Абсолютно все ресурсы — каггат не признает полумер.
А значит, пора собрать всех учеников, а также провести ритуалы.
* * *
Зачистка неблагонадежных прошла успешно: Один одобрительно качнул головой, получив отчет от одного из своих эйнхерриев прямо с утра. Воин сухо перечислил всех, кто перестал отравлять воздух Асгарда, получил дальнейшие указания и вымелся из кабинета. Сидящий рядом с отцом Тор лишь проводил его задумчивым взглядом: он и не знал, что личная гвардия царя исполняет и такие поручения. И не морщится, сетуя на тайный умысел, противный сердцу настоящего воина, как верещал бы сам Тор раньше, узнав об отданном Одином приказе.
Теперь он лишь отметил данный факт — после обучения у Локи сам Тор искренне считал, что чуточку поумнел, за что не переставал мысленно благодарить брата, взвалившего на себя такое бремя. А вот что Тору не понравилось — то, что Амору так и не нашли. Ее сестра понятия не имела, где носит блудную родственницу, единственное — указала на то, что Амора к слишком многим магам втерлась в доверие. Уже хоть какая-то зацепка. Которую просто необходимо проверить — уж очень Тору не понравилось произошедшее с братьями. А ведь это не первый случай покушения на царскую семью — достаточно Разрушителя вспомнить.
Кроме того, Тора царапнуло творящееся внутри семьи. Видар и Вали едва концы не отдали, на носу война, а никому, кроме Бальдра, ну и отца с матерью, до этого и дела нет. Браги весь день тренькает на арфе, Хёд и Хермод рассуждают о высоком, и никто и не чешется помочь, что-то сделать. Хотя... Тор вздохнул, вспоминая братьев: Браги висы и драпы сочиняет, Хёд зарылся в библиотеку, перестав заниматься воинскими искусствами. А ведь, несмотря на физическую слепоту, он был хорош. И как воин, и как военачальник — пусть Хёд видел по-другому, каким-то магическим образом, как змеи, по словам Локи, очень своеобразно, это не мешало ему иметь мощный ум и живое воображение. Но слепец зарылся в книги, перейдя к научной работе и разрабатывая теории — и не помышляя о троне и связанной с ним власти. Его устраивало место советника. Хермод? Прекрасный воин, но тугодум. И с огромным самомнением, это даже Тор видел, даже до обучения у Локи.
Единственная надежда — что оборотни поправятся до того, как на них всех обрушится лавина.
* * *
Заковия
— Госпожа?
Рослая блондинка резко обернулась, раздраженно хлестнув по спине длинной тугой косой, словно кошачьим хвостом. Темные, болотного цвета глаза угрожающе сощурились.
— Ванда, — процедила Амора, возобновляя движение по мрачному бетонному бункеру. — Сколько раз тебе повторять, я не терплю безалаберности!
— Но, госпожа... — попыталась оправдаться красноволосая девушка, зыркая исподлобья. — Все прошло отлично! Старк...
— Старк жив, здоров и не вылезает из своей башни! — рявкнула Амора, угрожающе надвигаясь на более низкорослую собеседницу. — Никаких телодвижений! Никаких новостей! Ни-че-го! Где результат? Где результат, я тебя спрашиваю?! Почему ты здесь, теряешь мое время? Где результаты твоей работы? Дармоедка!
Красноволосая вспыхнула, буквально: глаза засверкали двумя раскаленными углями, кожа слегка засияла, волосы заизвивались рубиновыми щупальцами. Она стиснула кулаки, но хлесткая оплеуха тут же сбила весь воинственный настрой, заставив схватиться за щеку.
— Не перед теми гонор показываешь, — процедила Амора. — Пошла прочь, неумёха!
Угрюмо нахохлившаяся девушка потупилась, отступая. Неожиданно распахнулась дверь, из нее невозмутимо вышел человек в фиолетовой маске, закрывающей все лицо, кроме глаз.
— Что происходит? — прокаркал мужчина, осматриваясь. Амора дернула уголком губ.
— Ничего стоящего, барон. Просто некоторым необходима мотивация для надлежащего исполнения порученного. Сейчас...
Окончание фразы потонуло в грохоте: сквозь проломленные стены бункера внутрь стали вваливаться рослые металлические фигуры, с ходу принявшиеся палить во все, что движется, из укрепленных на плечах орудий. Барон первым рухнул с пробитой головой, одна из фигур для верности растоптала его ногами в кашу, Амора что-то выкрикнула, вокруг нее возникла сфера магического барьера. Ванда взмахнула руками, выпуская из пальцев тонкие алые нити, буквально прожегшие одного из роботов, которые все прибывали и прибывали. Один из них, вооруженный топором на длинной ручке, прошагал вперед, замахиваясь.
— А вот и Джонни! — рявкнул робот голосом Старка. Ванда завизжала. Амора, раздраженно цыкнув, бросила взгляд на растоптанного Земо, на отбивающуюся Ванду и, даже не подумав помочь ей, сорвала с шеи кулон, сжав его в ладони. На бетонный пол бункера посыпались обломки, волшебницу втянуло в воронку портала, появившуюся за спиной. Магический барьер лопнул, как мыльный пузырь.
Ванда отчаянно отбивалась, Железный легион, подбадриваемый азартными воплями Старка, медленно, но уверенно теснил ведьму в ближайший угол. Управляемый Тони робот, вооруженный топором, координировал процесс. Неожиданно вдали хлопнула тяжелая дверь, а затем роботы разлетелись кеглями. На миг показался тощий белобрысый парень, что-то обеспокоенно протараторивший Ванде, его фигура размазалась, подхватывая девушку на руки. Старк, пытающийся захватить мутантку живьем, взревел. Легион рванул наперехват.
Операция по захвату превратилась в свалку. Управляемые Джарвисом роботы стали бить репульсорами, пытаясь отрезать беглецам пути к бегству, невероятно быстрый парень заметался, усеивая свой путь сваленными и поврежденными роботами, Ванда, зарычав, окуталась алым огнем, распустившимся паутиной, и половина железной армады полегла. Старк не стал спокойно смотреть на гибель своих детищ, рявкнул приказ, и роботы принялись действовать грубее.
Парень, буквально размазываясь в пространстве, забегал, распихивая роботов, прорываясь к выходу из бункера. Ванда, заорав, обрушила на Легион водопад огня, едва не свалившись от усилий, блондин ее подхватил, роботы принялись бросать светошумовые гранаты. Загрохотало, все заволокло дымом, Старк, в сердцах швырнув топор, направил своего робота вперед. Раздался дикий крик, Ванда, крича что-то от ненависти, ринулась в атаку.
Она прыгнула на робота, пытаясь поймать взглядом хоть что-то, видно, надеясь, что там, за доспехами, прячется человек.
— Смотри на меня! — выдохнула Ванда. Увидев оскаленное лицо почти возле управляемого им робота, Тони рефлекторно нажал на гашетки. Ведьму снесло, отбросив к стене. Роботы расступились, открывая проход.
— Упс? — почесал затылок Старк, пялясь в экран, транслирующий картинку. — Ну... — он покосился на валяющиеся на полу трупы, хмыкнув при виде раскроившего череп бегуна топора, — ну... В общем, все умерли. Жаль. Ладно. Джарвис! Все обыскать и выпотрошить.
— Да, сэр! — с готовностью отозвался искин. Старк отвернулся от экрана, потерев лицо ладонями. Да, жаль, что не удалось захватить ведьму живьем, с другой стороны... Она так ловко лазила по мозгам, что Тони искренне испугался, что до него дотянутся каким-то образом просто через камеру. Мало ли какие у этой мутантки способности! Вдруг опять устроила бы ему короткое замыкание в мозгах? Нет уж! Лучше пусть Джарвис пошарит везде, роботы обыщут помещения насчет тайников и документации, да и надо поискать, что это за подозрительная блондинка мелькнула... Дел невпроворот.
* * *
Стрендж устало растекся по креслу, вытирая потный лоб и виски влажным полотенцем. Чашку чая пришлось держать обеими руками, как плебей — пальцы тряслись от перенапряжения. Вонг молча придвинул поднос с сэндвичами, тоже берясь за чашку.
Чувствовал себя Верховный маг Земли просто отвратно: усталость настолько придавила, что он даже не мог нормально спать, приходилось принимать снотворное, чтобы дать возможность отдохнуть телу и мозгам. За последние недели Стивен умаялся, отражая атаки лезущих со всех сторон незваных гостей. Если раньше ему казалось, что порталов — раз-два и обчелся, то теперь выяснилось, что маги реагировали в лучшем случае на половину.
Ладно, работы прибавилось — с этим он был еще согласен. Проблема проявилась там, где не ждали: на корабле возник бунт. И не один.
Маги всегда считали себя чуть ли не высшей расой, оправдываясь тем, что оберегают планету и прочее. Угроза Люцифера всех посадить на голодный паек, к которой сам Стрендж отнесся крайне серьезно, многих почему-то не впечатлила. А еще многих не впечатлил и сам Стрендж, как с изумлением узнал Стивен.
Маги, жившие веками, не воспринимали выскочку, пусть и протеже Древней, как равного. Ну колдует. Ну Око его признало. Ну плащик на него отреагировал. Так что? Они не хуже. Они — лучше! Мало ли кто считает себя Верховным? Он там, они здесь, им он не указ. И вообще, у них есть знания, опыт и артефакты покруче Ока. Что им какие-то пустозвоны...
Стренджу пришлось начать плотно знакомиться с теми, кто считался его подданными, подчиненными. Естественно, обнаружил много нового и неизвестного. Естественно, не смог плотно заниматься мониторингом границ Земли. Естественно, пропустил пару визитов... Ну или не пару. Потому что пытался вразумить тысячелетних снобов.
Естественно, Люцифер не оставил это без внимания.
Когда Стрендж привычно решил навестить Нью-Йоркский храм, использовав портал, и едва не убился, практически влетев в какой-то странный барьер, он поначалу списал это на переутомление и неправильно выставленные координаты. Ну ошибся, визуализируя необходимые символы. Однако и вторая попытка закончилась так же, вспотевший Стрендж кинулся проверять другие координаты... Выяснилось, что внутри Камар-Таджа он мог перемещаться как угодно, а вот наружу — нет.
И не только он.
Через сутки, когда маг едва не заработал аневризму, представляя, как все обитатели данного измерения мрут от голода, как мухи, барьер исчез, а на столе в кабинете появился листок пергамента с посланием, кратко сообщавшим, что это первое и последнее предупреждение, подписанное угловатым сигилом, в котором Стрендж узнал печать Люцифера.
Маг на пробу телепортировался в Нью-Йорк, полюбовался с крыши на город, который никогда не спит, выпил чашечку кофе и вернулся домой. Посидел, переваривая случившееся... Подумал. Оделся и пошел наводить порядок в своей вотчине.
Теперь Стрендж не увещевал, не уведомлял, не просил. Теперь он даже не требовал, а просто и безыскусно ставил перед фактом: в Камар-Тадже военное положение, все маги являются военнообязанными и идут исполнять священный долг. А иначе...
Первого пытающегося спорить Стивен уничтожил показательно жестоко: посмевшего отмахнуться от приказа мага вывернуло наизнанку под жуткий хруст костей и непрерывные вопли несчастного, стихшие только тогда, когда лопнули все жизненно важные органы, один за другим. Следующий, вякнувший возражение, сгнил на глазах, расплываясь черной зловонной слизью. Затем он кого-то нашинковал ломтями...
Спустя час показательных казней маги поклонились, прекратив пробовать Стренджа на прочность, а в глазах Вонга он впервые увидел искреннее уважение.
Еще через пару часов все успевшие проникнуть на Землю вторженцы были отловлены и показательно уничтожены: никаких переговоров. А между храмами впервые за неизвестно сколько тысячелетий активировали сеть-сигнализацию. Она накрыла всю планету, протянувшись невидимыми нитями, связывая Храмы и Святилища: Цамцзод в восторге полировал пхурбы, помыкая армией учеников — теперь отлавливать незваных гостей стало еще удобнее. Кроме того, такое жестокое внушение Стренджа вправило магам мозги в нужную сторону, и они наконец занялись делом, сотрудничая между собой, а не ставя палки в колеса. Уже за это можно было поставить Стренджу памятник при жизни — за то, что научил подчиненных субординации, и Стивен даже не удивился, когда открытый в Нью-Йорк портал вывел его куда-то в Тибет, на вершину какой-то горы. На маленькой площадке стоял стол, стулья, одуряюще пахли разевающие зубастые пасти цветы, поселившиеся в покрытой льдом расселине рядом с ножкой стула, на котором сидел маг.
Люцифер разлил чай, они поговорили о погоде... Маг откланялся, портал открылся куда надо, и Стрендж лишь молча вытер пот, приходя в себя. Его ждала работа.
* * *
Люк смотрел и не мог налюбоваться.
Выставка шла полным ходом, по помещениям вальяжно прогуливались под бдительными взглядами охранников сливки общества, сверкая не хуже экспонатов, стоящая в центре главного зала модель гордо вскидывала голову, демонстрируя многомиллионные сокровища, усеивавшие вычурную прическу, стекавшие бриллиантовыми каплями на шею и пальцы.
Ситх вспоминал Набу, наряды Аши, драгоценности, которые он сам создавал именно для нее, подчеркивая красоту и несгибаемый характер супруги. Девушка, сейчас служащая живой витриной, сверкала красотой: не той отполированной красотой, порождением пластической хирургии, а мягкой, цепляющей душу. Она казалась очередной расфуфыренной пустышкой, но Люк видел глубже: перед ним стояло самое настоящее чудо.
И это не было преувеличением.
Когда Люк раскапывал тайны семьи, пытаясь понять истоки противоречивого отношения Одина не только к себе, но и к йотунам, то обнаружил много интересного, хотя и далеко не сразу. В частности, оказалось, что вообще-то и сам Один был йотуном наполовину, через мать — Бестлу, дочь инеистого великана Бёльторна. Один узнал о магии, ритуалах и прочем шаманизме именно от нее, а также от ее отца — жестокого Шипа Бедствий, владыки ледяных пустошей и суровых скал.
Бестла, как и ее отец, являлась турсом, вернее, гримтурсом — инеистым великаном, видом, который вымер, оставив после себя вполовину более слабых ледяных великанов, потомков Бергельмира, которых теперь называли йотунами. Гримтурсы считались исчезнувшими с лица Вселенной, почему — неизвестно, но, видимо, вымерли они не до конца, раз их наследие Люк видел перед собой.
Белоснежная кожа, ровная и гладкая — никаких спиральных шрамов, как у ледяных великанов. Темные глаза с золотистыми вкраплениями, похожие на дымчатые топазы. Обманчивая хрупкость, скрывающая силу. Девушку окутывала магия, оседающая инеем на коже, и она сверкала в свете ламп, как хрустальная статуэтка. А еще она казалась такой знакомой... Неожиданно девушка заметила наблюдающего за ней Люка и слегка вздрогнула.
Ситх шагнул вперед, поднося изящную руку к губам.
— Здравствуй.
Глава 16 На ловца и зверь бежит
Когда-то давно, когда Люк был маленьким...
Не так. Люк был очень юн, когда стрела любви поразила его в самое сердце...
Нет. Тоже не так.
Люку было почти пятнадцать, когда его долбануло по голове, выбив зачатки мозга. Страстью.
Люку было почти пятнадцать, когда он совершил ошибку — принял страсть за любовь. Простительная ошибка, показавшая, что, возможно, ситхи и разбираются в страсти, вот только они ничего не понимают в любви.
Люку было почти пятнадцать, когда он осознал, что любви тоже учатся... И это процесс постоянный, который никогда не заканчивается.
Люку уже давно не пятнадцать, и теперь он в состоянии отличить страсть, которая мимолетна и обусловлена гормонами и жадностью, от любви, мотивирующей на подвиги, пробуждающей лучшее, а не худшее. А еще он научился отпускать — тяжкий урок для вечно жадных ситхов.
