Мастер големов

— Кост, я слышал какую-то суету, но сударыня Ирма молчит. Ответь ты мне, это вернулись следопыты? Они прикончили тварь?

Костя виновато отвёл взгляд в сторону и отрицательно мотнул головою:

— Нет, она скрылась в горах.

— Да как?!. м-мм, — вскинулся жрец и тут же упал обратно на подушку, громко застонав от боли. — Нужно послать погоню.

— Уже послали. Четверо егерей её преследуют, ещё трое караулят дорогу, по которой она ушла.

— Мало, Кост, этого мало, только погибнут зазря. Нужен больший отряд.

— Ещё двадцать человек, плюс я с наёмниками и големом готовы тронуться путь едва непогода стихнет.

— Это уже лучше, но если демоница набралась сил, если проведёт жертвоприношение... — жрец замолчал и закрыл глаза.

— То что? Юршан, не молчи. Что будет — откр...

— Тс-с, об этом только наедине, — прервал Костю раненый, посмотрел на свою сиделку и чётко произнёс. — Нам. Нужно. Побыть. Одним.

— Сударыня, вас проводить до порога? — изобразил лёгкую улыбку Костя на своих губах, посмотрев на женщину.

— Разбойник! Кат по тебе плачет, — фыркнула та возмущённо и встала со своего кресла. Полминуты спустя в комнате остались лишь двое мужчин.

— Не закрывай, не нужно, — остановил землянина Юршан, когда тот собрался задвинуть засов на двери. — Теперь подай мне сумку и помоги достать из неё кое-что.

Помощь в 'достать кое-что' заключалась в том, что Костя вытаскивал из сумки какой-либо предмет, показывал жрецу и по его указанию клал рядом с ним на кровать или откладывал в сторону. Небольшая деревянная шкатулка, потемневшая от времени, вся в царапинах и микроскопических трещинах. Два невзрачных голыша чуть крупнее голубиного яйца светло-серого и сине-зелёного цвета. Бронзовая пластинка в половину мужской ладони с десятком чёрточек, насечек и точек. Пучок (по-другому и не скажешь) тонких бечёвок, связанных между собою без какой-либо системы, всевозможными узлами — большими, малыми, тройными, с петельками.

— Так, так, — жрец принялся перебирать верёвочное переплетение в руках. Постепенно в его руках получилось что-то похожее на лошадиную уздечку. — Наклонись.

— Зачем?

— Наклонись, если не хочешь столкнуться с Бездной безоружным.

— Не думаю, что какая-то пеньковая засаленная верёвка поможет мне справиться с демонами, — недовольно произнёс Костя, но требуемое выполнил, наклонился к Юршану, почти коснувшись лбом его груди. В течение пяти минут жрец подгонял 'уздечку' на голове молодого человека. Когда бечёвки плотно обтянули голову, жрец вложил в две петли по камешку-голышу — на затылке и темени. После чего взял шкатулку в руки, что-то прошептал, почти коснувшись губами поверхности (Костя не расслышал, хоть и было от его уха до чужих губ меньше двадцати сантиметров). Из шкатулки достал ещё один камень — мутный огромный круглый бриллиант восьмикратной симметрии, величиной с грецкий орех, его Юршан вложил в петлю на лбу точно над переносицей.

— Всё, садись рядом, постарайся расслабиться, ни о чём не думай, слушай только меня, когда начнётся урок и будет что-то неясно, просто подумай 'дальше', чтобы не тратить время, — приказал он, после чего взял в руки пластину и медленно, по слогам стал произносить. — А-ва-рти ро-о-ко-си-и на-тто-ир-и...

Костя успел удивиться длительности речи, ведь знаков на бронзовой пластинке было раз, два и обчёлся, а потом ощутил, как бриллиант нагрелся, и мгновение спустя вокруг всё потемнело. От неожиданности он попытался вскочить, но тело как будто парализовало. Он не чувствовал рук и ног, не мог пошевелить языком или качнуть головою, ничего не видел и не ощущал кроме горячего уголька у себя на лбу.

А ещё он слышал.

— Руна света — Триголия... руна света — Ольрда... руна света — Саарсаа...

При каждом имени руны в темноте вспыхивал рисунок-энергия. Когда закончилось перечисление, началось обучение созданию цепочек из рун. Затем невидимый лектор стал рассказывать, где, как, против кого и чего следует применять.

По мнению Кости это длилось не менее десяти часов, потом темнота начала сереть, жжение во лбу усилилось так, что стало очень болезненным. Голос диктора изменился, знакомые слова сменились абракадаброй.

— ... то-и-и-бар-о. Кост, ты слышишь меня?!

Но прежде чем ответить, землянин нащупал правой ладонью 'уздечку' и сорвал ту с головы — терпеть жар раскалившегося бриллианта, больше не было мочи. И как вообще углеродный камушек способен настолько нагреться и не разрушиться?

— Кажется, у меня пол-лица сгорело, — простонал Костя.

— Нормально у тебя всё с лицом, это всего лишь ощущение от магических потоков при такой методе обучения, предохранитель от перенапряжения и получения травмы энергетических каналов в теле, — успокоил землянина жрец. — Что смог запомнить?

— Всё.

— Всё?! Постой, постой, под этим своим 'всё', что именно подразумеваешь? Руны? Порядок наложения? Количество в работающей цепочке? — удивился жрец и завалил собеседника вопросами. — И как смог, если там урок идёт на позабытом наречии?

— Юршан, у меня голова раскалывается, а мозг, по моим ощущениям, вот-вот вытечет из ушей и выдавит глаза, — негромко произнёс Костя. — Я десять часов слушал нудное перечисление правил создания рабочих рунных цепочек...

— Двадцать минут всего, не десять часов, — перебил землянина жрец.

— Вот как?! Хм, Юршан, расскажи мне об этом камушке... камнях и ремешках.

— Это секреты храма.

— Но ты же поделился ими сейчас, — резонно заметил землянин.

— Драконы... — выругался Костин собеседник. — Кост, подобные вещи не у всех графов и герцогов можно найти в сокровищнице, а если и есть, то воспользоваться ими не могут. За одно его наличие меня могут попытаться убить. Тебе я дал часть сведений, хранящихся в камне, чтобы мог справиться с демоницей. Кстати, давай его обратно.

С небольшим сожалением Костя протянул жрецу артефакт, который после разборки на составляющие, вновь исчез в сумке. На этот раз помощь Кости не потребовалась — жрец сам справился. А потом появилась сиделка с Гасларом. Вредная тётка наябедничала на Костю управляющему замком и по просьбе (практически, приказом, если уж смотреть правде в глазе) того землянину пришлось покинуть покои раненого. Впрочем, расстроился не сильно — нужно было как следует обдумать случившееся и подготовиться к беседе со жрецом позже. То, что она произойдёт и будет очень непростой — ясно, как божий день. Ой, зря, зря он ляпнул, что слушал многочасовую лекцию. Невидимка говорил на языке, который девяносто девять процентов жителей мира забыли. Возможно, даже все сто! Не зря так удивился Юршан словам землянина. Знаки, увиденные Костей, относились к ряду высших рун, про которые местные маги даже в высоких званиях позабыли. Когда-то Марг дал их вместе со всем рунным алфавитом, мимоходом упомянув, что магические конструкты влияют на Астрал и его сущности и легко меняют свою полярность. Свет на Тьму, Тьму на Свет и так далее, Хаос, например.

В своей версии кристалла Юршана полтора десятка рун работали против нечисти, жителей Бездны и Тьмы лишь при соединении не менее трёх вместе. Как и какие именно — это Костя узнал из лекции невидимки. За двадцать минут он получил знание, которое ценнее всех его богатств. Чёртов Марг вложил в голову Кости лишь рунный алфавит, но не создание цепочек заклинаний. А без этого все его знания сильно обесценены. Что толку в знании создания самого совершенного и мощного боевого голема в мире? Без редчайших материалов — синей и стеклянной стали, чёрной драконьей бронзы, мифрила и ряда других материалов чертежи так и остаются чертежами.

Возможно, жрецы подобные Юршану не понимают слов Невидимки, но урок настолько проработан, что для пользования информацией достаточно запоминания рун и цепочек чар из них, а дальше можно пользоваться методом 'математического тыка'. Это сильно уменьшает полезность занятия, ведь Невидимка примерно треть подал теорией, только на словах. И вот тут Костя-полиглот сильно пригодится при дешифровке последователям учения богини Мать Ашуйя.

'Вот же попал. Чёрт, может, вернуться и по-тихому удавить жреца?'.

От этой идеи землянин отказался не сразу. Подло — да, тяжело (охраняют жреца хорошо) — это так, но пользы гораздо больше. Вот только человечности в Косте сохранилось слишком много, не успел он научиться оценивать поступки не по количеству грязи в них, а только с ракурса 'выгодно-нет'.

'Пусть живёт, авось, пригодится, как та лягушка из анекдота'.

Гаслар не отпустил землянина, когда вместе с ним покинул покои раненого, вместо этого привёл к барону. Тот выглядел так, что про него можно было сказать 'краше в гроб кладут'.

— Сэр Кост, — едва прошептал барон, — я хочу, чтобы вы мне поклялись...

Костя тут же насторожился: клятвы в этом мире магии и богов были не пустым звуком, подчас стоило серьёзно подумать над тем, давать или нет её.

— В чём именно, господин барон? — спросил он и покосился на Гаслара, который застыл неподвижным изваянием у двери.

— Мне нужна эта тварь... живой...

— Что? Демон?

— Да.

— Это невозможно, — заявил Костя. — Демоницу я убью в тот же момент, как только представится для этого малейшая возможность. Зря позвал меня к себе, господин барон.

Барон тяжело с чуть слышным хрипом задышал, губы искривились, пытаясь что-то сказать. На помощь пришёл Гаслар, он влил несколько капель розоватой жидкости из гранёного небольшого пузырька из тёмно-голубого стекла.

— Я запрещу идти с моими людьми по следам демоницы. Прикажу им стрелять по тебе, если приблизишься, — лекарство придало сил больному, сейчас его речь звучала громче и чётче, чем несколькими минутами ранее.

Костя так громко заскрипел зубами, что на него обернулся Гаслар, который в этот момент вытирал лицо и шею барона платком.

— Ради моей дочьки, Танши, прошу помочь, — с угроз барон перешёл на просьбы и мольбы. — Я не прошу её целой привезти — живой только. Отруби ей руки с ногами под корень, оставь только её рассудок целым, глаза и язык. Я хочу, чтобы она видела меня, когда начнут пытать эту тварь, а я мог слышать её крики!

Барона всего затрясло, из уголка губ потекла тонкая струйка слюны, здоровый глаз был готов выпрыгнуть наружу.

— Господин барон... — начал, было, Костя, но был перебит.

— Я только прошу дать мне шанс затушить боль в своём сердце муками демона. Если бы не моя болезнь, я сам возглавил бы погоню и лично убил исчадие Бездны! Но не могу, не могу!..

Косте было одновременно и неприятно смотреть на хрипящего, истекающего слюной барона, и жалко этого человека, не сумевшего перенести смерть своей дочери.

'В какой-то степени и я виноват в этом', — мелькнула мысль у него.

— Хорошо, я постараюсь захватить демоницу в плен и доставить вам живой. Но предупреждаю, что жрецы Матери Ашуйи против этого категорично.

'И мне ничего не мешает прикончить тварь, а сказать, что всеми силами старался пленить, но не вышло'.

— Я со жрецами разберусь сам, — прохрипел, как прокаркал барон. — Поклянись на своём знаке богини, что висит на тебе. Дай клятву, что если будет шанс, то ты захватишь отродье Бездны в плен и привезёшь сюда.

Землянин мысленно скривился: барон, словно, мысли читал, не оставляет возможности схитрить.

— Клянусь, — чётко произнёс парень, коснувшись деревянного символа богини, и почувствовал, как амулет потеплел — клятва была услышана.

Глава 3

Ледяная буря закончилась только к полудню. После неё остался толстый ледяной панцирь на всём: дороге, деревьях, стенах и крышах. Лошади скользили, и не было речи о быстром перемещении. Но в этом был и плюс — медлительные битюги наёмников, голем и тяжеловозы в Костином фургоне не задерживали колонну. Время, на которое задержала отряд буря, он потратил не зря, зачаровав священными рунами одноручный меч — стандартное оружие феодальной регулярной пехоты, похожий на клинки викингов с Земли. К сожалению, высшие священные руны конфликтовали с рунами на прочность и усиления удара, которыми постоянно пользовался землянин, так что, оружие у него получилось узконаправленным — только против демонов и тёмных тварей, да и то, рубить чешую, костяные панцири и прочую броню — природную и рукотворную, не рекомендовалось.

Кроме меча, он сделал две гранаты без осколков, они создавали ярчайшую вспышку, от которой, что удивительно, зрение приходило в норму через пару секунд. На проверку пришлось потратить один из снарядов. Но вот для созданий Бездны вспышка должна оказать воздействие сродни газовому резаку.

После бури пришёл сильный мороз, никак не выше пятнадцати градусов. Косте с обогревательным амулетом, на котором он сидел, на холод было наплевать, а вот его спутники кутались в меховые накидки и толстые плащи.

Возле подножия гор они увидели крошечный лагерь — один маленький и два больших шалаша из жердей и соснового лапника. Рядом стоял человек с коротким кривым луком в руках. Ещё двое вышли из кустов в пятидесяти метрах от лагеря, когда произошло взаимное опознание.

Егеря. Живые.

Все без исключения в Костином отряде вздохнули с облегчением.

— Никого не видели, — сообщил Нерд, бородатый невысокий крепыш егерь. — Парни с Доржем ушли по дороге вверх, новостей от них не было.

Старший отряда, сэр Робар, рыцарь и заместитель коменданта замка, наверное, десять минут молчал, принимая решение: продолжить путь или остаться на ночёвку здесь.

— Нерд, на дороге есть место, где можно остановиться такому большому отряду, как наш? — наконец, спросил он егеря.

— Есть, милорд. Только до темноты не дойдём, а после бури ночью идти рядом с пропастью я не советую.

— Демоница сильно опережает нас?

— Обычному человеку хватило бы времени до бури подняться на плато, — произнёс Нерд, сдвинув шапку на бок и принявшись чесать шевелюру над правым ухом. — А вот, если нет, то так и останется на тропе. Ни вниз, ни вверх не сдвинется. На дороге, к слову сказать, будет пара мест, откуда можно осмотреть часть козьей тропы.

— Пойдём с факелами. Лошадей вести за повод, промежуток между каждым — пятнадцать шагов, — принял решение Робар. Четырёх стражников и одного егеря рыцарь оставил в лагере у подножия тропы, чтобы Оливера, реши та вернуться назад, не улизнула.

Повезло, что обошлось без жертв при движении по скользкой дороге, с одной стороны заканчивающейся пропастью и под порывами ветра. Огромное подспорье в этом оказали два магических светильника Костиного производства. Освещая почти на полторы сотни метров вперёд, эти магические прожекторы не шли ни в какое сравнение с факелами и шарами-светильниками, несколько штук, которых, прихватил из замка Робар.

Только в одиннадцать часов вечера отряд добрался до просторной площадки, на которой сделали привал. Несколько низких с узким входом пещер в стене скалы приняли на постой людей и животных. В пещерах нашлось топливо — горка каменного угля и деревянный бочонок со светло-коричневой маслянистой жидкостью с запахом, вроде как, мазута.

'Нефть? — пронеслось в голове у Кости. — Вот так ничего себе!'.