негромко. Но тишина стоит такая, что я слышу стук своего сердца. Волдеморт говорит с нами. И с каждым из нас. И со мной.

Волдеморт говорит о том, что у меня сложная и ответственная миссия. И что все зависит только от меня. И именно мне он доверил освободить тех, кто четырнадцать лет прозябает в темных и мрачных застенках, каждый день испытывая непереносимые муки. И что он верит мне. Что не сомневается — я справлюсь. И он пойдет со мной. Пойдет за моими братьями и сестрами, которые нуждаются в нас.

Он не использует витиеватых выражений, но каждую фразу он произносит словно для меня одного. Он находит такие слова, которые не оставляют никаких сомнений. Все верно. Все точно. Все именно так.

Четырнадцатого января после практики я собираю зелья в сумку — выход ночью.

В ночь с четырнадцатого на пятнадцатое января меня будит Метка. Одеваюсь, хватаю сумку и бегу по ее Зову в незнакомое мне большое помещение.

В зале я не один. Оглядываюсь. Присутствует человек двадцать, все в мантиях и масках. Вспоминаю заклинание вызова "формы", и спустя секунду меня не отличить от остальных. У некоторых маски украшены разными узорами. Понятия не имею зачем это — моя просто белая.

— Портключи, — Лорд протягивает руку к стоящему рядом с ним Рыцарю Вальпурги, и тот с поклоном отдает ему горсть пуговиц. По выбившейся из капюшона пряди понимаю, что этот Рыцарь — Люциус Малфой.

Идиот, хоть бы волосы собрал, зацепятся за что-нибудь— авроры ж уржутся над таким тюхой, что такие следы оставил.

— Первая пятерка — Малфой, Роули, МакНейр, Нотт, Эйвери. Вторая — Гиббон, Крауч, Крам, МакДугал, Селвин. Третья...

Вздрагиваю, когда слышу свое имя. Третью пятерку прослушиваю, как и четвертую. Я пытаюсь найти означенных "коллег", но не могу разобраться в мешанине масок и мантий.

— Что стоишь истуканом? — меня дергают за рукав, и по голосу я узнаю Крауча. — Тебе особое приглашение нужно?

Крауч отводит меня в сторону, где уже стоят трое в таких же белых масках, как у меня. И как их отличать?

— Ты Целитель? — спрашивает один из троицы. Голос незнакомый, очень низкий, похожий на гудение.

— Да, — киваю. — Зелья с собой.

— Ходил в рейды?

Пытаюсь понять вопрос, но меня опережает Крауч.

— Он новенький. Сопляк.

— Отставить разборки! — немедленно гудит в ответ Рыцарь, чье имя я так и не знаю. — Крауч, мне Лорду доложить, что ты тут кочевряжишься?

— Не надо! — дергается сумасшедший Крауч. — Но он все равно ни разу не ходил в рейд.

Рыцарь задумывается.

— Погоди, ты тот Крам, что в Турнире победил? — доходит до моего собеседника через полминуты.

— Да, — облизываю внезапно пересохшие губы.

— А, тогда ладно. Так. Выход через... — в воздухе повисают светящиеся цифры. — Пятнадцать минут. Портключ.

В подставленную руку падает пуговица.

— Пароль — "Азкабан". Обратный — "Назад". И да, я — Гиббон. Это МакДугал, — рука Гиббона указывает на такую же фигуру рядом, — это — Селвин. Крауча знаешь.

Ясно. Только я все равно никого не различу.

Киваю.

* * *

По портключу переносимся на скалистый берег. В нос ударяет запах моря. Слышен шум прибоя. Где-то высоко сквозь тучи пытается пробиться лунный свет.

— Метлы, — в руках Гиббона оказывается пучок метел. — Не "Нимбус", но летать можно. Вывозим на них. Держим строй. Я впереди, дальше Селвин и МакДугал, замыкающими Крауч и Крам. Вопросы?

— Нету, — за всех отзывается Крауч.

— Хорошо. Тогда пошли.

Взмываем вверх.

В воздухе внезапно становится спокойно и легко. Летать я люблю. Летать я умею. Древко незнакомой метлы плотно лежит в ладони, и мне на секунду кажется, что я на своей "Молнии", но она осталась дома, в Болгарии. Я попросил одноклассников отвезти домой часть моих вещей. И метла уехала на нашем корабле.

Мои спутники летят тяжеловато, не так изящно, как летали члены моей команды. Видно, что они квиддичем занимались разве что в школе на уроках.

Внезапно холодает. Сердце словно сжимает невидимая рука, и острая тоска наваливается всей своей мощью.

Что же я наделал? Мне нет прощения...

Холод резко проходит.

— Не спи, Крам! — подлетает Гиббон. — Лорд отогнал дементоров. Снижаемся ко входу. За мной!

Лечу, стараясь не потерять из виду в темноте черную мантию Гиббона. Влетаем в треугольник, образованный стенами Азкабана и плюхаемся на тяжелую каменную брусчатку.

Где-то в стороне взвывает сирена, звенят Охранные Чары, вспыхивают заклятья.

Скатываюсь с метлы и бегу вслед за членами своей пятерки.

Гиббон приводит нас в темный мрачный коридор, по пути уложив Авадой какого-то мага в светлой мантии. На секунду мне делается не по себе, но все бегут дальше, и я бегу, лишь бросив на убитого короткий взгляд.

По обеим сторонам коридора — двери. Воняет, как в выгребной яме.

— Крауч, Крам — на вас Щиты. Селвин, МакДугал — выбивайте двери! — голос Гиббона отражается от стен. Кажется, что только от этого низкого гула Азкабан сейчас рухнет.

— Гиббон?! — чей-то изумленный возглас откуда-то впереди.

— Лестрейндж, твою мать! — раскаты баса лидера моей пятерки едва не выносят мне барабанные перепонки. — Живой?!

— Да!

По коридору проходим слаженно. Часть дверей Селвин и МакДугал не трогают, а вот из камер с выбитыми дверьми постояльцев вытаскивают.

— Крауч, Щиты. Крам, лечи этого!

Накладываю Диагностические Чары. Все не так плохо. Вталкиваю в грязные руки первого извлеченного склянку с Укрепляющим. Снова Диагностические чары, уже на второго... Склянка...

— Все, этаж пройден! — рокочет Гиббон. — Подняли и понесли. Крауч, отставить! — рявкает он одному из Рыцарей, когда тот пытается наложить Мобиликорпус на одного из спасенных. — Повторяю — ты на защите!

Следуем за волочащимися по воздуху телами. Почти подбираемся к выходу, когда на нас выскакивает ошалевший маг в серой мантии - чужой. Глаза его широко распахнуты, лицо в слабом факельном свете коридора кажется мертвенно-белым. При виде нас он отшатывается, прижимает руку к груди. Я отскакиваю в сторону, едва не уронив транспортируемого узника, но в мага тут же прилетает зеленый луч.

Крауч.

— Что лупишься? — даже сквозь маску виден безумный блеск в глазах моего спутника. — Это тебе не мамкино молочко сосать!

Больше всего на свете мне хочется пустить такой же зеленый луч в эту ухмыляющуюся рожу, но сейчас не время и не место для разборок. Отворачиваюсь от Крауча и бегу следом. Мы и так отстали.

Шаги Крауча слышны вслед за мной.

* * *

— Селвин, отдай Краучу своего, — командует Гиббон, когда мы оказываемся рядом с метлами. — Крауч, ты везешь его на метле. Уронишь, шею сверну. Селвин, следишь за воздухом. Теперь берем своих и сматываемся.

Оглядываю бывшего узника, которому предстоит лететь со мной. Селвин снял с него Мобиликорпус, как и с других заключенных, и сейчас передо мной стоит пошатывающийся человек в грязном рубище, источающий непередаваемые ароматы помоев. Такой свалится с метлы, едва мы в воздухе будем.

Взмахом палочки накладываю Согревающие на своего будущего пассажира, хватаю метлу, взбираюсь на нее. Спасенный пытается сесть сзади меня, но я подтаскиваю его вперед.

— Сядешь впереди, — поясняю. — Я тебя держать буду.

— А за метлу чем держаться будешь, хреном? — фыркает маг, но послушно перекидывает ногу.

— А я без рук, — коротко бросаю и взлетаю, обхватив своего пассажира за пояс. Он настолько худ, что одной правой руки мне достаточно.

— А-а-а-а! Долбо...б, мы щас разобьемся! — неожиданно на чистом русском орет маг, судорожно вцепляясь в древко метлы. — Хоттабыч хренов! Горыныч недоделанный!

— Не ссы, мужик, — по-русски же отвечаю ему в ухо, придерживая метлу левой рукой позади себя и закладывая вираж, пытаясь найти в темноте кого-то из Рыцарей или хотя бы направление. — Не убьемся.

— Да чтоб я с дементором не только поцеловался, но и трахнулся! Еб...л я такие полеты!

— Мужик, я два года ловцом в Национальной Сборной отлетал, — пытаюсь успокоить нервного пассажира.

— Ага, а потом двадцать лет яйца на диване просиживал! Су-у... — выдыхает пассажир, когда я наконец-то замечаю внизу летящую группу и приказываю метле снижаться к ней.

Ну... да, резковато, может быть. Одной рукой же управляю. К тому же держусь сзади...

В нагнанной группе — четыре мага. Трое везут пассажиров, но не впереди, как я, а позади. Один из пассажиров вот-вот свалится.

Подлетаю к летящей паре и, перехватив своего пассажира левой рукой, взмахом палочки подтягиваю сползающее тело метлу.

— Твой чуть не свалился! — ору в повернувшуюся ко мне маску. — Я его подсадил!

Маска кивает.

Отлетаю в сторону, оглядываюсь и впереди вижу берег, с которого мы вылетали.

Приземление получается не очень. Я мягко встаю на землю, но мой пассажир валится с ног.

— Ты живой? — интересуюсь у мага, прижимающего к себе древко, словно что-то близкое и родное.

— С-собака... Чтоб ты так обосрался! — с чувством говорит маг, постукивая зубами.

Фыркаю, обхватываю его рукой и сжимаю портключ.

— Назад!

* * *

Вываливаемся в том же Зале, откуда и отправлялись. Вспыхивает яркий свет, ударяет по глазам. Моргаю, пытаясь привыкнуть.

Сдвигаю маску на макушку, вглядываюсь в своего спутника. Нет, лучше узнавать, как он выглядит, позже. Когда отмоется и станет похож на человека.

— Антонин Константинович Долохов, — вдруг протягивает мне руку маг. — Нет, ну ты силен летать!

— Виктор Тодоров Крам, — пожимаю худую грязную ладонь.

— Дурмстранг? — прищуривается Долохов.

— Да.

— Дурмстранг! — маг расплывается в улыбке. — Кощеевы яйца, я так и думал! Какого года? Я сорок третьего!

— Я семьдесят седьмого, — называю год своего рождения.

— Неплохо сохранился! — Долохов фыркает. — Выглядишь лет на шестнадцать.

— Мне девятнадцать, — возражаю и получаю изумленный взгляд.

— А чего ж лепишь, что семьдесят седьмого?

— Родился я в семьдесят седьмом! — рявкаю на непонятливого мага и вручаю ему Успокоительное. — Выпить.

— А что это?..

— Успокоительное.

— А мне зачем?..

Еще немного, и он выпьет зелье под Империо...

— Чтобы нервы Виктору не мотать, — прерывает наш бессмысленный диалог голос Лорда на русском. — Он наш Целитель. Ему еще других пользовать. Поэтому, Антош, пей и не выделывайся.

Никогда в жизни не думал, что человек может так вытаращиться и рот раскрыть. Еще немного, и Долохов бы заскреб пол подбородком. Из разжатой руки выскальзывает врученная мной склянка, и Лорд едва успевает ее перехватить взмахом палочки.

Наверное, на моем лице не меньшее изумление, когда Волдеморт заботливо вливает в распахнутый рот спасенного мага зелье из склянки. Маг при этом не меняет выражение лица, лишь механически сглатывает.

— А теперь... баиньки, — Лорд делает пасс рукой, и Долохов, повинуясь этому простому движению, укладывается на пол.

Ого.

— Виктор, отомри, — у моего носа щелкают белые пальцы. — Командуй. Ты тут Целитель. У тебя пациенты.

Точно.

Оглядываю присутствующих Рыцарей. Кто-то уже снял маску и "форменную" мантию, кто-то еще щеголяет в них. Но бывших узников Азкабана с ними не спутать — изможденные, грязные и почти все либо лежат, либо сидят на полу.

— Отошли, — говорю, в душе с интересом наблюдая, выполнят ли мою команду.

Все дружно расступаются, пара спасенных тоже делают попытку отодвинуться, но я качаю головой.

— Вы оставайтесь на месте.

Приступаю к первичному осмотру, заодно накладывая Согревающие на каждого пациента.

Осмотр не радует. В относительном порядке — шесть человек, из них — Долохов. Остальные семь, я бы сказал, на грани. Среди спасенных — одна женщина, и она хуже всех. Четыре перелома, разбита голова, язвы по всему телу, предельное истощение.

На нее уходит больше всего зелий. Как она еще в сознании, я не знаю. Но когда я собираюсь пойти за закончившимися зельями, мне протягивают нужную склянку.

Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Северусом Снейпом.

— Работайте, Крам, — кивает он мне. — Я принес все, что вам будет нужно.

— Спасибо, — благодарю нежданного помощника.

Постепенно в работу включаются еще три человека, остальных Лорд выгоняет. Впятером мы оказываем всем тринадцати первую помощь, а потом приступаем к одному из важнейших этапов — помывке пациентов и устранении вшей, клопов и прочей азкабанской живности.