Зверь лютый Книга 13. Рацухизация

Мне было очень интересно услышать ответ Елицы на этот план, на предложение ограбить меня.

Часть привезённого мною из похода серебра, крутится в обороте. Но основная масса, на которую будем осенью хлеб для моих людей покупать, убрана в подземелья. Под моим теремом вырыты довольно обширные подвалы с кое-какими затеями, и найти там сундуки с серебром... Кроме меня, Николая, Сухана, Ивашки... да, пожалуй, никто больше — взять не сможет. Но мои наложницы постоянно крутятся возле меня — могли слышать, догадаться...

Согласие было выражено, вероятно, смущённым кивком. На крепком мужском плече. Потому что её ответа я не услышал, а мужчина удовлетворённо продолжил:

— Вот и славно, вот и умница. А покудова ты ко мне больше не подходи. Люди тут злы да доносчивы, увидят — перескажут бояричу. Потерпи малость — уж потом-то налюбимся-наласкаемся!

Мужчина вытащил левую руку у девки из-под головы и вдруг, рывком, поднялся на ноги.

И мы уставились друг на друга. Метров с четырёх. Через округлую плешь гранитного лба.

— Э... м... ни х... Ай! Уе...!

Он начал тихонько пятиться, взмахнул руками и рухнул с края ложбинки между камнями, где только что так эффективно трудился. С нивы, так сказать, преступного сговора и нелегитимного сношения. Короткий матерный возглас мгновенно перешёл в быстрый топот, удаляющийся в сторону леса.

Кретин. Бегать от меня надумал.

— Курт! Взять! Сухан, в наручники дурня!

Подскочившая, уже сидевшая на "ложе любви", Елица, вдруг крутанулась на коленях к лежащему в стороне своему поясу и выхватила кинжал.

Памятный кинжальчик: ручка — турецким двуглавым орлом. Когда-то с ним на меня уже кидались. Дырокол для неверных жён: дед Перун им свою бабу тыкал. Хорошая штучка, сам подарил.

— Ты меня резать собралась?! Со "Зверем Лютым" драться надумала?!

"Если вы стали для кого-то плохим, то значит много было для этого сделано хорошего" — увы, и эта мудрость нашла своё подтверждение в моём попадизме.

Я был удивлён. Крайне. Всё-таки, два года вместе. И днём, и ночью. Были же всякие... совместно пройденные критические моменты. Да и в постели... к взаимному удовольствию. "Много было сделано хорошего"...

Чем её этот... чудак так прельстил? Чего, у него много толще? Или — длиннее? Если и "да", то не намного.

Хотя, как сказано в бородатом анекдоте: "мелочь, а приятно!".

И вот теперь, из-за какой-то "мелочи", она на меня с ножом кинется?! Это нехорошо: я её многому научил, она многие мои приёмчики знает.

Покрутил в руке свой дрючок. Вот сейчас и узнаю — насколько моя наука эффективна. В реальных боевых условиях.

Не узнал.

Елица на мгновение оторвала свой, вцепившийся мне в лицо, взгляд, посмотрела на провороты дрючка в моих руках. Выпавший из её рук кинжал звякнул, падая на камень, заскользил по склону. А девушка схватилась обеими руками за волосы, наклонилась к "овчине своего грехопадения", и негромко завыла, качаясь из стороны в сторону.

Никакого гипноза, никакого волшебства, просто я постоянно использую эту палочку на уроках. Часто чуть ткнуть, чуть щёлкнуть, указать, выровнять что-нибудь... палочкой быстрее, чем объяснять словами. Устойчивая ассоциация: указка — в руках учителя, учитель — всегда прав.

Под её негромкое завывание вывел ей руки за спину, застегнул наручники. Свёл, поддерживая за локоть, с камней вниз. Тут она увидела Цыбу.

— А! Падлюка! Гадина! Доносчица!...

Елица рванулась к девке, споткнулась, грохнулась лбом о камень. И снова завыла. "В бессильной злобе"...

Мда... Ну, детишки, пойдёмте-ка быстренько к ближайшему подходящему месту: к Маране на заимку. Там есть очень неплохие подземелья. Для разговоров по душам. Будем лечить клептоманию — клаустрофобией, а мошенничество — прижиганием.

Сухан волок мужичка с заткнутым шапкой ртом, Цыба прочие вещички, а я — эту... дурочку.

Вспоминал разные наши совместные эпизоды. Как мы познакомились, и она на меня с ножом бросалась, как за сестру просила, как Трифену выручала. Как, чуть не сходя с ума от страха и стыда, плясала голою в темноте на речном берегу перед гребунами-мокшами... Как тонула в собственной панике, убив в игре парня... Как выла и рычала, теряя невинность в волчьей шкуре, как смущалась, когда я их первый раз одновременно с Трифеной в своей опочивальне...

Сколь же всякого было! Сколько я на неё сил и времени потратил! Вложил. Души своей...

От бзика в форме идиосинкразии на прикосновение мужчин — избавил. Вырастил умелую, смелую, сильную... Теперь... она осмелела. И нашла себе другого. Татя-мошенника... А я — расхлёбываю последствия. Результаты своего собственного качественного воспитания. Дерьмократия моя, либерастия. И эта... эмансипе... эмансипи... Она самая.

"Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным" — международная мудрая мудрость. И это — правда.

"Богиня смерти" при виде нашей компании сразу облизываться начала:

— Этот-то... чудачок... Тут простенько. Расколю без напряга. А вот с полюбовницей твоей, с моей выученицей... Она ж почти все мои приёмы знает, снадобья сама варила-применяла. Она наперёд ведает — что да как подействует. Интересно...

Елицу "оставили на сладкое": посадили в угол застенка на пол, зацепили за ошейник цепочку к стене, занялись мужчиной.

Уложили терпилу на лавку, в задницу — свечку с Мараниной приправой. Так быстрее всасывается.

* * *

Из бородатых анекдотов.

Девушка в аптеке покупает свечи от геморроя. Мужчина из очереди видит лекарство и выдаёт комплимент:

— О, у вас такой красивый подсвечник!

* * *

У меня — без всяких красот, не эстетика, а необходимость. Внутривенно и внутримышечно здесь вообще нет — средневековье, а орально — раз в пять менее эффективно.

Новгородец очень быстро "поплыл". Подняли, посадили в кресло деревянное, привязали к подлокотникам и к ножкам.

У хирургов есть жёсткая шутка: "если пациент надёжно зафиксирован, то наркоз необязателен". В правдоискательстве — аналогично. Но я, всё-таки, предпочитаю с наркозом. Сейчас свечка полностью всосётся и начнём.

Клиент быстро созрел: пришёл в радостно-хвастливое состояние. Самое время поговорить.

— Фамилия, имя, отчество? Сколько лет, где живёшь, чем занимаешься, семейное состояние...

Всё это я и так знаю — вопросы просто "для разгону", "для разговора". Партийность, национальность, отношение к воинской обязанности... — здесь пока не спрашивают.

Ответы — быстрые, внятные, разборчивые, развёрнутые. Хотя и излишне эмоциональные.

Младший, неотделённый ещё, сын в новгородском, средней руки, купеческом семействе. Помогал отцу приказчиком. Во время зимней новгородской голодовки пошёл искать доли — пристал к моему новгородскому обозу. По прибытии в вотчину попросился в службу. Работал на разных работах, был на Филькином дворе приказчиком. Показал себя расторопным, сметливым, хватким. Грамотный, не конфликтный, толковый. Я уж подумывал его в начальники выводить, но он попросился в офени.

Тема в попадизме... — увы.

* * *

Прогрессор, если только он не закукливается наглухо в административном ресурсе — "пусть они все...!", "я начальник — вы дерьмо" — вынужден заниматься торговлей. Не навязывать и заставлять, а — предлагать. Предлагать аборигенам что-нибудь своё. Не только производить свои инновушки, но и распространять их среди туземцев. Уговаривать, убеждать... в преимуществах своих новизней. И получать что-то взамен.

Обмен называется — "торговля". Инновации требуют ресурсов, и получить их без торговли... Разбой, обман, отъём... командно-административная система.

Торговать в Средневековье мы не умеем. Катастрофически. От слова "совсем".

Здешняя торговля — целый букет систем: юридическая (часть статей "Русской Правды"), организационная (цеха, братства...), технологическая (хранение на папертях, складные весы для серебра...). И — психологическая. Последняя выглядит наиболее простой, но является наиболее сложной.

Продавец должен уметь, например, "обманывать не обидно". "Не обманешь — не продашь" — русская народная мудрость. Но если покупатель обидится... у купца зубы веером полетят.

Есть целый набор ритуальных действий: движений, мимики, слов, междометий... без уместного употребления которых — ты не купец. Закатывание продавцом глаз при одновременном вздымании в небеса обеих рук — имеет один смысл, при вздымании одной правой — второй, при руках, сложенных на животе — третий.

Из самого простого: кто из попаданцев может сделать правильное "рукобитие" как подтверждение сделки?

Можно сравнить с переходом от социализма к капитализму в начале 90-х годах. Тогда "капитаны советской индустрии" сильно удивлялись:

— У нас же прекрасное производство! Мы же делаем великолепные, нужные вещи! Почему их никто не покупает?!

— Вы умеете делать, но не умеете продавать. Поэтому ваше предприятие закрывается. А делать и получать деньги, кушать, жить — будут другие.

Попандопулы торговать не умеют. И я — в том числе. Поэтому иду на поклон к профессионалам, которые умеют.

Большинство попаданцев как-то... стыдятся? Стыдятся учиться у туземцев. Я для своей гордости стыдного здесь не вижу. Бесстыдный я.

Если у меня вопросы по сельскому хозяйству — спрашиваю Потаню и Хрыся, если по делам военным — есть Ивашко, Артёмий, Аким... По делам торговым у меня Николай. Я его расспрашивал, просил выучить помощников себе. Он и выучил Хохряковича. Ещё у меня в Елно "коростель" сидит. Но этого очень мало. Николай сейчас в Смоленске наши основные товары продвигает. А мне тут крайне не хватает профессиональных продавцов.

Снова у меня "нестандарт". Видел попаданцев, которые искали мастеров: ювелиров, плотников, кузнецов... воинов, матросов... Но чтобы торговцев... Не бизнес-партнёров с готовой "торговой империей", а нормальных продавцов...

Торговую сеть приходиться создавать самому. Как?

Две основные торговые стратегии: фактория и коммивояжёр.

В первом варианте продавец сидит на месте, а покупатель к нему приходит. Во втором — наоборот.

"Фактории" у меня в есть. Но этого мало! Надо идти к потребителю, надо посылать бродячих торговцев, коммивояжёров. По-русски — офеня.

Цена вопроса... Приличного "кирпичника" "альф" "строит" за три месяца, приличного гончара Горшеня "выпекает" за год. Приличный торговец... Николай сказал — всю жизнь.

Явная туфта. Он же сам ещё не помер, а уже торгует — вся жизнь не прошла!

Наверное, я не дожал Николашку. Но он мне нужен в стольном городе. А здесь учить некому. Не арифметике и основам бухучёта — "двойную итальянскую запись" я сразу внедрил. А вот "тактика поведения при сделке"... Мастеров-торговцев нет, и как их быстро вырастить — не знаю.

* * *

Когда этот новгородец, явно обладающий профессиональными навыками, попросился у меня в офени — я сразу согласился. Предполагалась дать ему лодочку, пару парней в помощь и в обучение, загрузить нашими товарами: мазью, смолой, полотном, прясленями, глиняной и деревянной посудой, деревянной черепицей... и отправить вниз по Угре. Посмотреть-потолковать о хлебе, о доброй худобе, о надобности в трубных печках... "пощупать воз".

Конечно, я прикидывал вариант с его побегом. "Ушёл и не вернулся" — риск очевиден. Тем более, что в "Святой Руси" сыск татя идёт, обычно, только внутри волости. Уйдёт в Черниговские, Суздальские, Новгородские... земли — фиг достанешь.

Против вступились традиции литературного попадизма: почему-то не воруют у попадунов.

Наезды — сколько угодно. Всякие вороги, драконы, злыдни... — постоянно. А вот чтобы свои слуги-приказчики просто по мелочи...

Да и то сказать, во-первых: а с чего ему бегать? Он же сам ко мне пришёл. Силком никто не тащил, живёт нормально, кушает хорошо.

Во-вторых: где Угра, а где Новгород. В одиночку по Руси не ходят, местные вообще дальше 40 вёрст не бывают.

В-третьих, чего ради? Товар в лодочке простой, много за него не выручишь, на троих делить...

Вроде бы, резона нет. А вот то, что он может попытаться уйти не только с данным ему товаром... не предусмотрел.

— "Состояние семейное"? Правду знать хочешь?! Ха-ха-ха! У меня такое состояние...! Тебе, хрен плешивый, только слюной захлебнуться! У меня баба знашь кака! У тя во всей вотчине такой нету! Она такая... белая! Мягкая! Она у меня вся...! При всём! Л-ласковая! Ж-жаркая! Глаз не поднимает, рта не раскрывает! Скромница! Пока до постели не доведёшь. А вот в постели! У-ух! Это не твоя... уродина корявая, жилами перевитая, колючая... будто терновый куст. А у моей-то... А запах! М-м-м...! Бабой пахнет...

Я перевёл взгляд в тёмный угол застенка, где скорчившись на полу, пристёгнутая за шею к бревну у земли, с отведёнными назад руками в наручниках, на коленках стояла Елица. Она до предела вывернула голову через плечо, неотрывно глядя в спинку кресла. На котором человек, час назад рисовавший ей волшебное будущее в форме счастливой семейной жизни, хвастливо уничтожал её мечты.

— А на что ж тебе Елица? Коли у тебя жена уже есть.

— Да на х... она мне сдалась! Конец помочил — и ладно. На безрыбье и на ёлку залезешь! Хорошо хоть встал на неё. Но ты ж, с-сучонок плешивый, так устроил, что к тебе в хоромы не влезть! Ты ж, падла гололобая, серебро-то в погреба заховал-запрятал! Не, я свою буйну голову подставлять... Нехай сучка твоя побегает, в зубах принесёт.

— А с ней-то что дальше?

— Не боись! Как девок утишать — я умею! Придавлю чуток — враз шёлковой станет! Она-то тобой всяким игрищам срамным выучена, а у нас такие... ценители водятся! А то — в Готланд продам, или — пруссам. Пруссы, слышь-ка, любят девок на показ обламывать! Такие штуки своими деревами уделывают...! Со всякой дурынды... враз вся гордость водичкой выльется! Хоть — жёлтой, хоть — красной.

Глава 269

Я внимательно смотрел в пьяное, наглое, похабно ухмыляющееся лицо собеседника. Жаль, что Елица не видит эту морду. Для полноты ощущения и восприятия. Перетащить её? Но мне надо ещё пару вопросов выяснить.

— С девкой понятно: на торг да к доброму хозяину отдать...

— Во! Верно говоришь! Такую стервь — тока доброму! Весёлому. Забавнику. Что б он её в три плёточки... Есть у меня такой на примете. Дядька мой, стрый. Ух, как мы с ним в походы хаживали! Ух, как он до баб лют! Он-то меня на тебя и навёл.

— Как это "навёл"?!

— Гы-гы-гы... Мудрило голомордый, ты ж обоз свой послал, а мозгой не подумал! А стрый подумал и говорит: смотри, грит, обоз пришёл. Чудной. Не с тех путей, не по обычаю: хлеб привёз санями, не водою. И точно ко времени. К самому что ни на есть голоду. Самую-то прибыль выбрали. Только взяли не по-людски, не златом-серебром — железом да побирушками. Дам тебе, грит, совет добрый за долю малую. Сбегай-ка, племяш, погляди на тот конец, на хозяина тамошнего. Чует, де, серденько — есть там добрым молодцам пожива.

Я уже говорил: не считайте туземцев тупицами. Мозги у них срабатывают не хуже попаданских. А уж в своём, в исконно-посконном материале, в "святорусской" реальности — они соображают лучше. Чётче видят всякие странности, нестыковки, которые кучей сыплются вокруг каждого попаданца. И предпринимают активные действия. В рамках собственного представления о допустимом, в соответствии с собственным множеством целей.