Волчица и пергамент. Том 7

То есть план предусматривал, что Церковь должна в противостоянии с королевством уступить, что выглядело бы её поражением, но на самом деле это стало бы победой веры, принесённой Церкви группировкой Ханаана.

Через миг прогрохотал стул, опрокинутый вставшим человеком.

— Это просто взрезать им брюхо и переломать кости! Не иначе!

Вскочила, конечно же, любительница историй о сражениях Миюри, услышав про такую стратегию и не сдержавшись. Ханаан от возбуждения дважды моргнул и радостно улыбнулся.

— Ныне твои действия, — заявил он, — заставили людей поставить под сомнение всё течение реки денег Церкви. Но это отпугивает, пусть и на время, некоторых людей, которые жаждут извлечь доход из этого течения. Лучшего времени, чтобы восстановить берега этой реки и пустить её воду на поля истинной веры, не найти.

Что ж, для не особо сильной и прямолинейной группировки Ханаана время действительно было лучшим, но подобное решение было бы своевременным и для королевства, завязшего в противостоянии и не имевшего путей к победе в нём.

Однако Коулу надо было ещё кое-что уяснить.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду... — заговорил он, не видя пока, какую роль отводили в этом ему, ничего толкового в этом смысле в его голову не пришло. — Значит, ты хочешь, чтобы я занялся разоблачением пороков Церкви и на большой земле? В общем, я с твоими целями полностью согласен, но разве нет кого-то более подходящего на эту роль?

Миюри, поднявшая стул, с прищуром посмотрела на Коула — мой брат опять говорит такие трусливые вещи. Но Коул спросил не только потому, что недостаточно верил в себя, у него был и вполне здравый резон.

— Разве рыцари святого Крузы не действуют на стороне королевства, борясь с пороками Церкви?

— О! — ошеломлённо вскрикнула Миюри.

Не так давно Миюри и Коул имели дело с этими рыцарями, потерявшими средства к существованию, но, к счастью, рыцари уже обрели дело, подобающее их чести, и цель существования. Цель как раз и состояла в разоблачении пороков Церкви, вызывавших негодование жителей страны.

— Этот орден, — продолжал Коул, — известен как орден наёмников самого папы, если предоставить дело им, может быть, тогда удастся в значительной степени снизить плохое отношение Церкви к исполнителям.

— В определённом смысле это так, — ответил Ханаан, однако предложение он воспринял не очень хорошо.

— Это действительно правда, — вмешалась Миюри, откинувшись на спинку стула. — Они рыцари, которые сохранятся в легендах. Разве у них может не получиться?

Прежде чем Коул успел понять сам, Ханаан подтвердил:

— Именно. Как только папа отдаст им приказ, они должны будут ему подчинить. Даже если это будет приказ немедленно прекратить их борьбу, так что их использование может не иметь смысла.

Если скажут: "Это белое", тогда и чёрное будет белым. Таковы отношения верного рыцаря и его господина. Раскрытие злоупотреблений в Церкви на большой земле в большинстве случаев отразится на кошелях высших иерархов Церкви. Нетрудно представить, что из этого следует.

— Мы должны сломать их порочную привычку ставить золото выше учения Бога и дать должное направление мыслям папы и кардиналов. Но самим нам с этим не справимся, нам понадобится, чтобы кто-то ещё надавил на них извне, — негромко произнёс Ханаан.

Вероятно, здесь можно вспомнить часто встречаемое "враг врага есть друг". Хайленд попыталась проследить за ходом мысли Ханаана:

— Но давление не должно быть слишком сильным, если наше королевство под знаменем веры станет давить слишком сильно, стараясь очистить Церковь, это лишь подольёт масла в огонь.

Это было действительно так. Тупиковая ситуация во многом была связана с нежеланием королевства ввязываться в настоящую войну.

— Ещё я думаю, что продолжать противостояние Церкви и королевства больше невозможно, как невозможно и покончить с ним. Как сказала эта юная госпожа, всё дело в сохранении лица, поэтому мы хотим дать вмешаться третьей силе, — продолжил излагать свою позицию Ханаан.

Третьей силе? Коул не знал, о чём и думать, но Хайленд не выглядела такой же озадаченной, как он. Она встала, подошла к роскошному шкафу, занимавшему в её комнате больше всего места, и достала книгу. Коул увидел, что она ещё не была переплетена, только увязана шнуром.

— Помощники, которых мы ищем, это люди рассвета, научившиеся из вот этого верным убеждениям.

Толстая стопка листов пергамента в руке Хайленд была переводом Священного писания на обычный язык, эта работа велась усилиями многих умных людей под её руководством.

— Изложение простое... То есть...

Пока Коул старался понять, к чему клонила Хайленд, заговорил Ханаан:

— Одна эта книга может донести Знание до такого большого числа людей, до какого не достучится ни один ревностный проповедник. Переводы, подготовленные преподобным Коулом и досточтимой принцессой Хайленд и переданные жителям портового города Атиф, пользуются действительно большим уважением, они были несколько раз скопированы и распространены в других городах. Это должно оказать влияние, которое не сможет не взять в расчёт папа.

В тексте перевода были подобраны простые, обычные слова, которые поймёт каждый. Когда люди прочтут учение Бога, они поймут весь обман, использованный Церковью, что обязательно подтолкнёт её к самоочищению. Простой и понятный путь, не считая того, что Коул с Хайленд сами хотели, чтобы это произошло. Но когда они покинули Атиф, это намерение не было осуществлено по одной причине.

— Коул, меня не оставляет чувство стыда за то, что выполненный тобой перевод я так и не смогла распространить по всему свету, — сказала Хайленд, она посмотрела на Коула и прикрыла глаза, будто испытывая неловкость. — Отец счёл, что он больше не может давить на Церковь и что распространение перевода на большой земле должно быть остановлено. Сама я не хотела полномасштабной войны с Церковью, а без помощи дворца для тайного распространения просто не хватает средств, чтобы заплатить за материалы и людям за работу по переписыванию рукописи. Я не смогла это сделать ни открыто, ни тайно.

Хайленд, стыдясь своего бессилия, закусила губу и печально улыбнулась.

— Таким образом, — после короткой паузы заключила она, — в лучшем случае мы можем рассчитывать на то, что приверженцы перевода своими силами будут переписывать выдержки из текста, распространённого в Атифе.

— Значит, ты собираешься просить Ханаана и его сторонников распространять рукописи от их имени?

Ни королевство, ни Церковь не могли одержать победу или сдаться. Королевство Уинфилд сочло, что продолжение давления на Церковь может привести к войне и поэтому приостановило свои действия, включая распространение Священного писания на общедоступном языке.

Но сможет ли группировка Ханаана, эти люди внутри самой Церкви, выйти за пределы тупика? С этой мыслью Коул взглянул на Ханаана и увидел на его лице неловкую улыбку вместо решимости.

— Мы, как и вы, хотели бы сделать это, но сталкиваемся с тем же препятствием, что и досточтимая принцесса Хайленд. Весьма ощутимым препятствием.

Эти слова напомнили Коулу недавнюю сценку в порту. Если Миюри хотела перенести на бумагу свою героическую мечту, ей надо было сначала эту бумагу с перьями и чернилами купить у Ив.

— То есть у вас не хватает денег?

— Именно. Если хотеть сделать столько, что хватило бы распространить по всей земле, потребуется много людей для этого, одних капитанов кораблей понадобится с тысячу. Помимо этого, столь масштабную работу по переписыванию будет крайне сложно скрывать от глаз и ушей папы и кардиналов долгое время. Для того чтобы проделать на большой земле всю работу, одних нас недостаточно, — ответил Ханаан.

— И даже опытному переписчику потребуются месяцы на такую толстую книгу, как Священное писание, но будет ещё дороже, если книгу красиво переплести. Кроме того, портами располагает всего несколько десятков городов на большой земле, а всего достаточно крупных городов, включая удалённые от моря, насчитывается одна-две сотни, и всюду надо обеспечить распространение, — добавила Хайленд.

Миюри попыталась что-то подсчитать, но быстро сбилась и теперь сидела и ошарашено переводила взгляд с одного сидевшего за столом на другого. Но числа превосходили и воображение Коула. И поскольку он не думал, что Хайленд способна всё это оплатить, он не мог не спросить:

— Тебе нужно будет задействовать короля?

Ради осуществления своей мечты — пуститься в плавание на поиски новой земли — Нордстоун однажды пришёл во дворец с просьбой о помощи. А это предложение выглядело реалистичней, чем у Нордстоуна.

— Нет... Этого сделать нельзя, — произнесла Хайленд, и её лицо напряглось. — Во дворце немало тех, кто вступил в сговор с продажными представителями духовенства, всё нужно делать самим.

Ханаан сказал, что его называют предателем Церкви. Так же, как и Хайленд не подчинилась распоряжениям короля. Возможно, она убедила себя тем, что распространение рукописей руками группировки Ханаана было бы просто внутренним делом Церкви. Коул сочувствовал Хайленд, которая в борьбе с собой решила скорее не подчиниться королю, чем отказаться от действий. При святом престоле есть союзники, есть и желание искоренить пороки Церкви, как ни думай, такова воля Божья.

— Помимо отца при дворе нет аристократа, на чью денежную помощь можно было бы рассчитывать. Поэтому нам надо скопировать как можно больше Святых писаний своими силами.

Коул представил себе последствия использования имени Предрассветного кардинала для сбора денег, в этом случае все узнали бы, кто занимается распространением писаний. Это не заставит Церковь очистить себя, это лишь углубит раскол между королевством и Церковью и начнёт настоящую войну. Коул в своих размышлениях шёл по замкнутому кругу, но ведь Ханаан зачем-то пришёл сюда! Возможно, он и его единомышленники что-то нашли, что-то, что выведет на дорогу, о которой Коул и Хайленд подумать не могли.

— Преподобный Коул, — сказал Ханаан, — в этом мире есть один способ, уничтоженный Церковью и объявленный еретическим. Если ему обучиться, невозможное станет осуществимым, можно будет сотворить чудо.

— Способ? — переспросила Миюри.

Возможно, при её увлечении легендарным мечом она была удивлена несколько меньше, чем Коул, но она учуяла дух приключений и не могла пропустить его.

— Мы хотели попасть в королевство по двум причинам. Первая — получить помощь тех, кто создал общедоступный текст Священного писания. А вторая... — Ханаан глубоко вздохнул. — Восстановить способ уничтоженный Церковью в прошлом. Мастера, унаследовавшие его, должны были сохраниться в вашей стране.

Если бы волчьи уши Миюри были бы открыты, шерсть на них поднялась бы дыбом. Хайленд, не обратив особого внимания на возбуждение Миюри, сообщила:

— Ремесленники, использовавшие этот способ, изначально находились на большой земле, но после обвинения в ереси их мастерские были уничтожены. Инквизиторы стали повсюду искать и хватать ремесленников, лишь одному из них удалось бежать к нам на остров, — под сиявшим нетерпением взглядом Миюри лицо Хайленд напряглось ещё сильнее, так, что это даже казалось странным. — Инквизиторы не переставали искать рыбку, ускользнувшую из их сетей, поговаривают, что противостояние Церкви и королевства обострилось, когда стало известно, что тот человек сел на корабль, отплывавший в королевство. Инквизиция отступилась, и дело пылилось на полке, пока через несколько лет достопочтенный Ханаан со своими людьми не наткнулись на записи об этом в книгохранилище.

— Да, судя по записям инквизиторов, они пока не нашли последнего ремесленника.

Наверное, они не ожидали, что противостояние так затянется, и поиск приостановится на несколько лет. В любом случае нетерпеливое любопытство юной волчицы могло прорваться её хвостом и ушами в любой момент, и Коулу пришлось поспешить перейти к самой сути:

— А простите, что это был за способ?

Разговор о чём-то, запрещённом Церковью, напомнил ему о металлической сфере, которую он увидел в доме Нордстоуна.

Ханаан, волнуясь, сделал короткий вдох-выдох и начал рассказ.

Глава вторая

— Возможно, сейчас будет очень трудно найти этого ремесленника, а возрождение этого опасного способа может встретить препятствия, которые трудно себе представить. Но мы верим, что этот путь указал нам Бог, — сказал в завершение рассказа Ханаан, подробно описав перед этим, в чём состояла суть способа.

Противостояние Церкви и королевство уже несколько лет пребывало в состоянии тупика, обе стороны силились как-то выйти из него, в то время как грозовые тучи войны продолжали сгущаться. Если бы противостояние удалось решить мирным путём, продажность в Церкви, собиравшаяся годами, возможно, тоже была бы сметена.

Если этот путь не указан Богом, в какого бога тогда верить?

Способ, о котором рассказал Ханаан, действительно мог невозможное сделать осуществимым.

— Ради истинной веры, — произнёс Ханаан, встал из-за стола и, подойдя к Коулу, протянул ему руку.

На его лице больше не было спокойного, уверенного выражения, это было полное решимости лицо юноши, осознававшего, что впереди ждёт много трудностей. Хайленд, ещё сидевшая немного позади, чуть кивнула Коулу. Ханаан отважился проникнуть на вражескую территорию, чтобы предложить удивительный путь, решавший судьбы мира. Ради мира и истинной веры, разве у Коула была причина не принять эту руку?

— По воле Господа, — произнёс Коул и пожал руку Ханаану.

Лицо Ханаана немного расслабилось, он наклонился и осторожно поцеловал Коулу руку, как священнику, а потом приложил её к своему лбу, чтобы выпрямиться и сказать:

— Благодарю Господа и высокочтимую принцессу Хайленд за встречу с тобой.

Хайленд тоже поднялась и горячо пожала Ханаану руку.

— Достопочтенный Ханаан, пока мы будем действовать заодно, мы преодолеем все препятствия.

— Несомненно. Помолимся же вместе за мир на земле Господа.

Может быть, несколько неуместно говорить подобное от имени других людей, но сейчас, когда они втроём стали плечом к плечу, такого ощущения не было. Одна лишь Миюри осталась сидеть на стуле с угрюмым лицом.

Если бы время позволило, Коул поговорил бы ещё с Ханааном о вере, но если Ханаан задержался бы в доме, неизвестно, кто мог бы его увидеть. К тому же главный разговор состоялся, и юноша поспешил уехать на карете наследницы, чтобы другие думали, что в карете едет сама Хайленд. Приехал он с такими же предосторожностями.

Проводив карету, Коул с Миюри вернулись в свою комнату. Девушка плюхнулась на кровать и воскликнула:

— Какая скукотища!

Выпущенные хвост и уши недовольно шевелились. Миюри подхватила беспечно приблизившегося щенка и играючи стала его трясти.

— Да уж, какая жалость, — хмыкнул Коул.

— Люди такие счастливые! — Миюри бросила щенка на кровать, тот, сделав несколько неуверенных шагов, завилял хвостиком и попытался снова приблизиться к руке девушки. — Сказали о легендарном способе, запрещённый Церковью, я и подумала, что это очень могущественное волшебство!