Получив от серой неприметной сипухи утренний "Ежедневный пророк" и французский "Вестник", я расплатился с птицей, до поры до времени отложив газеты в сторону, хотя там было что почитать. Сидевший напротив меня Нотт, развернул свой экземпляр, углубившись в статью на передовице под авторством неподражаемой гуанометательницы с фамилией Скитер. Признаюсь, меня восхищает эта женщина, не боящаяся никого и плюющая на авторитеты с высокой колокольни. Когда-нибудь эту гламурную блондинку придушат по-тихому, но пока она на коне.
На одной колдографии на развороте топорщил бороду вальяжно-расслабленный Дамболдор, сверкая очёчками, на второй с дуэльным помостом посреди Большого зала можно было разглядеть меня и Люциуса Малфоя, обменивающихся заклинаниями. Изображение дёргалось, словно короткая гифка. Вот Лютик пульнул в меня луч, уклонение и луч в ответ и так по кругу. И статейка под всей этой красотой. От виршей Риты на милю пёрло отборным навозом, которым она густо обмазывала Министерство, организаторов Турнира и администрацию школы, особенно доставалось Дамболдору и попечителям. Рита не поленилась потоптаться по всем персоналиям и затронуть проблемы школьного образования, достав из пыльных запасников стати двухлетней давности и не поленившись обратиться в СССР за списком школьных предметов и факультативов, изучаемых в Китеже, Дурмстранге и Шармбатоне. Сравнение было ого-го как не в пользу французов и англичан. Даже программа столетней давности, по которой учился нынешний директор Хогвартса уступала Китежу и лишь на два предмета превосходила нынешний Дурмстранг.
"Какой из всего этого, мои уважаемые читатели, можно сделать вывод? — с надрывом вопрошала Рита со страниц газеты. — Нам сказочно повезло, что наследник Малфой преступил закон и обманом вовлёк в Турнир студента по обмену, иначе Дурмстранговский чемпион тонким слоем размазал бы по квиддичному полю противников из Франции и Хогвартса. Англичанам радоваться надо, что за честь школы будет выступать Александр Кощеев — Лорд Айсдрейк, а власть предержащим политикам, попечительскому совету и простым гражданам Магической Британии, пока не стало совсем поздно, стоит задуматься о школьном образовании, которое выглядит совсем бледно по сравнению с восточными школами. И начинаешь думать, а так ли был неправ Бернар де Пуланжи, назвав Дамболдора тёмным лордом? Французский коллега ещё несколько лет назад начал звонить во все колокола, но глас разума, как всегда, остался не услышан. Власть, по сложившейся традиции, изобразила слепого и глухого страуса, засунувшего голову в песок. Замечу, не в первый раз, мои дорогие. Создается такое впечатление, что Министерство голову из песка не вынимает, а наоборот, суёт глубже, да в место, о котором не принято говорить в приличном обществе, но мы-то всё понимаем, мои дорогие, о каком месте идёт речь. Попечительский совет беспечно проигнорировал сигнал из-за пролива, за что и поплатился. Наглядный пример падения уровня образования в Хогвартсе показал нам лично глава Попечительского Совета — Лорд Люциус Малфой, который своей головы не пожалел, чтобы продемонстрировать нам, мои любимые читатели, сей прискорбный факт. Но не будем больше о Лорде Малфое. О мёртвых не принято говорить плохое, поэтому я промолчу, ведь хорошего сказать нечего. Как же это печально. Давайте вернёмся к школе и взглянем на администрацию заведения, которому мы доверяем самое дорогое — наших детей, беспристрастным взглядом. Директор Дамболдор на публику ратует за объединение с маггловским миром и показательно демонстрирует усилия, направленные на возрождение славы Хогвартса, но видимо попричине прожитых лет на него напал старческий маразм, которым мы все отнюдь не страдаем. Слава Хогвартса давно канула в Лету, а кто виноват во всём этом? Кто уже более сорока лет находится у кормила власти и под чье трясущейся от тремора рукой находится школа? Вопросы не требуют ответа, мы все, мои дорогие читатели, знаем, что такое риторические вопросы, но знает ли об этом директор Дамболдор? Почему о новых предметах ратует партия традиционалистов во главе с бывшей Леди Блек, а не Министр и директор, ведь это их прямая обязанность, смею напомнить, именно за лучшее будущее для наших детей мы голосуем на очередных выборах министра, а какое будущее может быть у наших детей, когда их образование не тянет на планку помощников подмастерий. Когда мы начинаем задавать вопросы, как такое стало возможным, вместо чётких ответов слышится жалкое блеяние. Ох, что же я, мои дорогие, как же министерство может что-то сказать, в песке рот не шибко откроешь — забьётся, поэтому нам достаётся блеяние, а директор давно привык много говорить ни о чём и ничего не делать".
И вся статья в этом духе. Рита мастерски приправляла повествование перчинками в виде примеров из образовательных программ Дурмстранга и Китежа, рассуждая на тему того, что никто на востоке не боится тёмной магии и того, что молодёжь может соблазниться страшными ритуалами и превратиться в очередные пугала магического мира вроде Того-кого-нельзя-называть. В чём же подвох? А подвох в запретном плоде, вот и лезут молодые амбициозные английские маги в запретные области и становятся теми, кого обходят по широкой дуге, так как им никто не рассказал об подводных камнях и настоящей опасности впитываемых знаний. Не зная броду, не суйся в воду. Никто английской молодёжи эту простою истину не объяснил.
Прочитав статью Риты, "светоч" ошпарил меня ненавидящим взглядом, скомкал газету и стремительным шагом покинул Большой зал. Через три минуты, вспыхнувший зелёным пламенем камин в директорском кабинете, поглотил белобородого старца, отправившегося в редакцию "Ежедневного пророка" наносить справедливость. Хм, пусть его. Рита давно оттуда смылась, расположившись на потолочной балке Большого зала. Большой зелёный жук с удовольствием наблюдал за реакцией старика на статью в газете.
— Обожаю Риту, она настоящий бриллиант, — разворачивая газету, сказал я. — Это не талант, а настоящий дар с большой буквы "Д" от нашей Матери Магии, потому что ничем иным умение макать окружающих в жидкие отходы жизнедеятельности быть не может.
— Ты ещё в любви ей признайся, — дружески буркнул пятикурсник Джейсон Салливан, — и женись на ней.
— Я бы с радостью, но магическая помолвка не даёт, к тому же я люблю свою невесту, а двух жён она не потерпит.
С тихоней Салливаном надо было держать ухо востро. Джейсон за пять лет сумел сохранить какую-никакую независимость от всех факультетских группировок и не лёг ни под кого. С самого первого курса он стал на Слизерине тем, кем были в каноне Лаванда Браун с подружками, то есть сборщиком информации и сплетен, но в отличие от девушек, Салливан обладал феноменальным чутьём отделять зёрна от плевел. За время учёбы он собрал настоящую картотеку на всех более или менее значимых личностей школы: кто, где, когда, с кем и почему. "Грязное бельишко" тоже не оставалось без внимания у скрупулёзного студиозуса и подкалывалось в отдельные зачарованные на крови блокноты. Зачем это было нужно Салливану, спросите вы? Элементарно, информация — это тоже предмет торга и некоторые на этом совсем не хило зарабатывают, кое-что продаётся за деньги, а кое-что за те же галеоны хранится пуще собственного ока. Не всё можно выплёскивать на публику, иначе от последствий не убежать. Салливан понимал, что он ходит по тонкому льду и балансирует на лезвии бритвы, мастерски избегая скользких ситуации и неизменно оставаясь в выигрыше, только со мной он немного ошибся, считая, что через год я исчезну с горизонта, поэтому позволил проникнуть в собственную зону отчуждения. Я тоже особо наглеть не стал, демонстрируя недоверчивому слизеринцу дружеские чувства и ничего не требуя взамен. Мне хватало того, что окружающие восприняли наши поверхностные симпатии за оказываемое покровительство. Джейсон глупцом не был и не старался развеять чужих заблуждений, всё же находиться в тени сильного чистокровного мага иногда полезно для собственного здоровья, в том числе для создания и поддержки определённой репутации. Мне это помогало оправдывать личную осведомлённость, Салливану в особо пикантных случаях "кивать" на "крышу". С другой стороны мы постоянно держали дистанцию между собой, ведь никто не хотел, чтобы у кого-то появился лишний рычаг для давления, поэтому особой дружбы не было, и остроты оставались остротами без какой-либо дополнительной подоплёки. Всё-таки мой почти протеже был более уязвим, не имея крепкого независимого Рода за спиной или сильного покровителя. Мой внутренний хомяк не оставлял надежды заполучить многообещающего аналитика в свои загребущие лапки. Ничего, вечно болтаться в проруби, как некая субстанция, у Салливана не получится, время прибиться к какому-либо берегу не за горами и шансы, что это будет мой берег, выше пятидесятипроцентного порога.
— А ты бы потерпел? — влез Забини.
— Я бы и трёх потерпел, — не остался в долгу я, отбивая "подачу". — Пять, в крайнем случае, больше уже перебор.
Народ за столом тихо посмеивался, Рита на потолочной балке чистила крылышки, озверевший Дамболдор разносил редакцию "Пророка" и на чём свет поносил главного редактора, а что делало министерство осталось тайной за семью печатями, ибо голову из песка оно так и не вынуло.
Сложив газету, я потянулся к чашке кофе, отдёрнув руку от ёмкости с напитком после укола от сжавшегося на безымянном пальце кольца-определителя. Моментально убранные эмпатические щиты засекли затухающий интерес со стороны преподавательского стола. Что бы там не успели подлить в кофе, автором "послания" оказался крючконосый заместитель директора. Возвратив барьеры разума на место и щелчком пальцев очистив чашку, я снисходительно улыбнулся настырному зельевару, показывая, что попытка засчитана. Пусть понервничает, ожидая ответной реакции. Проиграв поединок взглядов, Снейп отвернулся. Родимый, в своём неведении ты не подозреваешь, что машина возмездия давно запущена и набирает ход. Кара за все предательства неотвратима.
Манипуляции с кофе не остались без внимания. Несколько учеников дружно отвели взгляды в стороны, сидящий напротив Салливан в скептическом жесте подёрнул вверх правую бровь и усмехнулся, подчёркнуто демонстративно возвращаясь к чтению статьи. Так, похоже время определяться подошло вплотную, пора задать молодому человеку вопрос: с кем он? Ещё одной понятливой парочкой оказались лорды Кребб и Гойл. Винсент и Грегори перехватив гляделки сокурсника с бывшим деканом, обменялись немыми легилиментными посланиями и возвратились к завтраку. До посещения Большого зала парни успели поделиться с народом пищей для ума, включающей историю утренней экзекуции Драко Малфоя, из-за чего персона юного Лорда Айсдрейка, появившаяся на завтраке, заработала множество наждачных взглядов заинтересованных лиц. Можно сказать, что непонятная хрень от Снейпи, подлитая в кофе, стала первой реакцией на вызывающий демарш.
Остатки завтрака и первые две пары — трансфигурация и чары, пролетели в той же весёлой атмосфере, наполненной шепотками и косыми взглядами. Послеобеденные сдвоенные ЗОТИ оказались отменёнными. Интересно, с чего бы это, а? Старик Слагги объявил на обеде во всеуслышанье о срочной командировке Грозного Глаза, который отбыл в неизвестном направлении, прихлопнув пухлой ладошкой по столешнице, тем самым обрывая поднявшийся в зале ропот, он довал, что следующие занятия, до принятия в штат нового преподавателя, у всех курсов будет вести мистер Блек, на которого упала вся нагрузка безвременно почившего Грюма, причём Красавчик Сири не пылал особой радостью от повышения оклада. Показательный момент, Дамболдор и Снейп на обеде не присутствовали. Информированные сплетники активно делились новостью о десятке наёмников — охотников на чудовищ, прибывших в замок перед самым обедом. Наёмники и первые лица школы, экипированные как на войну, скрылись в Запретном лесу, в тёмных чащобах которого вскоре полыхнуло гигантское зарево. Кто кого жёг было непонятно, я же придерживал догадки за сомкнутыми зубами, крепко надеясь на то, что акромантулы уже плотно пообедали. Что ещё добавить, приём пищи разбавила одна пикантная новость, но о ней чуть позже.
Плотно заморив червячка, я отправился на берег Чёрного озера. День был на удивление солнечный и безветренный, что для Шотландии нехарактерно, поэтому грех упускать возможность принять солнечную ванну, погулять по пляжу или просто устроить отдых на берегу. Плед, костёр, согревающие чары в помощь и мангал с шашлыками вдогонку, что может быть лучше? Вот и я так подумал. Просто хотелось побыть одному, забыв обо всех заботах и невзгодах. Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик, я дал задание Малышке Ниппи на подготовку мяса и сбежал из-под крыши Хогвартса. Каково же было моё удивление, когда установленные мною сигнальные чары были нарушены парой визитёров. Ну, ни минуты покоя, черт возьми! Повисшая посреди маленькой полянки иллюзия осторожно вышагивающих громил в мантиях со слизеринскими гербами, показала тех, кто решил нарушить моё уединение. Впрочем, господа Кребб и Гойл и не думали скрываться.
— Прошу вас, господа, располагайтесь, — колдуя над шампурами, не оборачиваясь, машу рукой в сторону раскладных кресел, установленных Малышкой рядом с широким пнём с чистым ровным срезом, который исполнял роль импровизированного стола.
Винсент и Грегори, поблагодарив за гостеприимство, не чинясь, разместились в лёгких креслицах.
— Чем обязан, джентльмены? — повернув шампуры и чуть приглушив тлеющие угли, чтобы не подгорело мясо, но, по-прежнему не оборачиваясь к визитёрам, спросил я. — Должна быть веская причина для вашего визита или я ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — Винсент взмахом палочки установил несколько защитных пологов, через которые Дамболдор не враз и не в два пробьёт. Грегори его поддержал. Крепость против подслушивания и подглядывания стала поистине нерушимой. Ого! Разговор нам, судя по всему, предстоит серьёзный. Интуиция не обманула, Винсент сразу зашёл с козырей. — Вы совершенно правы, есть у нас к вам пара вопросов Лорд Айсдрейк или всё же лучше Гарольд Эванс?
— Вот как?! — стараясь ничем не выдать заинтересованности и возбуждения, продолжаю заниматься шашлыками. Винсент и Грегори не понимают или, наоборот, очень хорошо понимают, что сейчас находятся на волосок от смерти. — И что же вас натолкнуло на сию несомненно достойную мысль, уважаемые ЛОРДЫ Кребб и Гойл?
— Можно сменить внешность, но привычки, жесты и фразочки так просто не изживаются, — Грегори моим характерным жестом потёр подбородок, следом потеребив мочку уха. — Как-то так.
— Этого недостаточно, — раскладывая мясо по тарелкам и прощупывая парней ментально, сказал я. — Должно быть что-то ещё или кто-то.
— Я же говорила, что он догадается, — не нарушив ни одной сигналки, на поляну выплыла Луна Лавгуд. Какой-то проходной двор, а не секретная поляна. Удержать челюсть от падения удалось с большим трудом. Ненадолго. После того, как воздушная блондинка в обманчиво невесомой мантии проигнорировала дополнительно выставленное кресло, приземлившись на колени Винсента и доверчиво прижавшись к его груди, моя челюсть таки сорвалась вниз. Видимо зрелище моего лица было достаточно уморительным, чтобы парней и девушку пробило на лёгкие улыбки.
