Тут вижу вошедшего медсестра Валеру. Он рыщет взглядом по столовке, находит меня и радостно устремляется портить мне нирвану и приятный разговор. Вздыхаю, раскланиваюсь с приятным человеком, успеваю уточнить номер телефона — и опять в потную радость труда с головой.
107. Команда лекаря. Газовая атака.
Домой уже ползу. Хотя наш реаниматолог ползет медленнее и я его догоняю. Идем вместе. Он морщится и явно опять злится.
— Что-то опять случилось? Можно узнать? — спрашиваю его.
-Это конечно только мое наблюдение, но чего-то в такие совпадения верится с трудом — говорит он задумчиво. И продолжает с неожиданным запалом: 'У нас каждый кузнец своего счастья, поэтому советы, как жить, как лечиться, я даю редко, разве что на тему, как правильно опохмелиться. Но, раз просите, совет дам. Если пациент не очень молодой, если не дай бог заболел пневмонией, никогда не давайте Амброксол, или Амбробене, или как там еще эта хрень называется. Если только не решили покончить с ним, чтоб захлебнулся в своей харкотине'.
— Почему? — удивляюсь я, тем более, чувствуя некоторую неловкость — именно наша компания в один из последних выездов притащила целый грузовик именно этого лекарства.
Реаниматолог фыркает сердитым котом.
— Я уже сбился со счету, сколько народа благодаря ему вывезли из палаты в коридорчик. В основном все за 65-70, но есть подозрение, что у троих померших за последний месяц от пневмонии в возрасте около 50-ти, без него тоже не обошлось. Уже не спросишь. Препарат реально работает, и порой так усиливает продукцию мокроты, что человек, ее не откашливая, начинает хрюкать, как при отеке легких. И на рентгенограмме картина отека легких. Обычно, постояв рядом с хрюкающим организмом, ты по звуку пузырей определишь, отек это или аспирация, или стридор, но тут бывает, что и ошибешься. А после того, как товарищ получит по всем стандартам от души фуросемида, а особенно если его до этого терапевты лечили мочегонными, мокрота по вязкости начинает напоминать пластилин, забивая бронхи наглухо.
И тебе еще час слушать матюги эндоскописта, который выковыривает эти слепки из бронхов. А потом объяснять родственникам, что и от пневмонии можно умереть в 21-м веке. И большое желание отхерачить того мудака из рекламного ролика, в шортах, который развозил эту хрень на своем велосипеде.
Монолог вылетает эмоционально. Вздыхаю и спрашиваю, что делать-то?
— Короче, от кашля пейте лучше травки. Девясил, эвкалипт, и прочие — бурчит остывающим тоном коллега и прощается. Он уже дома, да и мне недалеко. Тут в Кронштадте везде — недалеко. Быстро всех кормить, собака прогулять, невзирая на заплетающиеся уже ноги — и спать. И снова на работу...
Утречко задается то еще — вижу вчерашнего гопника, который выгуливает эту агрессивную псюшку. На этот раз она на меня никакого внимания не обращает, что только укрепляет меня в убеждении — вчера ее хозяйка науськала. Приходит в голову мысля сфотографировать красавца, чтоб в случае чего было понятно, кого искать, а то словесный портрет хрен опишешь — он, как и его баба — никакой. Никаких запоминающихся черт.
Фотографирую — и он это замечает. Реакция быстрая и взрывная. Матерясь потоком начинает на меня наскакивать, мигом проскочив разделявшие нас метры. Что удивляет — и тут собачонка ведет себя индифферентно, никакой агрессии.
Дурацкая ситуация — гопник явно драться не умеет и, по-моему, трусит. Потому разжигает в себе злость, кулачонками машет, но пока еще впустую. Но это скоро кончится и я получу по вывеске. Мне это страшно не нравится, хотя комизм ситуации явный — на мне оружия три единицы, а я тут опять вытянутой рукой защищаюсь. Вспоминаю, что таскаю и газовый баллончик, давно нам всучили. Так и лежит в кармане, как не летальное. Как ни странно, он ни за что не цепляется, удобно ложится в руку и когда гопник уже решается наконец приступить к мордобою — я встречаю его приемом кунг-фу 'жук-бомбардир'. Нна!
Удивляет, что струя оранжевого цвета. Летит метра на два. Попадаю не очень точно — в харю влепил, но краем, оппонент шустро отступает, агрессивность с него мигом слетела, хотя ругань и выскакивает, но с интервалами и прерывисто.
Возгордившись блистательной победой, делаю тут же глупейшую ошибку — в баллончике еще что-то есть, рвусь вылить на придурка остатки и рванувшись за ним влетаю в облачко своей же перцовой аэрозоли, что еще висит в воздухе.
Раньше ржал над глупой американской девчонкой из полиции, которая храбро преследовала преступника, лупя ему вслед из баллона со слезогонкой, но он-то убегал, а она собрала лицом все, что выпускала перед собой. Смешной был ролик, бесспорно. Ну и мог бы выводы сделать, а как до дела дошло — так сам на манер полицейской девицы вляпался. Щиплет глаза и кожу жжет сильно. Правда я-то поймал чуток, а вот спарринг-партнер отхватил от души. Но марку держит — хоть и стоит в позе зю, но угрожает.
Обещает пристрелить. И это мне сильно не нравится. Пару секунд думаю, что может и впрямь решится — так-то на нем оружия не видно, но черт его знает. Получить пулю в спину совсем не хочется, а такие случае бывали. Правда введен в оборот строгий приказ 8-8, по которому за умышленное убийство — самое мягкое — это выгрузка безоружным в зазомбяченных местах, да и то при сильно смягчающих обстоятельствах. А так — банальный расстрел безо всяких яких. Надьку по этому приказу в Петропавловке расстреляли бы мигом.
Потому хвататься самому за ППС не хочется. Отхожу задом, но пораженный противник только ругается и трет морду руками.
Физиономия горит весь день, хотя и умываюсь как примерный чистюля. Какой черт меня дернул преследовать по прямой? Нет, чтоб обойти зараженную зону! И да, угрозы бы надо было записать — мобила то под рукой. Просто не сообразил.
А вообще погано — на ровном месте завел себе проблем и — похоже — соседа врага. Так-то вроде он не шибко опасен, но соседская вражда — это очень широкое поле для гадостей — от клопов и тараканов в замочную скважину, говна под дверью — до пера в печень. Не было печали — нате вам с утречка.
После работы заскакиваю в нашу дежурку. Там скучает Енот, остальные на погрузке, а у него все еще перебитая нога не в порядке. А может схитрил и отвертелся от туповатой таскательной деятельности. Ну, мне он как раз годится в советчики.
Излагаю ситуацию. Показываю фото.
Он шмыгает задумчиво носиком и выносит вердикт: 'Твой гопник явно не урка, в лучшем случае приблатненный баклан! Так что выдохни — он не шибко опасен'.
— С чего ты это взял? — уточняю я с некоторым облегчением.
— Был бы опасен, ты б уже лежал в вашей морилке-сушилке. А то, что не уголовник — так за боталом не следит, матерится по-глупому, при том справок не навел, кто ты и что ты. Так не поступают. Ну, наконец — уголовник за свою мадам не будет вписываться. Женщина по блатным понятиям — животное и плясать под ее дудку — это впадлу. Причем очень-очень. А вообще надо тебе сходить в ментовку и со своим участковым пообщаться. Обещал пристрелить? Обещал. Значит надо отнестись серьезно. Если тебя обещают убить — надо это не пропускать мимо ушей. Где наш участковый сидит — в курсе?
Как на грех — не в курсе, даже и понятия не имею. Выдерживаю соболезнующий взгляд Енота, которым он смотрит на безнадежных идиотов обычно. Выслушиваю, где обретается искомый мент.
Прощаюсь и иду на встречу. Это оказывается непросто — отделение милиции заперто, приходится в домофон объяснять — чего мне надо, только потом впускают внутрь. Приходится долго ждать, пока участковый наконец спускается со второго этажа.
Я ухитряюсь не пучить глаза и не распахнуть рот. Редко бывает, но сейчас удается. Статный майор, стоящий на площадке, — красивая женщина, очень похоже — натуральная блондинка с отличной фигурой, которую форма только еще больше подчеркивает. Этакая валькирия, поневоле в голову лезет откуда-то слышанное древнегреческое: 'крутобедрая'.
И кобура потертая с Макаровым не выглядит тут лишней и видно, что на месте и пользуются оружием нередко. Впечатлен.
Спрашивает, в чем дело? Отвечаю. Как ни странно, реагирует всерьез — уже на втором этаже заводит в кабинетик, где сидит еще одна милиционер, но эта и помоложе и как-то видно, что еще не совсем в седле, этакая 'Тюпа', но в хорошем смысле. Тоже симпатичная, но уступает. Если вы понимаете, о чем я. Определенно, пади я на поле боя, вполне бы не удивился, если б меня забрала оттуда такая майор. Охолаживаю свои мечты, не к месту.
Пока рассказываю об инциденте, Тюпа явно прокачивает меня по базе данных, благо пачпорт я уже дважды представлял — и дежурному и участковой. Переглядываются.
Глядят на фото моего спарринг-партнера. Опять переглядываются. Но уже с иным значением — я подтвержден, а он — неизвестен. Попутно звонят в больницу — не обращался ли кто с ожогом глаз от спрея. Нет, не обращался. Майор милиции кивает, кладет трубку.
Удивляюсь, видя такое. Это ж я подвергся нападению и мне угрожали! Но закон беспристрастен и для него что я, хороший, что мудило соседское — равны. Пока, во всяком случае. И эскалация конфликта не желательна.
А хорошо, что не вдул как хотел — было бы, наверное, мне на орехи, если б недорослик пострадал. Вот жеж задница!
Заяву написать не выходит — я даже номера их квартиры не знаю, не то, чтоб пофамильно. Напираю на то, что обещали пристрелить. При этом ППС все время норовит съехать с плеча и грюкается компенсатором об стол. И отойти некуда — кабинетик размером с санузел в хрущевках. Выгляжу глуповато, как мне кажется. Хотя милиционерши явно иронии ситуации не замечают.
— Мы уточним по своим данным — есть ли у вашего соседа оружие. Пока получается, что — нет, во всяком случае зарегистрированного. А вы постарайтесь уточнить адрес и фамилию. Возможно, что они здесь временно живут — и смотрит майор серьезно, серыми такими стальными глазами.
Домой возвращаюсь в задумчивости, поглядывая по сторонам более внимательно, чем обычно, хотя и так у меня уже выработался 'взгляд патрульного'. Напрягает это. А и впрямь — расслабился за последнее время. Нет, всерьез я своего соседушку не воспринимаю, но доводилось видеть, как именно такие недоноски утраивали неожиданный погром.
Надька уже вовсю хлопочет по хозяйству, судя по чертыханиям, постоянно спотыкаясь о вертящегося под ногами Лихо Одноглазое. Собака стоически сидит на своем месте в прихожей, но вся вытянулась указательной стрелкой и кожаный нос направлен туда — на кухню. Да, пахнет вкусно, определенно ужин будет отличный — за последнее время моя соседка (так вроде и не соседка уже, но и не жена же?) учится за все прошедшие годы — всему, что только подвернется под горячую руку — и медицине с кулинарией в том числе. И ведь получается!
Принимаю максимально бравый вид и под умоляющим взглядом собакена 'Возьми меня с собой!!!' иду на кухню. Ух ты! Тут и впрямь натюрморт Снайдерса! Даже не пойму сразу, что такое у нас будет на ужин.
— О, вот и ты! Уже скоро, чуть потерпи! А что такой кислый?
Ну да, женский глаз видючий...
Коротенько докладаю.
— Пойти что ли им морду набить? — задумчиво спрашивает Надежда, поигрывая тяжеловатым половником.
Хорошая у меня подруга. Душевная. И положиться на нее можно в сложной ситуации. Пару секунд раздумываю над ее предложением. Но потом мотаю головой. Раз уж отрабатываю 'законопослушного гражданина', то лучше придерживаться этой роли.
— Как скажешь. Эти засранцы со второго этажа, я их знаю. И да, квадратной бабе нравится, когда ее прыщ собачий на людей кидается. По-моему, она его и науськивает.
— Ты про песеля или ее сожителя?
— Да оба годятся одинаково.
И она вдруг весело смеется.
— ? — изображаю бровями.
— Мирная жизнь, наконец-то! И грызня с соседями, а не выживание с автоматом под рукой. До чего ж в халатике приятно, да без берцев. Хотя в босоножках все равно не походишь. Ладно, переодевайся, нечего тут топтаться в сапожищах этих. У тебя четверть часа! Хочу показать вершины мастерства тайской кухни!
— Огнетушитель нести?
— Не надо, я про перец помню — хихикает повариха восточных деликатесов.
Со специями в Кронштадте не очень хорошо дело обстоит. Не так, как в Средневековье, но не очень. Ну не входят специи в разряд жизненно важных вещей.
К тому же они объемные, но легкие, потому на выездах стараются набивать кузова чем посущественнее и необходимее. А людям хочется остренького. Вот нам в больницу в виде презента медикам притащили короб настоящих тайских специй — откуда взяли, черт их знает, но на пакетах надписи только этими азиатскими крючками, даже английского нет.
Методом научного тыка и анализа сообразили, что это заправка в ихний суп. Но требуется еще курица или креветки и еще неплохо овощей добавить и все это все равно в итоге получается люто остро, так что по нашим меркам — после одной ложки варева дышишь огнем, как дракон.
У нас в команде как-то таких проблем с перцем не возникало, и я здорово удивился, когда случайно узнал, что Енот обожает остренькое, не так, как те же мексиканцы и тайцы, которые живой перец жрут с восторгом, но — любит. В смысле — кушать. И скучает по острым блюдам.
Понятно, что я ему презентовал один пакет. Тем более до того какими-то хитрыми интендантскими загибами мы получили на группу ящик консервированного молока, но что удивительно — кокосового. Естественно, ретрограды типа Вовки и Сереги от 'этой гадости' отказались категорически.
На мой взгляд я внятно объяснил, как пользоваться смесью. И сильно удивился, когда через пару дней встретил во дворе непривычно томного Енота. Сослуживец держался как-то очень скромно, отвечал на приветствие и вопросы односложно и был как-то не в своей тарелке. Как оказалось этот ошибочно переведенный с французского языка оборот тут был как нельзя точен.
После настоятельных расспросов хромой признался, что суп он съел. Островат, пожалуй, немножко оказался. Я полностью согласился и по нудной докторской привычке лезть в детали поинтересовался — как он его готовил. И открыл рот от удивления, когда тихий и смиренный Енот сообщил, что вскипятил банку кокосового молока, высыпал туда пакетик и выхлебал.
Там по чайной ложке на литр воды полагалось, да со всякими курами и прочими овощами типа лаймграсс, имбирь и протчая. А пакетик был даже не с десятком таких порций сухого огня. Сослуживец грустно вздохнул, поморгал глазенками и пошмыгал носиком, после чего тихо признался:
— Тогда понятно, почему мне показалось островато...
И пусть в меня бросит камень кто-то, кто молчун от природы. Надьке я проболтался, после чего она хихикала весь вечер. Но наши парни в группе явно не в курсах остались, а то ржали бы пару дней, благо ехидный Енотище не упускал возможности весьма ядовито съязвить, когда кто-то из наших лажал. Педагогический эффект, закрепление обучения на совершенных ошибках по его словам. Верно, конечно, но Надежда не раз обижалась. Теперь его суп как-то сгладил острые углы при общении с ним.
Естественно, опыт и ошибки учтен. У нас получилось остро, но съедобно. Вкус непривычен и пасть печет, что вызвало со стороны подруги шуточки насчет того, что сегодня у меня весь день в перце. Морду еще чуть-чуть жжет. И кожа покраснела. Опять мне утирают походя нос, когда девушка напоминает, как давно и всем известное. Что слезогон надо смывать молоком или сметаной, или еще чем с жиром — он на себя берет жгучую гадость. А я и не знал, вот век живи...
