— Надо развесить вещи для просушки, — голос дракона прозвучал слишком громко на фоне воцарившейся в домике тишины. — Думаю, нам придется переночевать здесь, а завтра мы сможем сменить ипостась и донести тебя до дворца.
Эллис лишь пожала плечами в ответ, возражений у нее не имелось, впрочем сил на их озвучивание тоже. Кое-как перебравшись на еще не промокшую от стекающей с нее воды часть пола, королева задумалась над тем как снять с себя прилипшее к телу одеяние. Ее раздумья прервали драконьи руки, вернувшие ей вертикальное положение и тут же без лишней скромности стянувшие остатки ее ночного платья. Тяжелый вздох стоящего позади дракона, прозвучал почти над самым ухом девушки. Она осталась стоять, так и не решившись обернуться, лишь вслушиваясь, как Эссси раскладывает одежду около огня. Он вновь подошел сзади и замер в нерешительности. Они оба понимали, что проведут эту ночь в объятиях друг друга. Но все же никто из них не мог решиться на первый шаг.
— Прямо как дети малые, — с легкой обреченностью изрекла Эллис и, наконец, обернувшись, уткнулась носом в так давно ее манящую обнаженную грудь дракона. Сильные руки сомкнулись, прижав к теплу мужского тела все еще дрожащую от холода девушку. Рядом с ним было так хорошо, умиротворенно и уютно, что королеве хотелось навечно остаться в этих объятиях, забыть про долг, про стучащий снаружи дождь, усталость, погибшего мага, про то, что она в очередной раз едва не погибла. Она еще пыталась побороть свои желания, найти силы разорвать объятия и сделать шаг назад, но пьянящее чувство полета уже ворвалось в ее сердце, смешалось с огненным чувством, насытило пламя кислородом, вздымая его языки на недоступные прежде высоты. А в голове вновь насвистывал свою мелодию ветер перемен, они приняли очередное решение, безвозвратно изменив круто вильнувшее в сторону будущее.
Рука Эссси осторожно коснулась ее головы, ласковым движением прошлась по волосам, и с уст девушки сорвался стон. Эллис почувствовала губы дракона. Она помнила их первый поцелуй, помнила до сих пор и ни один из последующих поцелуев, будь то короля или демона не смог его затмить. Поцелуй дракона дарил свободу, ту безграничную свободу полета, к которой она всегда так стремилась и от которой добровольно отказывалась вновь и вновь. В руках дракона не было человеческой грубости, или демонической изощренности они оказались нежны и ласковы. Сейчас она не чувствовала ни безудержной страсти, что была характерна для ее отношений с королем, ни любопытства, которое толкало ее в объятия демонического племени. Сейчас между ними расцветала любовь, нежная и прекрасная. Они наслаждались каждым прикосновением, каждым поцелуем, растворяясь, друг в друге. Их чувства переплелись настолько тесно, что Эллис больше не понимала, где ее собственное желание, а где желание Эссси. Эмпатическая связь заставила их чувствовать друг друга как самих себя, стать по-настоящему единым целым....
Эссси разбудили вкусные ароматы. Сладко потянувшись, он лишь ухмыльнулся способности королевы выбираться из крепких мужских объятий, не потревожив спящего. Теперь порыскав по сторожке, она пыталась приготовить кашу из найденной на одной из полок крупы, да небольшого запаса копченого мяса. Эллис словно почувствовав пробуждение дракона, обернулась, и как-то мечтательно нежно улыбнулась — таким умильным она его еще не видела, и в этот момент она любила его всем своим сердцем, отрешившись от всего, что было до этой ночи, и того, что будет после.
— А ты, оказывается, умеешь готовить! — сообщил дракон, успевший продегустировать ее варево, стоило Эллис на мгновение отвернуться в поисках приправ.
— А как бы, по-твоему, я дожила до двадцать первого года своей жизни, если бы не умела готовит, — пожала в ответ плечами королева, и легонько стукнула ложкой по руке, снова потянувшейся к еще не готовому блюду. — В моем мире, держать слуг мне не позволяли доходы. К тому же раньше я любила готовить, хотя чаще всего на это не хватало времени. Эх, жаль я не могу накормить тебя своей фирменной пиццей или пастой или...
Закончить перечисление своих кулинарных талантов ей не позволил дракон, в очередной раз, переместившийся слишком быстро. Он нежно обнял королеву, и, зарывшись лицом в ее волосы, произнес над самым ухом:
— Останься со мной, не возвращайся!
Улыбка на лице Эллис мгновенно померкла. Как же ей хотелось в этот миг сказать, да любимый! Сейчас, когда Мастер повержен, когда угроза миру устранена, когда король неплохо справляется и сам, она могла бы уйти с чистой совестью. Вот только она понимала, что счастья это ей не принесет. Она любила Ксаниэля вопреки всему: его непониманию, его невнимательность, его попыткам подчинить ее, его глупой ревности. Это было другое чувство, совсем не похожее на то, что она испытывала к Эссси, но не менее сильное и не менее значимое для нее. Ее уход сломил бы короля, даже если бы никто и никогда не понял истинных причин. Они с Кэриеном наверняка обвинили бы себя в том, что не поймали мастера, в том, что не предупредили ее, в том, что позволили ему украсть ее. Они бы бросили все силы на ее поиски или отмщение, но так ничего бы и не нашли, опустив страну в разруху. Нет, только она способна продолжить свои начинания, только она может подарить своему народу надежду на лучшую жизнь. Да и разве смогла бы она бросить свою академию, заменившую Эллис, еще не родившихся детей. Ей было легче смириться с запретным чувством, чем свернуть с уже однажды выбранного пути. Она не могла остановиться на середине, она должна была пройти до конца, даже если ошиблась с направлением.
Объятия исчезли так же неожиданно, как и появились. Эссси отошел на несколько шагов назад, и теперь с грустной улыбкой взирал, на повернувшуюся к нему девушку. Он мог побороться за нее, он мог изменить ее решение. Он получил бы самую необычную любовницу за всю свою жизнь, поселил бы ее в красивейшем месте в горах, наслаждался бы ее телом, искренней любовью, яркими эмоциями. А потом она начала бы стремительно увядать, потому что соловей не поет в клетке. Еще несколько лет назад он, не задумываясь, настоял бы на своем, даже ее статус королевы не защитил бы девушку. Драконы очень хорошо умеют скрывать неположенное для чужих глаз. Но сейчас он отступал, отказывал себе в потаенных желаниях, которые неожиданно показались ему какими-то противными, недостойными столь древнего и сильного существа. В этот момент Эссси подумал, что ради любви такой женщины смог бы отказаться и от трона, и от семьи, как однажды уже едва не отказался. К тому же, эта королева еще не доиграла свою партию, не показала себя во всей красе. Он чувствовал, что она способна на большее, на нечто вне пределов даже драконьего понимания.
— Королева! — совсем тихо произнес Эссси, вложив в это слово и любовь, и уважение, и восхищение, и боль несбывшихся надежд.
Гонимые ветром волны врезались в песчаный берег, пытаясь достичь босых ног замершей на линии прибоя девушки. Их вспененные гребни с ревом падали на песок, еще некоторое время катились вперед, захватывая с собой мелкие песчинки, но рано или поздно отступали назад, ровняя пляж, смывая следы огромных драконьих лап. Она стояла неподвижно, не обращая внимания на запутавшиеся и сбившиеся в колтун прекрасные волосы, на босые ноги, на исцарапанные ветками руки, ноги и лицо, на задирающееся на ветру и оборванное до середины бедра ночное платье. Она просто стояла спиной к морю, и всходящее солнце золотило ее спину.
— Прощай, — прошептала королева, так и не найдя в себе сил обернуться к исчезающей в рассветной голубизне неба сапфировой точке.
— Прощай, — повторила она еще раз и стремительно зашагала вперед к парку, к расположившемуся за ним дворцу. Лишь две дорожки на щеках, остались напоминанием о несдержанных слезах.
Вторые сутки пребывающий во взбудораженном состоянии дворец, неожиданно замер, легким шепотком разнося весть о возвращении похищенной королевы. До сих пор здесь никто не мог найти себе места и каждый переживал, не важно за исчезнувшую королеву, или же за взволнованного короля. И вот она появилась так же неожиданно, как и исчезла, пришла со стороны моря босая в порванной одежде почти ничего не прикрывающей, грязная и исцарапанная. И, несмотря на все любопытство никто из встретивших ее придворных так и не рискнул поинтересоваться, что же случилось. Стоило посмотреть ей в глаза, как все вопросы застревали в горле. Не бывает такого взгляда у молодых полных жизни девушек.
Ей было больно, больнее, чем когда-либо прежде и прекрасные глаза застилали по-осеннему свинцовые тучи. А она все шла и шла, смотря невидящим взором вперед. Эллис так и не поняла, как смогла достичь своей комнаты, как оказалась в расслабляющей горячей ванне, переполненной восстанавливающими и ухаживающими зельями. Теплая вода смогла смыть грусть и печаль, бодрящие ароматы пробудили в голове осознанные мысли, а разум принялся за борьбу с неподобающими чувствами. Королева возвращалась...
Глава девятнадцатая. По дороге в ад.
Вечерело. Двое мужчин на берегу периодически посматривали на море, где далеко в волнах мелькало серебро волос. Кэриен старательно возводил замок из песка, почти у самой линии прибоя. Некоторые особенно сильные волны, пытались подмыть фундамент строения, но герцог был настороже и не позволял им подобных безобразий. Ксаниэль же сидел рядом и переводил взгляд с замка на море и обратно. Ему совершенно не нравилась страсть супруги к далеким заплывам, да еще и при не шуточных волнах, но отговаривать ее от подобных затей, было бессмысленно.
— Как думаешь, что же все-таки там произошло? — неожиданно для себя спросил у друга король. Кэр удивленно поднял голову, и внимательно посмотрел, на кажущегося равнодушным Ксана. Он и сам многое отдал бы за возможность узнать хоть что-то, но пока в голове роились лишь догадки одна хуже другой. За все это время он так и не смог раскопать хотя бы каплю новой информации о таинственных сильных мира сего, которых так привлекала избранница Первых, но все же он не на мгновение не сомневался в их причастности к похищению и возвращению Эллис.
— Мастер убит, вот все что можно сказать с уверенностью, а так же то, что на месте его логова расположилась нешуточная магическая аномалия. Мои люди так и не рискнули туда пробраться. И он, и его убийца выжали из себя всю силу до последней капли. За последние три тысячи лет это самый большой выброс магической силы, почти не переработанной заклинаниями.
Кэриен замолчал на некоторое время, продолжая педантично выстраивать очередную круглую башенку. Внутренний голос настойчиво нашептывал герцогу, о том, что победителем мага являлся другой игрок, и кто он могла ответить лишь королева. Но она молчала.
— Выброс энергии в этот раз почти сопоставим с суммарным выбросом войны магов, и если их стараньями мы получили десятки проклятых мест не больше части Ди в диаметре, то боюсь сейчас проклятой окажется территория в не одну десятину. И наша королева таким запасом сил точно не располагала.
— Мы были неправы, — Ксаниэль откинулся на песок, продолжая раздумывать над услышанным. Намек друга на участие в разборках третьей стороны он откровенно проигнорировал, — не стоило от нее скрывать.
— Согласен Ксан, но сделанного не воротишь.
— Я, наверное, никогда не забуду ее глаз.
— А мне уже доводилось видеть ее такой прежде, — в сознании Кэриена вновь заворочались потревоженные мысли. Что-то на уровне чувств крутилось в голове, не позволяя ухватить за хвост нужную мысль. Что-то очень важное он произнес сейчас, сам того не понимая. Кто-то вновь выбил у Эллис почву из-под ног, забрал столь страстно лелеемую свободу, и что-то подсказывало, что Мастер Романа к этому отношения почти не имел. Он мог похитить, мог угрожать, мог пытать, но забрать у Эллис свободу он бы не смог.
— Тогда я был самым настоящим идиотом, — грустно констатировал факт король, прекрасно догадавшись, о каком прежде идет речь. — Да и сейчас продолжаю им оставаться. А все от этой любви, демоны ее побери.
— Да ладно тебе, Ксан! Больше оптимизма, вон Эллис столько всего пережила, и находит же в себе силы радоваться хорошему дню, ласковому солнцу. А как она визжала от радости, наконец, увидев на этом море нормальные, по ее скромному мнению волны.
— Да, никогда бы не подумал, что волны меньше метра являются ненормальными.
— Ой, ты ее последней идеи не слышал, — ухмыльнулся Кэриен, возводя уже четвертую башенку.
— Так, что за идея?! И почему я обо всем узнаю последним? — Ксаниэль, приподнялся на локтях, выжидательно уставившись на друга.
— Она хочет покорять волны, на какой-то доске, вчера весь день носилась с чертежами, замучила до потери пульса профессора Орлуса, которого каким-то чудом ей удалось затащить к себе в академию. Ну а потом еще и дворцового плотника.
— В этом она вся, — король вновь принял сидячее положение, и посмотрел на море в поисках супруги, та нашлась весьма быстро и совсем недалеко от берега.
Спустя десятку довольная собой королева вылетела на берег, на гребне волны. Такого эффектного выхода мужчины не ожидали. "Интересно, что же она начнет вытворять, когда получит свою доску", подумал с небольшой завистью король, у него не получалось так же легко совмещать королевскую мудрость и рассудительности, с бесшабашностью молодости. Мудрость и рассудительность, присущие королю у него так и не появились, но и былой задор куда-то растерялся. Эллис, подгоняемая новыми волнами, стремительно достигла мужчин, проворно оббежала Ксаниэля, пытающегося ее поймать из сидячего положения, и сама заключила его в объятия, пристроившись сзади.
— Вы тут без меня не заскучали? — с невинной веселостью спросила девушка.
— Только я совсем чуть-чуть! — королю удалось вывернуться из захвата супруги, и теперь уже она пребывала в его объятиях.
— Фу, Ксан, я песка наглоталась! — королева сделала вид, что пытается отплеваться, а уже в следующее мгновение восседала верхом на муже. — Попался!
— Эй, вы, не снесите мой замок! — королева на пару мгновений отвлеклась на герцога, за что и поплатилась кардинальной сменой диспозиции.
— Классный замок! Кэриен у тебя просто талант, даже мне не доводилось строить такое великолепие! И как он у тебя не рассыпается? — проговорила на одном дыхании Эллис, из положения лежа.
— А он мухлюет, магией пользуется, — заговорщицки зашептал склонившийся к ней король, за что и получил песочным шариком по спине.
— Да ты и с магией такого не сотворишь! — намеренно обиженным голосом изрек Кэриен.
— Герцог, вы забываете, с кем разговариваете! — Ксаниэль очень старался сделать лицо, горящее праведным гневом, но когда тебя старательно щекочет одна бессовестная девица, гримаса получается очень далекой от праведной и еще дальше от гневной. — Предательница!
— Ага, целых десять раз, — невозмутима, фыркнула Эллис. — А кто решил, что мне не следует знать, о том, что один особо опасный маг сбежал. Да я бы тогда ни в жизнь, не поперлась бы ночью на пляж, почти раздетая и без оружия!
