— Вот, посмотрите товарищи. Значит, наша страна не зря тратит большие деньги на обучение работников кино, раз они и во время отдыха хотят работать. И очень хорошо выполняют эту работу! А как бы вы хотели назвать вашу киностудию, товарищ Варламов?
— Нам с Гольдштейном нравится название 'Звезда'. Оно объединяет наших шефов из НКВД и ВВС. На наш взгляд стране нужны не только веселые развлекательные картины, но и серьезные военно-патриотические фильмы. Такие, которые помогут молодежи лучше понять выбранную профессию или военную специальность.
— Это хорошо, что вы, как режиссер, так глубоко заглядываете. Стране Советов действительно нужны фильмы, настраивающие нашу молодежь на учебу и борьбу. Мы слышали, что вы снимали и специальные фильмы для ВВС.
— Это правда. В качестве примера я привез сюда несколько фильмов обучающих тактике ВВС. Например, вот этот 'Отражение бомбардировочного авианалета, истребителями'.
— Эти фильмы я потом тоже погляжу. А вашу киностудию мы, наверное, разместим где-нибудь поближе к вашему профессиональному институту. Товарищ Калинин, как вы считаете, Мосфильм не обидится, если рядом со Столицей появится небольшой городок еще одной советской киностудии. И желательно там, где рядом дислоцировано много частей Красной Армии. Тогда товарищам Гольдштейну и Варламову уже не понадобится снимать такое хорошее кино подпольно.
— Думаю, хватит в Подмосковье места и для студий 'Мосфильма' и для 'Звезды'. Так мы и народные средства сэкономим. Ведь часть Мосфильмовского реквизита и павильонов можно будет использовать для съемок товарища Варламова.
— Ну, вот и отлично! Товарищ Варламов, а где сейчас ваш соавтор?
— Товарищ Гольдштейн, как прислал самолетом ленту для финального монтажа, так сразу же приступил к съемкам третьей серии. Там по сюжету часть событий будет происходить в Средней Азии и Китае, вот он и решил, что нет смысла ездить два раза. Надеется сэкономить время и выпустить следующую серию уже в сентябре. Правда студенты в это время разбегутся по своим кафедрам, и тогда наша киностудия на время обезлюдит.
— Нет! Вот это будет неправильно. Пусть лучше преподаватели сами приезжает к вам в киностудию, и прямо там принимают зачеты у студентов, задействованных в съемках. Но чтобы эту третью серию вы обязательно закончили до октября. Это было бы подарком нашим ВВС к ноябрьским праздникам. И снимите ее, пожалуйста, также хорошо.
— Будем стараться товарищ Сталин.
— Вот и постарайтесь. А советские летчики будут очень рады такому фильму. И я думаю, все товарищи со мной согласятся, что это заставит пилотов еще лучше стараться в боевой учебе. Ну, а мы с товарищами подумаем, как отметить и летчиков и ваши с Гольдштейном старания по достоинству. А фильм где вы хотите показывать в первую очередь?
— Мы считаем, что первыми этот фильм должны смотреть курсанты авиаучилищ. После них строевые пилоты ВВС, аэроклубы и гражданские авиавузы, а потом уже все остальные. Вот только цветной кинопленки мало, да и дорогая она.
— Ну что ж, готовьте копии картины к прокату, пусть часть из них будет сначала черно-белой. А для больших городов и наиболее важных зрителей у нас найдется и цветная пленка. До свидания товарищ Варламов, мы ждем вас с новым фильмом и с новыми идеями.
Через полчаса после отъезда гостей секретарь принес Вождю очередное послание из Монголии.
Четким убористым почерком Голованова было написано.
' — Привожу очередные фантазии 'Кантонца' на тему, метода оперативного получения точных сведений о реальном положении реактивных проектов на Западе. Давать оценку этой авантюре я пока затрудняюсь, так как не хватает данных для вдумчивого анализа, но внешне это выглядит чистой воды мальчишеством. Тем не менее, несмотря на серьезные сомнения, я прошу разрешить ему начать проработку данной темы, а перед этим прошу отправить его вместе со мной на задание. На этом этапе я постараюсь максимально использовать его опыт и знания, и заодно смогу повнимательнее присмотреться к нему как к человеку. Впрочем, мне итак уже многое о нем известно. Ошибаться он может, а вот предавать вряд ли станет. Скорее всего, в случае давления на него 'Кантонец' снова попытается 'уйти'...'.
Трубка погасла, и Сталин зажег ее заново, предложение действительно выглядело откровенной авантюрой, но что-то в нем завораживало. 'А вдруг Гитлер это действительно сделает?'
'Гм. И опять с этим мальчишкой что-то не так. Но если Саша, сказал, что идею стоит попробовать, значит, действительно стоит. Пусть пробует. А остановить мы этого 'Кантонца' всегда успеем'.
Через два часа в Монголию ушел положительный ответ.
* * *
Шофер генерала Мориги сумел быстро довезти их до цели. Госпиталь встретил высокое начальство деловитой суетой. Повсюду сновали санитары, которые заметив генералов, тут же замирали в поклоне. Майор медицинской службы почтительно проводил их в отдельную палатку.
В палатке был низкий лежак, как в обычной казарме. Рядом с лежащим на нем до самых глаз забинтованным человеком сидел еще один с перемотанным бинтами плечом. Лежащий на кровати раненый метался в бреду, сквозь бинты на замотанном до глаз лице выступала свежая кровь. Его голова дергалась от боли, а хриплый косноязычный шепот твердил одно и то же — 'Уходите! Уходите!'.
Сквозь стоны раненого, палату заполняют звуки песни. В ней плачет бамбуковая флейта, и старый самурай возвращается домой из похода. Генерал Гендзо, сделал знак Мориги не мешать пению.
Капитан не сразу заметил гостей. Он все сидел и гладил обожженную руку Тахиро, до посинения сжимающую в пальцах простыню. А капитан все пел и пел раненому песни, которые они совсем недавно пели друг другу в русском Учебном центре. Наконец, заметив, замерших у входа генералов, он замолк и вскочил, склонившись в приветствии.
— Вас наградят за этот подвиг. Вы это заслужили майор.
— Простите ваше превосходительство, но я лишь капитан. И все что мы сделали — делалось совместно.
— С сегодняшнего дня вы уже майор. Ваших товарищей по плену тоже не забудут. Поручик Конда также повышается в звании и переводится с флота. Завтра вы встретитесь с еще одним вашим знакомым — поручиком Мицудо. Тому, кто первым поведал нам о 'Нагинате'. Если бы не его отважный поступок, то и ваше возращение бы не состоялось. А еще поблагодарите людей господина Генерала, это они прикрыли ваш побег.
— Я благодарю вас, ваше превосходительство.
— Не стоит, майор, мы тоже вам многим обязаны. Вы совершили невозможное, и теперь, с вашей помощью, нам стало известно еще больше о 'ночных демонах' красных. Кстати ваша семья не узнает, что вы были в плену. Вы ведь обещали своему отцу, что этого не случится. Можете считать, что вы сдержали свое обещание.
Новоиспеченный майор удивлен, но снова склоняется в поклоне уважения.
— А теперь поговорим о вашем будущем. Ваши раны пройдут через месяц-полтора, но мы хотим попросить вас уже сейчас начать подготовку к вашей новой службе империи. Вам надлежит в недельный срок подготовить предложения по созданию Центра воздушного боя, аналогичного Учебному Центру русских. Причем готовить вам придется, как армейских, так и флотских пилотов. И расскажите нам о том тренировочном Центре русских.
— Слушаюсь, Ваше превосходителсьство...
В конце беседы генерал Мориги переглянувшись с Генералом Гендзо, спросил.
— Я знаю, что вы, наверняка, захотите просить командование взять к себе под командование поручика Конда после его выздоровления. Мы не возражаем. У вас есть еще пожелания?
— Других пожеланий нет. Благодарю вас господин генерал.
— Быстрее выздоравливайте майор, и желаем вам удачи. Помните, Императору нужны, не только смелые, но также мудрые и опытные пилоты. Вы поняли — опытные?
— Да, ваше превосходительство.
Генералы кивком головы ответили на поклон капитана, и вышли из палаты. В салоне машины, отделенном толстым стеклом от водителя и охранника беседа продолжилась.
— Жаль, что эта операция не совсем удалась. Но в этих условиях от нее трудно было ожидать большего.
— Генерал-доно, позвольте спросить. А что с той группой, отправленной в тыл к русским?
— Группа, к нашему сожалению, уничтожена полностью. Все чего они смогли добиться — это угон этого самолета, и внедрение всего одного человека в окружение генерала Смушкевича. Даже наш германский друг, увы, тоже был захвачен на том аэродроме, и пусть Боги пошлют ему легкую смерть. Надо признать, большевики все-таки научились работать. Или вы не заметили этого по вашей воздушной части?
— Мой штаб отметил почти невероятное усиление большевистской авиации. Они уже полностью завладели инициативой. Надо признать мы такого не ожидали. Все-таки в Китае, борьба за небо шла намного легче, хотя там были еще и американцы. И если говорить откровенно, то, по всей видимости, стоит признать, что к большой войне с русскими мы пока не готовы.
— Лучше даже не заикайтесь об этом, мой друг. Хотя, по сути, вы правы в сказанном. Нам остается лишь надеяться, что найдутся мудрые люди у трона, которые убедят Микадо, не воевать с Советами в ближайшее время. А пока нам с вами нужно готовить реляции о победах и награждениях. Как бы то ни было, но небольшой успех все же нами достигнут.
— Но мы ведь так и не получили самолета пригодного для испытаний...
— Получили мой друг. Получили. Даже если он не сможет летать... И вот мой вам совет — прямо сейчас отдайте приказ вашим ремонтным службам собрать из двух разбитых самолетов хотя бы подобие одного. Окончательно уничтоженные детали нужно изготовить заново, но к моменту демонстрации трону достижений моих разведчиков и ваших пилотов, у вас должен быть готов небольшой аэродром максимально забитый отремонтированной трофейной техникой. Кстати, русские показали нам с вами пример рационального использования пленных... И еще этот достойный майор рассказывал, что у них есть какие-то тренировочные пули, рассыпающиеся при ударе в дюралевую обшивку. Не пора ли вам воспользоваться всеми этими подсказками?
— Да, это был действительно интересный момент. И этот факт хорошо объясняет последние успехи большевиков в воздушных боях. Вы правы генерал-доно, сейчас не время предаваться унынию. Император ждет от нас результатов, и они будут.
* * *
Старший майор Бочков уже сутки как вернулся в Москву, но пока не успел даже отдохнуть. Сейчас в кабинете наркома, вместе с майором госбезопасности Фитиным, шло обсуждение достигнутых результатов. В целом отчет о 'Степной охоте' уже был зачитан. Оставались рабочие моменты и сомнения в результате. И Фитин первым высказал их.
— Как же 'Мимоза' сможет пройти проверку, если рискует просто проговориться в бреду?
— Не проговорится. Этого и еще нескольких агентов мы готовили с начала тридцатых, когда они были еще совсем мальчишками. Мимоза, судя по всему, из корейцев или северян, но точно мы этого не знаем. В конце двадцатых он беспризорничал вместе с другими мальчишками, пока не попал в спецприемник ОГПУ. Там-то и разглядели в нем 'самурайскую гордость' и начали учить быть настоящим самураем и настоящим чекистом одновременно. Мало того, что сразу нескольких таких ребят обучали изначально на японском. 'Мимоза' и еще один из этих ребят до попадания в спецгруппу были заиками, и почти не говорили по-русски. За девять лет они научились не только говорить, но и думать по-японски, и жить в соответствии с традициями Ямато. Двоих таких ребят нам удалось внедрить еще в двенадцатилетнем возрасте через буддийский монастырь. Остальные долго работали 'внештатниками' в Приморскому управлении НКВД. На этих агентов были свои планы и варианты, но большинство из них не отличались надежностью внедрения. Обычный 'побег из плена' по нашим расчетам был бы раскрыт в течение недели, поэтому вот такую благоприятную ситуацию мы пропустить никак не могли.
— А в чем тут разница?
— Разница большая. В случае обычного внедрения, риск компрометации подобного агента, конечно же, высок. Но здесь и сейчас 'Мимозе' не требуется ничего доказывать. Со сбитым в Китае японцем он полгода жил бок обок, и тщательно изучил, как особенности речи, так и историю своего двойника. Тому, кстати, давали спецпрепарат. Так что из настоящего Тахиро удалось выудить такие подробности его жизни и службы на флоте, что рассказ о них уберет последние сомнения. Внешнее сходство между ними также присутствует, но оно, конечно, не абсолютное. Лично знавшие Тахиро Конда японцы легко бы обнаружили подмену, если бы не эта авария. Идентифицировать его теперь, наверное, смог бы лишь дантист и постоянный лечащий врач. Но такого врача, теперь установить проблематично, потому что семья младшего лейтенанта за десять лет сменила много мест жительства. Его отец и родной брат уже несколько месяцев мертвы. Самого Тахиро также уже давно 'отпели' по японским обычаям. Со своей сводной сестрой Юмико, единственным человеком способным раскрыть нашего посланца, Тахиро не виделся уже больше трех лет. По полученным нами фотографиям видно, что сам Тахиро за это время сильно похудел, нажил седых волос. Ну, а агент 'Мимоза' после этой аварии избавился еще от несовпадающих с оригиналом пигментных пятен на теле. Впрочем, некоторые из них мы намеренно оставили ему. Именно по ним его и опознают как Тахиро.
— Ему пришлось терпеть такую боль... Ведь мог и сломаться человек.
— Не мог. На боль мы его специально натаскивали. Когда ему наносили первые еще 'китайские' ожоги, полученные Конда в бою над Нанчаном, то учили контролировать болевые ощущения. Кроме того он получил перед самым угоном 'Нагинаты' обезболивающее на основе морфина. Начиная со второго дня, он остался наедине с болью, но я уверен, что он себя не выдаст.
Нарком, благожелательно улыбнулся обоим подчиненным.
— Ну что ж, будем считать, что вопрос мы разобрали. Вы товарищ Фитин к дареному источнику не придирайтесь. Раз он сейчас внедряется, ваша задача ему сначала помочь, а потом его толково использовать и при этом не потерять. А вам спасибо товарищ Бочков, езжайте ка вы отдыхать, время уже позднее...
* * *
— Товарищ Сталин, вот новый доклад от Голованова.
— Спасибо, я посмотрю. Совещание пусть будет на полчаса попозже.
— Слушаюсь товарищ Сталин.
'После получения вашего разрешения на запуск новой операции 'Краковяк', удалось выудить из 'Кантонца' еще несколько новых предложений. В тот же день командир 1-го особого авиаполка представил старшему майору Бочкову доклад об аналогичных идеях предложенных 'Кантонцем' в форме проекта. В частности, в беседе со мной и старшим майором Бочковым 'Кантонец' высказал довольно интересную идею о создании крупных авиационных частей особого назначения. Следуя ранее полученным распоряжениям, я постарался вытянуть из него максимально подробное описание замысла. Лично мое мнение — особой гигантоманией 'Кантонец' не страдает. Предложения в целом выполнимы, хотя и потребуют серьезного вложения сил и средств. Не совсем понятны его мысли по использованию в качестве обучающегося состава на новой технике несовершеннолетних воспитанников детских домов. Думаю, с пилотами авиаучилищ результат был бы достигнут быстрее и надежнее. Однако с частью умозаключений 'Кантонца' я в основном согласен — переучивать всегда сложнее, чем учить заново. Вот только сроки готовности этой 'воздушной армии' у него опять же непонятные. Почему создаваемое соединение должно быть боеготовым именно к лету 41-го года 'Кантонец' внятно объяснить не смог. Его умозрительные расчеты по поводу вероятного времени начала активной фазы общеевропейской войны, кажутся скорее надуманными. Тем не менее, понимая что сроки массовой готовности новой авиатехники не могут быть установлены ранее того же периода, я склонен согласиться с предложением 'Кантонца' и поддержать их. Мой конспект его предложений, прилагаю.
