Рассеченное время

— Я надеюсь, это ты не про себя? — Рин мягко высвободила руку.

— Сам себя не похвалишь — кто еще похвалит?

— А Сакура тебе разрешает?

— А вот ей пока ничего говорить не надо, все равно у нее тренировка в клубе.

Куда-то далеко Синдзи забираться не стал. Со стороны это просто выглядело как обычное неторопливое возвращение домой. Или не совсем обычное. Ведь для Рин не было обычным с кем-то расслабленно разговаривать.

— Знаешь, Рин. Я готов извиниться за все, если ты в свою очередь признаешь, что палить по мирно обедающим людям гандрами — не дело.

— Но я правда думала, что ты увернешься! Сколько раз уже так было — всегда уворачивался.

— Это только означает, что ты все это время вела себя бессовестно.

— Это ты меня довел!

— Рин!

— Ну ладно, ладно. Извини, — девушка отвернулась.

— Ну вот можешь же, когда хочешь. Тогда и ты прости меня, за то что тебя вырубил. И что наговорил много неправильных вещей. И еще соврал на счет суммы контракта, который мне предложили Тоно. И еще я слишком грубо с тобой тогда поздоро... аагггггхххх!

— Достаточно. Больше не надо ничего говорить, — Рин ослабила удушающий захват. — Иначе я не посмотрю, что ты тяжело раненный.

— И вот грубая женская сила в очередной раз подавила тонкую мужскую иронию, — патетически возвестил Синдзи и принялся оправлять воротник.

— Так ты только об этом хотел поговорить?

— Не обязательно. Кофе будешь?

— Э... что?

— Кофе. Напиток такой, горький, но неплохо бодрит.

— Я знаю, что такое кофе, — Рин замялась. — Просто...

— Я не пытаюсь подкупить тебя или задобрить, если ты об этом.

— Нет-нет, просто кажется, мне не стоит сейчас появляться у тебя дома.

— А, ты об этом. Можно и не дома. Вон там есть автомат, — он показал пальцем.

— Баночный кофе? — спросила Рин. — Это вообще можно пить?

— Конечно, — с энтузиазмом кивнул Синдзи. — Я последние пару лет пил его литрами.

'Понятно', — подумала девушка, но отказываться было невежливо.

Синдзи бросил в автомат несколько монет и нажал какие-то кнопки. Рин не вмешивалась, даже наоборот, старалась держаться подальше. С электроникой у нее были особые, и не слишком приятные отношения. Пользоваться обычным стационарным телефоном она умела, освещение дома было преимущественно электрическое, кроме мастерской, и стиральная машина тоже имелась, но более сложные устройства вызывали у нее приступ хорошо сдерживаемой паники.

— Да что с ним опять... — пробормотал Синдзи и похлопал автомат ладонью.

— Что случилось?

— Деньги проглотил, а напитки не дает.

— Пожинаем плоды технического прогресса? — фыркнула девушка. — Если я туда залью парочку молний — оно заработает? Молния же тоже электричество.

— Рин, когда я захочу что-нибудь сломать, я так сразу и скажу. Подержи.

Синдзи всунул ей в руки палку и сумку. Потом сделал шаг назад от автомата, примерился... и влепил по нему ногой с разворота. Улица была не слишком оживленной, так что сразу никто ничего не заметил, но Рин в этот момент захотелось провалиться сквозь землю. Автомат обиженно заскрежетал и выплюнул две черных банки.

— И так постоянно, — пожаловался Синдзи, забирая назад свои вещи и протягивая кофе. — Эта тупая жестянка похожа на самурая эпохи Эдо.

— В смысле, пока не пнешь — работать не будет? — Рин подошла поближе и провела ладонью по боковой поверхности автомата. — Тебе не кажется, что эта машина плохо работает именно потому, что ты постоянно лупишь по ней ногами?

— Поверь, он и до меня постоянно зажевывал деньги.

Рин только хмыкнула и вскрыла банку. День был прохладным, кофе в банке тоже, и это само по себе было не лучшим сочетанием. Плюс сам напиток был откровенно второсортным, сделанным непонятно из чего. Для девушки, имевшей дома полтора десятка сортов чая и полдюжины видов кофейных зерен, это было просто немыслимо.

— Ну и гадость, — заявила она прямо. — Как ты вообще это пьешь?

— Привык, наверное, — пожал плечами Синдзи.

— Привыкать надо к правильным вещам. У меня дома есть кофе. Нормальный, который варится в турке.

— Спасибо за приглашение. Но боюсь, я не могу сейчас войти в твой дом.

Рин почувствовала, как ее уши наливаются жаром.

— Я не это имела ввиду, — буркнула она.

— Ну, я понял тебя в силу своей испорченности, — Синдзи неопределенно качнул головой. — Но я был бы рад попробовать твой кофе.

Некоторое время они стояли, молча потягивая напитки.

— Что творится с Сакурой? — задала Рин давно вертевшийся на языке вопрос.

— Если кратко — ничего хорошего.

— А если подробно?

— Во-первых, магия нашей семьи сильна, но берет большую плату. Как с тела, так и с души. Вкупе с врожденными способностями Сакуры, это создает очень большую нагрузку. Боюсь, она долго не выдержит. Во-вторых, дело в тебе. Да и во мне тоже.

— Прости, я не совсем тебя понимаю.

— Она считает, что ты собираешься забрать меня у нее.

— Абсурд! — Рин чуть не подпрыгнула на месте от возмущения. — На кой черт ты мне вообще сдался?!

— Если мыслить сугубо логически, я тебе и правда не сдался, — флегматично пожал плечами Синзи. — Но кто прибегает к логике, когда речь заходит о чувствах?

— Не надо на меня так смотреть. — Рин старательно смотрела в сторону, пряча отчаянно алеющие щеки.

— А как мне еще смотреть на понравившуюся девушку?

— Опять ты за свое. В прошлый раз...

— В прошлый раз я был уверен, что не доживу до следующего рассвета. В прошлый раз я был напуган настолько, что видел опасность даже там, где ее в помине не было. В прошлый раз я уже не думал о последствиях, и хотел только, чтобы умереть пришлось только мне, а не обоим сразу.

Рин молчала, не зная что ответить. На мгновение ей захотелось просто врезать наглому парню, в полную силу, не сдерживаясь. Пару раз ей уже доводилось обрывать признания подобным образом. Сейчас она устыдилась этих мыслей. Слишком импульсивная и глупая выходка.

— А как ты относишься к Сакуре? — тихо спросила она.

— Я не стану тебе лгать. Наши отношения куда ближе, чем должны быть у брата и сестры. И возможно, они могли бы продолжаться, но в силу определенных обстоятельств... — Синдзи едва заметно вздохнул. — Я не хочу, чтобы кто-то делал из меня смысл своей жизни. Эта ноша больше, чем я могу выдержать.

— Что это за обстоятельства?

— Не могу сказать, — Рин почувствовала легшую на ее плечи руку. — Пока — не могу.

— Может, ты скажешь это Сакуре? Ты не в курсе, но она сказала мне держаться от тебя подальше. И это выглядит скверно, когда за ее спиной ты клеишься к другой девушке.

— Вот уж от кого не ожидал морализаторских замечаний. Но упрек принимаю, я действительно пытаюсь усидеть на двух стульях.

— Тогда почему не убираешь руку?

— Потому что ее не убираешь ты. Это раз. А еще я пытаюсь сотворить чудо. Это два.

— Это чудо называется 'измена'.

— Отнюдь. Может я и утратил способности к магии, но чудеса творить все еще могу, — Синдзи прижал ее к себе плотнее и прошептал на ухо. — Два месяца. Дай мне два месяца, и я покажу тебе настоящее чудо...

Рин молчала, не решаясь посмотреть Синдзи в глаза. С одной стороны, это все походило на дешевую попытку соблазнения. Однако она уже успела понять, что этот человек слов на ветер не бросает. А еще кофе в банке уже не казался таким противным.

* * *

Четверть часа спустя Синдзи вернулся домой, запер замок и сполз спиной по двери. Несколько секунд он сидел с закрытыми глазами и тяжело дышал, будто только что пробежал кри километра без остановки. Потом, отдышавшись, он достал из внутреннего кармана пачку сигарет и зажигалку, зубами вытащил одну и жадно затянулся. И произнес в пространство:

— Это ничего не значит. Просто мы давно знакомы, вот я и не волнуюсь в ее присутствии. Только и всего.

* * *

Несколько дней спустя

'Дожили, — подумал Синдзи кисло. — Из князи в грязи'.

Он взял купленную специально для сегодняшнего дня деревянную бейсбольную биту и попробовал взмахнуть ею. М-да... точность не аховая. Мяч одной рукой отбивать так точно не стоит и пытаться. Хорошо, что сегодня он не в бейсбол играть собрался, иначе позора не обреешься. И так стыдно до невозможности. Раньше даже с Похоронным Бюро работать доводилось, а теперь приходится уподобляться уличной шпане. Но с другой стороны, стоя в тени лестничной площадки, выходившей в школьный коридор, Синдзи наконец-то чувствовал себя в родной стихии.

'А мечтал о спокойной жизни. Идиот'.

В школе уже почти никого не было. За полчаса до этого Синдзи прошелся по всем этажам, но и учителей на работе оставался только Кузуки-сенсей, обладавший репутацией заядлого трудоголика. Так что теперь во всем здании оставалось четыре человека. Один из которых был целью.

— Спасибо, что помог со стульями, Эмия, — донесся голос из единственного кабинета на этаже, где еще горел свет. — Если бы не ты, я бы таскал их в зал до ночи.

'Это Рюдо Иссей'.

— Пустяки. Обращайся, если что.

'Это Эмия Широ'.

— Мне еще нужно разобраться с бумагами, утвердить финансирование клубов на будущий год. Серьезно, я знал, что на посту президента придется много работать, но не думал, что настолько много.

— Хе-хе-хе. Ну, ты не кисни, это наверное только перед Новым Годом такой завал.

— Да уж... ладно, ты иди, я тут еще по меньше мере час париться буду.

— Только не перенапрягайся. Пока.

— Ага, бывай.

Раздался шорох отворяющейся двери, затем приближающиеся шаги. Синдзи крепче стиснул в руке биту и изо всех сил сосредоточился, пытаясь скрыть свое присутствие.

Шаги все ближе.

Никакого страха, только легкое волнение. Никакой злости, только собранность. Шаги приблизились вплотную. Мимо проплыл широкоплечий силуэт с портфелем в руке. Кабинет студсовета слшиком близко. Нельзя, чтобы крикнул.

— Ничего личного, на самом деле, — прошептал Синдзи беззвучно и размахнулся битой.

Дерево при ударе в кость издает такой забавный звонкий звук. Это, наверное, из-за внутренних пустот между волокон. Голова Эмии Широ мотнулась в сторону от удара и врезалась в стену. Его тело разом осело, как марионетка с подрезанными нитями, и бесформенной кучей покатилось вниз по лестнице. Не слишком шумно? Акустика в коридоре плохая, и зимняя одежда тоже глушит звук. Во всяком случае, проверять Иссей вряд ли пойдет. Значит, надо заканчивать.

Спустившись вниз, Синдзи прицелился и нанес еще один точный удар в плечевую кость. Потыкал кончиком биты и убедился, что кость действительно сломана. Затем коснулся пальцами шеи Широ и убедился, что он еще жив. После чего достал сотовый телефон. SIM-карту он купил по корпоративным документам неделю назад, и до этого момента ни разу ею не пользовался, но для надежности обмотал микрофон салфеткой.

— Алло, это неотложная помощь? Академия Хомурабара, корпус старших классов, северная лестница, площадка между вторым и третьим этажом. Один из учеников споткнулся на лестнице, он без сознания и у него, кажется, сломана рука.

Затем он вытащил SIM-карту и переломил ее пополам. Обмотал лицо шарфом. И бросился бежать, так тихо и быстро, как позволяла загипсованная рука. Выбравшись из здания школы, он не вышел на улицу встречать карету 'скорой помощи', и даже не попытался уйти по улице, а побежал за стрельбище, вглубь леса — тем же путем, каким пришел. Таким образом, окольный путь до дома занял вчетверо больше времени, чем обычно, но зато никто не мог сказать, что видел его на улице вечером. В дом он тоже вошел не через парадный вход, а перемахнув через забор. Благо через него он лазил столько раз, что даже с нерабочей рукой это не составило проблем.

Полностью уничтожать улики он не стал, ведь к примеру слишком чистая одежда — тоже улика. Избавиться пришлось только от бейсбольной биты, но тут подсобили Черви в подвале, ибо поглотить они могли практически что угодно.

На следующий день вся школа стояла на ушах. Не все поверили в то, что Широ пострадал от несчастного случая, в том числе врачи 'скорой помощи', и по классам ходили следователи из полиции, а рядом со входом на территорию школы стояли какие-то мрачные типы недружелюбного вида. Похоже, Фуджимура Тайга поступилась гордостью и обратилась за помощью к своему деду. Но никто не подозревал Синдзи. Кому придет в голову подозревать человека, который носит гипс и вообще ходит с трудом? Только Рин подошла к нему по время перерыва и с тенью грусти спросила:

— Зачем тебе понадобилось ему мстить?

— Это не месть, — ответил Синдзи. — Если честно, мне безразлично то, что он меня побил. Просто так надо.

А вечером он за ужином сказал Сакуре:

— Скажи, ты в курсе, что твой семпай из стрелкового клуба, Эмия Широ, является магом?

— Нет.

— Его ныне покойный отчим — участник Четвертой Войны Святого Грааля по имени Эмия Кирицугу. Очень опасный человек, опаснее меня... раз эдак в сто.

— Но ты говоришь, что он уже умер.

— Да. Он умер. Но его приемный сын жив. Мы с дедушкой обсудили этот вопрос и решили, что надо проследить за ним, понять, что ему известно о Святом Граале и насколько продвинуты его магические навыки.

— Что требуется от меня?

— Эмия вчера вечером очень кстати споткнулся на лестнице, получил тяжелое сотрясение мозга и сломал руку. Живет он один, так что вести хозяйство ему будет очень сложно, — Синдзи придвинул к себе пепельницу и зажег сигарету. — Я прошу тебя некоторое время помогать ему по хозяйству. А заодно поработать шпионом.

Сакура только кивнула.

* * *

Двести лет назад

— Юстиция... — с губ срывается шепот, неуместный для подземной пещеры.

Архимаг Юстиция Лицлех фон Айнцберн сохраняет спокойствие. Она всегда спокойна и холодна, как те склоны Альп, что были ее родным домом. Сердце готово разорваться от боли при мысли о том, сколько чудесных мгновений упущено и уже никогда не станут реальностью. Каких усилий только стоило приучить ее обращаться к нему по имени... они уже не пройдут рука об руку по зимнему баварскому лесу, не встретят закат на берегу Днепра. Но... молодой маг перехватывает успокаивающий взгляд Юстиции. Но эта жертва не будет напрасной. Просто не может быть таковой!

Женщина с белыми волосами, облаченная в Одеяние Небес, входит в центр высеченной в камне октограммы. В этот миг сердца замирают у всех присутствующих, даже стоящий в отдалении старый вампир с кристальным мечом на поясе сосредоточенно хмурится. Не каждый день современным магам доводится видеть рождение Истинной Магии. Наступает бесконечно краткий миг, растягивающийся для молодого мага на годы. Одеяние Небес наполняется чистым белым светом, делая женщину в октограмме похожей на ангела. Даже больше чем обычно.

И все исчезает. Свет. Одеяние. Юстиция. Не остается ни малейших следов, лишь еле слышный запах духов, подаренных ей к Рождеству, еще витает в воздухе. Все, что составляло сущность Зимней Святой, теперь стало сердцем Высшего Грааля, его мыслительным центром. Хочется упасть на колени, хочется кричать от невыносимой боли, но молодой маг остается внешне спокойным. Он знал, как все повернется. И его цель должна быть достигнута.