Гарри Поттер и случайности

— Какой ещё вопрос постигнуть ты желаешь, о алчущий плода запретного со древа райского?

— А, ты мне так тонко намекаешь? Хорошо. — Тема была важной, но говорить о ней не хотелось. Больно. — Дамблдор... Почему Дамблдор относился ко мне... так?..

— Как так?

— Пренебрежительно. Не как к Избранному. Как к несмышлёнышу, которому можно ничего не разъяснять, а только говорить, что делать.

— Я-то думала, что у тебя что-то сложное, а не смешная ерунда на постном масле.

— Ничего не понимаю. Как так ерунда? Объяснить можешь? А то мне все это его недоверие и секреты как кость в горле.

— Могу, но у меня догадки и версии, поэтому хочу попросить об ответной любезности.

— Да, конечно. Что ты хочешь?

— Скинешь мне воспоминания обо всех своих разговорах с директором?

— У тебя есть думосброс как у Дамблдора?

— Угу, сделала. Я даже его улучшила по образцу омнинокля — замедление, повтор, остановка. Правда твой подарок на кубок мира угробила ради этого.

— А зачем тебе воспоминания? Я же рассказывал.

— Не всё и не всегда. И без подробностей. А мне хочется освежить воспоминания и понять, насколько он действительно был с тобой откровенен, что говорил прямо, какие оставил намёки. И только тогда я смогу подтвердить свои догадки или найти другое объяснения. Короче, мне нужны факты.

— Договорились.

— А сейчас обещанный ответ на твоё непонимание. Если коротко — ты, точнее, твоё отношение к жизни. Да я уже говорила. К тебе он относился так и рулил твоей жизнью потому, что ты этого хотел. Ни разу ты не взбунтовался по-настоящему, не захотел иного.

— Но я же был ребёнком.

— Ой, не надо. Я говорю не о взрослости, а о самостоятельности и независимости в мыслях и поступках. Если бы у тебя появилась цель, желание достичь чего-либо, ты бы получил от Дамблдора и свободу делать по-своему, и необходимое содействие. Он, я думаю, даже ждал от тебя чего-то такого.

— А пример можно?

— Ты мог бы захотеть хотя бы повторить магические достижения своего отца, создать артефакт наподобие карты Мародёров или стать анимагом.

— А когда? Турнир, Амбридж...

— ...а также квиддич и особенно капитанство в нём — самая веская причина не развиваться.

— А ты сама? — слегка обиделся Гарри.

— Я? Ну, смотри.

Гермиона закрыла глаза и замерла в кресле. Примерно минуту с ней ничего не происходило, а потом её фигура поплыла, исказилась и стала уменьшаться,. Гарри протёр глаза под очками, а когда проморгался, на сиденье стоял бобёр на задних лапах. Хотя нет, наверное бобриха. Она принюхивалась, смешно вертя мордочкой и скаля зубы. На попытку Гарри встать животное сверкнуло глазами, примерилось зубами к деревяшке на подлокотнике, но передумало, крутанулось разок и снова замерло. Обратное превращение прошло быстрее, и наконец в кресле как ни в чём ни бывало сидела Гермиона.

— Как видишь, смогла.

— Как?! И ты ничего не сказала?!

— Зачем нарушать квиддичную гармонию твоего внутреннего мира? Тем более, что мой зверёк малополезен, я всё ещё очень долго перекидываюсь. И увы, только в спокойных условиях. Я — не МакГоннагал, не могу это сделать в любой ситуации.

— Всё равно — грандиозно! У воды можно незаметно смыться. Или переплыть реку, озеро, рыбу поймать... — Гарри подумал и со вздохом признал: — Ты права, конечно, свободного времени в Хогвартсе у меня было больше, чем у тебя. Я бы тоже смог, если бы захотел.

— Рада, что ты хотя бы признаешь.

— Только я думал, что аниформа такая же, как патронус.

— Ты забыл, что патронус может меняться? Под влиянием других людей и событий...

Как ни странно, но Гарри понял, что Гермиона намекает. Вот только получилась у неё двусмысленность, слово "выдра (otter)" присутствовала и в значимом для неё названии места, и в фамилии одного из лучших друзей. А подруга, видимо, не хотела отвлекаться на разъяснения и продолжила тему его пролёта мимо предоставленных судьбой шансов. Или как любил втихую ото всех бурчать под нос Рон — "пpoeбoнoв".

— Есть и другие примеры, когда нужно было всего-то не щёлкать клювом и хватать то, что под носом. Вот ты, великий зельевар, почему ты не сварил жидкую удачу? Или не попросил за деньги Слизнорта или не заказал через него? Сам ты родился я уж не знаю в каком количестве рубашек, а может быть жертва матери подарила тебе немыслимое для других везение. Но неужели ты считаешь, что оно не нужно тем, кто рядом с тобой? Ты вёл себя даже не как репортёр-оператор, а как его телекамера: "всё вижу, но делать ничего не желаю". В магическом мире почти всё может стать оружием или спасением от смерти, но только если ты стремишься воспользоваться предоставленными судьбой шансами.

— Но неужели нельзя было по-другому, не бросать меня против Волдеморта без всякой специальной подготовки?

— Ты не пуп земли и не исключение. Миллионы людей с подготовкой гораздо хуже, чем у тебя, объявляли избранными на защиту родины и отправляли воевать. У тебя шансы точно больше, чем у пехотинца с винтовкой в чистом поле против догоняющего танка. При попадании без заранее поднятых щитов любое заклинание, кроме немногих, типа легилименции или заклятья подвластия, действует на любого мага как положено. Даже твоего врага можно защекотать в усмерть или заплести конечности. Попадёшь — победишь.

— А меня нельзя было заставить или растормошить?

— Тебя каждый год так тормошили, что чуть не убивали. Даже к Дурслям отправляли, чтобы ты не закис в болоте самоуспокоения. И что? Вспомни, когда ты стал учить патронус? Весной? Всего-то полгода воздействия, и до тебя наконец дошло, что неплохо бы защититься от дементоров. Запредельный темп реакции, не правда ли? Конечно, тебе никто прямо не говорил, но ты фактически согласился со своей судьбой, когда принял предложение в Хогвартс и вместе с ним титул мальчика-который-выжил. Вообще, если ты получаешь наследство, то требовать только активы без долгов? Бессовестно, но можно. Но только с позиции силы, плюнув на мнение всех. Иначе это выглядить дебильно... Говоришь, заставить тебя готовиться? Волшебников сложно заставлять что-либо учить, может случиться всё наоборот.

— Как это?

— У магглов это истерика и прочие психические расстройства от стресса, от острого нежелания, а у нас может сработать спонтанная магия с очень нехорошими последствиями в виде вреда как себе, так и другим. Например самообливиэйт, когда ужасные или невыносимые воспоминания замещаются на безобидные, но имеющие мало отношения к реальности.

— Я считал, что маги более устойчивы ко всей этой психике.

— Порог срабатывания повыше, а ещё есть врачебный обливиэйт — главный метод решения подобных проблем у магов.

— Да уж. Получается, без желания магия не только не сработает, но она и не выучится.

— Именно. Кроме того, Дамблдор был против навязывания тебе дополнительного обучения магии. Только по твоей инициативе.

— Почему?

— Не знаю. Подозреваю кое-что, но там одно другому противоречит. К делу не пришьёшь.

— Похоже, мне надо всё переварить.

— И вместе посмотреть твои воспоминания о директоре. Но не сейчас. Настроится надо... Кто тебе ещё непонятен?

Гарри не стал отвечать "Ты", хотя его очень подмывало. Но нет, пока не стоило проявлять гриффиндорство. Может быть позже.

Пока надо стараться успеть понять побольше, Гермиона на удивление готова не к нравоучениям о пользе самостоятельной учёбы, а к разжёвыванию давно известного ей.

— Из важных — Министерство и Волдеморт. Чего хотят?

— Министерство и министры — там по сути примитивная борьба за власть, но накручено так, что надо долго разъяснять, — Гермиона задумалась и, решив что-то про себя, вынесла вердикт: — Обещаю, но давай отложим, это не горит, пока они соблюдают нейтралитет. А про Волдеморта — что тебя в нём не устраивает?

— Так и хочется сказать — всё. Мне непонятно, чего он вообще хочет? Почему он, возьми недавнюю историю, после убийства Дамблдора не появился в Хогвартсе и не захватил его?

— Продолжай, не надо сбиваться с мысли, я потом отвечу

— Нам говорили, что он — маньяк-убийца, помешанный на силе и желающий власти. Но он и до убиения об меня, и после возрождения что-то не стремится во власть. Малфой с гораздо меньшими силами и возможностями был почти министром. Если нужна власть, то вложи чуть больше усилий — и готов карманный министр. С его-то умом и обаянием он сам мог им стать в гораздо более раннем возрасте. Непонятно. Количество его жертв слишком мало для помешанного на убийствах. Самолично, после возрождения — только Амелию Боунс. За год! И то, исключительно по слухам. Совсем не заботится о репутации. С силой тоже странно. Олливандер говорил, что его деяния были ужасны, но велики. Казалось бы, ему о них надо кричать, поднимать свой магический авторитет, народ агитировать и стращать, но кроме выживания после рикошета смертельного от меня и дуэли с Дамблдором год назад ни о каких его достижениях публике неизвестно. Даже слухов нет. Главарь банды террористов, даже большой банды — это мелко.

— "Где, укажите нам отечества отцы, которых мы должны принять за образцы!" Тебя, а не Хагрида с Ремусом надо посылать разагитировать его приверженцев.

— И с ними тоже непонятно. Как могут в одной команде быть те же оборотни и чистокровные, хотя снобы открыто заявляют, что мечтают всех своих пока союзников прижать к ногтю сильнее, чем Министерство сейчас. Или просто поубивать. Взаимно, кстати. Бред какой-то.

— Ты сам можешь ответить на этот вопрос. Спроси себя, что ты забыл в аврорах, и получишь ответ.

— Отец был аврором, они с тёмными колдунами борются, — уже машинально изложив все причины, Гарри понял, что затруднился бы сформулировать собственное отношение к выбранной год назад профессии. Вцепился-то он в неё исключительно для доказательства Амбридж и потом Скримжеру, что он сможет сдать экзамены на мракоборца.

— Гарри-Гарри, какой же ты... — подруга постучала костяшками пальцев по деревянному подлокотнику. — Тебя шесть лет мордой в дерьмо тычут, а ты всё мечтаешь уже сам его добровольно вкушать и лично лизать задницу Амбридж. Извини, но других слов у меня нет. Твои разлюбезные авроры за шесть лет нашей учёбы в Хогвартсе провели всего одну полууспешную операцию — год назад при неуспешной попытке ареста страш-ш-шного преступника Хагрида завалили его невольную подельницу МакГоннагал ступефаями. Причём строго в рамках вылизывания филейной части Амбридж. Если ты думаешь, что с твоим приходом — "А вот он я, такой вот из себя весь герой" — они вдруг каким-то чудом переключатся на реальные дела, а не продолжат бросаться по команде "фас" от вышесидящих бюрократов на кого тем угодно указать, то ты осёл безголовый. Назови мне одного пойманного именно ими опасного тёмного колдуна из тех, с кем пришлось иметь дело нам, школьникам? Или хоть одно их доброе дело — защитили, спасли?

— Тонкс спасла меня от поездки обратно в Лондон год назад.

— Наверное у самого Волдеморта или хотя бы у Беллатрикс отбила? Нет? Может быть авроры хоть разок поинтересовались подробностями только известных тебе смертей? Вон, пропавшую мелкую канцелярскую крысу Берту Джоркинс то и дело целый год поминали, а про убитого Крауча-старшего забыли вмиг. Больше похоже, что искать настоящих убийц у них кишка тонка — "А вдруг найдём?" Тебя хотя бы официально опросили как свидетеля после признания возвращения Волдеморта, кто присутствовал на кладбище и как он смог возродиться?..

— Дамблдор наверное всё рассказал...

— Не смешно. Когда Министерству действительно нужно, на мнение директора они плевали регулярно, то есть почти каждый год. До сих пор смешно от фразы, что Дамблдор рассердился после того, как тебя на квиддиче чуть не выпили министерские дементоры. А если бы выпили на самом деле, он бы не одной ножкой топнул, а двумя сразу?

— Блаженны топающие, ибо они дотопаются, — фраза из какого-то юмористического шоу вырвалась у Гарри ещё до того, как он осознал её неуместность. Он почему-то запомнил её и не раз переиначивал, подразумевая очередную выходку Дадли или дяди Вернона.

— Шутни-ик. Юмор позволит тебе с оптимизмом общаться с коллегами, готовыми, судя по их действиям, лизать задницу уже не Амбридж, а змеемордому. Хотя там и так сплошь клоунады устраивают. Помнишь, обыски у Малфоев проводит не глава аврората или магического правопорядка, а начальник отдела фиксации мелкого хулиганства против магглов, до недавнего времени руководивший исключительно самим собой. Могли хотя бы Филча послать, у того какой-никакой опыт поиска темномагических штуковин есть. А где авроры? Они до сих пор даже Министерство не проверяют на тёмную метку. "Мы типа не знаем и знать не желаем." Ладно, извини за наезд, накипело.

Сказать честно, Гарри не ощутил сожаления от разрушения перспектив. Померла так померла, решил он о теперь уже вряд ли будущей профессии и отправил мысли о ней или квиддичной карьере в некий сундук, на котором сначала была надпись "может быть", а потом и она пропала. Туда же первым делом он запер все надежды о Джинни.

— Ты права, конечно. Но вот сейчас, после твоих слов, я скорее всего смогу объяснить свои тогдашние намерения. Помнишь, в тот момент орден и лично Дамблдор совершенно пренебрегали мной, да и успехами не впечатляли, и я скорее всего ощутил, что воевать с Волдемортом лучше гурьбой, а кроме ордена этим должен был бы заниматься аврорат. Знаешь, как хотелось, чтобы Волдеморт отстал от меня, и его победил бы кто-то другой? А я бы помог, желательно советом и со стороны. А потом можно и покинуть аврорат. Да-да. Такой вот я. Со страхом и упрёком. Как и положено опытной подопытной свинке.

— В-общем, на тот момент — достаточно оправданный тактический маневр. Хотя... А, ладно... Извини за ярлык "лизуна Амбридж", но уж слишком ты был похож в своей упёртости.

— Не извиняйся, всё же больше права именно ты... — Кое-что можно исключить из мотивов желания Гермионы помочь ему. — Хорошо, про необъятную глупость людскую более-менее ясно. Но остаётся непонятен Волдеморт.

— Во-первых, пропаганда. Гарри, ты всерьёз считаешь, что если бы такой умница, как Том Риддл, поставил себе цель поубивать хотя бы тех, кто выступает против него, он бы этого не сделал? Имея в полном подчинении под сотню или больше отмороженных убийц на небольшой городок? Да-да, всё население магической Британии едва ли превышает десять, в лучшем случае пятнадцать тысяч душ. Даже я, чуток подумав и отключив совесть, могла бы устроить геноцид, который за считанные дни в десятки или сотни раз превзошёл бы все "достижения" Волдеморта... Люди всегда оправдывают собственные безволие и трусость, сваливая решение своих проблем на других и демонизируя врагов.

— А почему Волдеморт не захватил власть, если это так просто?

— Тут мы опять натыкаемся на требующую длительного обсуждения тему, точнее множество проблем понимания других людей, а также их эволюции во времени.

— А если вкратце, без обширных объяснений?

— Не получится, но подробности я опущу. У Волдеморта с самого начала террористической деятельности сложилась уникальная ситуация, когда его поведение почти не зависит от окружающих. Такую свободу не могли и не могут себе позволить практически никто, даже самые-разсамые самодержавные монархи, тираны и даже преступники-одиночки. Единственная его зависимость — ты. В отношении тебя Волдеморт обязан что-то делать, а вот другим он не должен ничего. Вот он и ведёт себя со всеми, как ему присуще от природы. С твоей точки зрения — странно, а на самом деле — естественно и максимально свободно. Из недавнего просмотра Пророка у меня сложилось впечатление, что собственных последователей он убил больше, чем противников. Чтобы разъяснить написанное на твоём лице недоумение, надо определить его изначальное отношение к обществу, чего он ждёт от него и что готов делать для него. Людей можно классифицировать по разным их качествам, но нам важен социальный инстинкт, чистых типов которого у людей существует три. Или примерно три. Это те взаимоотношения людей в обществе, которые кажутся естественными для конкретного человека. Есть иерархические, можно их представить в виде пирамиды — нижестоящих давят, перед вышестоящими пресмыкаются, но надеются занять их место, а с примерно равными конкурируют за блага свыше. Есть взаимовыгодные отношения, они же справедливые, равные, по-научному выражаясь, отношения взаимного альтруизма. А ещё есть одиночки, в них нет инстинктивного желания жить в обществе. На это всё накладываются условия жизни, состояние общества, воспитание, пропаганда, другие свойства личности и характера, например инициативный-пассивный, умный-дурак и прочее. Надо понимать, что в чистом виде типаж наблюдается только при стихийном взаимодействии в группе маленьких и поэтому недовоспитанных детей и плохо заметен в сложно организованном социуме. Нужно долго присматриваться, собирать косвенные приметы, но всё равно легко ошибиться. Люди способны научиться чему угодно и мимикрировать под любые внешние условия, стать, как говориться, святее папы римского. Долгое время исследователи единственным типом общества считали иерархический, поскольку он главенствует сейчас и в обозримом прошлом, подгоняя под него всех людей и свои теории, тем самым изначально ограничивая их. По сути они либо усложняли иерархическую структуру пирамиды власти, либо добавляли другие пирамиды. А вот упомянутые мной типы альтруистов и одиночек считали также членами иерархий, но где-то в самом низу пирамиды, омегами или изгоями. Проявления взаимовыгодных отношений также считали временными исключениями из главенствующего иерархического строя, не имеющими за собой никакой основы, кроме суровых внешних условий и разумного приказа главного иерарха всем вести себя самоотверженно с подачей личного примера. Наивный идиотизм, как ведут себя обезьяны у власти может рассказать остров Пасхи. — Сегодня Гермиона почему-то перестала подстраиваться под привычный для Гарри уровень объяснений, термины и названия ускользали, хотя общий смысл всё же улавливался. — Но не так давно открыли, что тип отношения человека к обществу наследуется, то есть существуют гены. И это значит, что в течении многих поколений были общества, в которых люди жили и взаимодействовали друг с другом на основе взаимной выгоды, взаимопомощи, равенства и справедливости. Я не буду больше рассуждать, только скажу, что человеческая цивилизация возникла благодаря селекции гена взаимного альтруизма в суровых условиях, когда выживание всех зависело от усилий каждого. И руководителями становились не те, кто хочет и лезет наверх по головам, а те, кто лучше всего справлялся с нужным всем делом. Сама идея договора или всеобщих справедливых законов и правил происходит оттуда. Из человекообразных исключительно с иерархическими генами получаются стаи обезьян, которые могут процветать только при избытке средств существования и вымирают в трудных условиях просто из-за нерационального распределения уменьшившихся ресурсов. Наш главный ресурс — магия — неисчерпаем, и про преобладающий тип людей в волшебном мире ты, я надеюсь, всё понял?