— И ты решил идти в таком виде?
Я недоуменно посмотрел на себя, потом усмехнулся. Голые ноги, пепельно-белая туника айа, ни документов, ни денег. Да...
Все нужные вещи мы приготовили ещё на "Тайне". Я не мог взять с собой много, так что выбор был невелик. Я натянул поношенные джинсы, туго перетянув их плетеным кожаным ремнем, надел такие же поношенные, но очень удобные и упругие кроссовки: ступать в них было мягко, как по воздуху. Летняя рубашка с короткими рукавами тоже оказалась удобной.
Когда я оделся, Вайэрси протянул мне золотой медальон на цепочке и кинжал, очень похожие на те, подаренные Элари...
— Это прощальные дары Иситталы, — тихо сказал симайа.
Мне стоило большого труда сдержать слезы. Медальон я повесил на грудь, ножны тоже сунул под рубаху, за пояс, и они устроились там на удивление уютно. Ничего больше у меня не было... да и что я мог взять? Силовой пояс? Лазерный пистолет? Я чувствовал, что эти вещи здесь, дома, были... неуместными.
Гораздо полезнее оружия были бумаги, — паспорт на имя Сергея Куницына, девятнадцати лет от роду, и другие документы. Без них здесь обойтись было нельзя. Их сделали на "Тайат", пользуясь, в основном, тем, что удалось извлечь из моей памяти, и я не знал, насколько достоверно они выглядят.
Закончив сборы, я подошел к ставшей зеркальной стене, чуть удивленно глядя на себя. Неужели в свои девятнадцать лет я действительно стал бы таким высоким, стройным, сильным парнем? Я знал, что симайа пришлось воссоздавать моё тело с нуля и они воспользовались своими генетическими матрицами. Лицо было моим собственным, только уже взрослым, и фигура, наверное, тоже. По крайней мере, я смог бы получить такую, если бы упорно тренировался каждый день. А вот внутри... моя биология осталась человеческой, но симайа выжали из неё всё, что могли, и я не сомневался, что без труда доживу теперь лет до ста. Я зажмурился, помотал головой, и решительно направился к выходу.
Снаружи было неожиданно холодно. Темно-синее небо светилось печальными перьями серебристых облаков, на самом горизонте уходивших в мутную, коричневатую полосу. Деревья на её фоне казались совершенно черными. Вокруг, неожиданно громко, пели сверчки.
— Сейчас одиннадцатое июля, — вдруг сказал Вайэрси. — Два часа двадцать пять минут пополуночи. Что там? — он показал на восток, где свет далеких ртутных ламп делал кроны деревьев мертвенно-зелеными.
— Какой-то санаторий, — тихо ответил я. — "Сибирь", кажется. Оттуда ходит автобус: уже часов в восемь я буду дома. Хотя... насчет автобуса ещё надо подумать. У меня, как назло, совсем нет денег...
— У меня тоже, — в тон ответил Вайэрси. — Мы знаем слишком мало, чтобы их сделать. Конечно, на "Тайне" много всякого барахла, — золото, бриллианты... но куда бы ты с ними пошел? Я не хочу, чтобы тебе в первый же день перерезали горло. Кстати, такому здоровому парню, как ты, не грех и самому зарабатывать себе на хлеб. Что ты будешь делать?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Но я не хочу больше жить только для себя. Я хочу сделать свой мир... лучше. Наверное, сначала я найду тех, кто думает так же, как я.
— Это опасное занятие... не только для тебя, — тихо ответил Вайэрси. — Знаешь что... — он подумал. — Я очень хочу остатся здесь, в твоем мире, хотя и знаю, что это невозможно. Я не смогу просто смотреть, а вот изменить я могу слишком много. Сейчас мы расстаемся навечно, мой друг. Бывают пути, которые проходят лишь однажды... Когда-нибудь ты состаришься... и, если твои сны — правда, мы встретимся там, где по воле Мэйат кончаются пути ваших душ. И ещё... — он вдруг сбросил форму, превратившись в светло-золотой сияющий шар. Тот разделился на две части, потом Вайэрси вновь принял прежний вид. Меньшая часть тоже обрела форму — большого пса неопределенной породы.
— Это юлэй, — пояснил Ваэйрси. — Она не разумна, но она будет защищать тебя. Твоё возвращение обошлось нам дорого, и я вовсе не хочу, чтобы ты погиб быстро и глупо. Эта штука может принять любой вид или вовсе стать прозрачной, она может переносить тебя, делать различные предметы... Там есть библиотека по социоматике, кое-каким технологиям, медицинские эффекторы...
— И совсем ничего про вас? — насмешливо спросил я.
Вайэрси рассмеялся.
— Почему? Есть. Мои товарищи составили что-то типа... презентации. Там, собственно, две части: рассказ, как хорошо жить в Йэннимуре — 30-километровые звездолеты, бессмертие, девы в бусах на голое тело и всё такое прочее, и вторая — что надо делать, чтобы жить так же. То есть, творческие способности у детей развивать, чистить культуру от пошлятины, давить буржуев и так далее. Плюс разная техинформация — чертежи ТЯР и ТЯРД, всяких космических колоний, кибернетической субстанции и прочего. Каталог йэнинмурских мод тоже есть, с парнями и девами в бусах. И геном золотых айа.
— Чтобы земляне знали, в кого им переделываться? — спросил я. — Если реально золотых айа клонировать — совместимость улетает к фигам, в смысле, общих детей не будет уже. И не забывай, что вся медицина у вас сводится к "позвать бабушку-симайа". А если её нет — раны, например, не сразу будут заживать — естественное углеродное волокно растет не быстро. Диета тоже довольно специальная нужна, — в норме ж золотые айа едят в основном мясо и морепродукты. Это не обязательно, но микроэлементов надо... много. То есть, как минимум, инструкция по эксплуатации ещё нужна.
Вайэрси снова улыбнулся.
— А она там тоже есть. Только вот авторы исходного кода как-то забыли сказать, что психология тоже золото-айская будет, без, мягко скажем, естественной наклонности к подчинению. И, если плохо обращаться, можно дедушку Ленина получить, с мировой революцией. Но до этого пока очень далеко ещё. Эту юлэй зовут Лэсси. В общем, ты разберешься, как её использовать. И ещё, она будет дублировать всю твою память. Так что твоё сознание не погибнет, даже если ты умрешь. Каждый из нас приносит свои дары... Мой корабль доставит на "Тайну" твою память о возвращении домой, и ты воссоединишься с тем, кто остался за Зеркалом Сути. Здесь же — прощай!
— Но...
— Мой друг, ты еще не знаешь клятвы нашего народа: однажды кого-нибудь полюбив, мы уже никогда его не теряем!
Вайэрси легко вспрыгнул в люк корабля, обернулся... в последний раз взмахнул рукой... Люк бесшумно закрылся. Столь же бесшумно темная громадина поплыла вверх, и я смотрел ей вслед, чувствуя, что таю вместе с ней в предутренней синеве...
Конец
Послесловие будущего
С тех пор прошло двадцать семь тысяч лет. Это большой срок. Само наше мироздание уже изменилось и сейчас начало моей жизни мне самому кажется игрушечным и странным. Но я хочу рассказать не о ней.
Пятьдесят девять лет я жил сразу в двух мирах, в двух мирозданиях. Там у меня остались дети. Их было много, и, хотя судьба их потомков интересна мне, Вселенных оказалась больше, чем мы представляли. Несмотря на всю настойчивость и мощь Йэннимура, Золотой Народ так и не нашел той Земли. Но мы смогли найти другие, очень похожие на неё, — слишком много, чтобы отыскать среди них нужную. Поэтому то, что я пережил, и то, что я совершил на Земле, неведомо никому.
Ленгурья, родной мир Элари, пала в миг величайшей из битв, когда Катастрофа Йалис-Йэ превратила все планеты в единое бесформенное месиво. Одни Врата Мэйат пережили её... изменившись и уйдя за грань нашего понимания. Хотя какое это имеет значение, если всё мироздание было разрушено в Войне Темноты и пересоздано вновь?
Да, я могу рассказать много историй, — о том, как файа в Лангпари заключили с сурами союз, и о том, как симайа, восхищенные полукровками, упросили их переселиться в Йэннимур. И история Ленгурьи уже не была её собственной. Я могу вас утешить, сказав, что все её жители перед катастрофой Йалис-Йэ перебрались во Врата Мэйат, но разве это может кого-то утешить?
О нашей жизни с Оханохэйа я рассказать не могу: это слишком далеко от понятного вам. Мы были друзьями, противниками, даже врагами, но пришли к тому, с чего начали, — к любви.
Рассказать о своих друзьях? Их много. У многих истории длинее моей собственной, и иногда намного длиннее.
В конечном счете, все они — часть одной бесконечной истории, истории Войны Темноты, войны Йэннимура с мертвой природой, со смертью и с Мроо. Я не хочу сказать, что мне нравится всё, что сделали с миром Вайэрси и ему подобные. Симайа — Единые-в-Различиях, но это не значит, что за всю безмерную историю Йэннимура не было отпадений, мятежей и войн. Война внутри бессмертной расы более ужасна, чем вы можете представить себе. Есть иные смерти, помимо смерти тела, и они безмерно страшнее, но не стоит об этом.
Многое из того, что Вайэрси сказал о мечтателях-воинах, к сожалению, сбылось. Мне тоже знакомо это ощущение, — когда в бою кружится голова от возвышенных мыслей и ничего из дел твоих рук не страшно. Пусть это не были ваши войны, — с руинами и трупами, но разве целые миры, развеянные в пустоте неосязаемой пылью, не страшнее кусков изорванного мяса, если и то, и другое когда-то обладало разумом?
Тот, кто может творить лучше всех, может и лучше всех разрушать. Но симайа — нечто новое, неизвестное раньше во Вселенной. Слишком многие расы слились в них. А я?
Когда-то я был человеком. Теперь я один из Золотого Народа, но тот Сергей, тот мальчик, каким я был раньше, всё ещё живет во мне.
И я надеюсь, что будет жить, и что наша история никогда не будет закончена.
