Слишком громко. Торговки на рынке, втюхивающие свои гнилые персики с соседних лотков, вот вы кто, господа выродки. Что же, Генри, спасибо за навигацию. У меня и "Злобного Сукиного Сына" тоже есть что тебе сказать. В основном, конечно, у пистолета.

И правда, через два коридора я увидел выполненные в виде раздутых израненных гигантских младенцев колонны крупного дверного проема. Да, умеют выбирать местные элементы декора.

За открытыми дверями виднелись две человеческие фигуры, в одной из которых угадывался Грюм, а вот другой был раздетым до пояса низеньким толстяком. Он стоял спиной ко мне, и я не видел его лица, но даже так он напоминал Миллса, каким я запомнил его фигуру. Жирные складки свисали с боков, короткие сальные волосы блестели в свете свечей алтаря. Точно он, хотя в прошлый раз он все же носил на себе тряпки, и сердечное ему за это спасибо.

Грюм стоял в уже знакомом ступоре. Не став дожидаться каких-то действий сектанта, я без сантиментов поприветствовал его молнией в спину. Вскрикнув, Миллс опал на землю с дымящейся спиной и колыхающимися в судороге ногами. Грюм вздрогнул, дернул пару раз головой, и с удивлением посмотрел на тушу под его ногами... под ногой. Лицо аврора, и без того не славящееся дружелюбием, исказилось от злости. Внезапно Грюм заорал:

-Да сколько можно, ублюдки?! Хватит лезть в мою голову! Конфринго! Конфринго!

Он снова и снова выкрикивал это заклинание, пытаясь еще сильнее сжечь пепел оставшийся от Генри. Целую минуту старик приходил в себя. Тяжело дыша, он наконец остановился.

-Что дальше, Поттер? Это и есть алтарь? — кивнул он на фигуру из костей и свечей, стоящую на пьедестале в конце зала.

Я кивнул.

-Хорошо. Наконец-то это закончится, — выдохнул Грюм, — Бомбарда.

Вспышка взрывного заклинания на конце его палочки как и должно вызвала взрыв в скоплении костей. Но нет, ничего. Реликварий не выглядел даже поцарапанным.

-Аластор...

-Нужно что-то помощнее, да? — кивнул он, — это можно. Но нам придется бежать. Я не умею контролировать Адское Пламя, слишком могущественные чары.

-Ничего. Я закончу. Просто следи по сторонам, эта сволочь говорила что демон уже на пути сюда.

Аврор пару раз судорожно кивнул и отошел к стене, чтобы видеть и вход в зал, и скульптуру.

Я же поднял палочку. Ну, пусть молнии сработают как надо, иначе ничем хорошим это не кончится.

Первый разряд ударил в самый центр алтаря, в череп, прямо в лоб. Да!

-Действует, ха-ха! Это дерьмо работает, Аластор, — засмеялся я, глядя на обожженный след на черепе и потрескавшуюся кость вокруг, — ну, демонятина, надеюсь в Бездне тебе будут рады!

С этим радостным воплем я еще раз замахнулся палочкой. Но мой следующий удар попал не в череп. Он попал в голову. Уродливая голова, похожая на помесь гигантской мухи с миногой вылезала из реликвария. Тощее тело, сочащееся гноем, вываливалось следом.

Демон прибыл.

Победитель.

Вонь, она резала глаза. Омерзительная, тощая тварь смердела как тысяча бездомных на конкурсе за титул самого дурно пахнущего засранца. Сложно было даже просто держать глаза открытыми, но нужно было постараться.

Голова мухи венчала гигантское истощенное тело, истекающее слизью из трещин в коже. Длина конечностей менялась, гипнотизируя и вызывая тошноту. Вверх-вниз, длиннее-короче, вверх-вниз, длиннее-короче... И будто этого мало, сияющие гнойно-желтым светом провалы на его шкуре образовывали лица, шепчущие что-то. Тихо, неразборчиво, булькая и шипя, рыча, воя и плача.

Это не должно существовать.

Игра ли моя жизнь, реальность ли, знаю я тайны этого мира или заблуждаюсь, но такая погань должна быть уничтожена. Я понял это четко и ясно, осознал как обязательный долг... Перед собой наверное. Перед здравым смыслом даже. Он ведь даже не злой. Зло -человеческое понятие, логичное, это создание не может иметь к нему отношения.

Я хотел упасть на колени и выть от ужаса, закрыться руками, лишь бы не видеть это издевательство над реальностью. Плохой план, да. Что меня заставило поднять руку с пистолетом? Наверное этот самый долг. Это естественно для человека — уничтожать такую дрянь как только видишь, ведь так? Надеюсь что так.

Голова мухи смотрела на меня, покачиваясь на длинной шее, поворачиваясь, изучая. Хоботок насекомого заканчивался клыкастой пастью миноги, исторгающий тягучую слюну. Чего он ждет? Почему он не бросается?

Конечности меняют свою длину. Длиннее-короче, длиннее-короче, длиннее... короче... Что шепчут эти голоса?

Ох, до чего мерзко. Как Бог мог создать это? Бог есть, я это знаю из достоверных источников. Неужели он настолько больной ублюдок, что это его ангел? Нет, они же вроде изменились, стали монстрами. Но ведь он всеведущ. Получается, он хотел создать Увир-Дасаба и подобных ему, ожидал от них чудовищности?

Длиннее-короче... Длиннее-короче... Тягучая нить слюны медленно тянется все ближе к полу.

Меня с самого начала преследует мерзость. С той самой бочки, в которую безумец посадил меня несколько лет назад. Дурсли, преступление, грязный Хагрид, гротескные гоблины, слизеринские дети инцеста, цербер, демон, Волдеморт, змея, Дамблдор, секта, сделки, убийства, мертвецы, болезни, война, кровь, травмы, жертвы, разрушения, сумасшествие, одержимость... Так ли надо с этим бороться? Этот мир был создан кровавым сумасшедшим Богом, безгрешным, неоспоримым. Это его мир. В нем положено быть чудовищем, купающимся в крови маньяком.

Вверх... Вниз... Нить слюны все длиннее. Сколько мы так уже стоим?

Если злодеяние тут благо, то зачем я дерусь сейчас? Не стоит ли принять правила? Драться на стороне тех, кто прав, прав по жутким правилам этого мира. Это будет путем к победе, к тем многочисленным победам, которые мне так дороги. И никаких сомнений. Всегда будет противник, которого можно победить, нечто, что можно разрушить. Можно будет даже расколоть надвое солнце! Вот бы станцевать под его осколком!..

Капля почти коснулась пола. Его конечности замерли. Мир погрузился в тишину.

Да, я готов. Все ради побед. Любых.

...Гарри, ты игнорируешь меня. Знаешь почему? Потому что боишься меня. Я могущественен, и твой страх передо мной заставляет тебя замереть и не дышать. Ты проиграешь мне однажды, ты это знаешь. И сейчас ты похож на человека, который крутит свою же руку в мясорубке, по дюйму, плача и воя, не решаясь отсечь больную конечность, хотя этот конец неминуем. Просто решись наконец, и отдай мне мою плоть! Где твоя гриффиндорская храбрость?!..

Как гром прогремел. Вздрогнул демон, вновь закачались его увитые венами члены, вновь стал ощутим запах разложения и нечистот.

Я выстрелил. Раз, другой. Прямо в его отвратительную голову.

Мы так и замерли еще на пару секунд. Я видел в его огромных глазах удивление. Ох, Увирушка, как я тебя понимаю. Не знаю чему удивился ты, но я просто изумлен что мне хоть раз хочется сказать спасибо Волдеморту. Искуснейший мозготрах магического мира случайно спас разум своего драгоценного вражины. Интересно, что бы он сказал, если бы знал? О, дорого бы я заплатил, чтобы узнать!

-Хм. Все-таки не работает? — расстроенно пробормотал я, на всякий случай выстрелив еще раз. Пуля осыпалась желто-оранжевой пылью, не причинив вреда глазу Привязанного.

-Уродливо, — раздалось из каждого лица на его теле.

Надо бы попробовать палочку. Поднять руку, взмахнуть, очень просто. Очень медленно.

Я поднял руку с палочкой, немного, невысоко. Недостаточно чтобы угрожать Увир-Дасабу. Это впрочем не имело значения, мгновенный рывок чудища не оставил мне ни шанса. Один его коготь пробил мне ногу. Второй руку, держащую палочку. Третий воткнулся в бок.

Больно, но терпимо. Кажется я и больнее получал. Ага, у Кребба удар был лучше поставлен, а он был одиннадцатилетним мальчишкой. Надеюсь ты читаешь мои мысли, демон.

Палочка выпала из изувеченной руки, насаженной на палец Увир-Дасаба. Не имеет значения, ведь "Злобный Сукин Сын" все еще зажат во второй. Он, кажется, был бесполезен? Не может такого быть.

Подтянув руку повыше, я попробовал снова навести дуло на голову чудовища. Небрежным ударом второй лапы, он выбил оружие куда-то вдаль. Кисть сломал. Ну не сука ли?

Мысли текут как-то слишком спокойно и неспешно. Почему я не реву от боли? Повернув голову вниз, я с трудом подавил тошноту: его пальцы буквально вросли в меня, распространяя по крови нечто черное, во всяком случае вены были такого цвета. Одновременно бледная и воспалившаяся, моя плоть и его лапы стали одним. Теперь, обратив на это внимание, я чувствовал как там, где он касается меня, растет что-то неестественное, жадное, разрывая меня изнутри.

Больно. Но ничего, вот когда тот сумасшедший домашний эльф на мне скакал, тогда было действительно хреново.

Хорошо что для магии мне не нужна палочка. Без нее конечно сложнее, ну да я не привередливый.

Знак Хауреса всплыл в моей памяти. Свет в моей душе сияет ровно, уверенно. Самое время.

По моей воле, огонь выжигает из меня ту дрянь, что наполнила вены, что росла под когтями Увир-Дасаба, увивается вокруг его пальцев, лижет его шкуру.

-Какое неподатливое, — провыли лица чудовища, — сопротивляется моей работе. Давно с подобным не сталкивался.

Он бросил меня на каменный пол, придавив сверху второй лапой. По движению его когтей вдоль груди, кожа расцвела грибами и лишайником, растеклась киселем обнажив кости. Я видел как грудная клетка стала дрожать как живая, а посреди нее, прямо в кости открылся глаз. Странный зрачок, как у лягушки. Никогда не понимал французов, как они едят этих гадов.

Не о том думаю.

Я обязан его уничтожить, я помню. Да. Я хочу эту победу, но уже не потому, что это желание, а потому что это правильно, потому что это имеет смысл. Мой арсенал небогат, и это хорошо, не придется долго выбирать, ведь времени у меня немного. Интересно, демоническое тело хорошо проводит электричество?

Прикрыв глаза я вновь сосредоточился на наполняющем меня свете. На своей цели. Кажется Орден Гермеса считает, что чтобы стать магом, надо понять что ты не управляешь магией, ты и есть магия? Тогда я точно не подхожу. Я не магия. Я — долг. Стал им буквально сейчас.

Я вижу как пару раз дернулось его тело, как пошел пар и дым, как щелкнули кое-где несколько искр. Что же, я так могу долго, еще несколько секунд — точно.

-До чего странно. Еще немного, и я решу будто оно осознанно сопротивляется, — пожаловались лица, — нет, конечно же нет.

Где-то в груди что-то укусило меня изнутри. Не знаю что именно, не вижу. Взвыл бы, да сил нет. Смешно, что на магию есть, а чтобы орать — нет. Да и вообще, что-то зрение помутилось. Хорошо что не нужно прицеливаться для того, чтобы прожарить разрядом держащую меня лапу.

Еще и еще я собирал волю в кулак, чтобы убить, уничтожить эту насмешку над реальностью, направляя в него все новые потоки порожденного чародейством электричества. Не знаю, вредило ли Привязанному это или нет, что бы он ни делал, прекращать или замедляться он не собирался.

Вскоре я понял что больше не могу. У меня нет сил. Мое тело ощущает агонию, и давно не напоминает человеческое, лишенное рук и ног, головы и рта, размазанное на несколько метров, растущее, меняющееся, шевелящееся, оно не способно ни жить, ни умереть. Уж точно уже не способно сражаться. Мой разум устал, я и думаю-то лишь потому, что демон решил сохранить мне мозг... зачем-то. Моя воля... все имеет пределы. Это — мой предел.

Что я еще могу? Кажется у меня было много опыта. Не придумал куда его распределить. Да и имеет ли это сейчас значение? Мне не нужна система для этой победы. Тут не поможет никакая система.

Да уж, победу не одержать в одиночку. Не эту победу. Но ведь я не один, так? У меня самый лучший из возможных напарников, он сам так сказал. Сильнейший чародей современности, гений черной магии. Лишенный недостатков, в том числе носа. Интересно, понравится ему это тело? Какая разница? Мне — никакой.

"Эй, Волдеморт. Я не знаю слышишь ты меня или нет. Надеюсь что слышишь."

...Просто сдайся, ведь это мудро, уступить несокрушимой силе, нежели быть сметенным... Поттер? А, вот и ты. Ты сильнее чем я предполагал. Или глупее? Посмел наконец заговорить со...

"Заткнись, ящерица. Просто сделай это. Я готов."

...О да, как и должно было быть, — самодовольно пробулькал монстр в моей голове, — ибо я — Темный Лорд! Жив, вечно жив!..

Аластор Грюм был старым чертякой, повидавшем на своем веку всякое. Побывал в таких заварушках, что и на десяток жизней будет многовато. Аластор жалел о том, что вернулся с пенсии: он очень устал от своей работы. Конечно дело было не в возрасте и не в здоровье, магия способна решить очень многие из таких проблем. А даже если не способна, то на умение плести чары возраст влияет только положительно. Он просто устал хоронить сослуживцев. Вначале его спасала удача, где из половины заварушек войны с Гриндевальдом юный чародей возвращался один, израненный, но живой. Потом огромный опыт ветерана той войны прекрасно заменял ветреную дамочку Фортуну. Да, он был далеко не единственным ветераном того времени, но их было немного.

Они поднимали аврорат, устанавливали власть порядка, дрались с темными волшебниками, буквально выгрызая у разрозненных недобитых фанатиков Гриндевальда свою старушку Англию. Да, Альбус может сожрать свою бороду, доказывая как он трудился на благо страны в те годы, вот только он трудился в основном языком, шантажом, улыбкой и репутацией, тогда как именно они, молодые тогда авроры, умирали под проклятиями. Именно они были мечом и щитом Магической Британии, и именно он, Аластор, этот меч затачивал.

Скольких парней тогда он зарыл в землю? Сколько раз соболезновал семье? Не очень много, ему быстро стало наплевать на семьи, а мертвым уж точно было все равно. Он заботился о живых. И кто-бы что ни говорил, но то нелегкое время они прошли с честью, научив стольких, скольких было возможно, и спасая всех, кого можно было спасти.

Потом пришел Волдеморт. Эта война была и легче, и сложнее. Волдеморт был безумен, и далеко не настолько обаятелен как Гриндевальд. В этот раз в бою сходились сотни чародеев, не гремели взрывы, не палили во все стороны маггловские пушки. Масштаб был далеко не тот. Но чего было не отнять у Пожирателей смерти, так это силы и жестокости. Стремительные налеты оборачивались десятками скрюченных в мучении трупов под хохот ведьм и колдунов сдирающих с еще живых жертв кожу, и удирающих прежде чем появлялись авроры. Хорошо если удирающих, ведь временами они могли перетереть буквально горсткой в три-четыре бойца полноценные взводы аврората.

Нельзя сказать что Гриндевальд был душкой, нет. Кровавый тиран, чудовище, но в человеческом смысле. Очень хитрый, умный, жестокий, беспринципный правитель. Волдеморт же был воплощением зла. Чем-то из страшных сказок, мистическим и сумасшедшим бесом, влезшим в человеческую шкуру.