Немира. Колесо судьбы

Ведьмарь отмахнулся от подношения, да так, что выбил украшение с ладони, и то, описав в воздухе сверкающую дугу, улетело куда-то в траву. По суровому лицу снова прокатилась волна.

— Убирайся! Не то я тебя в жабу оберну!

Немира в страхе отступила. Дверь громко захлопнулась. Неманос не раз рассказывал, как ведьмарь его в гадюку хотел претворить. И однажды даже уже руку с колдовством занес, да только меж ними огромный черный кот вовремя пробежал. Вот ведьмарь и отступил. По разумению Неманоса то сам Варгин5 был, на сторону человека встал.

На этот раз на подмогу человеку никто не спешил. Немира спустилась с крыльца, но выходить из светового круга не спешила. Черные дебри выглядели такими враждебными. Нечистики, всадники... Кто ведает, что лес еще прячет под своей сенью? Где-то на болоте снова взревел багник. Девицу передернуло. Нет... Лучше уж тут. Все равно идти больше некуда. Только, пожалуй, хлев все ж лучше сырой земли будет. Авось повезет — и там сено найдется.

Сделав пару шагов к невысокому строению, Немира вспомнила об отвергнутом даре и, присев на корточки, принялась всматриваться в траву. И хотя свет так и лил из избы, а все ж отыскать крохотную сережку не удалось. Даже прошерстив рукой жухлый ковер, она так и не нащупала серебристую капельку. Жаль... Это было то немногое, что осталось от мамки. Нет, чтобы просто отказаться, так размахался своими руками! Девица исподлобья глянула на избу, надеясь, что ведьмарь сумеет даже через стену почувствовать, что она о нем думает. Хата ответила ужасающим рокотом. Немира от неожиданности плюхнулась на попу, затем перекатилась на четвереньки и поскорей поползла к хлеву.

К счастью, строение оказалось не заперто. Девица встала и осторожно проскользнула внутрь. Придерживая дверь, всмотрелась в темноту, прислушалась. Надо ж проверить, кого хозяин тут держит, да убедиться, что не поджидает жертву какой нечистик, али того хуже — нежить. Строение молчало. Но по спине почему-то прокатилось чувство, что тут кто-то затаился. Причем не один. Словно только что хлев полнился разговорами да весельем, а лишь стоило ей порог перешагнуть, как все разом смолкло и выжидательно воззрилось на незваную гостью.

— Здравствуй, хлевник. Дозволь у тебя ночь переждать, — девица коснулась пальцами пола в низком поклоне. Строение отозвалось тишиной. Но настойчивое ощущение, что тут кто-то есть, вмиг испарилось. Немира присмотрела пышную горку из сена и осторожно двинулась к ней. Опустилась на мягкую подстилку и вздохнула. Сняла с плеч пустой узелок и подивилась, насколько тот вдруг отяжелел. Хотела было снова к двери вернуться, посмотреть что внутри. Но аромат и без света все рассказал: жареный коровий хлеб. Никак, дедушка лесун умудрился свою долю грибов тихонечко подложить. Да десяток орешков в придачу. И как только она раньше не почуяла? Колдовство...

Споро расправившись со вкуснющими гостинцами, девица поглубже закопалась в душистое сено и, свернувшись калачиком, прикрыла веки. Усталость навалилась валуном — и сознание моментально провалилось в сон. Да такой крепкий, что Немира не чувствовала холода, который принесла с собой осенняя ночь. Не слышала, как тряслась и содрогалась изба ведьмаря да диким ором гнала прочь птиц и зверей. Не чуяла, как под утро в хлев заявился и сам хозяин. Не ощущала на себе его долгий взгляд и тяжелое одеяло, что опустилось на ее хрупкое тельце.

Костер горел ярко, согревая озябших людей и надежно охраняя их покой от незваных гостей. Разомлевший Рьят с трудом держался, чтоб не поддаться сну и не смежить веки. Всего ведь час надобно продержаться. А не выйдет — Лисица живьем шкуру сдерет. Но ветки так успокаивающе потрескивали, ветерок так убаюкивающе трепал рыжую шевелюру, что очи сомкнулись сами собой.

— Эй, милок, — разбудил чей-то шепот. Кто-то потрепал по плечу. Дежурный резко вскочил на ноги и по выработанной годами привычке обнажил меч. Мутный взор обвел поляну, на которой тихо-мирно спали подельники. Ну, тихо-мирно, конечно, относительно. Кругом господствовал художественный храп всех мастей. И какой смысл в дежурстве, ежели он один был способен отогнать всю здешнюю нечисть да нежить верст на десять?

— Успокойся, я это, — на бородавчатом лике расцвела беззубая улыбка.

— Чего тебе надобно? — недовольно буркнул Рьят и, спрятав меч, вернулся на пень. Как водится, благодарить Югу за сохранение кожи на собственном теле он и не помыслил.

— Вот, чаечку тебе заварила.

— Убери свое пойло. Нашла дурака, — скривился бандюга, грубо отведя от себя узловатую кисть, стискивавшую сосуд.

— Зря ты так, — губы изогнулись обиженной дугой. — Я ведь помочь хочу.

— С чего бы? — Рьят старательно вглядывался в огонь и ворочал подобранной палкой поленья.

— А за доброту твою. Что на кобыле меня таскаешь, — ведьма так и впилась взглядом в разгладившийся лоб бандюги. — Поди, погоня измотала, силенок поубавила.

— А что ж сама не пьешь? Шагала бы вровень с остальными...

— Да пью-пью... уже почитай весен пятьдесят, как пью. А не то давно б уже в труху рассыпалась, — хихикнула Юга и присела рядышком. Рьят напрягся.

— И сколько ж тебе годков-то?

— Разве ж такое у барышень спрашивают? — игриво проскрипела ведьма. Бандюга презрительно крякнул. — Но тебе так и быть отвечу. Прошлой зимой век привечала.

— Век? — он внимательно оглядел лик Юги. — Да ни в жизнь не поверю!

— А сколько дашь? — почти пропела ведьма, накручивая на узловатый палец седую прядь. И куда только старушечьи нотки делись?

— Весен семьдесят, не болей, — усмехнулся Рьят и сделал глоток. Потом еще... Чай слегка горчил, но приятно согревал желудок.

— Шалун, — кряжистая морщинистая рука накрыла широкую мозолистую ладонь.

Бандюга допил до конца. Какое-то время вглядывался в пустое дно сосуда и пытался понять, когда же успел взять подношение ведьмы. Впрочем, не все ли равно, если он уже сейчас чувствует прибавление силы в каждой мышце? Рьят поднял голову и снова поглядел на ведьму, та улыбалась. И чего он ее так раньше боялся? Не такая уж она и страшная. Да и зубов, куда больше, чем казалось прежде.

Когда проснулся Киряк и предложил замениться, на диво бодрый брат отказался. Бандюга покосился на близнеца да примостившуюся у его растоптанных сапог ведьму и только диву дался. Хотя, кто его ведает, авось Юга какие байки травила? Наверняка ведь за прожитые годы немалого насмотрелась. Но каково же было изумление Киряка, когда перед рассветом он обнаружил Рьята, спящего в обнимку со старой рухлядью. А еще страннее оказалось, что по пробуждению, брат совершенно не реагировал ни на насмешливые взгляды, ни на подначки подельников. Он вообще стал вести себя необычно. Страхолюдину-ведьму только барышней кликал, да то ей травинку подносил, то листик, на который она указывала, подымал. Тьфу! Будто пес дворовый. И это тот, кто лишь на молоденьких прелестниц зарился. А старостиху в спаленном селе, коей навряд ли болей тридцати пяти стукнуло, ископаемым обозвал.

— Никак, опоила его, ведьма черная, — шепнул на ухо Серпутий, который на часок отпустил отдохнуть Рьята, — как пит дать, опоила, уж ты мне поверь. Я весь час за ними наблюдал.

"Нет, так не пойдет. Найдутся средства и против ведьминого зелья", — помыслил Киряк, с отвращением разглядывавший, как брат касается пальцем бородавки на кончике носа Юги.

Лисица разорвал идиллию, приказав ведьме выяснить, куда подалась девка. Пока старуха кружилась в диких плясках, да чертила затейливые фигуры на земле, Рьят не сводил с нее расширенных зрачков. А Киряк лишний раз убедился в правоте бывалого Серпутия.

— Тут недалече совсем, — проскрипела Юга, смахнув пот со лба. Главарь без промедления отдал приказ сниматься с места и трогаться в путь. Раздраженные и голодные бандиты на ходу пытались перекусить, недовольно бормоча что-то под нос. И только Рьят с блаженным выражением лица усадил "барышню" на кобылу и поторопил остальных. А когда лес отказался пускать лошадь, преградив путь непролазным валежником, рыжий бандюга нежно снял ведьму с седла и дальше понес на руках. Киряк, стиснув рукоять меча, снова подумал, что кровь из носу спасать братца надобно. И поскорее.

Шебуршание над головой резко прогнало сон. Немира села и некоторое время пыталась понять, где находится. Обвела взглядом пустой сарай. Солнечные лучи пробивались сквозь щели в стенах и тонкими спицами резали пространство. С балок свисали многочисленные пучки и веники из сухих трав. Пол густо устилало сено. Интересно, зачем его столько, коли хозяин ни лошади, ни коровы не держит? Разве что, какого оленя али лося прикармливает. Внезапно внимание девицы привлекло странное повсеместное движение потолка. Что за колдовство? Когда она разобралась в чем дело, то подхватила свои пожитки и с криком вылетела вон. Кому ж понравятся, когда над головой ютятся сотни крылатых кровопийц?

— Не ори, — жестко отозвался ведьмарь.

— Там летучие мыши, — стушевалась девица.

— Не змеи же.

В утреннем свете он выглядел совсем иначе, нежели ночью. Облаченный в свежие одежи, с мечом на поясе, чистыми каштановыми волосами, перетянутыми плетеным обручем — совсем такой, каким Немира его запомнила. Разве что, без бороды. Ну и хорошо, уж сильно та его старила. А теперь он и не так, чтобы намного старше ее самой казался. Разве ж лет десять-пятнадцать такая уж великая разница? Поганцу-Трувару уже за сорок, а он все себя юнцом мнит.

Ведьмарь метался то в избу, то из нее. Что-то собирал, что-то прикапывал. Растягивал невидимые нити, нашептывал, рубил, резал. На миг замер, поднял голову, принюхался. Буркнул:

— Близко.

И продолжил странные манипуляции с утроенной скоростью.

— Что ты делаешь? — полюбопытствовала гостья, переминаясь с ноги на ногу.

— Собираюсь, — отрезал хозяин и подошел к сараю. Раскрыл настежь дверь и не то зачирикал, не то засвистел. Немира едва удержалась от желания припасть к земле, когда полчище летучих мышей черным облаком устремилось в лес. Тело невольно передернуло. Надо же, а она с ним целую ночь провела. Не то, чтобы боялась, но в таком массовом и длительном соседстве коротать время еще не приходилось. И пусть бы болей не довелось.

— Отойди, — бросил ведьмарь и указал пальцем на огромного деда6. На миг девица встретилась с мужчиной взглядом и облегченно отметила, что темные очи и бледный лик ничем примечательным не выделялись. Ни ряби, ни вертикальных зрачков. Интересно, что же с ним было?

Пока Немира устраивалась подле валуна, хозяин снова зашел в избу и, проведя там какое-то время, вернулся с сумкой в руке, мечом на поясе и вороном на плече. Опустив кожаный мешок наземь, он пересадил птицу на ладонь и долго вглядывался в ее черный глаз. Затем снял тряпицу с крыла и, внимательно осмотрел:

— Почти зажило. Попробуешь?

Ворон каркнул в ответ — и ведьмарь резко подкинул его. Птица устремилась в небо, сделала пару кругов и вернулась на плечо. Мужская ладонь погладила черные перья:

— Придется расстаться. Надобно мне, чтоб ты проследил, где они. Потом меня сыщешь.

Птица снова каркнула, взметнулась ввысь и скрылась из виду. Мужчина же угрюмо обвел взглядом подворье, сарай да хату, точно вспоминая, все ли взял. Затем сам себе кивнул, перекинул через плечо сумку и устремился в чащу. На миг остановился, подобрал что-то с земли и продолжил путь. Немира наблюдала, как высокие кожаные сапоги мнут желто-бурую траву, и не могла поверить, что ведьмарь так просто оставляет ее одну пред страшным ликом опасности и неизвестности. А мамка еще говорила, что он только с виду такой нелюдимый. И дедушка лесун... Ох, как же они ошибались! Губы предательски задрожали.

Высокая статная фигура в черном остановилась у широкого морщинистого ствола.

— Чего ждешь? — не оборачиваясь, спросил мужчина.

— Ничего.

— Ну, так догоняй.

— Да, — растерялась от внезапной радости девица и бросилась следом.

Путники шли молча. Единственной задачей, с которой Немира сейчас старалась справиться в первую очередь — не отстать. Попробуй успеть, когда один шаг ведьмаря равняется ее двум. Хорошо, хоть узелок пустой, а то с поклажей наверняка бы уже сдалась. Правда, с другой стороны, была бы тряпица полна коровьего хлеба да орехов, то опустошить ее трудности не составило. Есть-то хочется, а вокруг, как назло ничего подходящего. Хотя, что можно сыскать в жухлой траве да в прелой листве? А ведьмарь вон как бодро вышагивает, ни меч, ни сумка не тяготят. Видать вдоволь с утра подкрепился.

Желудок уже в которой раз напомнил о себе протяжным плачем. Провожатый обернулся и вгляделся в пунцовый лик девицы, которая внезапно заинтересовалась фиолетовой поганкой. Но, так ничего и не сказав, продолжил путь. Причем значительно быстрее, чем доселе. Девица поспешила следом, все еще не теряя попыток выискать чего-нибудь годящееся для перекуса. Скоро меж стволов замельтешило болото. Ведьмарь знаком велел девице затаиться в ельнике, а сам подошел ближе к черной топи. Немира осторожно выглянула из укрытия, стараясь оставаться неприметной.

Мужчина обнажил клинок и стал приближаться к смрадной жиже. Каждый его шаг, каждое напряжение мускул вдруг приобрели первобытную, животную грацию. Так рысь подбирается к своей жертве. Когда до склизкой лужи осталось не больше пары локтей, он что-то пробулькал, точно кого-то покликал. Странный звук походил на тот, что издавала болотная русалка. Снова булькнул. И еще раз. Внезапно, его тело напряглось еще сильнее. Болото шевельнулось, выдавив из себя небольшой холм, на который уставилось острие меча.

— Здравствуй, — послышался знакомый глас. "Русалка!" — догадалась Немира и невольно скривилась. При свете дня одноглазая болотная красотулька выглядела куда омерзительнее.

— И тебе не хворать, — опустил клинок мужчина, не ослабив хватки на рукояти.

— Зачем пожаловал? — подгнивший зеленоватый палец, игриво накручивал длинный бурый локон из водорослей непонятного цвета.

— Да вот, тебя проведать пришел.

— Неужто надумал-таки ко мне присоединиться? — лукаво хлопнула единственным глазом русалка и приподнялась выше. От вида обнажившейся, полуразложившейся груди болотной девки Немиру едва не стошнило.

— Дозволь мне еще поразмыслить, — отозвался гость.

— Что ж, раздумывай. Только гляди не прогадай, у меня тут уже новый ухажер сыскался, — похвасталась русалка.

— Я и не сомневался, что твоя красота способна сражать наповал.

От подобной лести Немира не сдержалась и хихикнула. Ладонь слишком поздно прикрыла рот.

— Кто это там у тебя? — насторожилась болотная девка и принялась погружаться.

— Погодь! — окликнул прелестницу ведьмарь, бросив злобный взгляд на ельник. Но от русалки на поверхности черной топи остался только едва приметный холмик-макушка.

— Я это, подруженька! — подбежала к трясине Немира, пытаясь спасти ситуацию.

— Аааа, — вяло протянула нечисть, снова вынырнув из мерзкой лужи. — Жива, стало быть. То-то багник до сих пор негодует.

Ведьмарь непонимающе глянул на спутницу, но тут же отвел взгляд обратно — к единственному глаза болотницы, который в свою очередь презрительно рассматривал выскочившую из укрытия девицу.