И пришел день...

Мальчик внимательно и не по-детски смотрел прямо в глаза мужчине, который всё ещё стоял на коленях.

— Не знаю, — отдышавшись и взяв себя в руки, ответил шпион.

Этот незнакомец однозначно не мог быть Поттером, тот у своих родственничков, и ему не больше, чем Драко. Да и не похож парень на Поттера. С другой стороны, это может быть игра Лорда, тут и связь, и сила, и подчинение Люциуса вписываются в картину, но непонятными остаются две вещи: почему он ещё не сходит с ума от боли под пытками Лорда, и маггловская одежда, которую презирал его Хозяин. Но пока это была самая жизнеспособная версия.

— А вот я многое про тебя знаю, и то, что я знаю, мне очень не нравится, — сказал некто, откидываясь на спинку стула. — Ты слабый и гнилой человек, который собственную гордыню ставит превыше всего. И так как Люциус Малфой стал моим вассалом, я обязан защищать его Род, а ты сейчас — самая большая угроза для крови и чести Малфоев.

Эти слова были неожиданностью. Каким образом Люциус стал тем, кем назвал его мальчишка, ведь это невозможно?! Все эти аристократишки, которые считали себя лучше его, Северуса Снейпа, мечтали об этом, ради этого они стали рабами полукровки. Северус этого никогда не мог понять, его самого привлекла в ряды Пожирателей безграничная власть и ощущение собственной уникальности. Здесь он мог блеснуть своими знаниями, за что Лорд оплатил его ученичество у лучших Мастеров Европы, здесь он мог возвыситься над теми, кто был родовитей и богаче его, здесь он мог выплеснуть всю свою ярость и жестокость, и при этом никто не называл его чудовищем. И только осознание того, что он стал причиной смерти девушки, которую полюбил, ненадолго пробудило в нём совесть, но и это принесло свои плоды. Как шпион Дамблдора, он смог избежать наказания за свои деяния, а теперь мальчишка с легкостью говорит о вещах, о которых мечтал внутренний круг и сам Лорд, но которые так и остались мечтой.

— Мне предстоит решить, в каком виде оставить тебе жизнь, и оставлять ли её, — равнодушный голос ребёнка вернул Северуса к реальности. Это было даже страшнее угроз Лорда, потому что в этих глазах не было угрозы, да и вообще никаких эмоций не было, только расчёт. И это пугало больше всего.

— Что ты можешь сказать в своё оправдание, Северус?

— Я не знаю, что Вы хотите услышать, — начал совю игру зельевар.

— Для начала скажи, какой прок от тебя Роду Малфоев?

Это был точно не Тёмный Лорд — тому было начхать на Люциуса и Нарциссу, хотя, говорят, что он дружил с Абрахасом, но это наверняка сплетня, которую распускали сами Малфои. Ну какие друзья у Волдеморта? Но от этого ситуация не становилась проще, а метка снова наливалась болью. Пройдёт совсем немного времени, и Северус не сможет её терпеть. Требовалось срочно придумать ответ.

— Я крёстный отец Драко, — выпалил мужчина первое, что пришло в голову.

— И что ты сделал для своего крестника? — продолжил допрос мальчишка.

— Я дарил ему игрушки, — боль подошла к критическому порогу, в глазах начинало мутится.

— И это всё? — холодно поинтересовался сопляк.

Северус не выдержал и бросился на мальчишку. Он ненавидел детей и не мог вынести издевательства над собой от этого недоноска.

В глазах потемнело...

__________________

Когда Люциус проснулся, было ещё темно. Как это ни странно, он великолепно выспался, в теле бурлила энергия и требовала немедленных действий. Так хорошо он не чувствовал себя никогда, ну, может, в юности, когда проходила пора вступления в наследие, и тело увеличивало магический потенциал. На этой мысли он сразу вспомнил о событиях вчерашнего дня. Дагда! Накинув халат, мужчина бросился в подземелья. Путь был неблизкий, и, пробегая длинные коридоры и крутые лестницы, аристократ уже прикинул, что будет проще установить — лифт или магический портал, и пришёл к выводу, что лифт станет интересным нововведением в поместье. Добежав до нужного коридора, он притормозил и продолжил путь шагом, медленно приближаясь к проклятым покоям. Дойдя почти до самой двери и не ощутив никакого негативного фона, он произнёс сканирующее заклинание и чуть не ослеп. Мало того, что заклятье сработало в несколько раз мощнее, чем привык Люциус, так ещё и комната Повелителя просто светилась от магии, но вот только чёрной там не было и в помине. Повторив заклятье ещё два раза и получив точно такой же результат, мужчина собрался с духом и постучал. Из-за двери послышалось сонное разрешение войти.

Войдя в комнату, аристократ опешил. С постели на него смотрел незнакомый взъерошенный мальчик лет десяти.

— Что? Я так сильно изменился? — спросил ребёнок знакомым голосом и, подскочив с кровати, побежал в ванную. Штанишки и курточка пижамы, которые помнил по вчерашнему дню Люциус, обтягивали увеличившееся тело мальчика.

— Дагда?! — не поверил своим глазам аристократ.

— Очень интересно! — послышался голос из ванной.

Не удержавшись, блондин подошёл к открытым дверям. Сквозь них было видно ребёнка, крутящегося перед зеркалом, курточка валялась на полу, а штанишки так сильно обтягивали ноги, что казалось, ещё чуть-чуть, и ткань лопнет по швам. Мальчик посмотрел с негодованием на предметы одежды, которые его раздражали, и они тут же увеличились в размерах.

— Чудный у вас мир, Люциус! Сила мысли всегда была основой любой магии, но здесь она просто творит чудеса, — сказало это изумительное создание, счастливо улыбаясь.

Мальчик изменился, теперь в нём было сложно узнать отпрыска Рода Поттеров, волосы стали более тонкими и окружили лицо шелковистой волной, кость стала шире и массивнее, отчего он казался намного крупнее, чем прежде. Болезненная худоба исчезла, тело стало по-детски слегка полнноватым, и только зелёные глаза горели всё тем же огнём.

— Как это возможно? — удивление мужчины было чистым и неподдельным.

— Это магия души. Тело — отражение души, и так как моя душа была не похожа на душу Гарри Поттера, то тело начало меняться, чтобы соответствовать мне. В моём мире это заняло бы несколько лет, но у вас мир более тонкий, можно сказать, податливый, и магия позволяет осуществлять изменения почти мгновенно. Из-за этого я и боялся, что не выдержу мутации, но вы предоставили мне столько энергии, что всё прошло быстро и безболезненно. Кстати, как вам нравится то, в каком состоянии теперь ваше имущество? — весело сказал мальчишка и указал рукой на ванную комнату.

Люциус с удивлением посмотрел на предметы сантехники и ощутил сильный заряд целительной магии, которая наполняла помещение. Засмотревшись, он вышел в спальню и, не удержавшись, применил сканирующие чары. Вся комната сияла защитной и исцеляющей магией, но таких заклятий хозяин поместья не знал. Казалось, что у помещения появились свой собственный характер и интеллект, и теперь оно будет заботится о своём хозяине само.

— Если хотите, то можно слегка оживить и поместье, ненужной магии в нём скопилось огромное количество, так что, думаю, процесс пройдет легко, — выйдя из ванной и накинув на плечи увеличившуюся пижамную курточку, предложил Дагда голосом змея-искусителя.

— Что для этого надо? — как можно спокойнее поинтересовался хозяин поместья.

— Ваше согласие, доступ к краеугольному камню и полнолуние, — прищурившись, перечислил мальчик. — Ну, и напоследок Ваша любовь к дому, желание считаться с ним, как с членом семьи, и заботиться о нём.

Люциус в детстве читал в сказках о живых замках, которые были у легендарных героев, но вот только в жизни он так и не встретил ни одного. Даже легендарный Хогвардтс, не оправдал его ожидний. А сейчас его Повелитель предлагал ему осуществить ещё одну мечту детства. Мужчина не собирался отказываться от такого щедрого предложения, тем более что до полнолуния оставалось четыре дня.

— Я с радостью буду заботиться о доме и в полнолуние провожу Вас к сердцу поместья, — решительно сказал блондин и лукаво улыбнулся, — и, к сведению, оно через четыре дня.

Мальчик звонко рассмеялся, даже его голос стал сильнее и немного ниже по сравнению со вчерашним днем.

— Дагда, а Вы будете ещё меняться? — этот вопрос занимал Люциуса с того момента, как он понял, что это его Господин, а не кто-то незнакомый.

— Думаю, я буду просто быстрее расти и развиваться, хотя, если будет очень сильный всплеск магии, то могу снова повзрослеть на несколько лет, — задумчиво ответил ребенок и слегка поёжился. В комнате было прохладно для такой легкой одежды. Люциус уже собрался позвать домовика, но заметил, что его Повелитель закрыл глаза и сосредоточился. Ему стало интересно, чем это закончится. Через секунду мальчик оказался одет в чёрные брюки и зелёный свитер из кашемира, на ногах красовались туфли спортивного стиля из мягкой коричневой кожи. Одежда была кричаще маггловской, но очень ему шла.

— Люциус, скажите, а Ваш друг уже ответил на приглашение? — заинтересованно спросил повелитель.

— А почему Вас так заинтересовал Северус?

— Он слишком тесно с Вами связан и может представлять угрозу как для Вас, так и для меня, — серьёзно ответил ребёнок.

— Он мой друг ещё со школьных лет, я не думаю, что он может быть опасен, — с сомнением ответил аристократ.

— Люциус, Вы слизеринец и умный человек, поэтому я не буду вам врать. Я обладаю некоторой неподтвержденной информацией и хочу её проверить, но если она окажется правдивой, то вашему другу придётся очень постараться, чтобы сохранить свою жизнь, — увидев протест на лице мужчины, Дагда быстро добавил. — Обещаю не делать ничего непоправимого, не поговорив с вами, но я настаиваю на приватной беседе с вашим знакомым. Я не могу подвергать опасности Род, который я взял под защиту, так что, как только он появится на территории поместья, полностью блокируйте дом. Он не должен покинуть это здание без разрешения.

И вот теперь, через полчаса после прибытия Северуса, Люциус вновь спускался в подземелья — его только что вызвал Дагда. Идти не хотелось, потому что в то время, пока Повелитель беседовал с зельеваром, Люциус вспоминал различные моменты в отношениях со своим другом. Ему было больно смотреть на прожитые годы глазами слизеринца и политика, но это было необходимо.

Дагда прав, он ввязался в опасную игру, и если его предадут сейчас, то он не сможет спасти жену и сына, потому что их всех уничтожат. Выводы из проведённого анализа были неутешительными: похоже, его банально использовали. Опасность обмана заставляла юного аристократа тщательно подбирать круг знакомых и не подпускать никого близко к сердцу, но этот мальчик пробрался в него, как змея. Северус был таким необычным, ярким и уязвимым, что Люциусу захотелось пригреть маленького дикаря. Снейп притягивал его, как магнит, и сейчас, через столько лет, было очень неприятно признавать, что он сам придумал дружбу, о которой мечтал. Единственное, чего не хотел Люциус, так это смерти бывшего друга. Как бы ни было ему больно и обидно, но этот человек — член его семьи, и он несёт за него ответственность. Так что, стряхнув с себя паутину накатывающей депрессии, Люциус ускорил шаг, преисполнившись решимости спасти жизнь Снейпа.

Войдя в комнату Дагды, аристократ замер: на толстом персидском ковре, раскинувшись чёрной тенью, лежал зельевар. Сердце сжало тисками от одной мысли, что этот неприятный и эгоистичный человек больше не заговорит с ним.

— Успокойся, Люциус, — послышался голос Повелителя. Ребёнок сидел за столом и что-то вертел в руках. С опаской хозяин поместья узнал в этом предмете кожаный ошейник с металлическими кольцами по окружности. В его бытность Пожирателем он видел такие вещи, эти ошейники надевали на людей, а не на животных. Его Повелитель постоянно напоминал мужчине, что только использует детское тело, но сам он далеко не ребёнок.

— Не переживай, — приказал мальчик, — присаживайся. Нам нужно поговорить, и разговор будет не из приятных.

Люциус настороженно сел на стул, стоящий напротив Дагды.

— Люциус, тебе дорог этот человек? — спросил ребёнок и серьёзно посмотрел прямо в глаза мужчине.

— Да, мой Господин, — не задумываясь, ответил блондин.

— А чем он тебе дорог? — послышался второй вопрос.

— Он мой друг.

— Люциус, ты сам понимаешь, что это неправда, но я должен тебе кое-что пояснить. В нашем мире тех, кто может прочитать мысли другого человека, называли телепатами, их было крайне мало, фактически единицы. Но было много тех, кто мог читать информационный и эмоциональный фон вокруг человека, таких называли эмпатами. Для эмпата нет необходимости лезть в голову, ломать щиты, потому что эмоции и мысли окружают человека как кокон, и если эмпат способен этот кокон увидеть и почувствовать, то может прекрасно оценить человека и получить нужную информацию. Конечно, для получения таких точных данных, как даты, формулы, и имена, этот метод плохо подходит, но его плюс в том, что от него не существует защиты, — по мере того как Дагда говорил, Люциус бледнел всё больше и больше. — Эмпат со стопроцентной точностью может сказать, врут ему или нет, и каков человек, находящийся перед ним, на самом деле. Я, например, знаю причину такого твоего отношения к Северусу, но ты сам этого не понимаешь. Мне нужно, чтобы ты сам это понял и только тогда принял одно из моих предложений. Для осознанного выбора тебе сейчас не хватает знаний и я могу устранить этот пробел, если ты доверишься мне и позволишь показать тебе твои чувства. Ты готов позволить мне помочь тебе?

Люциус задумался. С одной стороны, ему хотелось доверять Дагде, с другой — это было очень рискованно и страшно. Разум говорил, что терять ему уже нечего, он впустил это чудовище в свой дом, дал ему власть над собой и своей семьёй, и вообще Повелитель мог его ни о чём не спрашивать, а просто приказать, но слабая человеческая душонка кричала от страха, столкнувшись с чем-то, что мужчина был не способен понять и контролировать. Переборов себя, Люциус ответил:

— Да, я хочу понять себя.

— Тогда прикажи домовику принести сыворотку правды, — приказал Дагда, удобнее устраиваясь на своём стуле.

Поколебавшись несколько секунд, блондин призвал домовика и в скорости вертел в руках маленький флакон с прозрачной, слегка опалесцирующей жидкостью.

На столе появился стакан с водой, и Дагда взглядом пригласил хозяина дома самому налить себе зелье, которого так боялись в магическом мире. Решив не оттягивать неминуемое, Люциус накапал лошадиную дозу зелья и залпом осушил стакан. Дагда подождал минуту и начал допрос:

— Как ты себя чувствуешь?

— Мне страшно, — пытаясь бороться с сывороткой, выдавил мужчина.

— Почему?

— Правда приносит боль и делает человека уязвимым.

— Посмотри на мужчину на ковре. Что ты к нему чувствуешь?

— Мне его жалко.

— А как бы ты его описал?

— Страстный, ранимый, сильный, красивый, умный, надёжный...

— А что ты ощущаешь, если представляешь себе, как держишь в руках его тело и целуешь обнажённую кожу? — прервал его Дагда.

Люциус покраснел как рак и начал хватать ртом воздух.

— Возбуждение, страсть, нежность, желание защитить... — выдавил из себя хозяин поместья.