В следующую минуту Ирина просто обалдела: Керней велел ей одеться в лёгонькое пёстренькое платье — хоть и длинное, но летнее. Поверх — короткая кофточка. Несколько удивлённая, она выполнила приказ, и ей понравился наряд, несмотря на то что вызывал сомнение: так ходят на занятия? Обувь тоже оказалась удобной — туфли на еле заметном каблучке. В процессе экипировки отвернувшийся, чтобы не смущать, Керней объяснил: первый урок будет не в академии, а во дворе королевского дворца. А это значит, что девушки первого курса должны пройти две улицы по городу, не привлекая к себе внимания своей формой, которую сейчас Ирине и придётся сложить в большую котомку.

А вот с этим Ирина и впрямь намучилась: котомка оказалась с двумя отделениями, причём второе с мелкими кармашками — и все на завязках. Одно отделение — для юбок и блузы, второе — для оружия. Ну, ладно. Одежду сложила и хорошенько так запихала. А оружие... Пока Керней командовал — ещё ничего, хотя он порой и раздражался, что она тоже не сразу понимает, что к чему. Но оружие... Кроме ножей и острых спиц — чего только нет в нижних ящиках шкафа! Пока Ирина с подсказки фамильяра всё переложила по кармашкам котомки, она аж вспотела. А потом Керней, ухмыляясь, напомнил:

— А перед тренировками и репетициями всё это придётся раскладывать по одежде!

Но, наконец, сумка была уложена, и Ирина подняла её, чтобы примериться к грузу.

— Тяжело? — снисходительно спросил Керней.

— Ничего, — отозвалась Ирина. — Когда с бабушкой с рынка возвращалась, так сумки и потяжелей бывали. Дотащу! Так, Керней, теперь вопрос к тебе. А как ты будешь со мной рядом ходить? Тебе же неудобно. — Она запнулась, не зная, как высказать мысль о том, что в городе наверняка на него могут наступить или сбить с ножек.

— Я окружён магическим пространством, — объяснил фамильяр, который, как ни странно, сообразил, что она имеет в виду. — Это значит — никто не вступит в моё пространство — так, как будто рядом с тобой идёт обычный человек.

— А, ну тогда хорошо.

— Лирейн.

Ирина вопросительно взглянула на Кернея, который смотрел снизу вверх на неё довольно странно, как будто сомневаясь в чём-то.

— Что?

— Ты и впрямь хочешь учиться в этой академии?

Подумав, девушка пожала плечами.

— Я хочу учиться танцевать, — решилась она объяснить. — Но не знаю, понравится ли мне танцевать с оружием. Вот когда проживу здесь неделю — тогда я тебе точно скажу, хочу ли я учиться в академии.

— Ты говоришь как-то... слишком... — сам запнулся Керней, видимо не зная, как сформулировать своё впечатление от её речи.

— Я поняла, — кивнула Ирина. — Дело в том, что я жила до сих пор в одном доме с бабушкой. И мне приходилось часто с ней сидеть и разговаривать — ну, когда она переехала в город, а знакомых было мало. Вот она и болтала со мной, а я с ней. Ну и... — Она улыбнулась. — Привыкла разговаривать, как она — объясняя всё сразу. Я постараюсь разговаривать короче, если тебе не нравится...

— Нравится, — пробурчал Керней. — Я тоже мало с кем говорю... Пора выходить. Подруг у тебя нет, так что для тебя лучше будет, если успеешь занять хорошее место на сегодняшнем выходе королевских тёмных плясуний.

— А этот урок проходит каждый день?

— Именно. После него даже Лирейн пыталась научиться танцу тёмных плясуний.

Закрыв дверь на прочитанное Кернеем заклинание, Ирина чуть не на цыпочках помчалась к выходу. Со своими однокурсницами познакомиться можно и на самих занятиях. А ей, кроме вызвавших её любопытство тёмных плясуний, хотелось увидеть ещё и город, в который она попала. И прикусила язык, когда побежала следом за Кернеем — так хотелось спросить, что за маг живёт в Гнезде Коршуна. Хотя, пока спешили к воротам из усадьбы пансионата для студенток (объяснил фамильяр), она придумала, как именно утолить своё любопытство. Догнав Кернея, она сказала, примериваясь к его скорости:

— Керней, а можно тебя кое о чём спросить, пока идём к королевскому двору?

— Можно, — буркнул тот.

— Вчера я немного убиралась в комнате и нечаянно что-то сделала не так с заклинанием уничтожения грязной воды. Так я выяснила, что стены у вас здесь легко прослушиваются. Сначала мне пришлось выслушать, как ругаются, а потом — странный разговор. Про какое-то Гнездо Коршуна. Это что такое?

— Студентки говорили о Гнезде Коршуна? — раздражённо переспросил Керней. — Странно. Обычно они побаиваются даже вспоминать о нём.

— Ты тоже? — улыбаясь, подначила его Ирина. — Ты тоже побаиваешься?

— Да там ничего интересного, — хмуро откликнулся фамильяр. — Тамошнего мага заставили взять на себя непосильную ношу, и теперь весь его интерес в том, сумеет ли он выжить под тяжестью этой ноши или нет.

Странно. А Фрида говорила, что мага наказали за использование запрещённых приёмов. Может, Фрида пересказывает слухи, которые витают в народе? Кто лучше знает? Наверное, всё-таки магическое существо — Керней?

Слова Кернея о "ноше" напомнили о собственной тяжести: Ирина взялась за потяжелевшую за время ходьбы котомку другой рукой и затрясла пальцами уставшей. Керней покосился, но ничего не сказал.

— А ноша какая? Магическая?

— Она самая.

Дальше Ирина не стала расспрашивать. И Керней об этом говорит неохотно, и хочется посмотреть на город, чьими улицами сейчас они шли. В первую очередь девушка заметила, что идут они в другую сторону от вчерашней дороги с Лиамом. Потом залюбовалась городскими улицами: мостовыми, узкими переулками между высокими каменными домами, с окон и балконов которых свисали на цепях горшки с цветами. Судя по всему, это был мирный город, но на всякий случай Ирина спросила:

— Вы ведь не ведёте войну с кем-нибудь?

— Нет, слава богам... И Гнезду Коршуна, — вздохнул Керней.

Ирина удивилась последнему (опять странность: Фрида-то страшно боялась Коршуна!), но внимание её снова занял сам город. Он был какой-то игрушечный и в то же время радостный от поднимающегося солнца. Девушка ещё подумала, что кажется он ей неестественным, потому что слишком неожиданный для неё — горожанки технологичного будущего. Она шла и с улыбкой прислушивалась к звукам этого города, совсем иным, чем те, к которым привыкла: грохот копыт и колёс, подпрыгивающих на булыжниках, переклики людей, выглядывающих из окон домов или стоящих у своих входных дверей, посвист мелких птах и довольное карканье вездесущих ворон. Керней вёл её в основном переулками, и Ирина радовалась, что запоминать их не надо: фамильяр же поможет ей вернуться домой, в пансионат, или проводит туда, куда необходимо идти — на занятия.

Наконец они подошли к высоким стенам с небольшой, но тяжёлой дверью.

— Стукни три раза — как звучит слово "барабан"! — велел Керней.

Пряча улыбку, Ирина выполнила его распоряжение, и дверь медленно, с натугой открылась. За нею оказался мощный верзила в строгом наряде — то есть без знаков отличий, но с мечом на бедре. Он не сказал ни слова — только кивнул в сторону, куда первым поспешил фамильяр, а за ним — Ирина. И опять лестничные переходы замелькали так однообразно, что девушка в очередной раз образовалась, что рядом с нею знающий спутник. Впрочем, не успела она про себя пожаловаться на оттягивающую руки сумку, как Керней вывел её на открытую площадку, на которой стояли несколько человек в богатых нарядах. К даме в чёрном платье Керней и подвёл подопечную, по дороге предупредив, что это главный учитель танцев — дама Сесиль.

— Здравствуйте, дама Сесиль, — поклонилась Ирина так, как подсказал фамильяр, и с удовольствием поставила тяжёлую сумку на пол, на несколько секунд отдыхая в поклоне.

— Доброе утро, ученица Лирейн, — несколько удивлённо ответила ей необычно грудным голосом дама Сесиль.

Ирина ещё раз поклонилась и, схватив котомку, побежала за Кернеем, к парапету, с которого открывался прекрасный вид на пустой пока королевский двор. Спрашивать, почему учительница танцев удивлена ранним появлением Лирейн, не стала. И так ясно, что Лирейн предпочитала появляться последней. Но сейчас оказалось, что Керней был прав, приведя её пораньше — лучшие места заняли сразу, застолбив участок сумкой, водружённой на парапет. С любопытством поглядывая кругом, Ирина шёпотом, благо Керней занял местечко рядом с сумкой, спросила:

— А эти люди тоже из академии?

— Нет! Это придворные и те, кому удалось получить приглашение на это зрелище.

Ирина подняла брови: приглашение? Но переспрашивать не стала, хотя теперь уже предстоящее зрелище, как выразился Керней, заинтриговало донельзя.

Ещё минут десять — и на крепостной стене с парапетом появились остальные ученицы-первокурсницы. В обругавшей её девчонке с претензиями Ирина узнала Магду, которая явилась с двумя не то подругами, не то приспешницами. Магда показалась ей очень красивой и яркой. Если бы ещё не злилась — вздохнула девушка... С любопытством обнаружила, что некоторые из девушек тоже пришли сюда с фамильярами, но их фамильяры были гораздо симпатичней Кернея: какие-то явно породистые собаки, змеи, обернувшиеся вокруг шей, странные зверьки, сидевшие в сумках. Неужели все они тоже разговаривают?! А потом взглянула на своего фамильяра — и успела поймать его взгляд, когда он насторожённо посмотрел на неё. Кажется, он ждал, что после "знакомства" с другими фамильярами пожалеет, что у неё такой страшненький. Ирина хмыкнула: ишь, закомплексованный какой! И положила ладонь рядом с его ножками. Он глянул на ладошку, потом снова на неё — и успокоился. А она ещё подумала: любопытно, если он рассмотрел, что она не отсюда, чужие фамильяры это поймут?

Вскоре вся крепостная стена была заполнена людьми, но, насколько заметила Ирина, впустили зрителей именно столько, чтобы те стояли впритык к парапету, но никто не выглядывал из-за спин других.

Наконец снизу раздался стук одинокого барабана. На стене застыли, глядя вниз.

С замирающим сердцем Ирина вглядывалась в широкие двери внизу, которые распахнули два стражника, после чего встали у краёв этих дверей. К барабанному стуку начал прибавляться стук иной. Ирина отчаянно вслушивалась, пытаясь понять, что это такое. Больше всего походило на второй барабан, глуховатый, с которым ко двору откуда-то из открытых помещений приближались сразу несколько барабанщиков.

А потом... Чеканя шаг, вышла во двор девушка в чёрном платье и в шёлковой чёрной маске, закрывающей всё лицо. Она шла медленно, откинув плечи назад, опустив руки, словно солдатик. Не успела переступить невидимый порог между закрытым помещением и двором, как за нею показались ещё две девушки, которые тоже шли, чётко печатая шаг, а за ними — три девушки, четыре, пять, шесть! И все они так звонко отбивали шаг высокими каблуками по мостовой, что казалось — шагает одна, просто её сопровождает множество маленьких эхо. Про девушек нельзя было сказать, что они маршируют. Нет, это было что-то иное — более торжественное и даже агрессивное. И это что-то заставляло тревожиться и восхищаться ими одновременно.

Наконец все девушки встали на месте — довольно-таки на большом расстоянии друг от друга. А из крытого помещения снова послышался жёсткий ритм других шагов, более тяжёлых и уверенных. Выходили мужчины — тоже в чёрных масках, в чёрных странных костюмах: широкие штаны, утянутые на поясе ремнями и вправленные в сапоги, и обычные рубахи с длинным рукавом подчёркивали стать каждого из них. Они спокойно прошли замерших девушек, постепенно вставая за каждой.

Если Ирина задавалась вопросом, почему эти пары называются тёмными плясуньями, хотя у каждой девушки есть партнёр, то теперь ей это показали наглядно — почему. Невидимый барабанщик затих, а потом вдруг зазвучала иная дробь, быстрая, энергичная, и тёмные плясуньи начали свой танец.

Когда Ирина пришла в себя от потрясения, обнаружила: она сжимает кулаки так, что на ладонях остаются следы от ногтей. Но сделать ничего не могла. Этот сумасшедший танец, в котором мужчины-партнёры прятались в тень своих партнёрш и брали на себя лишь роль тех, кто помогал девушкам показать себя во всей красе, пронизал всю её душу. Тёмные плясуньи танцевали, взмахивая руками, в которых мгновенно сверкали веера ножей, кружились, ведомые партнёрами, величаво ходили по двору, меняясь местами друг с другом — причём опять-таки с оружием в руках, и было так страшно, что они, кружась, заденут ножами или своих соседей или собственного партнёра!.. Вот это и в самом деле было похоже на фламенко, но фламенко опасное, воинственное — и берущее за душу. Музыки не было — совсем. Разве что слышен был изредка звон оружия в непрерывном ритме барабана и грохота каблуков. Но своя музыка звучала в сердце каждого, кто потрясённо наблюдал за тёмными плясуньями...

Кружились чёрные юбки, вздымались к небу тонкие руки с блеском то вылетающего, то пропадающего оружия. Диссонансом Ирина время от времени слышала вскрики и аханье зрителей, когда танцовщицы кружили в опасной близости с соседями, а то и когда партнёры тёмных плясуний резко поднимали своих дам. Сама же она так впилась глазами в танцующих, так окаменела, следя за ними, что порой так вздрагивала от слаженного движения, словно хотела сама повторить то, что происходит перед глазами.

Внезапно, закончив одну фигуру, все пары резко остановились. Барабан продолжал монотонную дробь. Мужчины, словно по сигналу (хотя Ирина ничего не слышала), развернулись и жёстко зашагали к выходу со двора. Когда они исчезли, девушки-плясуньи резко воздели руки кверху — снова с вылетевшими веерами ножей, а затем так же резко развернулись и чётко пошли на выход. На опустевшем дворе всё так же продолжал звучать отбиваемый барабанный ритм, под который два стражника синхронно закрыли двери в крытое помещение. Ещё минута барабанного боя — и тишина.

Ирина, стыдясь обернуться, осторожно подняла руку вытереть слёзы.

— Не бойся, — сказал глянувший на неё Керней. — Многие плачут, когда впервые видят этот танец тёмных плясуний — символическую охрану наших королей.

— Это страшно и прекрасно, — прошептала девушка. — Неужели меня будут учить этому? Я так не сумею...

— Три года обучения, — заметил фамильяр. — Если с тобой ничего за это время не случится, ты сумеешь выполнить все фигуры и стать такой, как они. Тебе понравилось?

Ирина некоторое время смотрела на него, прикусив губу.

— Мне понравилось. Очень. Но... Это как смотреть на огонь. Лучше — издалека.

— Тоже мне — поэтичная нашлась, — проворчал Керней, но Ирина всё же заметила, что ему понравился её ответ.

Дама Сесиль собрала вокруг себя студенток и повела к зданию академии, с которой Ирине ещё только предстояло познакомиться.

Четвёртая глава

Ирина чуть не споткнулась, услышав негромкое:

— Нагнись ко мне...

Но к Кернею склонилась почти на ходу, заодно поставив тяжёлую сумку на булыжники дороги — передохнуть, и тут же разогнулась, снова взялась за ручки уже привычного груза. Фамильяр всего лишь шлёпнул лапкой по ладони её свободной руки, оставив в ней сухую косточку от какого-то плода. Удивлённая, но не слишком, потому что устала от дороги и сумки, Ирина последовала дальше, одновременно слушая потрясающую историю, которая зазвучала из ниоткуда.