| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Упущение, — меланхолично заметил Завидич, глядя куда-то поверх головы капитана.
Тот хмыкнул... и на стол легла папка с тоненькой стопочкой исписанных от руки листов внутри.
— Ознакомься... юнец, — протянул мне бумаги Гюрятинич, и под его удивлённым взглядом я погрузился в чтение. Уж что-что, а читать канцелярит меня ещё в той жизни научили.
По мере прочтения документа я передавал уже прочитанные листы дядьке Мирону для ознакомления. Ну а что, совет опытного человека в подобных делах не повредит. Тем более что со здешней правовой системой я почти не знаком. В Меллинге было как-то без надобности, а в Новгороде навалились другие дела... но зарубку в памяти о необходимости хотя бы поверхностного знакомства с законодательством я себе сделал.
Матросский контракт, как потом объяснил мне дядька Мирон, штука стандартная, для всего Вольного флота. Отличаются, в основном, лишь суммы жалованья да выплаты "боевых". Ну да в условиях засилья каперов и просто пиратов такой пункт в контракте не кажется чем-то странным.
Подписав прочитанный документ, я уже с полным правом надел на шею флотский медальон, после чего пообещал капитану в течение трёх дней прибыть на борт своего нового "дома". Дядька Мирон в очередной раз недовольно поморщился, но этим дело и ограничилось. Тем временем Гюрятинич уже вызвал боцмана и, кивнув в мою сторону, начал отдавать приказания.
— Знакомься, Кузьма Николаевич. Это Кирилл Завидич — юнец "Феникса". Проведи его по кораблю, покажи, что у нас где, и определи в кубрик. В твоё распоряжение он поступит через три дня. Об обязанностях расскажешь сам, дежурства согласуешь со вторым помощником. Ясно?
— Так точно, господин капитан! — рявкнул седоусый боцман, морщинистый, словно шарпей, но при этом живой и подвижный, будто шарик ртути. Компактный, жилистый такой дядька лет под пятьдесят, с откровенно плутовской физиономией.
— Кирилл, это наш боцман. Его приказы для тебя отныне как божий глас. Выполнять будешь всё, что он скажет, быстро, чётко... и с умом. Кроме него подчиняешься только наставнику. Кстати об уме... Что будешь делать в случае получения двух разных приказов?
— Доложу о противоречии по команде, — пожал плечами я, вспомнив слова дядьки Мирона, когда он рассказывал о традициях наставничества на флоте.
— По команде... ишь ты, — пробормотал в усы боцман, так и оставшийся стоять в дверях.
— Верно, — кивнул капитан. — Ладно, идите оба. А мы тут с Мироном Куприяновичем ещё потолкуем. Да, Кузьма... по окончании экскурсии не забудь вернуть юнца, где взял. Понятно?
— Так точно, господин капитан. — Боцман взглянул на меня и мотнул головой в сторону выхода. — Ну идём, Кирилла... посмотришь, где служить будешь.
Надо же... "Кирилла". Ко мне так разве что дедовы братья в том мире обращались...
Стоило нам покинуть капитанскую каюту и закрыть дверь, как боцман замер на месте и, смерив меня о-очень долгим взглядом, вздохнул.
— Ох и угораздило же тебя, паря...
— Вы о чём, Кузьма Николаевич? — не понял я.
— О наставнике. Чем ты не угодил капитану, что он определил тебя к Святославу Георгиевичу?
— А что, он такой лютый? — напрягся я.
— Да не то чтобы... но высокомерный, это да. Нашего брата-матроса в упор не замечает. Оно бы и ничего, да он и офицеров-то не слишком жалует. Только капитан для него авторитет, — покачав головой, с готовностью объяснил боцман. — Ну да ладно, познакомишься ещё, сам поймёшь. А пока иди за мной. И рассказывай...
— Что рассказывать? — не понял я. Мысленно я уже корил себя за то, что вылез со своим предложением о личности наставника в разговоре с капитаном. Ну что мне стоило промолчать?
— О себе рассказывай, тетеря. Кто таков, что умеешь, каким местом думал, когда в юнцы решил идти... — ухмыльнулся боцман, шагая по глухо звякающим решёткам фальшпола.
Ну, что могу, расскажу... Почему бы и нет?
Из порта мы с дядькой Мироном выбрались только часа через два. За это время я успел лишь пробежаться по основным коридорам и галереям "Феникса", да вдоволь наболтаться со своим будущим начальником и командиром Кузьмой Николаевичем Осташковым.
Боцман оказался крайне любопытным и говорливым типом, совершенно непохожим на сложившийся у меня образ этакого бывалого морского волка... прошу прощения, воздушного, конечно, воздушного волка. Ни тебе затейливого матерка, ни трубного голоса и широких, словно лопаты, ладоней, ни даже курительной трубки в зубах. Наверное, я просто слишком много читал приключенческих романов. Зато корабль и всё его хозяйство Кузьма Николаевич знает от и до.
Показал он мне и кубрик, в котором я буду жить. К моему удивлению, это оказалась отдельная каюта! Да, она больше похожа на половинку вагонного купе, и кроме койки с рундуком под ней и столика с узким шкафом рядом в ней ничего нет... да и не поместится. Но это отдельное помещение! Тогда как я рассчитывал максимум на четырёхместный кубрик.
— Это же дальний транспортник, Кирилл, — усмехнулся боцман в ответ на мой удивлённый возглас. — За полгода в рейсе, не имея личного пространства, матросы и резню устроить могут, от скученности. Ну и почему бы не добавить немного комфорта, если объёмы "кита" позволяют? Всё же не боевой дирижабль, да. Вот там, не только матросня, офицеры и те не все могут рассчитывать на личные "апартаменты".
В общем, экскурсия по кораблю меня искренне порадовала, так что даже мысли о возможно допущенной ошибке в выборе наставника ушли куда-то на второй план. А вот дядька Мирон всю дорогу до дома хмурился. Ему явно пришлось не по душе моё решение съехать на корабль.
— Как же ты намереваешься служить на одном корабле с Хельгой, если даже жить с ней под одной крышей не хочешь? — прервал молчание Завидич, когда до дома оставалось всего несколько кварталов. Ну, что я говорил?
— Служба есть служба, — пожал плечами я. — Да и сомневаюсь, что мы с ней на корабле так уж часто видеться будем.
— Служака... — с неопределённой интонацией протянул дядька Мирон. — Ладно, твоё дело. Ты парень самостоятельный, сам разберёшься. Об одном прошу. Не лезь на рожон. Юнцу с офицером спорить не по чину, а Хельга, как ни крути, офицер. Пусть и младший.
— Не дурак, понимаю. Да и контракт читал, — кивнул я.
Завидич только головой покачал. Может быть, он и хотел что-то сказать, но в этот момент ландо остановилось, и дядька Мирон, так и не сказав ни слова, выбрался из салона.
* * *
— Ну, Кузьма, что скажешь о нашем пополнении? — поинтересовался Гюрятинич.
— Бойкий парнишка и головастый... Железо знает... хотя и не любит. А вот небо обожает.
— Вот как... — протянул капитан. — Небо, значит, ему нравится. Хм, может, и сработается он с Ветровым, а? На почве общих интересов... Как думаешь, Кузьма?
— А может, другого наставника ему определить? Это ж ещё не решено? — чуть помявшись, проговорил Осташков. Но Гюрятинич только усмехнулся и кивком отпустил подчинённого. Выйдя за дверь, боцман вздохнул:
— И чем же ты, парень, так не угодил капитану, а?
Глава 6. Долг платежом...
Вечером того же дня Гюрятинич, как и обещал, явился в гости, притащив на буксире и своего второго помощника. В отличие от фонтанирующего красноречием и остроумием капитана "Феникса", не перестававшего весь вечер сыпать комплиментами в адрес рдеющей от удовольствия Хельги, Ветров оказался весьма неразговорчивым типом. Не угрюмым, нет, просто очень молчаливым.
Оживился он лишь однажды, после ужина, когда Хельга с Владимиром уже напрочь были потеряны для общества, а мой опекун вышел из комнаты, чтобы принести трубку и табак. Второй помощник капитана, прохаживаясь от нечего делать вдоль полок с книгами, наткнулся на какую-то заинтересовавшую его инкунабулу. Покосился в сторону Хельги, млеющей под бормотание капитана и, хмыкнув, вернул книгу на место. Меня же спрашивать о чём-либо господин Ветров явно посчитал ниже своего достоинства... или просто не заметил. М-да, кажется, прав был боцман, когда говорил, что Ветров матросов в упор не видит. Вот оно, наглядное подтверждение... ха!
А томик-то, кстати, знакомый, я его уже обыскался, когда увязывал свои книги, готовясь к отъезду. Вот только что он делает на книжной полке в гостиной?
Дождавшись, пока помощник капитана устроится в кресле и угостится табаком, предложенным вернувшимся в комнату Завидичем, я подошёл к книжному шкафу и, взяв с полки заинтересовавшую Ветрова книгу, направился к двери. Лучше отнести её к себе сразу, чтобы потом не забыть.
— Кирилл, ты же не намерен сейчас читать? — вдруг отвлёкшись от беседы с Гюрятиничем, спросила Хельга. — У нас всё-таки гости...
— Разумеется, не собираюсь, — пожал плечами я.
— Тогда, будь добр, поставь книгу на место.
— Именно это я и собираюсь сделать.
— Кирилл, поставь мою книгу на место, несносный мальчишка, — не повышая голоса, ледяным тоном произнесла Хельга.
Не понял...
— И будь добр, впредь спрашивай разрешения, когда берёшь чужие вещи.
— Чужие вещи? — Я взглянул на обложку книги.
Да нет... "Принципы построения многоуровневых рунных структур. Том II"... ещё типографской краской пахнет. Это точно моя книга! Хельга совсем с катушек съехала?
— Извините, Хельга Мироновна, но вы ошибаетесь. Это второй том трёхтомника, купленного мною не далее как неделю назад в магазине напротив Софийских ворот.
Хельга натянуто улыбнулась, поднялась с кресла и, быстро подойдя, буквально выдрала книгу у меня из рук. Сохраняя на лице улыбку, она поставила томик на полку и вытолкнула меня из гостиной, прямо под ошеломлённым взглядом отца. Да я сам в шоке!
— Извините, господа... дикий подросток. Никакого понимания, что такое собственность! — донеслось из-за захлопнувшейся перед моим носом двери. Да она совсем охренела!
Почувствовав, как вокруг поднимается ветер, смерчем заворачиваясь вокруг меня, я еле успел взять Воздух под контроль. Угомонив стихию, тяжело вздохнул.
С-сука... хитрая. Решила-таки избавиться от нового члена экипажа, да? Не мытьём, так катаньем... Ла-адно. Сыграем.
Ты ведь рассчитываешь, что я ворвусь сейчас в гостиную и попытаюсь забрать книгу, показав себя несдержанным мальчишкой, либо забьюсь в выделенную мне комнату и просижу там до ухода гостей, словно обиженный ребенок? Хм... Нет, но как она шустро сориентировалась, а? И я всё удивлялся, что она на меня весь вечер так поглядывает, словно ждёт чего-то... А Хельга, оказывается, дожидалась удобного случая... шустра, лиса.
— Кирилл... — Пока я приводил мысли в порядок, стоя посреди холла, из гостиной вышел Завидич, и в руках у него была пресловутая книга.
— Да, дядька Мирон? — поднял я на него взгляд.
— Кхм... ты это... чёрт! Да не знаю я, что на неё нашло! — Опекун с досадой дёрнул себя за ус.
— Зато я знаю... Хельге очень не хочется возиться с малолетней помоечной крысой, только и всего. Её, кажется, бесит сама мысль, что коллеги будут ассоциировать её — офицера "Феникса", лучшую выпускницу своего курса — с венедским клошаром... по какому-то недоразумению носящим ту же фамилию, что и она. — И тут мне в голову пришла мысль. Нет, не так. МЫСЛЬ! — Хм, дядька Мирон... а сколько Хельга платит за аренду этого дома?
— Что? При чём здесь это? — не понял Завидич.
— Мне просто интересно...
— Мм... если не ошибаюсь, полторы сотни гривен в год.
— А во сколько обходятся услуги кухарки?
— Кирилл, что ты задумал?
— Сколько, дядька Мирон?
— Тридцать гривен в год.
Хм, неплохо. Выходит, пятнадцать гривен в месяц... Сто пятьдесят марок! Да на эти деньги в Меллинге обычная семья может три месяца прожить без проблем. Ладно... Я здесь сколько? Полтора месяца, так? Умножаем, округляем... плюс еда... а, ещё же персональный шлюп от Меллинга до Новгорода... и услуги доктора не забыть...
— Дядька Мирон, у меня маленькая просьба. Капитан ведь в курсе твоей службы в департаменте, я не ошибаюсь?
— Кирилл, ты меня пугаешь, — хмуро проговорил опекун.
— И всё же...
— Ну ты же слышал наш разговор на "Фениксе". Разумеется, он в курсе.
— А...
— Да, и Ветров тоже. Иначе в Меллинг пришлось бы отправляться самому Гюрятиничу.
— Замечательно. Подыграешь?
— Я об этом пожалею, — пробурчал себе под нос Завидич, но... махнул рукой и согласился. Кажется, выступление дочурки допекло и его. Ну и замечательно.
— Тогда, будь добр, подожди секунду. Мне нужно кое-что взять в комнате.
Опекун наградил меня долгим изучающим взглядом и кивнул. А я, улыбнувшись, помчался вверх по лестнице в свою комнату.
* * *
Святослав помнил этого паренька. Неучтённый пассажир в шлюпе. Чумазый, измотанный мальчишка в заляпанной чужой кровью кожаной куртке и комбезе механика, несмотря на явную усталость не отводивший восторженного взгляда от обзора, пока шлюп лавировал среди нагромождений мёртвого железа. И провалившийся в сон, едва свалка дирижаблей исчезла, скрытая проплывающими под шлюпом облаками. А ещё он помнил притащенные мальчишкой на стоянке продукты. Кто бы мог подумать, что об ужине для шестерых взрослых будет заботиться тринадцатилетний мальчуган, судя по рассказу Завидича, проживший год с лишним на свалке дирижаблей, вдали от людей... и заслуживший прозвище Отшельник от единственного человека, которого можно было бы назвать его другом? Да, во время того ночного перелёта Мирон много чего рассказал о своём странном приятеле...
Тем неприятнее было увидеть, как ведёт себя Хельга в отношении человека, без тени сомнения бросившегося на помощь её отцу... Не по приказу и не в надежде на награду. Просто потому, что так правильно! Впрочем, чего ещё ожидать от дипломницы? Такая же напыщенная идиотка, как и все её однокашники. Тоже мне, "элита неба"! Гонора больше, чем мозгов... Летуны в белых перчатках, ни разу не бывавшие в машинном отделении... тьфу!
— Так ты считаешь, что этого будет достаточно? — Звонкий голос мальчишки, входящего в гостиную, из которой его недавно выставила Хельга, заставил Ветрова отвлечься от дальнейшего осмотра домашней библиотеки Завидичей.
Тоже, кстати, показательное зрелище. Единственная серьёзная книга среди всего этого сборища слезливых романов как раз и послужила причиной дурной выходки Хельги... И почему-то Святослав ни на секунду не усомнился, что как раз эта самая книга принадлежала отнюдь не вспыльчивой хозяйке дома... Стоп-стоп-стоп. О чём речь? Ветров взглянул на остановившихся у окна Завидича и его сейчас чему-то довольно кивающего подопечного.
— Что ж, тогда так и поступим. Одну сотню гривен я передам в департамент, а вторая пусть станет оплатой за моё проживание здесь... и за услуги доктора.
— Кирилл, это уж слишком... — прогудел Завидич, но мальчишка только плечами пожал.
— Я же не тебе их плачу, а Хельге... так сказать, за хлеб, за соль, за ласку и приют, — проговорил он под ошеломлённо-возмущённое аханье дочери Завидича, да так, что только идиот не понял бы издевки.
И Ветров не сдержал ухмылку. Ай, молодца, парень. Уел дуру!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
