Кодекс калибра .45

"Это же не люди, а крысы в человечьем облике!".

Я резко развернулся и пошел. Эта отвратительная сцена окончательно утвердила меня в мысли стать гангстером.

16 января 1920 г. в Соединенных Штатах вступила в силу, принятая в конгрессе большинством голосов, 18-я поправка к конституции страны. Первый раздел гласил: "Через год после ратификации настоящей статьи в Соединенных Штатах и на всех подвластных им территориях запрещаются производство, продажа или перевозка, а также ввоз или вывоз опьяняющих напитков для потребления".

16 января 1920 г. в городе Норфолк, штат Вирджиния, евангелист Билли Санди во время церемонии символического погребения гроба с Джоном Ячменное Зерно, произнес вдохновенную проповедь, выступая перед десятитысячной толпой. Патетически воздев руки, Санди воскликнул: "Прощай, Джон! Ты был подлинным врагом бога и другом дьявола! Я всей душой ненавижу тебя!"

Один из самых известных протестантских священников в США, Санди пустил в ход все свое влияние для поддержки антиалкогольного движения. Цель, наконец, была достигнута, но планы по созданию общества, лишенного преступности, не только не воплотились, а скорее наоборот, влили в криминал новую силу, придав ему новый вид и новую репутацию. На нелегальной торговле спиртными напитками можно было заработать фантастические прибыли, но при этом контрабанда алкогольных напитков была отнюдь не безопасным занятием. В борьбе с полицией, а главным образом с конкурентами, приходилось прибегать к всевозможным уловкам, но, прежде всего, нужно было иметь хорошо налаженную организацию. Так банды, с одной стороны, стали напоминать коммерческую фирму, с другой — походить на небольшую армию. У гангстеров была своя бухгалтерия, свои врачи, оперировавшие и лечившие их в случае ранения, прикормленные адвокаты, защищавшие бандитов в суде и политики, проталкивающие выгодные криминальным структурам законопроекты. Резко увеличился спрос на профессиональных киллеров. В алкогольном бизнесе появились новые профессии и понятия: муншайнер, бутлеггер, спикизи. Муншайнер — подпольный самогонщик. Бутлеггер — контрабандист, доставлявший в страну алкоголь через океан или через канадскую границу. А в спикизи — нелегальном притоне, замаскированном под чайную, аптеку или бутербродную — шепотом заказывали чай или кофе, а вместо них получали алкоголь.

Пограничники и американская береговая охрана была не в состоянии противостоять незаконной торговле. Можно сказать в их оправдание, что изобретательность контрабандистов не знала границ. Лодки с подвесным мотором обеспечивали транспортировку с одного берега Великих озер на другой. Поезда перевозили ящики с виски, замаскированные среди других товаров, совершенно легальных, а бутылки были украшены фальшивыми этикетками. Целые колонны грузовых автомобилей под охраной вооруженных до зубов головорезов везли спиртное из Мексики.

Только в 1924 году, согласно официальной статистике, нелегальный импорт алкоголя оценивался, по меньшей мере, в 40 миллионов долларов и выше, и только 5 процентов было конфисковано чиновниками, контролирующими выполнение "сухого закона". К середине 20-х годов города Америки были буквально нашпигованы "спикизи". Только в одном Чикаго было выявлено более 10 000 подобных заведений, 15 000 — в Детройте, и от 30 000 и выше — в Нью-Йорке.

Алкоголь не только привозили из-за границы, но и продолжали производить в самих Соединенных Штатах. Начиная от самогонщиков, которые гнали спиртное для своих личных нужд и кончая организацией перегонных заводов и промышленным производством алкоголя.

И все это находилось под контролем мафиозных группировок. Столицей американских бутлегеров стал Чикаго. Этому способствовало его удобное географическое положение на самой границе с Канадой. Кроме того, Чикаго был крупным городом с многочисленными национальными диаспорами и давними традициями бандитизма.

В Чикаго в 1923 году было более ста банд, правда, в своем подавляющем большинстве это были мелкие группировки. Хотя принято считать, что Джон Торрио и Аль Капоне были единовластными хозяевами Чикаго, но это было не совсем так. Чикаго — слишком большой кусок добычи, поэтому в нем действовало свыше десятка крупных независимых банд. Ирландцы, итальянцы, евреи. Рэкет, проституция, игорный бизнес, контрабанда спиртного, угон автомобилей, налеты на банки — все это входило в сферу их деятельности. Ирландцы, единственные из бандитов, кто не занимался индустрией секса. Они не только не занимались этим сами, но и не давали устраивать бордели на своей территории другим бандам.

В 1920 году, Джон Toррио, глава крупной итальянской группировки, организовал встречу главарей крупнейших банд Чикаго. На ней была определена территория для каждой из преступных группировок. Хотя война между итальянцами и ирландцами утихла, но вооруженные стычки между ними и угон машин со спиртным друг у друга не были редкостью. Самой мощной ирландской бандой была банда Диона О'Бэниона. В отличие от Капоне, О'Бэнион, даже став боссом, продолжал лично участвовать в кровавых расправах. На его счету было более двадцати пяти убийств, и он заслуженно считался самым опасным человеком в Чикаго. Но Капоне оказался хитрее. Он прекрасно знал, что О'Бэнион очень любит цветы и является владельцем большого цветочного магазина. 10 ноября 1924 г. трое наемных убийц зашли в этот цветочный магазин якобы за покупками. Они были рекомендованы О'Бэниону одним из его друзей, поэтому ирландский гангстер не ожидал подвоха. С секатором в правой руке он вышел навстречу "клиентам" и... был убит шестью выстрелами в упор. Он получил по пуле в каждую щеку, две в горло и две в грудь. Это было традиционное заказное убийство: пока один гангстер держал его руку в крепком рукопожатии, два других разряжали в жертву пистолеты. Убийцы исчезли в неизвестном направлении, а Капоне прислал на похороны своего конкурента венок и выразил соболезнования его родственникам. Война между итальянцами и ирландцами, старавшимися удержать первенство в криминальном мире, продлилась до начала 30-х годов. Ее последним эпизодом стала знаменитая "Ночь святого Валентина", когда в одном из городских гаражей была целиком уничтожена банда Морана — последнего гангстера-ирландца, не желавшего подчиниться Аль Капоне. Ирландцы проиграли, потому что слишком романтично относились к своему бизнесу. Они видели в нем лихую героику, азартную игру с законом и смертью, но совсем не скучное предприятие, требующее бухгалтерии, планов и расчетов. Взять, например, один из эпизодов. Банда под предводительством О'Бэниона совершила налет на склады Торрио и за ночь вывезла сто бочек с виски. Но для Дэнни это было слишком скучно, и той же ночью, подвергаясь двойному риску, ирландцы вернули всю сотню бочек, только теперь уже они были наполнены не виски, а водой.

Верность общему делу в ирландских бандах основывалась только на крепкой мужской дружбе. Но этого, увы, оказалось слишком мало, чтобы год за годом противостоять той мощной машине, которой в итоге стала итальянская мафия, основанная на мрачной поруке итальянского кровного родства.

ГЛАВА 3

Жители Чикаго ежедневно со страниц газет узнавали о перестрелках и убийствах, полицейских облавах и судебных процессах по делу гангстеров. Все это давало широкую, но не объективную, а порою искаженную, картину преступного мира Чикаго, а уж про такие детали, как расположение штаб-квартир банд или схему раздела городских территорий и сфер влияния знали только в центральной бригаде детективов. Мне тоже подобные вещи были неизвестны, но зато я знал, как и в каком направлении будет развиваться в ближайшие годы организованная преступность в Чикаго. Даты, имена, события, подробности. Эта информация еще была свежа в моей памяти, поэтому вспомнить и восстановить большую часть исторических событий тех лет не составило труда. Знал, что самую крупную и мощную банду в городе представляли итальянцы во главе с Джоном Торрио, в помощниках которого состоял Аль Капоне. Как и знал то, что через два года главаря ирландской группировки Диона О'Бэниона убьют в его собственном магазине, после чего Капоне подомнет под себя бандитские группировки и станет главой преступного мира Чикаго. Эти знания могли помочь мне сделать ставку на победителя, и тем самым помочь продвижению наверх. Впрочем, если следовать подобному раскладу, то и выбирать тогда не из чего, но я решил сделать по-своему и сделал ставку на ирландцев. На банду Чарльза Диона О'Бэниона по прозвищу "Дэнни". Почему? Во-первых, у меня была свежа в памяти схватка с малолетними итальянскими бандитами. Во-вторых, я знал, что итальянцы неохотно принимают в свои ряды чужаков со стороны, а если и берут, то только на "грязную" работу. В-третьих, при необходимости я мог бы попробовать изменить ход истории в пользу ирландцев. В — четвертых, и это было главным: мне было известно место, где можно встретить людей О'Бэниона.

Во время одного из походов на рынок с Вацеком, хозяином забегаловки, я с удивлением увидел, как толпа стала подаваться на рынке в разные стороны, чтобы пропустить трех, хорошо одетых, людей. Вацек, проследив мой взгляд, уважительно сказал о них: — Парни Дэнни. Ирландцы.

Мой план был прост: поговорить с бандитами, когда они явятся на рынок. Я понимал, что он наивен, но как действовать по-другому, просто не знал. Мне пришлось прождать не менее трех часов, пока не появились рэкетиры. При виде гангстеров сомнения в правильности моего выбора снова обрели силу, но отступать я не собирался. Снова, как и тот раз, трое мужчин рассекали толпу, наподобие ледокола — народ расступался перед ними, давая им дорогу. Все они были одеты в темные костюмы и шляпы темных тонов. Первый гангстер, шедший посредине и чуть впереди, нес портфель. Двое других бандитов прикрывали его с обеих сторон, бросая вокруг себя настороженные взгляды. Некоторое время я шел параллельно им, пытаясь улучить момент, и как только решил, что тот настал, один из бандитов вдруг резко сунул руку за борт пиджака, но уже в следующую секунду расслабился и опустил руку. Только сейчас я сообразил, что выбрал неудачный момент для разговора. Они до предела напряжены, поэтому их реакция может быть непредсказуемой — вплоть до пули в лоб. Впрочем, над вопросом "Что делать?" я размышлял недолго и направился в ту сторону, откуда они пришли. К центральным воротам рынка. Увидев сверкающий черным лаком автомобиль, стоящий рядом с конными повозками и обшарпанными грузовичками, я радостно усмехнулся.

"Вот кто мне сможет помочь, — с этой мыслью я пошел к автомобилю, уверенный, что теперь все пройдет как надо. Остановившись в двух метрах, я только открыл рот, как увидел тяжелый, напряженный взгляд, а следом уловил движение правой руки, скользнувшей за отворот пиджака.

— Чего надо?! — злобно рявкнул на меня водитель.

— Э-э... Мистер, у меня на уме нет ничего плохого, — и я показал ему пустые ладони. — Я только хотел,... — но договорить мне не дал смотрящий мне прямо в лицо безжалостный зрачок ствола 45-го калибра. На какое-то мгновение я просто остолбенел не столько от страха, сколько от неожиданности. Шофер заметил мое состояние и уже не так зло бросил:

— Вали отсюда, сучонок! Еще раз замечу — считай, ты труп!

Я быстро развернулся и пошел. Сердце стучало в грудную клетку часто и сильно, словно молот по наковальне. Я шел сквозь толпу, мимо рядов и лотков торговцев, а перед глазами стоял взгляд бандита, холодный и безжалостный, как вороненый ствол его револьвера.

"Похоже, ты, парень, струсил. И ты еще бандитом собираешься стать, — от этих мыслей мое лицо запылало. Понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и начать продумывать новый план. Подходить к кому-нибудь из бандитов, после случившегося, мне не сильно хотелось, и я решил проследить за ними. Может, подвернется удобный случай. Начал наблюдение с противоположной стороны улицы за машиной. Видел как гангстеры сели в нее, после чего двигатель автомобиля зарычал, и они стали медленно выезжать с подъездной площади, заставленной повозками и грузовичками. Я двинулся вслед за ними. К моей радости, автомобиль не стал набирать скорость, а медленно подъехал к угловому магазинчику на противоположной от рынка стороне улицы. Затормозил. Из него вышло двое гангстеров и пошли к входу лавки. Когда один из рэкетиров зашел в лавку, другой занял пост у входной двери, внимательно оглядывая улицу и людей. Так они стали обходить лавочки и магазинчики, расположенные по этой улице, а автомобиль, словно верная собака, медленно следовал за ними. Время от времени, бандит, получавший дань с торговцев, подходил к автомобилю и передавал деньги. Сбор денег продолжался около двух часов, затем гангстеры сели в машину и уехали. Преследуя их, я перешел с быстрого шага на бег, но уже спустя пять минут потерял автомобиль из виду.

"Если они каждый раз едут по одному и тому же маршруту, то я их вычислю. Приду и скажу их боссу, что хочу стать гангстером. Пусть испытает! Конечно, он может и послать куда подальше, но... я попробую. Приду еще раз! Попрошу.... Я не я буду, если что-нибудь не придумаю!".

На следующий день я не стал толкаться на рынке, а стал ждать в конце их маршрута, за углом небольшого ресторанчика. Чтобы не толкаться на виду, а вдруг шофер меня узнает, я решил подождать в узком проходе между домами. Там стояло несколько мусорных баков и ящиков с пищевыми отходами. Прислонившись к стене, я стал ждать. От отходов шел отвратительный, вонючий и в тоже время приторный запах гнили и разложения. Над баками кружил рой мух, а в ящиках, время от времени, слышалось шуршание, а спустя несколько минут я увидел большую серую крысу, которая вынырнув из ящика, увидела меня и замерла. Чувство брезгливости к подобным вещам у меня почти атрофировалось после трех месяцев работы в столовой Вацека, поэтому я безразлично отвернулся от нее, продолжив наблюдение за улицей. Упустить машину гангстеров я никак не мог, так как водитель не глушил мотор.

"Минут семь-восемь автомобиль будет стоять возле ресторана, а за это время я успею добраться до перекрестка, где потерял их в прошлый раз".

Спустя некоторое время я услышал рычание двигателя, а когда увидел, что нужный мне автомобиль медленно проехал мимо меня, я уже почти сорвался с места, как вдруг раздались выстрелы, а уже в следующую секунду к ним прибавились истерические крики людей и топот множества ног. Крики, ругань, стрельба, рев моторов и визг тормозов — все, в какой-то момент, смешалось в сплошную какофонию. С минуту я растерянно прислушивался к выстрелам и крикам, пока не услышал резкий, пронзительный крик боли, неожиданно оборвавшийся на самой его высокой ноте. Что произошло, понять было несложно: на людей Дэнни напали. Кто? Мне это было неинтересно, так как сейчас я думал о другом: вот он шанс. Но как его использовать? Мысли лихорадочно заметались в попытке найти решение этого вопроса.

"Для начала, выгляну....".

Мысль оборвали два выстрела, неожиданно раздавшиеся почти рядом со мной. Следом за ними раздался гулкий топот ног тяжелого мужчины.

"Бежит в мою сторону, отстреливаясь.... Блин! Увидит меня и выстрелит. Просто так. Для страховки или от неожиданности".