Спустившись, он оказался прямо перед комнатой охраны. Они играли в кости, а их стол стоял ровно посреди прохода, и пока один из них не встал бы и не задвинул стул, Аткасу нечего было и мечтать о том, чтобы попасть внутрь.
И пиво они не пили, а, значит, ждать, пока один из них захочет отлучиться, не стоило.
С ненавистью глядя в грубые морды, словно неумелой рукой вытесанные из камня, Аткас подошел и встал в проеме двери.
— И вот она мне говорит — мол, видала ожерельице на ярмарке, так ты, дружочек, купи мне его, может, тебе и обломится! — со смаком повествовал один из стражников, потной лапищей тряся стаканчик с костями. — Я, не будь дураком, даже и отвечать не стал, завалил ее на скамью и...
Дальнейший рассказ потонул во взрывах хохота. В этот самый момент Аткас принял единственное возможное в его положении решение и, опершись руками на столешницу, вспрыгнул на стол.
— Эй, потише, — недовольно пробурчал стражник, — чего это ты так разухарился? Чай, кулаков не жалко, чего это ты так колошматишь?
— Да я и не делал вроде ничего, — смущенно ответил другой стражник и с подозрением уставился на задребезжавший стакан на столе.
— В чем дело? Что происходит? Это... Как его... Землятрясение, что ли? — испуганно спросил тот, что сидел лицом ко входу.
И тут на их глазах стаканчик с костями приподнялся и опрокинул содержимое на стол. Кости запрыгали по столу, мелькали точки. Когда они остановились, вверх глядело шесть шестерок.
— Магия, — благоговейно прошептал стражник.
— По-моему, мы перебрали давеча эля, — не согласился другой и стал усиленно жмыхать веками, надеясь, что наваждение пропадет.
Аткас, посмеиваясь про себя, осторожно спрыгнул с другого конца стола и прошмыгнул внутрь темниц.
Перед ним оказался длинный коридор, вместо стен — железные прутья, двери тоже решетчатые. Возле некоторых камер горели плошки с вонючим маслом. Аткас слышал свой пульс, тикающий ближе к горлу. Раздавалось сопение, кто-то постанывал, из дальнего угла доносились мерные чмокающие звуки.
Аткас изрядно умаялся, заглядывая в каждую камеру. Большинство узников спали, обернувшись тряпьем, на узких нарах, некоторые просто сидели, тупо уставясь в одну точку. Одну камеру он было пропустил — силуэт там был небольшой, по размерам совсем не похожий на могучего варвара... Но донесшийся оттуда тихий голосок заставил его обернуться:
— Аткас!
Он подошел и заглянул в решетчатое оконце на двери. В изумлении раскрыл рот:
— Дженна! А ты-то что здесь делаешь?!
Девушка проворно поднялась и подбежала к оконцу. Он увидел, что ее мордашка измазана грязью, а на щеках проторены чистые дорожки от слез.
— П-почему ты спрашиваешь? Разве ты здесь не за тем, чтобы меня спасти? Я так испугалась!
— Э-э-э... нет. Я здесь по другому поводу.
Похоже, она ему не поверила. Но с ее лицом уже произошла забавная метаморфоза — только что перед ним страдала несчастная пленница, а теперь в глазах блестят злые огоньки, нижняя губа топырится, намекая, что вот-вот он увидит ведьму во всей красе.
— Но дверь ты, по крайней мере, откроешь?
И впрямь, превратилась. Вон голос какой злющий.
Аткас со вздохом вытянул из кармана отмычки и стал копаться в замке.
— Что же ты себя не освободила, а? Ведь ты, если я не ошибаюсь, всесильная колдунья?
Дженна засопела. Вместо ответа она подняла руки. Аткасу живо вспомнился черный маг Меруэль — у того на руках были такие же симпатичные оковы.
— Дай догадаюсь... Ты здесь из-за Вила, не так ли?
— Хм... угадала. А тебя как угораздило попасть за решетку?
— Об этом как-нибудь в другой раз, — сказала, дернув уголком рта, Дженна. — Лучше расскажи, как ты миновал стражей на входе — нам ведь отсюда еще выбираться!
Действительно, а как Дженна увидела, что он — это он? Аткас побледнел. Действие аслатина закончилось. Чтобы удостовериться, он переспросил:
— А ты меня видишь не этим, ну, волшебным зрением?
— Нет. Ты что, идиот? Браслеты видел? Какая, Свардак, магия в них!
Аткас совсем растерялся, но в эту же секунду в замке что-то щелкнуло, и дверь легонько приотворилась. Вытянув из замка отмычку и бережно упрятав ее в карман, Аткас предложил:
— Ну так пойдем, вместе отыщем Вила. А там уж что-нибудь придумаем?
— Слушай, а вдруг свечка у его камеры ненароком погасла? Здесь же добрая сотня камер! Как мы тогда его найдем?
— Будем кричать, — деловито сказал Аткас, хотя ему такая чудовищная возможность и в голову не приходила.
* * *
Они были на месте к ночи.
В сгущающихся сумерках разрушенные башни форта казались древними развалинами, окутанными романтичным флером.
Однако у форта Вус-Тенгерт была бесславная судьба. Его возвели пятьсот лет назад силами человеческих строителей. То, что гномы в строительстве не участвовали, вероятно, и послужило причиной столь больших разрушений. Но было и еще одно вовсе не маловажное обстоятельство. Вусэнт не мог себе позволить содержать такой крупный форт. Наместник предпочитал тратить налоги на сам город: строительство домов, расширение порта, ремонт мостовых... Люди его заботили значительно меньше, а об армии он и подавно не думал. Давным-давно его предшественника растерзала разъяренная толпа, потому что тот Наместник позволил себе слишком нянчиться с королем, отсылая тому огромное количество рекрутов. Но то было давно, угроза войны миновала, Рабад находился в нескольких сотнях миль отсюда, и нынешний Наместник распустил армию, впрочем, немного усилив городскую стражу. Он посчитал, что в случае крайней нужды обратится за помощью к королевству, к которому номинально относится Вусэнт. Но кто мог угрожать городу? С востока и юга город был под охраной Твердикана, с запада расстилался океан, а на севере, за непроходимыми горами, жили малочисленные и до недавних пор дружелюбные варвары, которых за серьезную угрозу никто не считал.
Ворота Вус-Тенгерта были десятилетиями открыты настежь, в покосившихся казармах устраивались на ночь торговцы, а основная башня форта неумолимо подтачивалась ветром, снегом и дождем.
В первое время вокруг форта постоянно поддерживалась магическая завеса, поскольку на севере бушевала война между светлыми магами и шаманами. Краем Вечной Зимы та земля стала после войны, в которой победили светлые, а шаманы подверглись вечному проклятию: где бы они ни ступали, вокруг них стремительно нарастал лед, а с неба начинал идти снег. Потом война кончилась, завесу сняли, и форт оказался предоставлен сам себе.
Рыцари подъехали ближе, сознавая, что надо бы поторопиться, и все же замедлив конец перед столь величественным знаком прошлого, каковым был форт. Над башнями кружили, недовольно каркая, черные вороны, которых неведомая сила согнала с насиженного места.
— Вороны, — сказал Слэм. — Плохой знак.
— Брось, — отмахнулся Синюрд, — с каких это пор ты стал верить в дурные приметы?
— Да вот как Эри на суде богов проиграл, так я и задумался, — ответил Слэм, стараясь, чтобы его голос звучал достаточно тихо и не донес слов до ушей друга.
Прислушавшись, можно было различить небольшой шум, исходящий со всего периметра форта. Гномы уже работали, и Слэм в который раз подивился умению Экроланда убеждать. Ради кого еще будут из кожи вон лезть эти несговорчивые упрямцы?
Когда рыцари спешились и отвели коней в каменные казармы, поскольку деревянные конюшни давно сгнили, откуда ни возьмись появился Трогин и не спеша подошел к Экроланду. Вокруг гнома летал шарик пламени, огонь прирученный, который освещал его не хуже доброго десятка свечей. Лицо у Трогина было усталым, но довольным. Ему не терпелось поделиться с рыцарем новостями.
-Экроланд, дружище, вы уже здесь!
Форт был разрушен не так сильно, как опасался Экроланд, о чем ему с радостью и доложил Трогин. Гномы добрались сюда несколько часов назад и приступили к восстановительным работам. Отовсюду доносились скрежет, скрипы, стук, уханье, глухие удары и неразборчивая перебранка.
Работы велись в основном на северной стене, хотя некоторые гномы были направлены восстанавливать центральную башню.
— В последний час мы, вероятно, успеем сделать пару волчьих ям снаружи и установить две катапульты на стене, — говорил Трогин, ведя Экроланда к башне. Окна верхних этажей мягко светились, но узкие щели бойниц оставались темны и неприветливы, словно кошачьи зрачки.
— Главное — стена, — сказал рыцарь. — Постарайтесь, чтобы в форт можно было проникнуть только через ворота. Я не хотел бы больше жертв, нежели необходимо.
— Думаю, что скажу банальность, но война есть война, и жертвы здесь неизбежны, — ответил гном, посверкивая глазками из-под густых бровей. — Что же касается ворот, то мы захватили с собой лучшую древесину из доступных нам запасов, и сейчас их уже, наверное, установили. Сходишь посмотреть?
— Попозже. Я надеюсь избежать потерь любой ценой. До полудня этот форт должен стоять неприступным... А защитники — быть живыми.
— Мы уйдем отсюда с рассветом, — гном пожал плечами. — Чудес не бывает, Экроланд. Мы сделаем все так, как ты просишь, но своим народом я рисковать не хочу и не буду.
— Я благодарен тебе за все, что вы сделали, и сделаете сегодня. И, Трогин... Что бы ни случилось, пожалуйста, обратись к госпоже Сакаре. Я оставил необходимые распоряжения, и она передаст вам сумму денег достаточно большую, чтобы вы смогли начать новую жизнь.
— Спасибо, — гном отвернулся, но Экроланд увидел, что глаза Трогина вдруг повлажнели.
Они вошли в башню. За последние часы она приобрела почти жилой вид. Несколько гномов усердно заделывали ветхие стены, латали дыры и носились взад-вперед с инструментами, а под потолком кружились несколько огоньков, освещая весь холл.
Экроланду уже доводилось бывать в Вус-Тенгерте, недавно, пару лет назад, когда по поручению магистра Ордена он ездил с дипломатической миссией к варварам. Он переночевал в стенах старой башни и вдоволь наслушался завываний ветра, которому здесь было самое раздолье из-за обилия щелей и целых провалов в стенах. И как он тогда не замерз насмерть?
Сейчас же огромная печь посреди холла чуть ли не светилась изнутри, настолько жарок был пламень в ней. Казалось, вокруг все мерцает и колеблется, тогда как на самом деле это волны теплого воздуха веером расходились вокруг, искажая очертания стен. Не удержавшись, рыцарь подошел к печи вплотную и с наслаждением протянул к огню озябшие ладони. После многочасового стискивания поводьев пальцы отказывались работать, но, погревшись у яркого пламени, стали сжиматься с удвоенной силой.
Трогин кашлянул, обращая на себя внимание.
— Экроланд, насколько я понял, предыдущие командиры крепости облюбовали себе комнаты наверху этой башни. Мои ребята уже закончили там. Не против, если мы туда поднимемся?
— Конечно, — ответил рыцарь и велел оруженосцу Энрека, тоже зашедшему погреться, принести его седельные сумки наверх.
Несколько пролетов — и они оказались в самой высокой точке Вус-Тенгерта, которая позволяла оглядеть окрестности на несколько миль вперед. Два окна, расположенные на север и юг, никогда не впускали солнце, но и темноту не жаловали.
От открывающихся видов в дневное время суток дух захватывало у любого. С одной стороны бескрайние снежные просторы, а за ними на самой границе видимости можно угадать ледяные пики гор, которые придворные географы еще не удосужились назвать; по обеим сторонам тянутся ввысь Вишневые горы, обнимающие форт. В южное окно хорошо видно, как склоны плавно становятся небольшими возвышенностями, потом земля бугрится холмами, а уж они постепенно уступают место непроходимым лесам, коими так славится западное побережье Кольдии. Тонким шрамом тянется проложенная сквозь чащу дорога в Вусэнт.
Перед тем, как приступить к делу, Экроланд задумчиво прошелся мимо северного окна и, сцепив руки за спиной, пару секунд изучал горящую далеко-далеко вдали россыпь оранжевых точек.
Вошедшему следом за ним Тьего он сказал, подбородком указывая в окно:
— Лагерем стоят... Готовятся.
— Я чувствую много огней... Фальшивые? Хотят ввести нас в заблуждение?
— Вряд ли. Во-первых, о нашем присутствии они не знают, прирученный огонь издали не разглядишь, благо, светит он тускло. Во-вторых, даже если бы варварские воеводы были осведомлены, что в форте их ждет вооруженный до зубов отряд рыцарей, подобное известие ни на йоту бы не изменило их поведения. Ведь сам посуди: они сейчас обозлены сверх всякой меры. Я не знаю, беседовал ли Наместник с Табаром, их послом, или же в чем была суть их разговора, но в одном уверен совершенно точно: Наместник кого угодно способен вывести из себя, ему наплевать на чужие чувства... Он мог оскорбить посла, а с ним — и всех варваров скопом. К тому же варвары не из тех, кто избегает опасности. Да-да, я даже уверен — знай они о нас, их полчища уже были бы здесь.
Экроланд с мукой во взгляде сверлил огоньки на горизонте, пока паладин не повернул его к себе.
— Ты не хочешь кровопролития, Эри, — повернувшись маской лицом к другу, тихо сказал Тьего. — Но оно неизбежно...
— Я знаю. Какая жалость, что мы никак не могли остаться в городе. Ну почему Наместник так упрям?!
Тьего хотел что-то ответить, но в комнату уже поднимались рыцари во главе с Синюрдом. В руках у гиганта была охапка карт, которые он предусмотрительно захватил из Медовых Лужаек. Большую часть "штаба", как шутливо окрестил комнатку Слэм, занимал массивный стол из дерева благородной породы. Из-за постоянных морозов за долгие десятилетия в нем не завелись жучки и, когда с него смахнули пыль, он оказался блестящим и гладким.
— Как новый. Забрать его, что ли, домой? — удовлетворенно сказал Экроланд и прижал уголки карты поленьями.
Слэм подошел к окну и втянул в себя свежий горный воздух, к которому примешивались запахи костров.
— Скоро полночь. Эри, ты выставишь дозор?
Заскрипел невероятных размеров табурет: Синюрд где-то его откопал и теперь с комфортом разместил на нем свой зад. Он ответил вместо рыцаря:
— Зачем нам дозор, когда основные силы варваров будут только утром?
— Син прав, Слэм. Пусть люди как следует отдохнут перед сражением... Это сейчас главное. Не поверишь, но люди Трогина захватили с собой соломенные тюфяки, так что внизу кое-кто уже спит.
Экроланд отметил на плане Вус-Тенгерта несколько точек:
— Здесь мы сосредоточим оборону. Если ворота пробьют... а их обязательно пробьют, то варвары очутятся здесь и здесь, потом непременно устремятся к главному зданию.
— Меня волнуют варварские шаманы, — сказал Тьего, отворачиваясь от окна. Часть лица, видневшаяся из-под полумаски, порозовела от свежего воздуха и жары в комнате.
— Рыцари магией практически не владеют, — озабоченно подтвердил Экроланд.
— Я, Син, ты... Негусто.
— Ну, возможно, я не так выразился. Разумеется, первоначальную подготовку прошли все, а некоторые, например, сэр Энсиваль, даже специально некоторое время занимались со священниками, но мы знаем, что основную угрозу рыцарь может представлять только в паре со священником.
