Медиум

"Ступай на крышу рукотворной горы, к огню жизни".

В ладонь мне лёг туго набитый мешочек.

"Распыли над пламенем и жди. Мы скоро придём. Тебя точит сомнение. Исполни нашу волю, и мы передадим тебе управление склонившимися пред нами. Ты станешь надсмотрщиком бездушных! Но, чтобы наш помощник не помыслил о предательстве..."

Меня окатило зловонной волной. В ту же секунду выскочило предупреждение:

"Внимание! На вас наложено проклятие, вследствие чего ваша жизнь уменьшена на 50%. Проклятие не снимается автоматически в момент перерождения".

"Мы исцелим тебя, захватив крепость", — прошипел, заливаясь смехом, голос в моей голове.

Обман штука тонкая и временами непредсказуемая, точь-в-точь госпожа Фортуна. Бывает, вроде обманываешь ближнего, в итоге же выходит, одурачил себя сам, запутавшись в хитросплетениях лжи. Такое случается обычно с глупыми, мнительными людьми. Бывает, твой собеседник лжец похлеще тебя, и вы играете в увлекательную игру "кто кого перехитрит".

Я пытался не думать о том, как сдам Хвостоломов клановцам. Что ни говори, Зиккуратом правят люди, возможно, единственные в этом причудливом мире. Я не собирался их отдавать раздутым полуразложившимся крысам, однако, грызуны оказались слишком осторожны и хитры.

— О, пришкандыбал всё-таки, — ухмыляясь, отворил мне калитку в воротах охранник. — Здорово потрепали тебя. Откуда бинты взял?

— Где взял, там нету. Отведи меня к Алмазу, срочное дело.

— Ишь ты, важный какой. Алмаз с новичками только во время принятия присяги общается.

— Морраты готовятся штурмовать Зиккурат. Они меня завербовать хотели.

— Стой, — посерьёзнел охранник. — Старшего позову.

Закрыв калитку на железный засов, он умчался докладывать начальству. Я прислонился к гранитной стене. Вдох, выдох. Воздух с трудом пробивался в лёгкие, в груди пекло, в боку кололо.

Крысюки перевязали мне раны и вынесли из логова. От курганов шёл сам, торопился до заката достичь городка. Падал, вставал, опять падал, полз на четвереньках, но успел. Ощущал яд, текущий по венам и медленно разъедающий внутренние органы. Дополнительная страховка Хвостоломов, ничего не значащая для подобного мне переселенца из реала. Воскресну ведь. Может, действительно помереть и не мучиться? Нет, вдруг наложат штрафы. Только сейчас осознал, насколько мало знаю об этой проклятущей игре.

Я сел, глотая ртом воздух. В плечах и шее постепенно разгорался пожар. В больничку мне надо, или на костёр перерождения. Уровень повысить. Может, тогда и отрава отпустит.

— Здоров, братишка, — ко мне спешил Серый, за ним бежал давешний охранник ворот. — Хреново? Лом, тащи его в санчасть, быстро! Витёк, дуй к лекарю, скажи, ранение в шею, кожа, вены возле ран почернели. Без яда или магии не обошлось. Да, так и передай. Бегом, Витёк, бегом!

Серый помог охраннику взвалить меня на плечо и зашагал рядом.

— Кто? — коротко спросил он.

— Крысы. Здоровые, гниющие. Морратами назвались. Напали у курганов. Я четырёх прикончил, пока они доступа к телу моему нежному добивались. Протащили потом под курганом к главному, тот и предложил помочь им захватить Зиккурат.

— Конкретно тебе какую роль отвели?

— Рассыпать над костром какую-то гадость, — меня скрутило спазмом.

— Хитрые тварюки, — усмехнулся Серый. — Дали тебе опыта поднять до уровня, чтобы была причина взойти на вершину Зиккурата. Они тем временем по любому через шахту полезут. Ничего, мы им устроим приём, навсегда запомнят! Когда придут, сказали?

— Нет. Они бы ещё план свой раскрыли перед потенциальным смертником.

— Ага, — заржал клановец. — Эх, новичок, невезучий ты пацан.

— Чего?

— Позже поймёшь.

Санчасть размещалась на первом этаже Зиккурата за неприметной двустворчатой дверью. Просторную комнату поделили стенками из полотна на равные части. Меня занесли в одну из них и свалили на возвышение. Соприкосновение с твёрдой поверхностью вызвало взрыв боли. Неужели клановцам не завезли разрабы нормальной мебели? Столы, кровати, скамьи из камня!

Ударивший из-под потолка яркий свет ослепил. Мою мордашку грубо схватили стальные пальцы, повертели, очевидно, рассматривая. Затем по ранам пробежал приятный холодок металлических инструментов.

— Вон отсюда, господа, — раздался властный приказ Виктора Георгиевича. Послышались удаляющиеся шаги, звук закрываемой двери. — Вот мы снова встретились, Кирилл. Слышите меня?

— Да, — выдохнул я.

— Отлично. Жалеть вас не буду и сразу скажу, раны у вас плохие, а анестезия не подействует из-за яда. Придётся оперировать без неё. Орите, материтесь, песни пойте, главное, не отключайтесь. Дарри, вставь деревяшку нашему пациенту.

Мне вложили в рот палку.

— Грызите, Кир. Она не позволит вам язык прикусить, да и легче должно быть. Дарри, лёд принесла? Замечательно.

Шее, плечам стало прохладно и вместе с тем горячо. С минуту жжение уменьшалось, и внезапно на раны будто плеснули кипятком, вырвав из меня злой стон.

— Терпите, Кир. Это не боль, боль впереди.

И она не замедлила явиться. По шее, спине провели словно оголённым проводом под напряжением. Я заметался, привязанный к ложу, замычал, по лицу покатились слёзы. Чёртовы крысы! Чёртов доктор!

Не помню, сколько длилась пытка. Виктор Георгиевич вырезал почерневшие, начавшие гнить сосуды, поражённые участки кожи и мышц, поместил в раны по очищающему камешку и зашил разрезы. Я постоянно норовил вырубиться, и тогда операция приостанавливалась. Меня откачивали, вливая, как рассказал док, жизненную энергию из Кристаллов Жизни. Только эти небольшие изумрудные артефакты позволили мне пережить операцию, ускоряя регенерацию и, что называется, закачивая здоровье в чистом виде. Перестарались Хвостоломы, выводя из строя потенциального пособника. Или, скорее всего, учитывали мою смерть. Без лекаря я бы давно очнулся у костра целеньким, бодрым и с уполовиненным здоровьем.

Алмаз не хотел этого. Перерождение влечёт частичную потерю памяти, о чём крысы, очевидно, не догадывались. Я мог забыть что-то важное, поэтому надо мной корпел срочно вызванный из лаборатории, где проводились опыты, Виктор Георгиевич. Его начальник не вернулся из дальнего рейда по разрушенным городам Мглистой Равнины, и оперировать пришлось ему.

Под утро операция завершилась, и ко мне пожаловал лично кланлид. Сопровождение он оставил снаружи, а лекарю и медсестричке приказал выметаться. Сев на железный табурет напротив лежащего на животе меня, Алмаз сощурился. Под пристальным взглядом глубоко посаженных синих глаз на изборождённом шрамами и вертикальными морщинами лице я почувствовал себя неуютно.

Года за три до моего ареста новостные порталы пестрели заголовками типа "Генерал Алмазов приговорён к смертной казни!", "Отдавший приказ уничтожить десять тысяч мирных жителей генерал ВМС арестован!". СМИ твердили, что Алекс Алмазов, герой Среднеевропейского конфликта, последнего в истории Европы на данный момент, обвинён в геноциде. Его люди расстреляли массу народа по этническому признаку, точнее говоря, потомков ближневосточных мигрантов, во время путча, возглавляемого фундаменталистами. Генерал встал на сторону путчистов. Закончилось дело военным вмешательством государств соседей, разгромом мятежников и арестом организаторов. Всем им, несмотря на мягкость тогдашнего европейского законодательства, назначили наказание в виде смертной казни.

В столовой издали я не узнал Алмазова. Рыжая борода, доспехи в рунах преобразили его, сделав старше и... брутальнее, что ли. Ему бы секиру вместо железной шипастой палицы, длинные косы вместо бритой головы, и вылитый фэнтезийный викинг.

Длинные у компании руки, раз она добилась замены вышки для столь известного преступника на пожизненное заключение в Талариане. Из этого вывод: переселенцы отобраны не только из родной страны, а, возможно, со всего мира. Несколько сотен смертников наберётся, по меркам виртуального мира, в частности, степей, небольшая армия. Учитывая перерождение, Алмаз замахнулся на создание самого живучего боевого подразделения.

— Кирилл Стерхов? — Голос у кланлида низкий, с хрипотцой. Я кивнул. — Меня зовут Алмаз, я главнокомандующий клана Зиккурата. Будем знакомы. Что тебе поручили сделать крысы?

Моя рука указала на отобранный лекарем кожаный мешочек на кованом столике. Алмаз осторожно прощупал его и гаркнул:

— Кулак, Стрый! — В санчасть ворвались двое дюжих бойцов при оружии, в кирасах и кольчужных юбках. — Отнесите эту штуку Академику на изучение, а парня в мастерскую Булочника.

Меня взяли под руки и потащили по коридорчику между огороженных полотном палат санчасти. Внеся в арочный проход, спустились по лестнице, заставив пересчитать непослушными ногами ступени. Один из бойцов подобрал у входа в подземелье зажжённый факел.

Обитая полосами металла деревянная дверь, за ней камера. Дремавший в уголке на куче сена здоровяк в фартуке и замызганных шерстяных штанах подскочил, заслышав лязг отпираемой решётчатой двери, и рассыпался в приветствиях перед "господином Алмазом", шедшим позади нас. Затем сноровисто поднял моё безвольное тельце и подвесил на цепях.

— Знаешь, как поступают у нас с предателями? — возник предо мной кланлид. — Поскольку мы перерождаемся у костра, смерть теряет педагогическую функцию. Можно сколько угодно убивать человека, окончательно жизни его не лишишь. Сильный характером ожесточится, и из него не получится ничего путного. Затаит злобу и ударит, стоит ослабить бдительность. Единственный способ воздать по заслугам — упечь его в место, где он не сумеет умереть и, следовательно, переродиться. Предателей, Кирилл, мы замуровываем живьем, снабдив Камнями Жизни. Заряда артефакта хватает надолго. Изменники, к которым такое наказание применили впервые, уже два года смирно стоят внутри толстых стен Зиккурата, бубнят себе что-то до сих пор, значит, живые. Разве что тронутые малость. А может, и не малость. Вижу, парень ты неплохой, — смягчил тон Алмаз. — Расскажи, какую роль отвели тебе морраты? Не то за допрос возьмётся Булочник, — кивок на здоровяка в фартуке, — у него методы жёстче моих, намного. По сравнению с ними операция без анестезии покажется отдыхом в сауне. Сэкономь и себе, и нам время.

— Крысы сказали распылить ту дрянь над костром перерождения. Это всё.

— Почему согласился сотрудничать с ними? Они бы ничего тебе не сделали, перерождение снимает практически любой дебаф.

— Хотел предупредить вас. Отказался бы, они кого-нибудь другого нашли.

— Правильно сделал, если не врёшь. У меня для тебя две новости, Кирилл Стерхов, хорошая и плохая. Хорошая — у нас нет мага разума, способного вытрясти из памяти нужные нам сведения, поэтому мозги тебе не поджарят. Плохая — придётся тебе выпить эликсир правды, чтобы проверить твои слова. Рассказывай подробно, как угораздило попасть к морратам, что они обещали. Всю историю до того, как к воротам вышел.

Разжав зубы, в рот вставили воронку. По горлу потекла тёплая невероятно горькая жидкость. Падая в желудок, она согревала внутренности. Камеру вдруг заполнил густой светящийся туман. Звуки доносились издалека, хотя и чётко. В голову словно натолкали ваты, почувствовался солёный привкус.

Я слышал собственный голос, говоривший о злоключениях у курганов, о нежелании присоединяться к клану, о зарождавшихся планах пересечения степи. Алмаз иногда задавал вопросы, и я отвечал ему со всей искренностью одурманенного спецпрепаратом человека.

— Виктор Георгиевич, приведите в порядок парня. Он мне понадобится, — выслушав мой рассказ, произнёс кланлид.

Эхо удаляющихся шагов смешалось с шумом льющейся жидкости. Меня обдало прохладой. Лба коснулось нечто скользкое, в рот вставили воронку и залили жидкость, на сей раз пряную, после чего чьи-то сильные руки сняли мою тушку с цепей, уложили на сено.

Когда в голове прояснилось, я заметил колдующего над раскладным столиком со склянками лекаря. Мужик в фартуке дремал, заняв привычный угол.

— Пить, — просипел я. Во рту пересохло, помятое инструментом здешнего истязателя горло болело, как и всё тело.

Виктор Георгиевич обернулся, неся парующую глиняную кружку.

— Выпейте, Кирилл. Смесь обезболивающего и придающего сил снадобья. Прочищающее сосуды вы уже приняли, приблизительно через час — полтора кровь очистится, и к вам возвратятся ясность мышления и бодрость.

Лекарство обожгло язык, нёбо и плюхнулось во внутренности свинцовой тяжестью, вскоре рассредоточившейся приятным теплом по животу и груди.

— Виктор Георгиевич, у меня проблема, — едва смог говорить более менее нормально, признался я. — Крысы наложили проклятие...

— Уменьшающее жизнь вполовину. Мы в курсе. Кроме того, оно понижает болевой порог. Я вижу основные характеристики пациентов, таков один из талантов лекаря. Не беспокойтесь особо, люди живут и с худшими дебафами.

— Живут? То есть, перерождение от него не избавит?

— Совершенно верно. Проклятие снимает либо наложивший, либо служитель богов, либо Камень Чистоты, продающийся жрецами. Среди нас не водится служителей богов. Несколько Камней Чистоты хранятся у Алмаза, но тратить ценный артефакт на игрока, даже не состоящего в клане, он вряд ли захочет. Ближайшее место, где можно приобрести Камни — Эргум, город на высокогорном плато и фактически последний оплот старых богов Талариана. До него вам одному не дойти. Примерно полторы тысячи километров по степи даже хорошо вооружённый отряд из лучших воинов и магов клана не пройдёт.

— И нет больше никакого способа обзавестись камешком? — просипел я. — Странствующие торговцы, кочевники. Не может быть, чтобы...

— Есть способ. Вам не говорили о разрушенных городах цивилизации, господствовавшей на материке до Катастрофы? В хранилищах под храмами существует крайне низкая вероятность найти богатства погибшего жречества, и среди них Камни Чистоты. Повторяю, отыскать неразграбленные сокровищницы чрезвычайно редкая удача. За века, прошедшие со дня Катастрофы, развалины облазили и кочевники, и кое-кто более, гм, внимательный. Разумеется, руины, охраняемые стражами, нетронуты.

— Под стражами подразумеваются мобы, правильно? А под руинами, надо полагать, то, что называется в играх "данжами". Обнадёжили.

Зачищать кишащее элитными монстрами подземелье одиночке с уполовиненным здоровьем действительно не по плечу. Будь я паладином и будь на мне топовый шмот, конечно, испытал бы судьбу. Помню, в юности, играя палом, заменял сразу нескольких персов в группе и один проходил целые подземелья. Разве что боссы порой оказывались мне не по зубам. Здесь же я никто, и звать меня никак. Инвалид вдобавок.

— Клан периодически проводит рейды по развалинам, попутно уничтожая логова чудовищ. Алмаз раздобыл Камни Чистоты как раз в храмовой сокровищнице. Вам очень не повезло, Кирилл. Проклятие весьма редкое, накладывается сильнейшими магами, колдунами и чудовищами, от которых окрестности Зиккурата давно очищены. Из нас прокляты были единицы, те, кого первыми прислали в Талариан. Алмаз снял постоянные дебафы с себя и своих капитанов, нынче в клане нет проклятых.