— Какая подробная карта! — восторженно воскликнула Ольга. — Вот бы и мне такую, для прогулок. Тут каждый дом.
Хоуп старался не улыбнуться и подошел к ним.
— Вот тут, — указала Ольга в голубой кружок на карте.
— Вы уверены. Разве этот дом продается? — удивился Хоуп.
— А разве нет? — спросила Ольга и захлопала ресницами.
— Этот дом мне хорошо известен, он принадлежит господину Штейману, коммерсанту из Лейпцига, сейчас там живет его старший сын с семьей. Я бывал в этом доме на прошлой неделе, как раз имел возможность проверить котел. Я лично занимаюсь такими делами с важными клиентами.
— Постойте. Это не тот Штейман, что имеет два магазина галантерейных товаров в районе Ляйденштрассе? — спросила Ольга.
— Ляндштрассе, — поправил ее мистер Хоуп.
— Простите, я тоже с трудом запоминаю улицы.
— Мисс Карлсон, вы незначительно ошиблись. Да. Это тот самый Штейман. И он не продает дом.
— И он еще знаком с бароном фон Лейдендорфом? Кажется, — Хельга тронула пальчиком губы, словно говорит то, в чем сомневается. Жест был непосредственным и вызвал улыбку Хоупа. — Александр Константинович, этот дом определенно не продается. Это не он.
— Дом некогда принадлежал семейству Лейдендорфов, сам барон и заказал нам с мистером Джоубом спроектировать обогревательную систему. Это оказалось для него накладно, у него как раз возникли финансовые трудности, проект мы завершали, когда дом принадлежал геру Штейману.
— Так, я, кажется, нашел, — подал голос Алик. Он ткнул в дом, не обозначенный кружочками. — Значит, вы его не обслуживали.
— О, вот тут вы правы. Но этот дом я тоже знаю. Там смонтирована система по немецкому образцу. Могу заверить, что она будет вам служить не менее десяти лет без ремонта.
— Вы знаете так много о домах? — восхитилась Хельга. — А этот?
И она ткнула прямиком в дом Ванхоффера.
— Хм. Интересное знание. Интересный хозяин. Нет. С этим домом мы не работали, но господин Ванхоффер известен, как хороший инженер-механик. Он в своем доме предпочитает все проектировать сам. Талантливый человек.
— Ванхоффер! Мы ужинали у него в воскресенье! — воскликнул Алик. — Я еще видел очень странный макет в его коллекции. Голубые трубы. Ваш?
— Наш, — с удовольствием кивнул польщенный Хоуп.
— Это только макет? Разве? Я думал это реальный дом.
— Подойдите к окну, — пригласил Хоуп, подошел первым и отодвинул занавеску.
Алик увидел, как Ольга подошла к подоконнику и замерла, глядя куда-то вверх, на конек здания.
— А с улицы он не кажется даже похожим, — удивился Алик.
— Фасад читался бы намного лучше, если бы улица была шире, — пояснял мистер Хоуп, еще больше отодвигая занавес. — При перестройке этого квартала решили сэкономить место, и наше здание придвинули на десяток метров к противоположной стороне улицы. Здесь должен был быть бульвар. Но такова Вена. Старые традиции, маленькие улочки.
— А кто владелец? — спросил Алик.
— Я сейчас точно не уверен, министерство внутренних дел, кажется. Кстати, это барон фон Лейдендорф посоветовал обратиться в нашу компанию для создания проекта. Это был наш крупный правительственный заказ. Так мы смогли открыть штаб-квартиру в Вене. С тех пор мой друг и коллега мистер Джоб руководит лондонским отделением, а я обосновался здесь. Люблю этот город, хоть и патриот своей страны.
Солнце проглядывало сквозь пелену облаков и падало на мостовую, освещая все туманным светом. Ольга смотрела в окно и мурашки бежали по коже. Она словно сама впала в состояние видений, совсем как Самадин. Перед ней был не корявый рисунок Дубова, а тот реальный образ, который он пытался передать.
— Он больше похож на дворец, — сказала она. — Жаль нельзя попасть внутрь и посмотреть вашу систему. У Ванхоффера я даже не смотрела на макет, он мне показался невзрачным.
— Архитектор изменил фасад, — пояснил Хоуп. — Он сделал его изящнее, в четких линиях.
— Пример имперской архитектуры середины века, — поддержал Алик. — Мне очень понравилась идея. Мистер Хоуп, а если я, допустим, куплю дом с печами и каминами, вы сможете реализовать подобный проект повторно в старом здании?
— Да. И даже так, что вы сможете пользоваться каминами в удовольствие.
— Я путаюсь в топографических картах, а вот тот дом запомнил хорошо.
Алик стал пальцем чертить в воздухе.
— Котел располагался в подвале, под зданием и был отделен толстой стеной. Я запомнил, потому что меня удивил этот момент. Это, я полагаю, защита от взрыва. Котел ведь может взорваться? Это опасно?
— Не совсем так...
Ольга не слушала, о чем они говорили, едва инженер и Алик отошли от нее, она достала из сумочки книжку, в которую, как и Дмитрий, скопировала рисунки Дубова и открыла на нужной странице. До этого момента рисунок был для нее бесформенным пересечением линий, хаосом, а теперь она сравнила ракурсы и поняла, что это портик, этого самого дома напротив. Для этого взгляда с мостовой было недостаточно, ракурс не тот, а вот из окна второго этажа, с ее нынешнего места, сходство было поразительным. Значит Дубов не такой плохой художник. На фасаде здания она заметила часы. Они показывали без пятнадцати два по полудни. Она очнулась, вспомнив о времени.
На большом рабочем столе мистера Хоупа был разостлан чертеж на тонкой коричневой бумаге и эти двое о чем-то спорили. Хоуп с истинным английским хладнокровием и достоинством возражал разгоряченному русскому. Александр Константинович сыпал вопросами и аргументами, Хоуп лишь отрицательно качал головой. Дискуссия обоим доставляла удовольствие. Спор успел разгореться, значит, она пробыла в задумчивости несколько минут. Оставалось ждать, когда на нее обратят внимание.
— Вы не собирались заниматься инженерным делом? Я бы вас нанял, — смущенно и искренне сказал Александру пухленький Хоуп. — Вашим идеям нашлось бы место в наших проектах. Я редко встречаю людей, способных быстро вникнуть в сложный процесс. В вас есть техническая жилка. Вы правы, за газгольдерами — будущее. Где вы учились?
Ольга кашлянула. Хоуп, отвел взгляд от Алика, увидел удивленное лицо девушки и понял, что они увлеклись, забыли о ней.
— Мисс Карлосн, — вспомнил он, взгляд его стал виноватым. — Прошу прощения. Наша беседа вам не интересна.
— Я ничего в этом не смыслю. Я засмотрелась в окно. Красивое здание. Да, фасад отсюда читается много лучше, чем с улицы.
Ей не хотелось отрывать Алика от этой ловкой разведки. Внутри она ощущала, что не хочет уходить, что встреча с Матильдой не имеет такой важной ценности, как сделанное ею открытие. Гораздо интереснее было бы дождаться окончания их разговора, а потом вместе обсудить сходство дома с рисунком Дубова. Возникла заминка, и тонкое чувство внутри испарилось под пристальным взглядом Хоупа. Она приняла решение прощаться, если хочет успеть к чаю.
— Я должна проститься с вами, у меня назначена другая встреча, — смущенно сказала она.
Алик видимо только разошелся, выуживая у Хоупа нужные подробности.
— Александр Константинович, я должна проститься, — сказала она по-немецки. — Вы оставайтесь, я доберусь самостоятельно.
— Нет-нет, не смею вас задерживать, — так же по-немецки предупредительно возразил мистер Хоуп. — Спасибо, что говорили со мной на моем родном языке. Не часто услышишь в Вене хороший английский.
— Я вас провожу, фройляйн Карлсон. Простите, мистер Хоуп, — извинился Алик, — не могу оставить мою спутницу одну.
Алик протянул Хоупу руку для рукопожатия. Хоуп с некоторым сожалением ее пожал.
— Я навещу вас еще? — спросил Алик, отпуская его круглую, крепкую кисть.
— Пожалуйста. Буду рад, — согласился Хоуп.
Ольга посмотрела на дом и чуть не заскакала на одной ножке по мостовой от радости.
— Ты тоже понял? — спросила она нетерпеливо. — Это же...
— Да. Если тебе тоже так кажется, то мы, скорее всего, мыслим правильно.
— Надо Эл сказать. Когда ты его нашел?
— Вчера. Скажем обязательно. Только не за чаем. Хорошо? Я вижу, что тебя распирает, но потерпи до вечера. Сейчас наша находка погоды не сделает.
— Твоя находка. Как ты узнал о нем? Хоуп и Джоб навели тебя?
— Нет. Скорее этот дом навел меня на них.
— И именно сегодня? Сегодня — особенный день.
— Это мы к ночи узнаем, на сколько он особенный.
* * *
Дмитрий в десять утра был в здании Университета. Ему предстояло вступить в сговор с Арнольдом и при этом не попасться на глаза профессору Хофману. Где-то тут же в университете находилась Эл под видом Элберета. Она предупредила, что постарается забиться в библиотеку. Встречаться им не следовало, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, в противном случае, при Арнольде им придется затеять напряженный разговор, а при профессоре объяснять свое присутствие в университете.
Дмитрий вошел в лекционную аудитория, залез на самый верх амфитеатра и уселся поудобнее. Сегодня Арнольд читал лекцию студентам-историкам. Обстановка была непривычная. Во всяком случае, он так учиться не привык. Он с трудом вспоминал московскую среднюю школу, как не мог высидеть положенные сорок пять минут урока. Быть прикованным к месту казалось ему пыткой. Совсем другое — Академия Космофлота, где посидеть иногда удавалось разве что за управлением катера или в библиотеке, и то там он часто начинал дремать от усталости. Все чем он владел, он изучил не в теории, а на практике.
Студенты собирались медленно. Пришел Арнольд. Важно разложил свои конспекты лекций, нарисовал на доске контур карты Европы, сделал он это достаточно ловко и точно. Так же ловко он нарисовал Австро-Венгерскую империю. Потом пожурил опаздывающих студентов. Шум в аудитории стих, слушателей было немного, Дмитрий насчитал одиннадцать человек без себя. Арнольд поднял глаза.
— Тема сегодняшней лекции. Ценные археологические находки и места находок на территории нашей империи, — заговорил Арнольд внятным лекторским голосом.
Он весьма четко излагал свои мысли, говорил уверенно, убедительно. Сам процесс чтения лекции был ему приятен, чего он не скрывал. Он не смотрел на слушателей, погруженный в лекцию, как в некое размышление вслух. Складывалось ощущение, что если бы не существовало студентов, он бы не расстроился.
Лекция не показалась Дмитрию захватывающей, много фактов, но излагались они сухо, без живых комментариев. Ему на ум пришло воспоминание о том, как Эл в свое время разбирала полеты. Перед группой пилотов она могла изобразить самые захватывающие виражи руками. Она так живо показывала процесс, что, садясь за тренажер, ему становилось скучно, если он не вспоминал ее ужимки. Может дело в том, что Эл ему симпатична, а Арнольд — нет, поэтому он относится критически к тому, как он говорит и как себя ведет. Прошло уже минут тридцать. Дмитрий заерзал. Ему страсть как не хотелось ждать окончания лекции. Ему как-нибудь следует привлечь внимание Арнольда и посмотреть реакцию. Арнольд действительно не видит его или притворяется?
Ответ он получил спустя пару минут.
Кто-то в аудитории стал перешептываться, чего Арнольд терпеть не мог. Он осмотрел присутствующих в поисках нарушителя тишины, голос стих, он поднял глаза выше и увидел Рагнара. Мурашки побежали по коже. Этот тип выделялся среди остальных своим зловещим видом. Почему он прежде его не видел? Господин Гаруди резко выделялся среди студентов внушительной фигурой, смуглой, как у цыгана, кожей и даже взглядом. Смотрел он в упор, так что желудок Арнольда совершил кульбит. Он чуть поперхнулся и кашлянул громко. Арнольд сделал усилие над собой, отшатнулся и сошел с кафедры, едва не упав со ступеньки.
Дмитрий подумал, что Эл не уточнила, в каких именно выражениях они разговаривали о нем, но по реакции Арнольда, Дмитрий догадался, что напугал его.
Арнольд стал говорить сбивчиво и с напряжением, выдавливая фразы. Молодые люди в аудитории уловили перемену, и кто-то вежливо поинтересовался, хорошо ли себя чувствует господин Шпитс.
— Я не люблю, когда в аудитории посторонние. Я не давал на это разрешения, — выпалил Арнольд наверх.
Все обернулись.
Зря он это сделал. Он с досадой заметил, что студенты стали оглядываться и тоже увидели незнакомца. Господин Гаруди медленно, вальяжно поднялся с места, став центром всеобщего внимания. Вдруг он улыбнулся.
— Я уже догадался, что вы не узнали меня, гер Шпитс, — его баритон прокатился по аудитории. — Мое имя — Рагнар Гаруди. Нас на днях познакомил профессор Хофман. Вы хотели рассказать мне о шумерах и клинописи. Простите мне мой неожиданный визит.
Один из студентов вскочил с места.
— Вы — маэстро Гаруди?! Известный итальянский иллюзионист?! Господа, перед нами практически волшебник! — возбужденно выкрикнул студент.
Дмитрий понял, что пропал, и едва не сел обратно. Тут же вспомнил о перечеркнутой дате и напутствии Эл.
Опешил и сам Арнольд.
— Господин Шпитс, вы знакомы с господином Гаруди? — спросил все тот же студент.
— Мы, в сущности, мало знакомы, я поэтому вас не узнал, господин Гаруди, — отпирался Арнольд.
— Просто господин Шпитс, не рад знакомству со мной. Он как приверженец позитивизма не разделяет моих взглядов, — отозвался Рагнар и стал спускаться вниз, легонько подскакивая. — Но я не в праве затевать дискуссию, молодые люди. У вас лекция. Продолжайте, господин Шпитс, не стану вам мешать.
И вроде бы он готов был уйти, но тут за спиной послышался голос Арнольда, прозвучавший с вызовом:
— А как же шумеры, господин Гаруди? Вы, кажется, знаете о них больше меня?
Дмитрий обернулся и посмотрел на аудиторию. Глаза вокруг горели любопытством, он не видел этих глаз раньше, потому что сидел у всех за спинами. Так ли жадно они смотрели на предыдущего оратора?
— С шумерами мы как-нибудь сами разберемся, — возразил все тот же бойкий студент. — Расскажите нам о феноменах, что вы думаете о тонких материях природы, господин Гаруди?
Дмитрий не был рад даже десятку слушателей, но уйти запросто означало дать Арнольду превосходство.
— Что я думаю? Но ведь феномены — явление не доказуемое и спорное, — сказал он.
— Но вы в них верите? Вы же верите в сверхестественное?
Дмитрий ощутил некий раж. Верит ли он в сверхестественное? Одна Эл чего стоит.
— У меня есть, на сей счет, своя скромная точка зрения, сугубо практического свойства, — ответил он.
— Так поделитесь, — настаивали голоса из аудитории.
— Я не могу этого сделать. Я уже прервал лекцию гера Шпитса, прошу прощения.
— Ну что вы, господин Гаруди. Эти стены видели и не такое, — вспылил Арнольд, покраснев до корней волос. — Продолжайте, будьте любезны.
Рядом с кафедрой стоял обширный стол. Дмитрий подошел, облокотился на него и сложил на груди руки. Он задумался и поднял глаза с улыбкой.
— Что может быть лучше, чем простое предсказание, — сказал он, и в аудитории повисла гробовая тишина. — Следующий век будет столь не похож на наш, что люди, называющие наше время временем прогресса, улыбнулись бы, узнав о том, что может ждать человечество в будущем.
— А откуда вам это известно? — спросил Арнольд. — Вы видели будущее?
