Те странные пути...

Она подробно рассказала обо всём, и правда ничего не скрывая. Даже сказала о том, что старуха Адри успела передать ей не только знание языка, но и много исцеляющих заклинаний, умение распознавать раны и навыки их лечения. И замолчала, поглядывая на волчицу, которая держала ладонь на голове, чтобы травяная накладка не свалилась.

— Убирай, — сказала Ксения, следуя инструкции Адри. — И подними свою рубаху. Прежде чем наложить травы на голову, я попробую полечить твои раны на теле.

Когда она закончила, в этот раз перевязав голову Метте, та внезапно остро взглянула на неё и сказала:

— Ты меня не бросила. Я в долгу у тебя. И буду твоим хранителем, пока ты не найдёшь себе замену или не захочешь вернуться к князю Гавилану.

Ксения опешила, а потом вспомнила, что Адри велела не скрывать от Метты ничего, и сообразила, что та и ожидала такого ответа от женщины-оборотня.

— Метта, учти, я даже не знаю, с чего начинать поиски преемницы для Адри.

— Что бы ты ни сделала. Куда бы ты ни пошла, я буду рядом. Пока ты не скажешь, что служба моя закончена.

Хоть волчица слегка и задыхалась, произнося эти небольшие фразы, Ксения поняла, что её обещание не просто серьёзно. Нет, это что-то вроде клятвы верности. Никогда с таким не сталкивалась, но ответила, глядя в худое лицо с тяжеловатыми, но приятными чертами, даже несмотря на призрачно полыхающие зеленью глазища:

— Я благодарна тебе, Метта, за твоё решение. Твоя помощь в этом мире мне пригодится. А пока вот для тебя уже не свежие, а печёные яйца и... — Она устало усмехнулась: — И чай из трав к ним. Больше ничего предложить не могу.

— Я поохочусь, — пообещала Метта. — Как только смогу двигаться, как обычно. В еде мы нуждаться не будем. Иди, отдыхай. Я посторожу.

Ксения помолчала немного, а потом не выдержала — любопытство заело. Метта, конечно, ещё не оправилась, и говорить ей тяжело, но... Любопытно же!

— Метта, прости, я знаю, что тебе тяжело. Но я видела с князем странных, непонятных мне людей. Ты не могла бы мне немного рассказать о них? Что за поселение вы нашли, пока искали меня?

Волчица рассказала коротко, но получилось длинно — из-за её частых передышек. Говорить ей и правда было нелегко. И чаще не потому, что трудно. Кажется, Метта вообще из неразговорчивых.

Зато Ксения выяснила, что права: кроме людей, здесь живут и эльфы, причём есть лесные — те самые, худосочные, а есть равнинные, которым приходится много работать на земле, отчего они больше напоминают людей — такие же высокие и крепкие. Кроме князя, в государстве есть король, но сюда, в эти отдалённые земли своего королевства, он заглядывает редко, и Гавилану приходится чаще самому, со своей дружиной, отражать нашествия демонов. А нашествия бывают часто — здесь ведь самый край земли, как говорят сами жители. Много бесплодных пустошей. Много скалистых мест, где нет ни хорошей земли для возделывания, ни для охоты. Даже леса здесь рваными пятнами по земле, если смотреть, как говорят, с высоты драконьего полёта... Ксения быстро вставила:

— А здесь и драконы есть?

— Есть, — подтвердила Метта. — Правда, мало их, и редко кто их видит.

Кроме уже перечисленных народов, есть гномы, которые похожи на коренастых, приземистых людей. Гномы копаются в скалах, ищут металлы. Говорят, из-за них, точней — из-за добываемого ими золота, и появился верховный демон, который силой и властью соблазнил слабого душой мага на служение себе. Иногда гномы живут и в поселениях.

А поселения отличаются от деревень. Если деревня — это место, где живут с давних пор и помногу людей, то поселения создаются теми, кто осваивает земли, пытаясь вырастить на ней самое необходимое, а значит, сбиваются вместе и люди, которые растят хлеб, и гномы, которые помогают им, будучи кузнецами, и эльфы, которые много понимают в травах. Иной раз к ним, к поселенцам, прибиваются и оборотни. Они охотятся, а потом обменивают добычу на пропитание полегче мяса, а также на одежду и оружие. Поселения в отличие от деревень, нестабильны: люди в них часто меняются. Кто-то набрал то, что ему надо. У кого-то не получилось вырастить на той земле хоть что-то... Так Ксения выяснила, что шаманка была от гномов.

Выдохшись, Метта, видимо, придумала, что сделать, чтобы приставучая чужестранка, которой она, увы, обязана своей жизнью, перестала задавать вопросы.

— Ты выглядишь усталой. — И посмотрела насторожённо, поняла ли её Ксения.

Стараясь не выглядеть слишком обрадованной, та согласилась:

— Да, сон мне бы помог. А ещё сейчас мне бы здорово пригодилось, если б ты меня посторожила, пока я сплю. Метта, возможно, во сне я буду сильно кричать. Не удивляйся. Ведь я сегодня столько испытала со вчерашнего вечера.

— Посторожу, — лаконично уведомила её уставшая от рассказа волчица.

Ксения кивнула ей и прихватила с собой второй плащ, который не "стирала" в ручье, а потому на горячей плите просохший быстрей остальных трофеев. Оставив взамен на "батарее" с трудом снятые сапоги, которые были великоваты, но достаточно терпимо, отправилась в тот уголок, куда её проводил Шилох, чтобы старуха Адри "научила" её языку, на плиту, где можно было неплохо лежать, скорчившись клубочком.

"Ксения, ты помнишь, что будет больно?" — задумчиво спросила Адри.

— Помню, — шёпотом откликнулась Ксения, которая не села на плите, а специально улеглась лицом к стене. — Перетерплю. Меня волнует другое. Ты передашь мне знания. А как же следующая твоя преемница?

"Обруч на твоей голове, — ухмыльнулась старуха. — Он остаётся — остаюсь и я со своими знаниями. Ты только, сделай милость, не потеряй — меня! А сейчас помни, что боль будет ужасная. Мы соприкоснёмся сознаниями, чтобы мои знания отпечатались в твоём сознании и в твоей памяти, а именно это больно..."

— А почему так?

"Ты проживёшь всю мою жизнь в короткие мгновения, — вздохнула старуха, — узнавая вместе со мной, леча и исцеляя вместе со мной. Поэтому будет больно. Я попытаюсь смягчить эту боль, но..."

— Адри, — шепнула Ксения, — лучше уж одним ударом. Как тогда, когда ты учила (она улыбнулась последнему слову) меня своему языку. Я не хочу боли, хотя готова её перетерпеть. Но... Лучше сразу.

Старуха помолчала, а потом неожиданно вкрадчиво сказала: "Есть один способ передать тебе знания без боли. Время передачи пройдёт такое же, как если бы я передавала тебе свои знания с болью". И замолчала, выжидая.

— И что для этого нужно? Что — взамен? — сообразила, наконец, спросить Ксения.

"Ты узнаешь о моей жизни. Я — о твоей".

Ксения поразмыслила.

— А почему без боли?

"Мне хочется увидеть твою жизнь — тебе хочется получить мои знания. Желание многое значит в магическом обмене знаниями, снимая запреты и открывая границы".

— А... почему тебе хочется увидеть мою?

"Третий человеческий век живу — всё одно и то же... — уже проворчала Адри. — Тебе за тридцать. Может, интересного в собственной твоей жизни нет, но ты видела другой мир и многое в нём. Хоть на него насмотрюсь!"

Ксения слабо улыбнулась: всё правильно. В её жизни ничего особенного нет. Всё как у других: родилась, ранее детство под бабушкиным присмотром, потом детский сад, школа, университет, замужество, каждодневная беготня по замкнутому кругу "дом — работа — дом", перемежаемая походами в магазины. И больше... ничего. Ну, а если Адри всё узнает о неудачном замужестве? Женщина женщину поймёт. И Ксения прошелестела:

— Хорошо. Согласна.

Некоторое время она смотрела на стену, на которой подрагивали тени укрытия и световые пятна от костра. А потом сон глухо вполз в её сознание, и Ксения начала медленное погружение на дно небытия.

Когда она легко проснулась, как от хорошего и качественного сна, обнаружила, что ладони упираются в густую и тёплую шерсть. Долго таращила глаза, пока не услышала:

"Метта это. — А потом без паузы Адри чуть не прорычала: — Ну и козёл твой бывший! И как ты его столько терпела?!"

Переход от личного опознания, кому принадлежит шерсть, к оценке Адри бывшего мужа был таким внезапным, что Ксения сжала кулаки, чтобы не затрястись от резкого и сильного приступа смеха и не разбудить Метту. Потом новый приступ — от напоминания себе: "Узнать, когда Метты не будет рядом, есть ли в этом мире настоящие козлы!"

Наверное, она шевельнулась всё-таки, а волчица почувствовала это. Метта мягко перевалилась с бока на лапы и потрусила в темноту. Желание смеяться сразу пропало. Ксения приподнялась на локтях, глядя ей вслед, несколько ошеломлённая мыслью, что Метта спала рядом в таком облике, чтобы она не замёрзла. А ещё Ксения была ошеломлена именно тем, что слово "оборотень" теперь и наглядно закрепилось в её сознании не как нечто фантастическое из ряда "Сказки всё это!", а другим — привычной обыденностью здешнего мира. До этой-то минуты Ксения принимала всё на веру. А тут...

Встала на ноги и первым делом взглянула в сторону входа. Снова дождь, серый и нудный. Когда глаза привыкли к полутьме, Ксения заметила: Метта, уже в привычном облике женщины, боком стоит у края стены при входе, будто боится, что её заметят снаружи. Не будучи уверенной, что сумеет быть такой же бесшумной, как волчица, Ксения всё же осторожно встала на ноги и, благо босиком и пол сухой, двигаясь ближе к стене, приблизилась к входу напротив Метты.

И с каждым шагом слышала доносящийся снаружи странный и жутковатый звук, который постепенно заполнял всё укрытие. Звук этот состоял из густого шелеста, внутри которого беспрерывно, накладываясь звук на звук, позвякивало нечто металлическое, а потом и глухие удары невпопад, напоминающие... шаги людей в сапогах?

Отекая их укрытие, шагала громадная толпа в военном облачении, целая армия, как показалось перепуганной Ксении. А потом она неожиданно поняла, как они с Меттой уязвимы, потому что защиту делал старик Шилох, а его сил маловато, и вот-вот кто-то из этой орды оглянется и увидит зыбко колышущийся среди деревьев вход в старое капище. А следом за ним побегут к укрытию и остальные... Задохнувшись от ужаса, Ксения быстро, как упала, села на корточки, приложила ладонь к стене и, не отрывая её от пористого материала, медленно поднялась, одновременно быстро прошёптывая защитное заклинание невидимости, основанное на наведённой слепоте идущих мимо. Блеснули напротив глаза Метты...

Серая масса, угрожающе ровно идущая мимо укрытия, так и не всколыхнулась, продолжая жутковато позвякивать оружием и равнодушно топча землю. Ксения пыталась рассмотреть в этой массе людей, но видела лишь фигуры в боевом снаряжении, смутно напоминающие человеческие. Впрочем, последнее уже пристрастно: она знала, что это не люди, а демоны, вселённые в человеческие тела "мёртвым оборотничеством".

Метта застывшим изваянием стояла напротив, и Ксения даже позавидовала ей: так уметь сохранять самообладание! Она-то сама с трудом сдерживала дрожь...

Шествие огромной армии продавшегося мага продолжалось, казалось бесконечно. Глядя на смутные фигуры, уходящие в ту сторону, куда ушёл князь Гавилан с остатками найденного им поселения, Ксения вдруг почувствовала, как болезненно сжалось сердце. До неё только что дошло: если князь искал замену Адри, точней — её преемницу, значит, в его крепости нет целителя! Нет, есть, конечно, ещё Шилох, который явно обладает навыками первой помощи раненым. Но он стар и вряд ли везде успеет, случись нападение на крепость Гавилана. Получается, Ксения, сама того не подозревая, обездолила людей в этой крепости, отказавшись стать собственностью князя? Боги, куда ни кинь — везде клин!

"Боги? — поразилась Ксения, не отрывая взгляда от монотонно шевелящейся стены вражеских воинов, идущих в сером дожде. — Я начала даже думать, как Адри?" Но долго рассуждать о собственных мыслях не могла, всё ещё чувствуя себя виноватой из-за Адри.

Переступила с ноги на ногу Метта, всё ещё глядя наружу. Присмотревшись, Ксения сообразила, что поток чужих воинов ослабел. Они шли уже не так плотно, а ещё — уже дальше от старого капища. Страшно было отойти от входа и оставаться в неведении, что происходит за стенами укрытия, так что Ксения, хоть босые ноги и напоминали о себе, предпочла не уходить от входа, пока мимо не пройдёт последний воин.

Гнетущее чувство, подкреплённое неутихающим шорохом дождя и зрелищем двигающихся нелюдей, будто вросло в саму душу. "Долго ли они там ещё..." — прошептала старуха Адри, и Ксения её поняла. Адри задала не вопрос, а просто высказала своё беспокойство.

Но вот промелькнули последние два не слишком ровных ряда воинов, и шелест ног под позвякивание оружия постепенно затих. Ксения ещё подумала: "Они даже оружие в ножны не спрятали — готовы в любой момент драться..." И прошептала:

— Метта, они ушли?

— Скорее всего, появятся ещё несколько, — шёпотом же откликнулась волчица. — Если они встретили кого-то, с кем дрались, эти несколько всегда остаются, чтобы добить раненых. Подожди. Пока выходить нельзя.

Ксения немедленно вспомнила Палача. Значит, он был из тех последних, которые добивают? Её передёрнуло. С таким громилой-убийцей встречаться как-то совсем не хочется... Она отступила было в темноту укрытия, но снаружи донёсся новый звук, совершенно не похожий на бывший только что равномерный шорох и тупой стук. Ксения снова приникла к входу, как и встревоженная Метта, немедленно вынувшая из ножен меч.

Над вытоптанной поляной звенело так, как могло звенеть только от скрещивающихся клинков. Женщины переглянулись и снова уставились наружу, в нетерпении ожидая, появятся ли дерущиеся. Кажется, дрались между собой кто-то из убийц, добивающих, с теми, кого нашли живым. Но, кажется, на этот раз живые не собирались быстро сдаваться и о пощаде не просили: крики были, но не умоляющие, а злобные и словно огрызающиеся.

Прислушавшись к собственным ощущениям, Ксения с удивлением поняла, что ей хочется взять какую-нибудь дубинку и выскочить вперёд, чтобы помочь живым. Дубинка? Адри когда-то дралась дубинкой? А как же тогда те два кинжала? Или они были подспорьем дубинке?

Метта сильно вздрогнула — кажется, от того же желания выскочить на помощь.

И почти одновременно стихли все звуки где-то перед входом, чуть сбоку. Ксения чуть не зарычала: что же там происходит? И высунулась из укрытия, махнув рукой на безопасность. Кажется, её поступок стал для Метты причиной вообще выскочить из капища и помчаться вперёд, держа меч на уровне бедра.

Именно сбоку от капища стояла целая группа людей. Один, высокий, обнимал одной рукой кого-то небольшого, кто ногами не дотягивал до земли, другую руку выставив впереди в запрещающем жесте. Рядом с ним подпрыгивал ещё один невысокий, похожий на подростка, вооружённый небольшим мечом и ножом с длинным лезвием. В двух-трёх шагах от высокого грудью вперёд рвался на него Палач, размахивая чудовищной величины мечом, а за ним, откровенно трусившие, жались ещё двое — тоже в одеждах прошедшей демонической армии. Палач бешено желал убить этих троих, сопротивлявшихся ему, но высокий, кажется — маг, пока сдерживал его на расстоянии. Но ведь только одной рукой!