Нет и ненадо

играть роль Героя. Ну, поначалу-то понятно было — я не сделал ничего героического, просто остался в живых. Но ведь волшебный мир упорно считал меня героем,

чего ж я не воспользовался славой, которая не то, что сама шла в руки, а просто навязывалась внаглую. Того же Рона вспомнить, на первом курсе, как он мне

в глаза заглядывал, каждое слово ловил... Нет, противно все это. Я и так себя клептоманом иногда чувствую, а воспользовался бы случаем — и вовсе... Нет

уж. Нет — и не надо.

Через пару недель колинов энтузиазм несколько поувял. Нет, он все еще стрекотал о "герое", но уже как-то на заднем плане, а с фотоаппаратом и вовсе не навязывался.

Понятно, после того, как я самым зверским образом пообещал его расколотить. Очень мне помогла наша новая декан, мадам Хуч. Она ведь когда-то играла в профессиональный

квиддич и с такими сумасшедшими поклонниками встречалась не понаслышке. После того, как я взорвался от очередной вспышки колиновской адской машинки, она

назначила ему отработку с Филчем, за сталкерство. Над этой формулировкой гриффиндорцы ржали еще неделю, а Колин не то понял что-то, не то просто за фотоаппарат

испугался, но от меня отстал. Джинни же и вовсе ко мне не приставала, только щеками полыхала издалека, так что я вздохнул облегченно, похоже, "обострений

оруженосцев" можно было больше не опасаться.

Глава тринадцатая

Постепенно школьная жизнь набирала ритм. Уроки, домашние задания, квиддичные тренировки, письма домой. В таком приблизительно порядке мы без тревог и потрясений

и жили. Малфой стал ловцом команды Слизерина. Мы ходили смотреть на отборочные полеты и Вуд уважительно сказал, что Флинт — настоящий зверь. Оскал у капитана

слизеринцев и впрямь был зверский. Да и методы его тренировок особой нежностью не отличались. Правда, наш Олли на тренировках тоже выжимал из нас последние

силы, разве только не скалился, как Маркус. Поскольку преподаватель полетов стала деканом факультета (и наверное, стукнула кулаком по столу в нужное время),

Попечительский Совет обновил школьные метлы. В командах-то все равно летали на своих, но за первогодков радовалась вся школа.

Профессор Джонсон открыл школьный Дуэльный клуб. На открытии Клуба они с профессором Снейпом устроили показательную дуэль, продлившуюся полчаса, и закончили

ее вничью. Комментировал дуэль профессор Флитвик — когда-то он был профессиональным дуэлянтом.. 

Говорил он не только о заклинаниях, которыми обменивались Джонсон и Снейп, но и о значении их жестов. Как оказалось,  существует не только Дуэльный Кодекс,

в котором прописаны правила проведения различных дуэлей, как учебных, так и боевых, но и целая книга условных знаков для дуэлянтов. 

А я снова почувствовал, себя странно, как будто не в первый раз слышу все то, что рассказывал Флитвик и даже могу сам, без его помощи, объяснить, что значит

тот или иной жест. На занятия Клуба тут же записалась большая часть учеников.

Глухой ночью Хэллоуина снова проснулся мой лунатизм. Я опять шел на седьмой этаж, только в кармане мантии-невидимки на этот раз лежал воровской мешочек.

Попытки выяснить, снится мне все это или нет, не привели ни к чему: сколько  ни щипал себя за запястье, боли я не чувствовал. Вот и знакомая дверь. Захожу,

аккуратно призываю к себе бюст неизвестного волшебника, переворачиваю его над мешком и встряхиваю. Украшение с синими камнями оказывается в мешке, бюст

я отправляю обратно на шкаф.

С чувством выполненного долга иду в спальню.

Утром запястье болит и на нем наливается огромный синяк. Использованные ночью заклинания прекрасно помню и могу повторить, но точно знаю, что мы их еще

не проходили. Воровской мешок, не открывая, запихиваю в самый дальний угол рюкзака.

Мне по-прежнему не страшно быть марионеткой.

Постепенно я выработал для себя нужное отношение к этой своей странности. С одной стороны, я понимал, что управляться кем-то, кого я даже не знаю — ненормально,

и вероятно, неправильно. И можно было бы рассказать об этом кому-нибудь... ну, хотя бы Сириусу. Но детство с Дурслями намертво выбило во мне не только

уважение к авторитетам (хотя ту же мисс Хантер я всегда тепло вспоминал), но и любое доверие к взрослым, какими бы добрыми и хорошими они ни были. Не попадалось

мне пока добрых и хороших взрослых. И крестный не в счет, я хорошо помнил фразу аврора Кингсли, о том, что магия не допустила бы ничего плохого по отношению

к его крестнику. Да и о чем я мог рассказать? О смутных неправильных ощущениях? О странных дежавю на уроках? О неизвестных заклинаниях, которыми была переполнена

моя голова? Я представил себе, как Сириус гладит меня по этой самой голове и говорит, что я заучился вконец...

С другой стороны была моя интуиция. Я не раз чувствовал разнообразные пакости, которые пытался сотворить Дадли, еще до того, как он их творил. Или, скажем,

я точно знал, когда я могу высунуть нос из чулана, а когда надо сидеть тихо, как мышь под метлой, даже до того, как дядя Вернон возвращался домой злой

от сорвавшейся сделки. Хагрида я воспринял, как абсолютно безобидного, несмотря на его внушительный рост и разбойничью бороду — и оказался прав. В общем,

на свою интуицию я привык рассчитывать, и она меня еще ни разу не подводила. И вот теперь, когда, казалось бы, я должен дергаться и кричать "Помогите-спасите!",

моя интуиция велела мне расслабиться и плыть по течению. Как будто, все происходящее не просто закономерно и правильно, а еще и к лучшему. И вообще, чем

удивляться всяким дежавю, стоит сделать полную ревизию в своей "библиотеке" и поучиться еще чему-нибудь интересному и захватывающему. Тем более, что кроме

хорошего, я от этой "библиотеки" ничего не видел, вспомнить хотя бы экзамен по Истории Магии: вряд ли я его сдал бы так легко, если бы не прочитал нужную

книжку. Кстати, "чтение" там очень сильно отличалось от нормального. Достаточно было открыть книгу и перелистать, как все, что было в ней написано, отпечатывалось

в памяти, как после долгой зубрежки. Не все книги открывались, некоторые просто пропадали из рук, но и тех, что оставались, хватало для учебы на отлично.

Даже на уроках Снейпа я варил зелья на "Выше ожидаемого". Снейп кривился, но оценки ставил хорошие. Он даже баллы с меня перестал снимать, как в прошлом

году: "за несчастные вздохи" или "за излишнюю самоуверенность". Правда, после рассказов Сириуса об их школьной вражде, я начал понимать, почему Снейп меня

так невзлюбил. Это не добавило мне уважения к взрослым, конечно, но теперь было не так обидно выслушивать, что я "такой же, как мой отец". Я уж точно никого

не гнобил, что бы там себе Снейп ни думал. Да что там, ни один гриффиндорец из наших не стал бы так докапываться до слизеринцев. Даже Роново возмущение

Малфоем постепенно перетекло в ехидное фырканье при виде соперника. Кажется, мои генеалогические экскурсы принесли пользу.

Синим декабрским вечером зал наполняется шорохом крыльев: совы приносят срочный выпуск "Ежедневного Пророка". "Альбус П.В.Б. Дамблдор, бывший директор Хогвартса,

бывший Верховный Маг Визенгамота, и т.д. и т.п, скончался сегодня вечером в больнице Св. Мунго не приходя в сознание". Меня неожиданно переполняет мстительное

торжество, я с трудом подавляю желание вскочить и заорать что-то вроде "Сдох, туда тебе и дорога, ублюдок!" Чувства явно не мои — я с Дамблдором даже не

разговаривал никогда. То есть, я конечно, желал ему всяких пакостей, когда узнал о его участии в моем детстве и судьбе Сириуса, но такую радость от его

смерти может испытывать только кровный враг. Моим кровным врагом Дамблдор точно не был. Поднимаю глаза на стол преподавателей: учителя негромко переговариваются,

лица у всех растеряно-скорбные и только Снейп сидит, точно аршин проглотил, а в глазах его полыхает торжествующее пламя. Интересно...

Глава четырнадцатая

Рождество мы встречаем в доме Блэков большой компанией взрослых и детей. Уизли всей семьей, Дин (правда, он приехал один, его мама доктор в больнице Эдинбурга,

и как раз на Рождество у нее смена), Симус с мамой, Невилл с бабушкой, Тонксы и Ремус, Сириус позвал даже родителей Гермионы, для которых пришлось искать

специальные маггловские амулеты, чтобы они смогли увидеть волшебный дом. Наши два эльфа сбились с ног, устраивая такую кучу народа в доме.

Грейнджеры ходят по дому, как по музею, шарахаясь от реплик портретов и изумляясь отсутствию электричества. За ними, такой же изумленный, бродит Артур Уизли,

выспрашивая про "маггловские штучки" и громко восклицая, какие эти магглы затейники. Августа Лонгботтом величественно сидит в гостиной и светски общается

с миссис Финниган и Тонксами, и мне кажется, что Тонксам при этом не очень уютно. Мама Рона попыталась было предложить свою помощь на кухне, но была оттуда

изгнана обидевшимся Кричером, который при этом размахивал какой-то поварешкой — Сириусу пришлось гасить конфликт и уговаривать обе стороны не совершать

глупостей. Кричер-то остыл, а вот миссис Уизли еще полдня фыркала. Теперь я знаю, в кого Рон такой упертый уродился.

Пока не пришло время Рождественского ужина, мы, "дети", сидим в Зеленой гостиной и развлекаемся кто во что горазд. В "детей" записаны не только самые младшие:

с нами сидят и Дора Тонкс, и старшие братья Рона, которые уже давно вышли из школьного возраста. Симус пытает Чарли, того самого драконолога, о котором

рассказывал Рон, выспрашивая его о драконах и драконьих повадках. Чарли отвечая, старается не размахивать руками  и беречь левое плечо, куда пришелся на

днях язык драконьего пламени. Драконьи ожоги не лечатся быстро и Чарли по этому случаю в отпуске. Дин лихорадочно зарисовывает что-то в альбоме, предвижу

серию картин о храбрых драконологах и страшных драконах. Гермиона, конечно же, сидит носом в книжку, иногда она поднимает глаза с извиняющейся улыбкой:

когда наша подруга увидела библиотеку Блэков, с ней чуть инфаркт не приключился — столько книг, которых она не читала! Тонкс и Билл  вспоминают школьные

годы, они учились вместе, только Тонкс с Хаффлпаффа. А остальная толпа рыжих сидит на полу, собравшись в кружок — играют в плюй-камни, и побеждает наш

староста, Перси. Вот уж на кого бы в жизни не подумал, что он может быть таким азартным! В школе Перси очень деловит и спокоен, кажется, я ни разу не видел,

что он улыбается.

Когда появляется Добби, звать нас на ужин, я протягиваю руку Гермионе:

— Мисс Грейджер, разрешите сопроводить вас?

Это меня Сириус подучил, когда я ему рассказал про Джинни и ее планы замужества. Крестный хихикал, как девчонка, изредка взлаивая "Жених! Жених и невеста!",

а потом сказал, что если я не хочу связываться с девчонкой и не давать ей повода к обидам, лучше всего демонстративно оказывать внимание другой. А еще

он сказал, что Поттеры никогда не женились по брачным контрактам, только по любви. Поэтому у меня есть целая куча времени до свадьбы. Мысленно я представил

себя древним старцем с бородой — примерно в таком возрасте люди должны влюбляться (слово-то какое идиотское!). Не раньше.

Но любовь любовью, а хорошие манеры Сириус в меня вдалбливал половину лета: как здороваться и прощаться, как кому и когда кланяться, когда дамам руки целовать

можно, а когда — Мерлин упаси. "Потому что", воздевая указательный палец к небесам, говорил крестный, "наследнику дома Поттеров и Блэков неприлично не

знать элементарных вещей!"

Поэтому сейчас я церемонно склоняю голову и жду, когда Гермиона оторвется, наконец, от книжки. Кавалеры разбирают оставшихся дам: Билл, ухмыляясь, кивает

Тонкс, а Джинни достается Симусу. Близнецы кривляются и выясняют, кто из них кого поведет к столу.

Стол выглядит по-королевски и троны у каждого конца стола тоже королевские. На одном троне сидит крестный, на другом, как почетная гостья и самая старшая

леди — Августа Лонгботтом.  Всех остальных перемешали так, чтобы рядом с детьми сидели взрослые. Эльфы разносят перемены блюд, какое-то время слышен только

звон вилок о тарелки, да громкое чавканье Рона. Видимо, чтобы его заглушить, взрослые начинают негромкую беседу. Мистер Грейнджер интересуется, почему

волшебники отмечают христианский праздник и страшно удивляется, услышав в ответ, что волшебники празднуют вовсе не день рождения древнего мага, а Йоль.

То есть, удивляется он тому, что Иисус из Назарета был обыкновенным магом, про Йоль он и сам знает. Тед Тонкс рассказывает, как копался в книгах по истории

магии в Хогвартсе, когда об этом услышал, как выяснил, что большая часть пророков и различных сыновей божьих — волшебники. Тогда ведь не было Статута о

Секретности, маги и магглы жили вместе. Сириус поддерживает разговор, упоминая про маггловские сказки — почти все они написаны о живых людях. Или домовых

эльфах. Ну, и прочих волшебных существах, вроде единорогов или драконов.

— А у волшебников есть сказки? — спрашивает миссис Грейнджер, — ведь маггловские они читают, как документалистику...

— Есть, конечно, — отвечает ей леди Августа, — вот, "Сказки барда Бигля", например. Но вы правы, — внезапно добавляет она, — сказок у волшебников мало.

— Мы и сами сказки, — смеется Тонкс и меняет цвет волос с ярко-фисташкового на ультра-фиолетовый.

— Куда же вы сбегаете в приступе эскапизма, — говорит мистер Грейнджер, — у нас хотя бы сказки есть!

— Наверное, к магглам, — предполагает Ремус, и все смеются.

Тут в столовой гаснут огни и эльфы вносят горящий пудинг. Все жуют очень осторожно, ведь каждому в пудинге есть сюрприз: мне достается подковка, на удачу,

Перси — монетка, Рону — еще одна. Кольцо добывает из своего пудинга Ремус и возмущенно смотрит на крестного:

— Только после вас, мой лорд Блэк!

Сириус делает вид, что совершенно  не при делах.

Новый год мы впятером встречаем у Дина в Эдинбурге. Шотландцы вообще не празднуют Рождество, празничными днями у них считаются первое и второе января. Днем

Невилл тащит нас в Королевский Ботанический сад, в магическую его часть, и часа три, захлебываясь от восторга, рассказывает нам об отличиях мухоловки Петерсона

от мухоловки обыкновенной. Смотреть на радостный энтузиазм Невилла гораздо приятнее, чем на гигантские зеленые пасти с шипами. К моему стыду я так и не

понял, чем там они отличались. Ну, зеленые, ну, в колючках. Кажется, у одной были зубы кривые, а у другой — нет, но до конца я не уверен.

Симус стоически выдерживает Ботанический сад, но как только мы выходим оттуда, тянет нас в маггловский Музей виски. С некоторых пор Финниган загорелся идеей

собственной винокурни и теперь повсюду разыскивает рецепты спиртных напитков. Он и сам попытался было сотворить вино из воды, наслушавшись про деяния мага

из Назарета, но пока у него ничего не получается. Не то не доворачивает руку при пассах, не то на заклинание наложено ограничение по возрасту...