Меч и Магия: Сказитель грез

— Оставьте труп, оставьте мальчишку, — потребовал командир, заработав от Хича сердитый взгляд.

— Мальчик? — старик поднял голову и бесстрастно взглянул на Хича. — Ммм... Он выдвинул несколько интригующих теорий относительно нашего спящего гостя, но, возможно, набор его прозрений исчерпал себя. Что касается тела, то оно включает в себя настоящую россыпь вопросов, на которые мы не можем ни ответить, ни игнорировать их.

Командир и женщина в серой тюбетейке ответили на это утверждение одновременно. Завязался трехсторонний спор по поводу возможности тащить бессознательного человека через темный лес...

С приходом женщины в сером и командира Дилиженс оказалась вытеснена из маленького круга света.

— Скажи Помпондеранту то, что ты сказал, когда я спросила тебя, почему ты вытащил Птенца из воды, — прошептала она, толкнув Хича локтем.

Мальчик нахмурился. Он до сих пор пытался — без особого успеха — разобраться, кто именно здесь главный. Как правило, в отрядах командир был верховной властью, однако женщина, которую называли Нури, до сих пор казалась равной ему по влиянию. Светловолосая девушка командовала раньше, на берегу, но здесь старик-ученый явно превосходил ее. Если все так, то это не сулило ничего хорошего для Хича, так как Помпондерант, казалось, не выказывал к нему интереса вне его роли первооткрывателя человека в синем. И в самом деле, если в караван можно будет взять только одного из новичков, то Хич был уверен, что старик отдаст свой голос за Птенца.

Дилиженс зашипела и ткнула его в плечо кулаком:

— Скажи ему!

— Сказать что? — раздраженно ответил Хич. — Я сказал, что мне было интересно, вот и все.

— Помпондерант, послушай это, — Дилиженс протянула руку, чтобы дернуть старика за фиолетовый капюшон. — Хич, скажи ему ту интересную фразу, — потребовала она. — Ты помнишь — прежде чем нырнуть, ты сказал себе: следовать за...

— Зеленым мотыльком, — закончил Хич. — Это просто поговорка. Она означает...

Помпондерант повернулся так быстро, что чуть не упал на землю.

— Откуда ты узнал эту фразу? — спросил он. — Явно не на перевале Джогджау.

— В долине, — Хич был удивлен внезапным интересом старика. Мальчик сделал неопределенный жест назад. — В доме. Я слышал это от старой женщины. Она была больна, потом она умерла, — Хич должен был завоевать внимание старика наверняка, поэтому сделал паузу, отчаянно стараясь вспомнить любую дополнительную информацию, которая помогла бы ему получить место в караване. — Она дала мне этот плащ.

— Хмф, — Помпондерант с отсутствующим видом коснулся зеленой шерсти. — Умерла, ты говоришь? Как долго ты был с ней? Ты виноват в ее смерти?

— Конечно, нет! — Хич возмущенно отодвинулся, вырвав ткань из рук старика. — Я оставался с ней две ночи. Я сделал ей немного супа и держал ее за руку. У нее была лихорадка, и что-то случилось с ее горлом.

— Мм-хм-хм... Командир, представитель Оси! — Помпондерант обратился к обоим, не сводя взгляда с лица Хича. — Синий человек и мальчик с гор — оба пойдут с нами, — он поднял палец, едва командир открыл рот. — Чем дольше вы будете с нами спорить — тем ближе мы будем к животу ночного крика.

Словно подтверждение, из темного леса прозвучал трубный звук, а затем странный, быстрый стук. Командир побледнел под своими веснушками и приказал солдатам вновь взвалить на себя их груз.

— Благодарю вас, сэр, — сказал Хич, когда он и Дилиженс помогли Помпондеранту встать на ноги.

Старик крякнул:

— Пусть твои идеи останутся интересными, — посоветовал он.

Поход через лес занял не так много времени, как ожидал Хич. Помпондерант разделил холодный огонь между командиром и солдатами, которые подняли маленькие сосуды вверх, держа их за узкие петли из кожи, прикрепленные к их верхушкам. Тем не менее, уже близился рассвет, когда они достигли лагеря из фургонов, силуэты которых возвышались широким кольцом. Хич, привыкший к двухколесным телегам, используемым для перевозок в горах, не был готов к размерам и великолепию транспорта: каждый из них был, как большой дом, установленный на высоких колесах, с остроконечной крышей, выложенной коричневой плиткой, и четырьмя круглыми окнами по бокам. Четверо одетых в черное охранников приветствовали вернувшихся в лагерь, а затем бросились вперед, с явным облегчением увидев своих товарищей. Хич осматривался, зевая. Не было никаких признаков тягловых пони или любых других животных, чтобы тянуть тяжелые фургоны. Мальчик заметил в дальнем конце круга сборный загон из прутьев и сеток и предположил, что животные находятся там, хотя беспокойные фигуры, видимые в полумраке, казались слишком маленькими и малочисленными, чтобы выполнять такую работу.

В центре лагеря были насыпаны больше кучи земли. Когда Дилиженс вела мальчика вокруг кольца, ему показалось, что среди куч что-то движется, и дважды он услышал звук, похожий на скрежет металла по камню.

Высокая девушка оставила Хича на несколько минут, чтобы поговорить с группой людей, собравшихся вокруг одного из фургонов, а вернувшись, выглядела довольной. Она провела его к фургону на полпути к другому краю кольца. Черноволосый юноша в помятой ночной рубашке сидел у дверей, сонно болтая ногами над землей.

— Ты поселишься в фургоне с поваром и писарем, — пояснила Дилиженс. — Они положили для тебя тюфяк на полу. Постарайся немного отдохнуть. Солдаты собираются похоронить Тарлера и Хабена на рассвете. Без сомнения, после этого мы тут же двинемся дальше.

Лестница, изготовленная ​​из реек и веревок, болталась рядом с дверью. Внутри фургона было тепло; пахло вареным мясом и пряностями.

Тонкие лучи рассветного солнца проникли через узкие жалюзи, закрывающие восточное окно. Сонный юноша запер за ними дверь, потом боком прошел мимо Хича, в койку на правой стороне. У противоположной стены храпела массивная фигура повара. Под любопытным взором соседа Хич достал влажные вещи из мешка и аккуратно развесил их на рукоятках, выступающих из левой стены. Потом он опустился на пол, завернулся в зеленый плащ до подбородка и подложил под голову мешок. Мысли и вопросы жужжали в его мозгу, как пчелы вокруг разрушенного улья, пока он, наконец, не перестал чувствовать их укусы и не погрузился в прерывистый сон.

8

Изменение цвета

Дилиженс показалось, что едва ее голова коснулась шелковой подушки, как она тут же почувствовала движение. Девушка открыла глаза, когда фургон начал мягко покачиваться из стороны в сторону. Дневной свет лился в окна, раскрашивая деревянные стены в золотой оттенок. Она перевернулась на спину и всмотрелась в знакомое изображение, вырезанное на потолке в виде барельефа: большой круг, разделенный на восемь сегментов, раскрашенных яркими красками, с причудливыми рисунками, изображающими достижения и обычаи народов, оснащенный незаметным, но сложным часовым механизмом, точно сообщающем о происходящем на ее Родине. Жнецы сейчас находились в третьем оттенке Восточной Части — местах, известных своими обильными реками; без сомнения, отец в этот самый момент завтракал пирогами с икрой и маринованными угрями...

В животе шевельнулся голод. Принцесса села на край кровати и со стоном потянулась, а затем прошла к задней части фургона и сняла декоративную панель, скрывавшую кладовку.

Им повезло с поваром, который с самого начала экспедиции показал склонность к изобретательству, стремясь объединить экзотические местные ингредиенты с более привычной пищей, захваченной из Колеса. Этим утром Дилиженс остановила выбор на вареных в сиропе стеблях богтовера, хрустящих сладких вафлях и трех маленьких чашках пастилы из корней, каждая из которых была приправлена своим фруктовым экстрактом. Девушка взяла простую пастилу и несколько вафель, налила себе кружку темного чая из горячего серебряного чайника и перешла со своей едой в крошечный салон в передней части фургона. Там она сделала глоток острого напитка и стала смотреть, как за окном проплывает тоскливый ландшафт болотных земель.

День был прекрасным, небо ясным, сияющим светом зари. Фургоны в ровном темпе ехали вперед под лучами солнца.

Взяв с тарелки последний кусочек пастилы, Дилиженс перешла в дальний конец фургона и взглянула назад, на остальные фургоны, за которыми неуклюже шагали темные фигуры иофолков, выстроившиеся в V-образную линию. Мелькание розового цвета привлекло ее внимание к полудюжине обнаженных фигур, которые бегали друг за другом вдоль восточной части каравана, их бессловесные крики слабо доносились через оконное стекло. Дилиженс попыталась разглядеть того альтера, который вел отряд к озеру прошлой ночью, но светлые волосы были не у одного самца, а толпа их передвигалась так быстро, при этом постоянно перемешиваясь, что это было похоже на попытку отследить отдельную птицу в стае перелетных чернокрылов. На расстоянии они были похожи на группу взбесившихся и безумно резвящихся мужчин и женщин; лишь когда они проходили рядом с фургоном, были видны гротескно широкие бедра и вытянутые ноги с жесткими подошвами.

Вернувшись в салон, Дилиженс выпила еще чашку чая и выдвинула маленький письменный столик, встроенный в стену под окном. С полки под столом она вытащила свой дневник, достала чернильницу и новый стилус и принялась записывать события предыдущих дня и ночи. Местность снаружи почти незаметно менялась по мере того, как продолжался путь, почва постепенно становилась более сухой и твердой, сухой табак и островки печной травы пришли на смену болотным растениям. Ветер поднимался и стихал совершенно непредсказуемо, крошечные вихри пыли на несколько секунд закручивались рядом с фургонами, а затем исчезали. К полудню караван достиг огромной равнины цвета сепии, покрытой растрескавшейся почвой.

Облака, видневшиеся на горизонте последний час, теперь стали медленным парадом проходить под солнцем, разрисовывая пыльную землю золотисто-серыми тенями.

Командирский колокол на ведущей машине прозвонил сигнал. Через несколько мгновений, караван съехался в широкий круг и остановился.

Дилиженс закрыла дневник и встала на колени, чтобы достать свои сандалии из под кровати. Она спрыгнула с фургона, не задерживаясь, чтобы спуститься по лестнице, сложила руки за спиной, и со стоном повернулась, крутя шеей в разные стороны, пока не услышала хруст. Двери стоящих кольцом машин распахнулись — остальные тоже выбирались на землю, чтобы размять затекшие мышцы на свежем воздухе.

Дилиженс оглядела бесплодную равнину. Иофолки столпились неподалеку от фургонов, с гулким стуком сталкиваясь панцирями и наползая друг на друга, пока их темная куча не начала походить на миниатюрную горную цепь. Дилиженс повернулась внутрь кольца и направилась к фургону повара. Когда она подошла к его задней двери, внезапный свист привлек ее внимание к другому концу машины. Хич высунул голову из-за синей деревянной лакированной стенки и махал ей. Он как раз натянул тонкую веревку между двумя декоративными выступами фургона и теперь развешивал на ней последние предметы своей одежды.

— Она, в основном, сухая, но серьезно нуждается в проветривании, — пояснил мальчик, намекающе поморщив нос, и принялся теребить большую красную мантию, которая покрывала его от плеч до голеней. — Повар одолжил мне одну из своих рабочих рубах.

— Теперь ты действительно похож на сына короля Зла, — усмехнулась Дилиженс. — Мастер теней всегда носит красное. Ты хорошо спал?

— Несколько мгновений. Я проснулся, когда повар вышел разносить завтрак и наступил на меня. После того, как я убедил его, что ничего не разбито, он пригласил меня присоединиться к нему в его обходе. Ловко придумано — открывать кладовки фургонов снаружи...

Хич замолчал, его глаза расширились при виде прискакавшей в кольцо фургонов стаи альтеров, их пронзительные крики перешли в радостные визги, когда Альтерман появился среди них, как добрый бог, показывая целый мешок зеленого печенья. Мальчик повернулся к Дилиженс и покачал головой:

— Караван чудес... И фургоны! Один такой может стать домом для десяти человек на Водопадах. Пока мы не остановились, я не понимал, что они все связаны вместе, — он указал на толстый черный трос, который связывал заднюю часть его машины с передней частью следующей. — Но кто тянет их? Я заметил больших существ, которые следовали за нами, но мы были слишком далеко позади в цепочке, чтобы видеть, что происходит впереди. Есть еще одна их стая? — Хич оглядел кольцо фургонов и присвистнул, недоверчиво покачав головой. — Они должны быть действительно могучими зверями, чтобы тащить весь этот вес дерева и пассажиров.

Дилиженс взглянула на него, словно оценивая заново.

— Помпондерант был прав, — произнесла она. — Ты действительно слез с какой-то далекой горной вершины. А вот я бы сочла все это очень скучным и приземленным, — принцесса улыбнулась выражению лица мальчика, а потом указала в небеса над их головами. — Это солнце делает все: тянет или толкает фургоны. Солнце толкает все, как говорит Помпондерант, приводя мир в непрестанное движение, — она провела руками по своим обнаженным предплечьям — те покрылись мурашками из-за внезапного порыва ветра. — Но солнце находится очень далеко, и его воздействие — слабое. Лишь очень чувствительные ощущают эти толчки и немногие из них отзываются в ответ.

— Поэтому мы, как правило, отдыхаем ночью или в темных местах? — подумал вслух Хич. — Потому что, когда солнце появляется в небе, мы должны прийти в движение?

— Может быть, — задумчиво кивнула Дилиженс. — Я знаю, что мы, жители Колеса, меньше подвержены воздействию этих толчков, потому что мы счастливы находиться в движении. Вы, Постоянный Народ, не так послушны, и я слышала, что ваши жизненные показатели страдают из-за этого, — принцесса машинально заговорила лекторским тоном, уперев правый кулак в бедро, когда другой рукой указала на крышу фургона повара. — Как вы можете увидеть, каждую машину украшает мозаика из красно-коричневых плиток. Изготовители в процессе создания плиток использовали специальное вещество, которое повышает их чувствительность к присутствию солнца и делает их гораздо более восприимчивыми к его воздействию, чем те, что состоят из обычной глины.

— Солнце приводит плитки в движение, а плитки прикреплены к фургонам... — Хич переваривал информацию, прикрыв глаза рукой, так как янтарный солнечный свет проникал через увеличивающийся разрыв в облаках. Он осмотрел кольцо раскрашенных машин. — Почему же тогда фургоны сейчас стоят неподвижно, хотя солнце по-прежнему ярко светит на них? Оно не обидится на их упрямство?

— Ага, — Дилиженс покачала в воздухе пальцем. — Здравый вопрос от юноши в красной рубахе. Под плитками скрыты крошечные корни, которые идут от них вниз между внутренними и внешними стенками машины. Корни под полом соединяются с крепкими металлическими руками, соединенными с осями колес. Вы могли бы разглядеть их, если бы легли на спину под машиной, — наслаждаясь своей ролью наставника, Дилиженс начала расхаживать взад-вперед. Она остановилась, чтобы указать носком сандалии на небольшой дрок с фиолетово-черными листьями. — Как вы знаете, вода обычно поднимается вверх из земли по корням растений, чтобы утолить жажду листьев. Ну, а в случае фургонов, импульс плитки, запускающий движение, должен пройти по корням вниз к системе металлических рук, руки поворачивают ось, а ось крутит колеса, — она сжала пальцы вокруг воображаемой оси и покрутила ими. — Когда командир хочет остановить караван, он нажимает на рычаг в ведущем фургоне, тем самым вызывая временное разделение между плитками и их корнями. Импульс перестает поступать из плиток в корни, а металлические руки бездействуют. Как очевидное следствие, машины останавливаются, — принцесса широко развела руки. — Вот так. Простое объяснение для простого подвига.