Сновидец

Как плох ни был вход, внутри оказалось ещё хуже. Воздух тяжелый, как в могиле. Из трещин в опасно провисшем своде просторного помещения свисали корни. Весь пол тихо шуршал и шевелился — здесь кишели уховёртки, мокрицы и прочая гадость, иногда лаково-чёрная, иногда бледная до тошноты. Под босыми ногами при каждом шаге гадко потрескивало. На пленника жалко было смотреть. Его голые ступни судорожно подёргивалось, стряхивая назойливых насекомых. Казалось, его сейчас вырвет. Он был бледен, как смерть. Найте даже не знал, что человеческая кожа может так побелеть. Разумеется, здесь не нашлось ничего, кроме мусора и кишащей нечисти.

— Ну, где золото? — съязвил Вайми. — Вдруг это и есть сокровища? А как насчет домашних любимцев? — он поднял бравого, сиявшего бронзой жука чуть ли не в ладонь размером. Жук грозно шевелил мохнатыми усами.

Пленник всё же овладел собой и через силу улыбнулся.

— Давайте посмотрим там, — он показал в сторону оплетенного корнями проема, ведущего во внутренние помещения.

Подземелье — точнее, уцелевшая его часть — состояло из нескольких рядов комнат. Кое-где через широкие трещины в сводах пробивался дневной свет. Они выбрались в нечто вроде поперечного коридора, упиравшегося в завал. В него выходили узкие проемы небольших залов или палат, примыкавших к склону горы. Здесь оказалось чище и было меньше ползучей живности. Но всё равно тут не нашлось ничего, кроме кусков обвалившейся облицовки, трухи и покрывающих пол плотно пригнанных каменных плит.

— Ещё мальчишкой я был тут раз пять, — терпеливо сказал Вайми. — А до меня ещё целые поколения мальчишек. Всё, что можно, уже давно нашли...

— Нет, не нашли, — Айнат показал на заднюю стену комнаты. — Смотрите, — он ткнул в тщательно заложенный проём, почти терявшийся на фоне ровно срезанного гранита. Скрывавшая его штукатурка давно обвалилась.

— Смотрю. И что? — миролюбиво спросил Вайми.

— Это же дверь, балда! Замурованная дверь!

— Что? — Вайми недоуменно взглянул на него и вдруг со злостью ударил босой ногой в камень. Он побывал тут впервые ещё лет в семь — но не понял, что видит, а потом... благополучно обо всём забыл. Нет, как можно быть таким... да, таким беспросветным кретином: жить в двух шагах от загадки и даже не подозревать о ней до тех пор, пока какой-то пленный найр не ткнет тебя носом!

Вайми обдало жаром — он знал, что вся кожа у него вспыхнула от мучительного стыда, и оставалось лишь надеяться, что в темноте, в багровом свете факелов, никто не заметит его кромешного позора. Он мстительно подумал, правда, что дурак не он один — здесь перебывало всё племя, но никому даже не пришло в голову... хотя сюда никогда ещё не спускались взрослые — только любопытные дети. Сколько поколений смотрело на этот проем — и потом благополучно забывало о нём? Что ж: они уже не забудут...

Боль в отбитых пальцах придала ему решимости. Вайми знал, что гранит трудно разбить — но его настроение сейчас отлично подходило для такой задачи. Валявшиеся повсюду камни заменили им молоты, копья — рычаги. Известь от времени превратилась в труху, и в конце концов им удалось расшатать и вытащить несколько камней. Расширять сквозную дыру оказалось куда проще, и вскоре все пятеро, тяжело дыша, смотрели на начало идущей вниз лестницы. Оттуда тянуло неожиданно свежим воздухом.

— Там где-то есть продухи, — сказал Вайми, поднимая факел. — Чувствуете сквозняк? Ну что, пошли?

Найте помедлил, прежде чем сказать "да". Туда никто не входил уже несчётные века. На секунду им овладел суеверный страх. Прогнав его, он встряхнул головой, поднял факел и первым вошёл под низкий неровный свод.

Короткая лестница вывела их в узкий коридор, а тот — в круглое просторное помещение. В его стенах зияли ещё пять проходов: один — прямо перед ними, другие — по сторонам. В центре — низкий каменный стол или алтарь. Воздух сырой, душный и неожиданно холодный.

Они обошли подземелье. В четырех боковых комнатах не нашлось ничего, кроме трухи и истлевших деревянных обломков. В пятой...

Чтобы войти в неё, пришлось подняться на несколько ступеней. Они вели в небольшой зал с ровными, словно проведенными по линейке, прямыми углами. Здесь стояли ряды низких каменных скамей, а впереди, на возвышении ещё в несколько ступеней — массивная кафедра из мрамора, с глубоко врезанным узором. Гладкие стены были когда-то расписаны, но сырость и плесень превратили фрески в россыпь тусклых пятен. В своде зиял узкий лаз. Оттуда явственно спускались струи свежего воздуха.

Найте медленно, словно во сне, взошёл на возвышение и положил руки на мраморную плиту. Его товарищи стояли перед ним, внимательные и тихие. Его вдруг охватило странное чувство — казалось, он должен сказать им что-то очень важное, но вот что — он никак не мог вспомнить...

Найте встряхнул головой, и наваждение исчезло. Он осмотрелся. То, что он вначале принял за ржавые потеки на стене за кафедрой, оказалось дверью, целиком сделанной из железа и теперь насквозь проеденной ржавчиной. Когда он стукнул по ней посильнее, на пол посыпалась труха. За сколько лет сырость так проела толстую сталь?

— Там, наверно, сокровищница, — предположил Айнат.

Найте принес камень побольше и изо всех сил ударил по двери. Звук был глухой, словно от гнилушки. Камень пробил дверь и застрял в ней. Юноша с усилием выдернул его, заглянул в дыру. Ничего не видно. Темно. Он попробовал отогнуть край, потом ударил ещё раз. Теперь можно было отбивать и отламывать большие куски. От железа остались лишь отдельные островки, соединённые ржавой коркой. Вскоре он пробил большую дыру и пролез в неё. За ним пролезли остальные.

Они не нашли ни сокровищ, ни старинного оружия, ни даже костей — то есть, вообще ничего. От двери в толщу горы уходил широкий туннель с гладкими стенами из серого камня. Пол покрывали маленькие плитки. Здесь не лежало даже мусора, только липкая пыль. Воздух, казалось, был недвижим веками.

— Мне здесь не нравится, — вдруг сказала Аютия. — Здесь страшно.

Найте погладил её по плечу, успокаивая. Они пошли вперед, но даже рвавшийся к сокровищам Айнат присмирел. Туннель вёл под склон горы, и толща камня, нависавшая над головами, давила сильней с каждым шагом.

Через несколько сотен шагов они вышли в просторный кубический зал — в тупик. Впереди, в металлической стене, тускло отблескивала громадная круглая дверь, на сей раз без малейших следов ржавчины. Найте с первого взгляда узнал этот красновато-чёрный несокрушимый металл — из него Создатель отлил кости мира...

— Что это? — тихо сказал Вайми. Он подошел к двери и коснулся её, точно боясь, что она сейчас исчезнет. — Неужели мы, мы сами... — у него перехватило горло, и он с усилием закончил, — сами создали... создали мир? — его глаза безумно блуждали. Казалось, он сейчас упадет. — Или эту дверь создал ОН? Вместе с городом? Я не понимаю...

Найте плохо разбирался в дверях, но понимал, что эту надо непременно открыть — именно открыть, а не выломать, потому что у всех обитателей мира на это не хватило бы сил.

Круглая дверь так плотно прилегала к стене, что в щель между ними не прошёл бы и волос. Её центр занимали несколько колец — одно в другом — с нанесёнными на них непонятными знаками. Вайми коснулся одного из них — и испуганно отдернул руку, когда кольцо вдруг повернулось.

— Это файский язык, — сказал вдруг Айнат за их спинами. — Ваш старый язык. Лархо знает его. Но зачем тут эти буквы? Я не понимаю...

— Слово. Чтобы открыть дверь, нужно слово, — сказал Вайми, наконец опомнившись. — Одно из триллиона возможных. Я... чувствую это. Но какое? Я ведь... даже не знаю языка своих предков...

Они принялись крутить кольца наугад, но, понятно, ничего не добились. Факелы подходили к концу, и они спешно осмотрели зал. В потолке зияла круглая дыра — начало ведущей куда-то наверх шахты, но там сгущался непроницаемый мрак. Вдоль стен, точно в спешке, были свалены груды обломков: ржавое железо, остатки каких-то разбитых ящиков, ларей, — словно здесь устроили погром, потом решили убрать мусор, да так всё и бросили. Вайми, впрочем, раскопал в куче хлама металлический диск — одна его сторона просто блестела, вторая, залитая кварцем, сияла удивительными радужными разводами. Эта диковинная вещь оказалась единственной, какую стоило взять. Если здесь когда-то и была сокровищница, её давно разграбили. Больше они ничего не нашли.

Глава 6.

Обратный путь Найте не понравился — факелы кончились и пришлось пробираться на ощупь. Когда они выбрались наверх, лес показался ему ненастоящим, плоским и зыбким, будто его можно отдёрнуть, как травяной занавес у входа в хижину — и за призраками деревьев откроется сумрак подлинного мира. Словно только подземелье было реальным, а теперь он вернулся в надоевший сон, в котором заблудился с рождения.

Он помотал головой. Все они выглядели потрясенными и пришибленными. Бежать хвастаться великим открытием никому не хотелось, потому что — хочешь, не хочешь — его совершил пленный найр, урод, недочеловек. Да и что это могло изменить? Его соплеменники поудивляются, кое-кто ещё больше надуется от спеси — вот и всё.

— На вершине Обзорной горы тоже есть развалины, — вдруг сказал Вайми — уж ему-то всегда и всего было мало. — Нашей старой крепости. Туннель уходит под неё — и, может быть, там...

Найте промолчал. Каждый из них, начиная с раннего детства, множество раз бывал на этой вершине. Каждый камень там знали едва ли не на ощупь. Может, что-то скрывалось под завалами — но, чтобы разобрать их, нужны усилия всего племени и годы работы. Хотя, после их открытия... кто знает? В любом случае, на гору стоило пойти — просто затем, чтобы успокоиться и всё обдумать.

Они все с аппетитом поели (что бы ни творилось у них в головах, их животы это мало трогало), потом пошли назад. На гребне отрога их встретил один лишь юный Маану — двое других караульщиков тихо дрыхли в шалаше, разморённые жарким, вышедшим из-за плеча горы солнцем. "Возможно, Айнат прав, — подумал Найте, глядя на сонное лицо Маану, — тот лениво следил за птицами внизу и едва взглянул на них. — Мы все стали беспечны. Сколько наши не гибли от рук найров? Года два? Двадцать три месяца и одиннадцать дней. С тех самых пор, как Маоней пошёл посмотреть, что они ищут у южной подошвы горы. Раненые — да, почти каждый месяц, но убитые — нет. Это замечательно, но всё же... всё же..."

Он взглянул на Айната, но лицо пленника не отражало никаких чувств.

....................................................................................................

Выбравшись на солнце, Вайми решил всласть налюбоваться находкой. В подземелье, при свете огня, диск блестел в основном красным и желтым, теперь же он переливался всеми цветами радуги, невозможно яркими, ослепительными. Никто из них доселе не видел таких чистых цветов. В центре диска зияло отверстие, как решил Вайми, для шнурка на шее. Глаза пленника тоже алчно блестели. У найров эта вещь не считалась бы драгоценной — но всё равно, стоила бы немало, и металл её основы он не смог узнать.

Найте не представлял, что такое "деньги", но что за такое чудо могут дать очень много, понимал. Вайми смотрел на диск, как завороженный, и опомнился лишь, когда Лина больно дёрнула его за ухо.

Лес на склоне горы был реже и светлее, чем внизу. Идти по такому легко — но дорога вела вверх, причём, довольно круто. Пленник скоро устал — но не останавливался, не просил передохнуть, просто шёл вместе со всеми, шатаясь и сжав зубы. "Старается понравиться новым друзьям? — подумал Найте. — Или боится показать слабость перед врагами? А может, всё вместе?"

Лес отступил неожиданно, оттеснённый серыми языками каменной осыпи. Вершина казалась уже близкой — но к ней пришлось подниматься ещё почти час. Здесь дул сильный, упругий, как вода, ветер, а солнце жгло их голые спины.

Вершина Обзорной горы была плоской — то ли изначально, то ли срезанная чьей-то могучей рукой. Её венчала восьмилучевая звезда крепости — враг с любой её стороны непременно угодил бы под перекрёстный обстрел. Сложенная из исполинских каменных блоков стена, казалось, тонула кое-где в скалах, но даже и там была высотой в восемь ростов. Даже сейчас она осталась гладкой и взобраться по отменно пригнанным глыбам не смог бы никто. Вместо ворот, правда, зиял полузаваленный пролом, да и парапет на гребне стены давно рассыпался.

Взобравшись на завал, они увидели внутренний двор крепости — шириной больше двухсот шагов. В его центре синело небольшое озеро, полное чистой дождевой воды. Сам двор зарос пышной травой — а из неё поднимались развалины. Дома и башни давно превратились просто в груды камней.

По наполовину обвалившейся лестнице они поднялись на гребень стены толщиной в два человеческих роста и побрели по этому подобию неровной каменной дороги, неторопливо осматриваясь, бездумно парируя злобные пинки ветра.

Найте заметил нескольких мальчишек — они сидели на краю стены, свесив босые ноги, и смотрели вдаль, молча, лишь изредка переговариваясь. Он взглянул вниз, на зелёный двор, потом наружу, где сразу под стеной начинался крутой и голый склон горы.

"Хорошее место, — лениво думал он, отбрасывая от глаз растрёпанные ветром волосы. — Незаметно не подберешься, и силой не очень-то вломишься. Вода здесь есть, только в лес ходить далеко. Но всё же — хорошее место".

Заметив их, мальчишки быстрой стайкой бросились прочь — без взрослых им запрещалось гулять так далеко от дома. Найте остановился на выступающем в пустоту углу стены, на самом краю, гордо стараясь не ёжиться от ветра, который хлестал по не прикрытой почти коже, рвал плетеный шнурок из волос. Остальные подошли к нему и сели на шершавый, нагретый камень.

Солнце склонялось на запад, но стояло ещё высоко — самое жаркое время дня, но здесь, на высоте, жара совсем не ощущалась. Внизу тянулись мягкие зеленые валы гор, обрезанные вдали неровной зубчатой кромкой края мира. Срединное озеро неясно синело, словно громадный прищуренный глаз. За ним начинались таинственные, смутные увалы. Они уходили куда-то в сияющую голубоватую бездну, и в ней едва угадывался другой край мира. Оттуда, из неведомой земли, дул ровный, сильный ветер — они словно летели туда сквозь толщу плотного, прохладного, полного ароматами трав воздуха. На безмерной высоте над миром распластались серебряные перья облаков. Они медленно, едва заметно плыли на них, словно вся их земля двигалась куда-то под ними...

Мальчишкой Найте очень любил встречать здесь закаты... или рассветы, глядя, как ветер волнует траву, а в отступающую темноту на западе садится луна...

На дальнем берегу озера белело смутное пятно — Парнал, столица найров. Вечером и ночью там едва заметно мерцал красноватый свет, и юный — совсем юный — Найте смотрел туда, зная, что видит земли, в которые никогда не попадет.

...................................................................................................

Взглянув на пленника, он заметил в глазах Айната слёзы — может, от ветра, а может... тут юный найр отчетливо всхлипнул.