Вспомнилось, как Лобо однажды изрёк, тоскливо глядя на толпу галдящих туристов-подростков: "Взросление есть процесс превращения маленькой прелести в большую гадость".

Стало смешно.

И почти сразу дело пошло на лад. Творить колдовство, когда трясёшься от страха — занятие не из лёгких, напротив, по заверениям глубокоуважаемого предка, колдун должен пребывать в состоянии куража и лихости, не впадая, впрочем, в дурашливость. "Лети на волне вдохновения", — советовал он, мечтательно прищуриваясь, и становился в такие минуты похожим на свой парадный портрет. Виттория старательно выполняла рекомендации, но большую часть времени почему-то ощущала себя сосредоточенно пыхтящей ученицей на экзамене, а вовсе не свободной от мирских забот колдуньей.

Но сейчас, размахивая алым лоскутом и наступая на действительно опасного врага, на какое-то мгновение она и правда ощутила это.

Лёгкость — и залихватскую, бедовую силу, закипающую в груди.

— Сгинь, сгинь, сгинь! — приказала Виттория, поднимая клочок ткани, как знамя. — Пусть всё дурное сгорит в огне, пусть растает на солнце, пусть растворится в свете! Сгинь, сгинь, сгинь — я приказываю, и так будет!

Чем ближе она подходила, тем меньше становилась потусторонняя гниль, тем больше усыхала. И наступило мгновение, когда бурлящее, грязное, гадкое съёжилось в крошечную точку — и ослепительно полыхнуло вместе с лоскутом в руке.

Виттория остановилась, тяжело дыша. Ладонь саднило; глаза сделались сырыми; в горле клокотало.

— Зашибись, — вырвалось само по себе. Улыбка разъехалась до ушей. — Ну зашибись же!

Склад точно посветлел, воздух стал чище и легче. Вертушка больше не заикалась и не раздумывала, когда ей задавали вопрос, и с первой попытки безошибочно указала на предмет, который следует отсюда забрать. Им оказался настенный календарь с изображением полуголой красотки; на нём виднелись крохотные тёмные пятнышки, то ли коричневые, то ли бордовые, и думать об их происхождении не хотелось. Свёрнутый в трубочку, он легко поместился в бездонной сумке, рядом с прихваченной из антикварной лавки висюлькой от люстры.

Виттория отряхнула руки и собралась уже выходить, когда заметила посреди помещения какое-то движение, словно с определённого угла становилось видно красноватое марево. Зла и агрессии загадочное оптическое явление не излучало, да и какая недобрая воля могла задержаться в этой комнате после ритуала очищения? Рассудив так, Тори осторожно двинулась к аномалии, готовясь драпануть в любое мгновение...

И тут случилась та странность, которая происходила очень-очень редко, но каждый раз самым что ни есть судьбоносным образом меняла её жизнь. Лобо Флорабелио загадочно отмалчивался на вопросы о странности, хотя потомки наверняка унаследовали её именно от него.

...внезапно Виттория почувствовала и увидела то, что ей чувствовать и видеть не полагалось.

Чёрное-чёрное небо, расколотое кипящими белыми молниями; яростный ветер, столь холодный и хлёсткий, что он кожу может содрать с человека; чешуя, блестящая, как полированный оникс; мощь настолько запредельная, непредставимая, необузданная, что смертный человек рядом с нею — точно сухой лист, попавший в ураган...

Над головой, на всю ширину складского блока, вдруг раскрылся огромный багряный глаз — чудовищный, однако не злой. Он смотрел внимательно; видел насквозь, до самых потаённых стремлений души; оценивал.

Он смотрел на Витторию, маленькую глупую колдунью, перед этим взглядом обнажённую и беспомощную.

— Сгинь.

Она произнесла заклинание неосознанно, на одних рефлексах. Полыхнула вшитая в подол обережная нить, оторвался и сгорел ещё один лепесток ткани, серый, шерстяной, похожий на туман в вечерних сумерках.

Видение исчезло.

Ноги подкосились, но Виттория сжала зубы и, упрямо притиснув сумку к груди, побрела к выходу.

— Что это было такое? — Зубы стучали, как при переохлаждении. — Кто это был?

Она не слишком запомнила, как выбралась со склада. Кое-как смешалась с рабочими, проскочила пропускной пункт, даже набралась наглости и села вместе с какой-то группой в микроавтобус, который развозил людей со смены. Видимо, лицо у неё было такое потерянное, что никто даже не поинтересовался, на каких правах она тут. Наоборот, один мужчина в годах спросил, не нужна ли ей помощь.

Виттория затрясла головой.

Помощь ей не требовалась; зато требовался совет уважаемого предка и что-то расслабляющее, вроде того кофе с градусом для Белого, который она выпила днём. Но музеи по ночам не работали, да и Лобо Флорабелио не очень-то поощрял поздние визиты, не делая исключений даже для любимой ученицы, а "Кошкин Дом" Бэтс закрывал немного за полночь.

Автобус прибыл на конечную остановку — куда-то на окраину безвестного жилого района. Навигатор в телефоне бесстрастно сообщил, что отсюда пешком до пункта назначения "дом" — два с половиной часа, а до агентства "Белый Лис" — всего лишь один час пятьдесят минут. Общественный транспорт отсюда не ходил, по крайней мере, ночью, можно было вызвать такси, но...

"Я сейчас точно не усну".

Виттория сформулировала вопрос, раскрутила вертушку и вскоре вышла к кофейне — затрапезной, но зато круглосуточной. В дальнем углу студенты лихорадочно готовились к сессии: это счастливые выпускники распрощались с Высшей Школой, а остальным ещё приходилось мучиться до вожделенных каникул. Молчаливая бариста, по совместительству барменша сделала капучино с щедрой порцией шоколадного ликёра и положила рядом с бокалом крохотное мятное печенье-комплимент.

— А бумажки свои можно только на столике раскладывать? — спросила она робко.

Слезать с удобного высокого стула и уходить из-за стойки отчаянно не хотелось.

Суровое лицо баристы смягчилось. Она улыбнулась тонкими губами:

— Что, срочный проект?

— Вроде того. — Виттория поёрзала на стуле.

Сказать, что у неё после пророческого видения поселилось шило в одном месте, она не отважилась, даже такой симпатичной женщине, которая наверняка повидала много чудиков за свой рабочий век в кофейне.

— Да раскладывайся здесь, всё равно никого нет... Только в пятно вон от пива не вляпайся, — разрешила бариста-барменша и деликатно ушла на другой конец стойки, где ворчал маленький чёрно-белый телевизор.

Какое-то время Виттория честно пялилась в свою телефонную книжку и раздумывала, не позвонить ли Летиции. Всё-таки чудовищный багровый глаз в потолке, пусть и иллюзорный — это по любым меркам немного выходит за рамки понятия "нормальное течение дел". А уж если замешана зловещая магическая книга...

— Я только на минуточку, — успокоила свою совесть Виттория, расстилая по барной стойке карту города. — Только вот уточню детали и сразу позвоню Летти. Или даже Белому.

Метод, который достопочтенный предок предложил, дабы обойти запретное колдовство — и в то же время руки не запачкать, и впрямь был запарным. Самая нудная и хлопотная часть заключалась в том, чтобы добыть из антикварной лавки и со склада те вещи или фрагменты, которые могли "видеть" всех посетителей. Усовершенствованный метод поиска мог указать не только на конкретную, известную заклинателю персону, но и на персону, совершившую определённые действия: так злые колдуньи в древности отыскивали непослушных детей, которые воровали яблоки из сада. Ну, или ревнивые колдуны находили тех, кто возлегал в постель с их оставленными без внимания жёнами, например... Заклинание как бы отсекало от остальных людей в мире множество тех, кто бывал в месте, из которого изъят предмет для ритуала, или прикасался к некой вещи — или к другому человеку. Иногда, как в случае с яблоней из сказки, такое "множество" оказывалось слишком велико: с дерева, как выяснилось, каждый в деревне унёс по плоду, так что найти настоящего виновного в разорении сада ведьма не смогла.

Но тот, кто охотился за книгой, с огромной долей вероятности побывал и на складе, и в лавке.

— А потом мы задаём вопрос! — азартно объяснял Лобо, расхаживая около своего опустевшего портрета и размахивая руками для пущей выразительности. — "Где подмётки тех ботинок, что топтали пол и там, и здесь?" Обрати внимание, Тори! Мы не человека ищем — ботинки! Можно быть конченым параноиком, ну, как я, например. Но даже я не зачаровываю свои ботинки! Ну, не все, по крайней мере. Уж на подмётки-то мы с тобой выйдем!

Таким образом получалось убить двух зайцев одновременно: обмануть запретное колдовство, не упоминая в заклинании ни книгу, ни её нынешнего владельца, и максимально сузить круг "подозреваемых". Иначе говоря, очертить два множества и найти тех, кто находился на пересечении этих множеств.

Второй запарный момент заключался в том, что и в антикварной лавке, и на месте преступления побывало слишком много народу. Рабочие, перетаскивавшие вещи; патрульные, которые расследовали убийство — как-никак, имущество почившего антиквара было едва ли не единственным, что представляло ценность среди гор хлама в том арендованном складском помещении; возможно, сам Белый Лис... Но и эту проблему можно было решить — хитростью.

В памяти опять всплыла сцена в музее.

— ...Слушай, Тори, — объясняя, уважаемый предок наклонялся к самому её лицу. Пивом от него, как ни странно, совсем не пахло, и хмеля в глазах не было. — Ты отметишь на карте все точки, на которые укажет камешек на верёвочке, когда ты будешь задавать вопрос про подмётки. Точек будет много, проверять каждую — да твой колдун десять раз сбежать успеет. Поэтому мы слегка упростим себе задачу. Точнее, ты: ты опять поинтересуешься у вертушки, где все люди, которые были и на складе, и в лавке.

Виттория тогда нахмурилась, не понимая.

— Но вертушка же не станет указывать на колдуна! Он ведь под защитой заклинания, так?

— Именно! — просиял Лобо. — На том и погорит. Ты сопоставишь направления с теми точками на карте и вычеркнешь их по очереди. А то, что останется...

"Будет указывать на расположение подмёток от ботинок того человека, что побывал и на месте убийства, и у антиквара, — закончила сейчас про себя Виттория, с закушенной от усердия губой расставляя метки на карте. — То есть на хозяина книги".

Заметив, как примагничивается заговорённый камушек к карте, бариста отвлеклась ненадолго от телевизора. Щипаные брови поехали вверх, к чёлке.

— Значит, проект?

Виттория сделала страдальческое лицо.

— Ох, не спрашивайте.

Глубоко в душе ей хотелось петь и отплясывать на стойке: метод Лобо Флорабелио работал! Работал!

Полсотни точек, раскиданных по карте, исчезали одна за другой, пока их не осталось только две. Сперва это смутило: хозяин книги ведь был единственный в своём роде, не мог же он раздвоиться — или, скажем, раскидать свои ботинки по разным квартирам для конспирации. Но потом Тори сообразила, что первое из отмеченных мест располагается всего в паре кварталов от "Альфа-Центра".

"Похоже, я случайно нашла Белого Лиса, — подумала она и не удержалась от смешка. — Надеюсь, он не рассердится, что я его переколдовала".

Этот маленький эпизод поднял ей настроение, вытеснив на задворки воспоминания о зловещем видении. А между тем конечная точка маршрута, цель всех ночных хлопот маячила буквально под носом, в жалкой четверти часа ленивого фланирования от круглосуточной кофейни. Судя по карте, затаился колдун-злодей в подозрительном районе между старинной библиотекой и не слишком-то благополучным парком, значительную часть которого занимал открытый бассейн. Бариста охотно — вероятно, надеясь всё-таки узнать цель "проекта" — рассказала, что сама где-то в тех краях и живёт, пожаловалась на дороги, на которые всем плевать, и на текущие крыши в жилых домах...

— Деньги муниципальные, понимаешь, идут либо на строительство новых небоскрёбов, — она выпустила дым прямо в мерцающие лампы на потолке. — Либо на реконструкцию. Ну, исторические здания, с вензелями там, с лепниной. А у нас, — бариста ткнула пальцем в карту, — просто дешёвое жильё для небогатых людей... А почему ты интересуешься, кстати?

— Ну, там живёт человек, который взял одну книгу и не вернул, — совершенно честно ответила Виттория. — Правда, адреса я не знаю точного... Хотела взглянуть на район, думала, может, осенит.

Бариста покосилась на карту с отметками:

— И как?

Виттория состроила невинное лицо:

— Передам информацию, кому следует.

Фраза произвела сокрушительное впечатление. Бариста-барменша сразу как-то поскучнела и почему-то начала перекладывать с места на место кассовые чеки. Виттория немного покрутилась на барном стуле, погипнотизировала карту, даже честно отбила Летиции сообщение: "Кажется, нашла, в районе улицы Свадебного Марша, дом восемь или десять". Честно подождала ответа, расплачиваясь за кофе, потом ещё немного покружила снаружи, у крыльца...

А потом ноги сами собой понесли её к библиотеке — и дальше, на запустелые улицы, под сень замшелых каштанов и строений с осыпающейся штукатуркой.

— Я только одним глазком взгляну на эти дома, честно-честно, — уговаривала саму себя Виттория. — А потом вызову такси и поеду домой. Нет, лучше в агентство. Можно поспать на диване и вообще...

Фонари здесь горели через один. И, что самое интересное, все городские монстры куда-то подевались, словно их спугнул кто-то покрупнее.

Губы пересохли.

"Надо поворачивать назад. Вот прямо сейчас поворачивать..."

Под ногами хрустело, точно там был гравий, а не асфальт. Виттория присела на корточки, подобрав юбку, и пошарила вокруг; это оказались каштаны, но словно окаменелые, закостеневшие. Шипастые зелёные шкурки сделались хрупкими и ломкими, а сами орехи точно выело что-то изнутри, обратив в пустую оболочку. Запоздало пришло понимание, что не только от фонарей нет света, но и даже окна темны; в редком доме пробивалось сквозь шторы тусклое синеватое сияние, какое бывает от экрана компьютера или от телевизора. Выставленные по обочине помойные ящики не воняли — тоже ничем не занятые, чистые практически.

Но деревья и кустарники всё так же перешёптывались на ветру, лепетали листья, а с небосвода, кое-где подёрнутого дымкой, подмигивали звёзды...

"Может, люди уже просто спят, и ни при чём тут зловещие знаки? — засомневалась Виттория, притормозив у таблички с номером тридцать четыре. Чуть ниже висело любезное объявление, автор которого обещал переломать ноги тому, кто станет ходить по газонам. — Про фонари ещё барменша жаловалась, что их никак не починят. А каштаны... В сущности, что я знаю о каштанах? Да ничего".

Телефон в сумке тихо тренькнул — скорее всего, Летиция ответила. Унаследованные от уважаемого предка паранойя и мизантропия тем временем сообща одолели любопытство, и Виттория окончательно решила повернуть назад, к безопасным освещённым улицам, где даже по ночам скитались люди и монстры.

Но тут случилось непредвиденное.

Она перевела взгляд на следующее строение — и захлебнулась вздохом, осознав, что немножко ошиблась в расчётах. Временный хозяин книги "Багряных сказаний о небывалых существах" затаился вовсе не на пустыре между восьмым и десятым домом, как подсказывала карта, а прямо тут, в тридцать втором, практически на противоположном конце улицы. Об этом кричало буквально всё: резко проявившийся запашок мертвечины; ощущение грязного, липкого воздуха вокруг кирпичной двухэтажки; белый налёт на деревьях и траве, похожий то ли на плесень, то ли на изморозь; наконец, аморфная потусторонняя мерзость, откормленная до размеров слона, если только можно себе представить хищного слона, разумеется...