Седьмая печать

— Мы прибыли, милорд.

Ситх кивнул, все так же не двигаясь с места. Казалось, зрелище за транспаристиловым экраном поглотило все его внимание, но адмирал не обманывался: Старкиллер полностью контролировал пространство вокруг себя.

Корабль замер, зажглись огни, сигнализирующие о том, что разрушитель занял свое место на высокой орбите и можно покинуть его недра. Пиетт мысленно вздохнул, раздумывая, чем заняться. У них есть две недели отдыха, если не случится что-то срочное, и можно расслабиться, отдыхая после рейда.

Сначала кампания в секторе Квеллия и усмирение много о себе возомнившего Зинджа, затем прыжок к Корусканту, чтобы доложить об успешно проведенной операции. И потрясающая новость, которую передавали друг другу шепотом, из уст в уста… Император назначил преемника… Своего сына.

Мужчина покосился на все также изображающего статую ситха и продолжил размышлять. Старкиллер… Сын Императора Палпатина. Когда Пиетту сообщили эту новость, он не поверил собственным ушам. Решил, что это какая-то не слишком умная шутка неизвестного самоубийцы, однако, сообщившие ссылались на Указ и вообще клялись, что это истинная правда.

Пиетт не знал, что и думать по этому поводу. Адмирал не считал себя искушенным политиком, он вообще не слишком разбирался в этих хитросплетениях, предпочитая заниматься своим делом и не лезть туда, где гарантированно можно огрести огромные неприятности, но вот это знание выбило его из колеи и заставило долго и нудно ворочать мозгами.

Да, Пиетт не считал себя политиком, но составлять логические цепочки он умел, и докапываться до истины — тоже. Вот и здесь Фирмус первым делом начал анализ, вспоминая все, что мог, по этому поводу. Если честно, то адмирал склонялся к тому, что что-то с этим признанием не так. Чувствовался какой-то неприятный душок, словно от отравленной приманки в ловушке для крыс.

Мужчина не мог четко и внятно объяснить, откуда взялись такие ассоциации, но своим предчувствиям предпочитал верить. Впрочем, эта новость на деятельности флота и отношении к Старкиллеру не слишком отразилась. Ситха и так уважали и боялись, открытие факта, что отцом данного чудовища является Император, только добавило пару поленьев в этот костер, и все.

Ну начали некоторые идиоты, жаждущие построить быструю карьеру, пытаться завязать со Старкиллером отношения, ну стали они подлизываться и набиваться в незаменимые помощники, друзья и так далее, а некоторые женщины усиленно строили глазки и вертели задницами, пытаясь набиться в фаворитки. Этих нексу даже не смущал тот факт, что мужчина всегда носил шлем и выглядеть мог как угодно, включая самые страшные варианты… Но перед возможностью заполучить толику власти, пусть и призрачную, меркло все.

Пиетт благоразумно в эту возню не включался. Он исполнял свои обязанности, не лез с умствованиями и вообще предпочитал данную тему обходить десятой дорогой, особенно после того, как пришлось утилизировать парочку трупов: у Старкиллера явно лопнуло терпение и он решил проблему с самыми наглыми откровенно радикальным способом.

Тогда многие понимающе хмыкнули и переглянулись. А потом был еще один рейд в сектор Квеллия, пришлось дочищать пару мест, наводя окончательный порядок. Мандалорцы, которых до этого часто и много вразумлял Зиндж, неожиданно воспрянули духом и решили вспомнить свое славное прошлое, устроив грабежи и кровопролития.

Мандалорский космос, как они называли этот кусок сектора, пришлось приводить в чувство бомбардировками и карательными акциями. Старкиллер лично пару раз повел войска в атаку, решив, как он выразился, тряхнуть стариной. Пиетт видел записи, сделанные штурмовиками, и после просмотра напился, радуясь тому факту, что давно поседел.

Ситх прошел машиной смерти, наглядно показав слишком многое о себе вообразившим мандалорцам, что не настолько они хороши, как сами о себе думают. У Фирмуса даже сложилось мнение, что в этом было что-то личное… И вот теперь они вновь вернулись к Корусканту, опять ставшему частью возрожденной Империи, и Пиетт ждет, когда милорд отомрет и покинет корабль.

Поход был тяжелым, значит, надо отдохнуть… Любовницу навестить, да и вообще развеяться.

— Адмирал. Будьте на связи.

— Конечно, милорд, — кивнул Пиетт, провожая взглядом закованную в доспех фигуру.

* * *

Старкиллер неторопливо шагал по коридорам Императорского дворца, не обращая внимания на расступающихся придворных и посетителей. Отчет об усмирении мандалорцев прошел просто отлично, вызвав у Императора удовлетворенную улыбку. Как ни крути, но воспитание никуда не денешь: Палпатин, невзирая на весь свой изощренный ум и любовь к интригам, а также несомненный дипломатический талант, был, есть и будет ситхом, причем крайне радикального толка.

В первую очередь Сидиус уважал силу, и проблемы чем дальше, тем больше предпочитал решать самыми радикальными способами. Это в первые годы Империи он еще держался, по старой памяти применяя дипломатические ухищрения и прочее, а к моменту гибели он себя уже практически не сдерживал. После возрождения все стало еще хуже, теперь Сидиус свои порывы и вовсе предпочитал не усмирять, а давать им волю, теша свои наклонности и хищные инстинкты.

Самого Старкиллера это уже давно не волновало. Размышлять о морали хорошо, когда сидишь в тепле и безопасности, твердо зная, что ничего ужасного с тобой не произойдет, а не тогда, когда тело рвут Молнии, выжигая из тебя все человеческое.

Сидиус учел все свои ошибки, совершенные при воспитании Мола и Вейдера, и взялся за дрессировку своего последнего ученика с невиданным энтузиазмом. Уж на что он плотно опекал Мола, сломав его, но сейчас его методы превзошли все прежние, Старкиллер даже пару раз ловил на себе странный, сочувствующий взгляд забрака.

Император делал все, чтобы воспитать идеального ситха, и у него это получилось. Старкиллер признавал данный факт без тени смущения, с гордостью. Давно прошли те времена, когда он думал о морали, оправданности жертв и прочих глупостях, теперь у него были цели и способы наилучшего их достижения. Другое дело, что он предпочитал минимизировать потери, что окружающие воспринимали как заботу о бойцах и прочем… Ситха это не интересовало.

Он делал все, чтобы выполнить порученное ему самым эффективным способом, не желая вновь прочувствовать на себе нежную опеку своего Мастера… С Императором надо держаться настороже, быть предельно внимательным, пытаясь предугадать, куда ситх нанесет очередной коварный удар, выкорчевывая из ученика слабость.

Вот и сейчас, идя по коридору, Старкиллер размышлял о том, что милости его… отца… всегда имеют двойное дно. Палпатин долго удовлетворенно кивал, слушая отчет и просматривая данные, хвалил стоящего на колене ученика, ласково улыбаясь, после чего преподнес награду.

Старкиллеру отдали бывший дворец Вейдера.

Сообщая эту новость, Сидиус впился глазами в открытое лицо мужчины, выискивая признаки того, что эта новость могла его как-то взволновать. Сила Императора плотной массой заполнила кабинет, готовая сообщить о малейшем проблеске неудовольствия, радости или гнева… Каких-либо чувств.

Старкиллер только кивнул, принимая награду, позволив потрепать себя по волосам, словно домашнее животное, небрежно-лениво… Он был холоден и абсолютно равнодушен. Как и всегда… Что вызвало у Императора удовлетворенную улыбку, мелькнувшую на морщинистых губах. Ситх был горд. Его эксперименты и труды не пропали даром, выкорчевав из ученика все лишнее. Никаких чувств, практически никаких эмоций. Как ни странно, но связь с Темной стороной это только укрепило. Старкиллер в восприятии одаренных выглядел куском заполненного Тьмой космоса: ледяной, равнодушный, бесконечно могущественный и до невозможности безжалостный.

Иногда Сидиус развлекался, приглашая к себе в кабинет инквизиторов или Рук Императора, позволяя им присутствовать при отчетах его ученика, а потом просил описать то, что они видели и ощущали. Старкиллер на всех производил кошмарное впечатление, уж на что воспитанники Инквизитория были привычными к насилию и прочему, но и их пробирало.

А угроза отдать провинившихся ситху и вовсе действовала на всех, без исключения. Сидиус постарался, чтобы о невинных шалостях ученика стало известно всем, кому надо, создавая ему репутацию… Впрочем, это не мешало учителю продолжать гранить таланты воспитанника, наводя лоск.

Передача бывшего жилища вероломного ученика преследовала несколько целей. Сидиус окончательно убедился, что личность Люка Скайуокера переродилась в личность Старкиллера, Темного лорда ситхов. Император видел, что этот титул принадлежит мужчине по праву, и чувствовал гордость. Мало кто мог похвастать тем, что воспитал сразу двух Темных лордов, соответствующих сути этого гордого титула. Мол, к примеру, был Лордом, но не Владыкой… Как, впрочем, и Дуку. Последнего мужчина вообще ситхом не считал, видя перед собой лишь падшего джедая, Темного, но не ситха.

А вот Старкиллер соответствует… И все благодаря правильному воспитанию. Поэтому Сидиус позволил ученику обрести свой собственный дом, его личную крепость, немного отпуская поводок, создавая иллюзию свободы: до этого Старкиллер проживал во дворце, находясь под неусыпным вниманием своего учителя.

Новость о том, что теперь у него есть своя территория, не вызвала в ученике никакого волнения. На имя Вейдера он не среагировал, вообще никак. И это было прекрасно.

* * *

— Здесь… все еще есть его Сила. Ты чувствуешь, Люк?

— Да, Старкиллер. Я чувствую.

Ситх медленно обходил свое новое место обитания, ведя мысленный разговор с самим собой. Сила растекалась по зданию, неторопливо, но уверенно затапливая помещение за помещением.

— Нам повезло.

— То есть? — голос Люка был сух и безэмоционален. Впрочем, как и он сам. Старкиллер слегка изогнул губы под шлемом: максимум, на который он был способен после обучения у Палпатина.

— Твой отец сделал все, чтобы ты выжил.

— Твой тоже, — в голосе Скайуокера не было ни тени иронии, только констатация факта. Старкиллер замер, глядя на медитационную камеру, оставшуюся от предыдущего владельца здания. Импульс Силы — и она раскрылась, как раковина. Стерильно-белая… Пустая. Пропитанная Тьмой до последней молекулы.

Мужчина зашел внутрь, купол опустился. Мертвая тишина… И давящее ощущение Силы Вейдера.

— О, да, — Старкиллер сел, сняв шлем, и прикрыл глаза, проваливаясь в легкий транс. Его встретило огромное зеркало, перегораживающее поле зрения. Мужчина подошел ближе, рассматривая себя. Привычная броня и накидка, наряд, который буквально впитался в его внутреннюю суть. Белая как мел кожа, покрытая глубокими трещинами, из которых сочилась темная дымка. Глаза, словно жерла вулканов, готовящихся извергнуть раскаленную магму.

Назвать это человеком не смог бы даже самый толерантный наблюдатель.

Неожиданно отражение сложило руки на груди, ярко желтые, практически оранжевые глаза моргнули, меняя цвет на небесную лазурь. Ледяной оттенок, без капли тепла. Гладкое лицо, каменное, как маска.

— Ты сочишься Силой.

Голос Люка был совершенно равнодушным, впрочем, откуда эмоции и чувства у того, кому их отрезали за ненадобностью? Старкиллер безумно усмехнулся, но уже через мгновение его лицо снова закаменело. Из него эмоции вырвали, с болью, кровью и мясом. Полный контроль. Постоянный.

— Я умираю. Осталось максимум два года. Условие ведьм выполнено.

— Его первая часть, — слегка улыбнулся пустой улыбкой Скайуокер. Старкиллер кивнул.

— Первая. Но ведь есть и вторая? — близнец Люка обнажил в страшном оскале желтые зубы, острые, словно у хищного зверя. Глаза пылали миниатюрными солнцами.

— Есть и вторая, — согласился Скайуокер. — Но поодиночке мы его не одолеем.

— Значит, мы сделаем это вместе, — пожал плечами ситх, меряя пространство шагами, как зверь в клетке. Неожиданно раздался звон, и одна из цепей, приковывающих его к этому миру, лопнула. Старкиллер поднял левую руку, наблюдая, как рассыпается прахом металлический браслет.

— Кажется… — голос мужчины был странно задумчивым и совершенно спокойным, — у нас меньше времени, чем нам бы хотелось.

— Ты не боишься? — Люк подался вперед, прожигая двойника сапфировым сиянием взгляда. Старкиллер покачал головой:

— Нет. У меня были годы, чтобы смириться. Кроме того, все не так просто, брат мой. У вас есть Сила… А у нас есть Вера. И знания. Я знаю, что со мной будет, и давно готов к этому, впрочем, — на лице ситха расплылась поистине дьявольская улыбка, — это не значит, что я не могу кое-что подправить. Запомни, брат мой… Выбор есть всегда. Надо просто его увидеть, а сделать это можно только тогда, когда обладаешь знаниями. Как у нас говорили: незнание законов не освобождает вас от ответственности за их невыполнение, а знание — очень даже да.

— Я запомню, — кивнул Скайуокер. — Но… Ты уверен?

— Да, — от Силы, вложенной в это слово, рассыпались в пыль камни под ногами ситха. — Я уверен. Мой… отец… — иронически усмехнулся Старкиллер, — хорошо потрудился, воспитывая меня. Нас. Пусть теперь и пожинает плоды своего воспитания…

— Не так страшен черт, как его малютка? — наклонил голову к плечу Скайуокер, в равнодушном голосе проскользнуло еле ощутимое эхо сарказма. Старкиллер рассмеялся:

— Ты запомнил.

Ответом стало пожатие плеч.

— У меня осталась только память.

— Скоро, брат. Скоро. Ведьмы думали, что самые умные… Но и в их расчетах была лазейка. Она всегда есть… — меланхолично вздохнул ситх. — Сидиус назвал меня своим сыном… Своим Наследником. Глупо, особенно со стороны представителя Линии Бейна.

— Он его неоднократно нарушал.

— В мелочах, — согласился ситх, — но не в главном. И теперь у меня есть возможность… Ведь он сам разрешил.

— Значит, все будет так, как мы запланировали?

— Да. Это будет тяжело, но не невозможно.

— Ведьмы совершили ошибку, призвав тебя в качестве марионетки, — неожиданно произнес Скайуокер, наблюдая за своим близнецом. — Они ошиблись, решив, что тебя сломают, а меня — нет.

— Да, брат, — согласился Старкиллер. — Мы оба сломаны и оба безумны. Просто каждый — по-своему. Впрочем, у нас ведь есть причина держаться?

— Да.

— Покажи ее, пожалуйста, — неожиданно прошептал ситх, с мольбой глядя на отражение. Люк кивнул, и между ними появилась голограмма, изображающая девушку в длинном белом платье. Старкиллер осторожно протянул руку, бережно касаясь овеществленного воспоминания.