Милая любовь. Ознакомительный фрагмент

— Не нужно ничего доказывать, — уже более спокойно произнесла я. — Я знаю, что... вы никогда меня не полюбите. Это была шутка. Простите, что я поставила вас в неловкое положение.

— Вы ни в чем не виноваты, Мила. И давайте закроем эту тему. Мы никогда не сможем стать даже друзьями. Поэтому... лучше будет, если все останется, как есть. Я позанимаюсь с вами до конца этой четверти. Думаю, этого будет достаточно, чтобы вы подтянули хвосты и исправили оценки. А с нового года я перехожу в другую школу. И мы вряд ли с вами больше увидимся.

Я замерла. Жутко засосало под ложечкой, стало трудно дышать. Я посмотрела на свою руку — она дрожала.

— Вы уходите... из-за меня?

Арсений Валерьевич улыбнулся. Лучше бы он этого не делал — при виде его улыбки я почувствовала странную, щемящую боль внутри, в горле образовался тугой комок.

— Нет, Мила. Я собирался уходить еще в начале этого учебного года, но тут Сашка приболел, и вы попросили о дополнительных занятиях... В общем, я замотался и не успел уладить все дела...

— Поэтому вы отказали мне в самом начале?

— Да.

Знала бы я об этом тогда, не спорила бы с Катькой и не ломала бы сейчас голову, как охмурить учителя или где взять тысячу баксов в случае неудачи. Черт. Если бы я могла повернуть время вспять...

— Надеюсь, вам понравится в новой школе, — попыталась улыбнуться я.

— Я тоже на это надеюсь, — тепло улыбнулся мне Арсений Валерьевич.

Кусая губы, я сидела в парке на лавочке и пыталась собрать блуждающие мысли в кучу.

Арсений Валерьевич уходит в другую школу. Чувства, которые я испытывала по этому поводу, тут же отмела в сторону. Это теперь не имело никакого значения. Моими действиями должен руководить один лишь голый расчет. Сроки сжимались. Я должна что-то придумать, чтобы соблазнить его до того, как он уйдет.

В голову приходили идеи одна хуже другой. В итоге у меня было ощущение, что вместо мозга у меня шар для боулинга — такой же тяжелый и тупой. Кажется, мне нужно выпить. Или даже напиться. Иначе я просто сойду с ума.

В баре на углу было многолюдно. Я уселась за барную стойку и заказала "отвертку". После второго коктейля жизнь не казалась такой уж паршивой, а после третьего... нарисовался Темный. Будь он неладен!

— Привет, солнышко, — шепнул он мне на ушко и расплылся в ехидничайшей улыбочке. — Рад тебя видеть.

— Аг-га.

Черт. Язык заплетается. Быстро как-то.

— В-вали-ка ты, Т-темный, — пихнула я его кулачком в грудь. — Не мешай н-напиваться.

— С чего вдруг такие кардинальные меры? — насмешливо вздернул брови экс-бойфренд. — Случилось чего?

— П-подумать надо.

— Ну да. Под "отвертку" хорошо думается.

— Из-здеваться ты умеешь. П-проходили, знаем. А вот л-любить... не с-сложилось, да?

— Почему же? Только вот одна особа — обворожительная и в стельку пьяная — брезгует моей любовью. Ей рыцаря на белом коне подавай, с мечом в одной руке и сердцем — в другой. Не меньше.

— Ого! Ну ты и з-завернул!

Я осушила очередной бокал и, придвинувшись к Темному, бессовестно прильнула к его губам. Парень явно не ожидал этого от меня и едва не упал со стула от изумление. Но Темный был бы не Темным, если бы не воспользовался моментом. В следующую секунду он обхватил одной рукой мой затылок, а другой привлек меня к себе за талию. Его губы раскрылись мне навстречу, и он ответил на поцелуй с такой алчностью, словно слишком долго ждал его, а я и не возражала. И поцелуй этот длился бы, наверное, целую вечность, если бы не чье-то смущенное покашливание недалеко от того места, где мы с Темным целовались.

Черт. Неужели мы кому-то мешаем? Может закрываем головами обзор на выпивку?

Я медленно отстранилась от Темного, с сожалением прерывая поцелуй, и резко обернулась, после чего, пошатнувшись, едва не свалилась со стула сама, потянув Темного за собой.

Всего в метре от меня стоял Арсений Валерьевич с двумя бокалами "мартини" в руках, и в его глазах я прочитала столько невысказанного осуждения и — что хуже всего — разочарования, отчего мне захотелось провалиться сквозь землю. Или умереть. Или убить Темного — за то, что оказался рядом в такой неподходящий момент, когда я была так уязвима и неадекватна. А потом и учителя заодно, ставшего свидетелем моей несусветной глупости.

Скорее всего, все эти мысли отразились на моем очумелом лице, так как Арсений Валерьевич не стал дожидаться, пока я осуществлю задуманное, и, развернувшись, растворился в толпе.

— Так ты все-таки хочешь меня, детка, — хриплым голосом произнес Темный, вновь привлекая меня к себе, — не так ли?

— Я х-хочу... в т-туалет, — пробормотала я, пытаясь слезть с высоченного стула. — П-почему я не в-вижу пола? Куда он ис-счез?

Темный подхватил меня за талию и, стянув со стула мое словно налившееся свинцом тело, осторожно поставил его на ноги, которые то и дело норовили подкоситься и шмякнуть об пол это самое тело.

— Тебя проводить? — заботливо поинтересовался Темный, по-прежнему поддерживая меня за талию.

— Не-а, — уперлась я кулачками ему в грудь. — Я с-сама.

— Точно?

— Не п-переживай. Я справлюсь.

И я потопала, пошатываясь, в сторону — как мне казалось — женского туалета. Но там его почему-то не оказалось. Ну и ладно. Надо только отдышаться немного — что я и сделала, прислонившись спиной к стеночке, — привести мысли в порядок и отправиться на поиски туалета в другую сторону. Где-то же он должен быть. Я закрыла глаза, вдохнула поглубже и, открыв глаза на выдохе, обнаружила наблюдавшего за мной Арсения Валерьевича. Взгляд у него был колючий, брови сомкнуты на переносице, на скулах — выступы от желвак.

Мои губы расплылись в глупой улыбке. Я помахала ему. И уже собралась поинтересоваться, что он здесь делает, когда увидела рядом с ним смутно знакомую блондинку, которая что-то шептала ему на ухо. Черты его тут же разгладились. Он улыбнулся ей и обнял за талию. Затем они оба рассмеялись.

Не надо мной ли?

Я сглотнула. Подступившие слезы обожгли глаза, но я усилием воли удержала их и выпрямилась, гордо вздернув подбородок. Не хватало еще, чтобы какая-то незнакомая девица насмехалась надо мной. Вот подойду сейчас и испорчу им свидание. Даже глазом не моргну.

— П-привет! — приблизившись к ним, вновь я помахала рукой. — Арсений В-валерьевич! Какая н-неожиданная встреча! П-познакомите меня со с-своей... Ой, п-простите, а вы к-кто?

Девушка явно растерялась и не нашлась, что ответить. Лишь вопросительно посмотрела на учителя, натянуто улыбнувшись. И меня осенило.

"Алсений Валельевич лубит Светлану Александловну", — вспомнила я слова Маши.

Ну конечно! Светлана Александровна. Воспитательница из дома ребенка.

И давно они вместе, интересно? Или это их первое свидание?

Но то, что последнее — это точно. Потому что отступать я не собиралась.

— Это Светлана... Александровна, — представил свою спутницу Арсений Валерьевич странно напряженным голосом. — А это Мила...

— Его бывшая д-девушка, — ослепительно улыбнувшись, добавила я. — Мы к-кажется виделись, не так ли?

Светлана Александровна слегка опешила после моих слов. Ее глаза расширились.

— Мила... — начал было строго Арсений Валерьевич, но я не дала ему договорить.

— Да ладно вам! Я все п-понимаю. Простите, что ис-спортила вам свидание. Я лишь хотела...

И тут произошло непредвиденное. Я даже не успела поднести руку ко рту, как меня вырвало — прямо на туфли Арсения Валерьевича.

— П-прости... те, — пролепетала я, не совсем понимая, как это могло произойти. — Я н-не специально. П-просто... просто я... беременна.

Это слово вырвалось как-то само собой. Я не планировала говорить ничего подобного.

Надо было видеть лицо Арсения Валерьевича. Он побледнел, его взгляд скользнул по моему животу, затем поднялся выше, и, наконец, он посмотрел мне в глаза. И я задохнулась от охватившего меня стыда — столько боли, смешанного с... еще чем-то, было в этих глазах. Я сглотнула и собралась было опровергнуть сказанное только что, но не успела и рта раскрыть, как Арсений Валерьевич схватил меня за локоть и потащил к выходу. На улице он усадил меня в такси и назвал водителю незнакомый мне адрес.

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА

КОММЕНТАРИИ

НАВЕРХ