Высшая школа незримых искусств (общий файл)

Профессор, переведя взгляд с брелка на лицо девушки, недоуменно нахмурился и пояснил, отступая за стол:

— Эти символы были вырезаны на теле Мари. Есть подозрение на ритуальность...

Люсиль выдохнула облегченно, что зря перепугалась... но когда до нее дошел смысл слов Ива, едва устояла на ногах.

— Это обычный брелок на удачу, в него даже настоящего плетения никакого не встроено, — глубоко дыша, сказала девушка.

Все еще держась за дверь — но теперь уже не чтобы сбежать при необходимости, а чтобы не осесть на пол тут же.

— На севере каждый третий студент перед экзаменом рисует такой где-нибудь. Бессмысленное милое суеверие, не больше, — продолжила Люсиль, успокаиваясь. — Мне этот брелок Марк подарил... то есть, мастер Симмонс, когда я первую курсовую защищала.

Люсиль заметила, как в руках Ива снова оказался кристалл связи, лишь когда от кристалла прозвучало хриплым мужским голосом недовольное "чего тебе, Лотри?"

— Вечер добрый, лорд Альзе, — отозвался профессор. — В числе подозреваемых, случайно, нет выпускников Северной академии?..

По дороге Люсиль собиралась расспросить профессора об убийстве подробнее: если он консультирует управление правопорядка по версии с ритуалом, наверняка знает и о других версиях. Но спустя каких-то пару минут, как они отъехали от кампуса, взгляд Ива потемнел и между бровей залегла тревожная складка, выдавая неприятные размышления, и девушка не стала отвлекать его разговорами. Отвернувшись к окну, Люсиль рассеянно провожала взглядом едва видные в тусклом свете фонарей дома с редкими полосками света из-за закрытых ставен. Длинный день, утомительная неделя... может, прогулять завтра? Выспаться с утра, потом поразвлекать Сильви до приезда родителей, написать-отправить письмо своим — рассказать про эксперимент со сменой цвета глаз, про практику, обещающую быть интересной... ни словом не упоминая, конечно, о двусмысленных отношениях с профессором. Завтра только две пары, общие для всех шестикурсников лекции по истории империи, на которые и так почти никто не ходит — в самом деле, на выпускном-то курсе будто заняться больше нечем, кроме как повторять изученное в старшей школе. Приспичит, можно будет лекции у Вика переписать — собственно, как все остальные одногруппники-инженеры и поступают. Вот только если получится, что на лекцию придет меньше трети потока, лояльный до сих пор мастер Заим может и оскорбиться с полным на то правом. Хотя ведь утро после прощания...

Нет, о прощании Люсиль думать не хотела вовсе. Потому что тогда становилось жутко: а если оно не сработало, как должно? А если душа и дар убитой не вернулись в туман изначальный, чтобы переродиться и вернуться в мир очищенными? Кто знает, если над ней ритуал проводили, не стал ли он якорем к миру? Даже несмотря на то, что, по отзывам знакомых с ней, девушка была исключительно светлым человеком? Увы, про туман изначальный Люсиль знала недостаточно, чтобы ответить, а верила ли... Теория, что именно он является источником всего незримого в мире, ничем не лучше и не хуже других, разве что, древнее даже той легенды...

...Говорят, что давным-давно, во времена мифов и легенд, когда великая империя еще не была империей, у короля родился одаренный сын. Был он, как это водится за принцами, красив, благороден и отважен. И хотя выдающиеся способности к незримым искусствам могли бы его разбаловать, но высокие моральные качества оказались сильнее. Или же король был достаточно талантлив в целительных отцовских подзатыльниках, надежно выбивающих дурь молодецкую из сыновьих голов — о том легенда умалчивает.

Одаренный принц не был наследником, а потому позволительно ему было несколько больше, чем старшим братьям, и едва преодолев порог отрочества, отправился принц в путешествие по родному королевству один-одинешинек, без друзей и охраны. Долго ли коротко бродил он по городам и весям, наблюдал, чем люди живут, подвиги народные совершал — где волчью стаю отвадить от пастбищ, а где и девицу красную из лап злодея спасти... Пока не встретил однажды свою вторую половинку, дочь простой деревенской знахарки, одаренную в незримых искусствах врачевания тел и душ. И не ровня девушка принцу, да только с первого взгляда поняли оба, что встреча их не случайна, самим незримым предначертанная. И тут бы сказать, что жили они долго и счастливо, душа в душу, как полюбилась новая принцесса не только королевской семье, но и всему народу...

Да только и двух лет не прошло, как приключилось с девой несчастье: лошадь на лесной прогулке понесла, сбросила наездницу, да так неудачно, что ударилась дева головой и через несколько дней умерла. На долгие недели растянулся траур по народной принцессе... Безутешный принц горевал, виня себя, что не сумел спасти любимую. Все стало ему безразлично — и подвиги, и незримые искусства, и братья с невестками, которые и сами нет-нет, да всхлипывали украдкой, вспоминая погибшую. И дела в королевстве становились все хуже и хуже с каждым днем. Густой туман спускался с гор, обволакивая города, и жизнь в городах замирала. Поля не всходили, и даже солнце, казалось, становилось все холоднее... Лучшие кудесники со всех уголков света съезжались в королевство, но лишь бессильно разводили руками. И когда туман уже к дворцу королевскому подползал, король созвал весь двор на совет: не пора ли покинуть ставшие негостеприимными земли?

Только поздно — туман уже проник в зал совета... чтобы обернуться погибшей принцессой. "Любимый мой", — молвила дева, преклонив колени пред принцем. И впервые со дня ее смерти взгляд принца обрел осмысленность, кинулся он обнимать возлюбленную, но руки его лишь прошли сквозь туман. "Не печалься обо мне. Вспоминая обо мне, думай о тех днях, когда мы были счастливы, а не о боли разлуки. Тогда я смогу уйти и дар мой однажды вернется в этот мир", — молвила девушка, с нежной улыбкой глядя в лицо любимого. Оглядевшись, одарила доброй улыбкой и каждого в зале: "Не плачьте обо мне, сестры, но вспоминайте мою красоту. Не плачьте обо мне, братья, но вспоминайте мою доброту. И не таите на меня обид, друзья, я никому и никогда не желала зла". И слезы, катившиеся по щекам повторявших ее слова людей, обращались туманом в невесомые светлячки. Принц смотрел за ними, смотрел... пока и сам не почувствовал, как забирает туман и его боль, и как на душе его становится светлее, будто любимая и вновь была рядом. И расстворился туман по всему королевству, а вместе с ним и фигура принцессы, лишь шепнувшей на прощание "Спасибо" и невесомо коснувшейся щеки любимого принца...

...и касание это убаюканная мягким ходом экипажа Люсиль почувствовала будто наяву. Чтобы через пару секунд проснуться и понять, что действительно задремала, да не просто так, а на плече профессора. Ив, с теплотой во взгляде наблюдая за пробуждением девушки, вполголоса пояснил "приехали" и будто нехотя отпустил ее из объятий. Оглядевшись, Люсиль убедилась, что они и вправду стояли напротив дома подруги. Смущенно поблагодарив и едва не забыв сумку, девушка поспешила выскочить из такси.

— Люсиль, — окликнул ее профессор на полпути к двери дома. — Будь осторожна и... спокойной ночи.

Люсиль коротко кивнула. А потом, уже взявшись за ручку входной двери, еще раз обернулась — чтобы проводить глазами, пока такси не скрылось за поворотом.

* * *

Если бы не церемония прощания и не попавшаяся на глаза Люсиль в полном одиночестве, Ив и в пятницу покинул бы лабораторию не раньше полуночи.

Загадочные символы на теле убитой не давали ему покоя: несмотря на характерное начертание, никак не удавалось установить принадлежность ни к современным, ни к известным древним языкам северной группы, не говоря уже о том, чтобы расшифровать значение. К четвергу медики-эксперты управления заключили, что девушка была еще жива, пока преступник упражнялся в каллиграфии, и даже примерно установили порядок появления символов. Общей картины это не прояснило, но, поэкспериментировав с повторяющимися элементами, к утру пятницы Ив готов был исключить все известные кровавые ритуалы: какое бы значение ни было у отдельных символов, структура их объединения не могла привести ни к воскрешению мертвых, ни к подчинению живых, ни к лишению жертвы незримого дара. Лорда Альзе полученный отчет не обрадовал: нет, с одной стороны, отсутствие кровавых ритуалов не может не радовать, но, с другой, подобная версия могла бы хоть что-то объяснить. И если это было ритуалом, то неизвестной природы и назначения, что вряд ли безобиднее... Тем сильнее Ива поразило совпадение с рисунком на брелке Люсиль. Всего лишь суеверное пожелание удачи, составленное безо всякого смысла! Ладно хоть северные истоки подтвердились. Лорд Альзе невероятности совпадения тоже подивился, но за новую ниточку поблагодарил.

Ив только потом подумал, что не стоило рассказывать Люсиль о ритуальной версии убийства, но напугав девушку своей реакцией на брелок, уже не мог бросить без объяснений. К счастью, расспрашивать ни о чем больше Люсиль не стала ни в кабинете, ни по дороге домой. Экипаж им прислали новенький, из тех, что без лошадей и извозчиков скользили по мостовым до любого адреса, а не только по заранее просчитанным маршрутам. Неторопливый ход убаюкивал, и вскоре Ив заметил, как Люсиль зевает украдкой и потирает уставшие за день глаза. Улыбнувшись, мужчина мягко привлек ее к себе, позволяя использовать свое плечо вместо подушки, и шепнул в макушку:

— Спи, разбужу, когда приедем.

Девушка не сопротивлялась и уснула почти мгновенно. Слушая ее ровное дыхание, Ив едва удержался от того, чтобы увезти девушку к себе. Но после истории с назначением практики, несложно было представить реакцию Люсиль, проснись она в его кровати. Впрочем, когда экипаж замер у названного девушкой дома, Ив разбудил ее далеко не сразу, перебирая мягкие пряди волос, касаясь губами виска и наслаждаясь ощущением уюта и умиротворения. Сонную и потому чуть растеряную девушку отпускать не хотелось, тем более усилий, чтобы представить ее в спальне, не требовалось... Все же жаль, что в памятное утро она сбежала.

Глава 7. Терпение и труд

— Опять на работе полуночничаешь? — Рем беззастенчиво заглянул другу через плечо.

— Охрана опять наябедничала? — не отрываясь от своего занятия, уточнил Ив.

Вопрос был риторическим, так что вместо ответа Рем с интересом зачитал задание с тестового бланка, на котором Ив только что вывел оценку девятнадцать из ста.

— Разложение комбинированных плетений на рунические составляющие... магистрантов гоняешь? И судя по оценке, за дело?

— Нет, элективщикам вместо контрольной подсунул, пятнадцать баллов на зачет, — пояснил профессор Лотри, наконец оглядываясь на замершего над душой ректора. — Ты-то здесь чего в такой час забыл?

— Бедные дети, — Рем вопрос проигнорировал. — Чем они так провинились?

— Ничем, — Ив пожал плечами, задумчиво перебирая стопку проверенных контрольных. — Решил посмотреть, способны ли эти дети применять свои знания и рассуждать логически.

— И как? Всех отчислить?

— Наоборот, порадовали, честно говоря, я думал, напишут в разы хуже. Двое так и вовсе почти проходной в магистратуру набрали...

— Впечатляет.

— Да, надо с ними что-то сделать... Но прежде выяснить, почему ты еще не дома. Только не надо мне рассказывать, какой ты ответственный и круглосуточно работающий ректор. Признавайся, доканал супругу заботой?

Рем недовольно поморщился:

— Ее дюжина на ночном дежурстве сегодня.

Ив кивнул: не раз уже был свидетелем споров между супругами из-за профессии Марисы. Силь Мариса Дюпон служила в столичном управлении гражданской безопасности, военном подразделении, ответственном за предотвращение и устранение последствий чрезвычайных ситуаций в городе. Дюжина под руководством Марисы, три полные кварты стихийников, обеспечивала незримую поддержку пожарной бригады в обычном режиме работы и любым другим бригадам в ночи дежурств. Не самая рискованная работа для силь — масштабные катастрофы и аварии, когда стихийникам приходилось не только помогать на расстоянии, но и лезть в самое пекло и под завалы, случались редко.

Тем не менее, Рему и этого риска хватало, чтобы безумно переживать за супругу и уговаривать ее если не бросить, то хотя бы сменить работу. Один из самых громких скандалов у них вышел почти десять лет назад, когда профессор Дюпон получил должность ректора — с соответствующим повышением зарплаты, и Рем осмелился заявить жене, что теперь от ее увольнения и семейный бюджет нисколько не пострадает. И судя по тому, что в следующий воскресный ужин сменился сервиз, посуды в тот вечер было перебито немало. Рассказывая же Иву о долгожданных больших новостях в семье, Мариса шутила, что Рем наконец-то нашел, как ей работу испортить: будь она хоть трижды капитаном, ее, в положении, даже под страхом увольнения никто из дюжины на серьезный выезд не пустит.

На мелкие проишествия, правда, со своим квартом пока еще выезжала, особенно в дежурные ночи, если обе других подчиненных ей четверки оказывались заняты. Поэтому в такие ночи Рем особенно нервничал, потом каждое утро вновь и вновь поднимал вопрос, что пора Марисе оставлять дела лейтенантам и уходить в отпуск. Мариса отмахивалась, что рано ей еще сидеть дома и пинетки вязать, и вообще воздушника ей на замену еще нет. На замечание супруга, что ее дюжина достаточно опытна, чтобы пару месяцев прожить с одним неполным квартом, недовольно хмурилась.

— Замену все еще не нашли? — указав другу устраиваться на диване, хозяин кабинета полез в бездонные ящики стола за заначкой на подобные случаи.

Бутылку благородной настойки на полутора сотнях трав, извлеченную на свет, Рем одобрил, хотя и не удержался от ректорского замечания:

— Распитие алкогольных напитков на рабочем месте карается лишением премии, в случае систематических нарушений — выговором с занесением в личное дело.

— Так и быть, — притворно вздохнул Ив, — не буду сдавать тебя отделу кадров.

Настойку полагалось цедить мелкими глотками, подолгу грея бокал в руках, наслаждаясь малейшими оттенками вкуса и аромата. Первый бокал Рем опрокинул залпом. Молча. Второй тоже. Лишь после третьего, устало откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза, заговорил.

— Сегодня в Школу приезжал лорд Фурье.

Ив удивился: насколько он знал, документы и вещи Мари, те, которые не забрали следователи, Селеста лично передала семье погибшей еще в понедельник.

— Следователи Альзе проследили путь Мари накануне вечером, — продолжил Рем. — И определили примерный район, где она могла встретиться с убийцей. Если бы после учебы она взяла такси, а не шла пешком... Лорд Фурье обещал поддержать старый транспортный проект совета ректоров.

Ив молча пригубил настойку. Транспортный проект совет ректоров пробивал последние года два — как только город перешел от лошадей к самоходным экипажам, стоимость проезда возросла. И раньше-то такси не каждому студенту было по карману... а фиксированные маршрутные экипажи почти не ходили по вечерам. Конечно, в случае Мари пешая прогулка в поздний час была скорее проявлением неосторожности, чем недостатка средств... но кто знает, будь экипажи доступнее и расторопнее?.. Поддержка лорда действительно будет не лишней.