Гермиона Грейнджер и Чёрная чума

— Красненький, — пояснил Альбус с улыбкой. — Свинец в золото превращает, но, главное, создаёт эликсир жизни. Если предположить, что чёрные метки поблекли из-за того, что Воландеморт ещё жив, но очень сильно ослаб… Это — его главная надежда на восстановление.

— А он металлический или кристалл?..

— О Господи… Сейчас принесу, — Альбус поднялся на ноги.

— Философский камень?

— Ага.

— Фоукс, мне покажут философский камень!

Дамблдор сходил в соседнюю комнату и вернулся через пару минут, держа в руках кроваво-красный кристалл. Я протянул к нему руки, чтобы пощупать… заветное желание, мечту всех алхимиков моего времени.

— Он такой классный, — сообщил я, ощупывая его.

— Понимаешь, как он работает? — Альбус сел обратно.

— Не… Чувствую, что в нём очень тонкая и интересная магия. Магический минерал, ну надо же… Не боишься давать мне его в руки?

— Ты же и так бессмертный. Хотя вот это стоило бы предусмотреть…

Я достал камень изо рта и застенчиво улыбнулся. Высокая теплоёмкость и твёрдость, а на вкус — солёненький.

— Кстати, насчёт бессмертия… Можешь предположить, как Воландеморт мог выжить после удара отражённой Авадой?

— Это заклинание очень адресное, — я пожал плечами. — В моё время схожая формула вообще использовалась тёмными целителями для уничтожения хворей. В отражённом виде ему могло просто не хватать мощности.

— А ты выживешь после удара Авадой?

— Да. И даже не чихну. Так что это явно не то, что попало по Воландеморту.

— Слушай, Кадор… А ты человек? — спросил Дамблдор, чуть прищурившись.

— Смотря зачем ты это спрашиваешь.

— Если использовать в качестве сердцевины твой собственный волос, тогда конфликтов быть не должно…

Я замер, оглушённый мыслью. А ведь действительно!

И сразу же тряхнул головой, заставляя волосы расти.

— Резиночку не одолжишь? — попросил я.

Дамблдор стянул со своей бороды. Я дождался, пока волосы не отрастут хотя бы до середины спины, заплёл хвост и движением мысли обрезал.

— Пошлёшь Оливандеру? — я протянул ему отрезанный хвост. — Вдруг действительно что-нибудь получится. И да, Гермиона говорит, что мне подойдёт ель.

— Ну, раз так думает мисс Грейнджер… — Альбус зафиксировал хвост с другого конца. — Тут много. Гораздо больше, чем требуется на палочку. Уверен, что хочешь всё отдать?

— Во-первых, палочку с первого раза вряд ли получится сделать. А во-вторых, ну что с волосами можно сделать? Выяснить, что я за зверюшка? Проклятье наслать? Зелье сварить? Да валяйте…

Я вернулся к созерцанию камня.

— Слушай, а не опасно ли хранить то, за чем охотится самый прославленный тёмный маг этого поколения, в школе? Здесь же дети.

— К сожалению, здесь находится ещё что-то, за чем он охотится.

— Ты?

— Нет. Гарри.

— А пацан-то тут при чём?

— При том, что существует пророчество…

— О нет…

— И Воландеморт считает, что именно Гарри предначертано его победить.

— Зубастая жопа водного дракона…

Я замолчал, обдумывая. С пророчествами такая засада… Кто-то ляпнет, кто-то — поверит, а там хоть стой, хоть падай. Причём многие сбывшиеся пророчества были озвучены даже не магами. И сейчас неважно, правдиво пророчество или нет, важно, что сам Воландеморт в него верит.

— Так что да, я принёс камень в Хогвартс. Сейчас здесь находятся обе вещи, которые он неистово жаждет. Если Воландеморт жив и способен действовать, он обязательно будет здесь. Осталось только сделать для него ловушку. Не хочешь поучаствовать?..

— Это она находится в коридоре на третьем этаже? — оживился я.

— Да. Только помни, что мы в школе. И до Воландеморта в эту ловушку угодят полторы сотни любопытных детей. Нужно, чтобы она была не смертельная, сдерживающая или хотя бы дающая шанс убежать.

— Ну вот… Весь интерес убил. Ладно, я подумаю над этим вопросом. А ты сам не хочешь воспользоваться камнем? Эликсир бессмертия, м?

— Нет, Кадор, не хочу, — Альбус грустно улыбнулся и глотул бренди. — Я уже дожил до того возраста, когда понимаешь, что порой нужно умирать.

Теперь я вздохнул и почесал Фоукса. Я понимал, да… По сути, моё заточение — это такая маленькая смерть. Как бы бессмертен ты ни был, как бы ты ни был жизнелюбив… Этого не перенесет твоё окружение. В жопу мира заберись, но если ты тёмный маг — всё равно припрутся герои тебя побеждать. Или ученики — за силой и властью. А если светлый — за помощью будут приходить и посвящением. Люди словно ненасытные пиявки: они не могут позволить тебе просто жить и ничего для них не делать.

И ладно бы, но чем ты становишься старше и сильнее, тем большего от тебя ждут. И обижаются, когда оказывается, что даже древний волшебник может сделать не всё. А ещё… Что бы ты ни делал, ты всегда будешь ошибаться. Это неизбежно.

И с возрастом груз ошибок только накапливается.

— Ты не подумай, я не собираюсь сложить руки или что-то вроде. Просто… Пусть оно идёт своим чередом.

— Я понимаю, — кивнул я, но всё-таки не удержался и коснулся его руки, лежащей на подлокотнике. — Но всё же пусть в этом пути радикулит тебя не мучает.

— Надо же, действительно пропал, — Альбус пошевелился. — Одним прикосновением… Поразительное мастерство.

Я пожал плечами и спросил о другом:

— А владельцу этого камня было не страшно его тебе отдавать?

— По правде говоря, — Дамблдор отпил бренди. — Николас попросил меня его уничтожить.

— Что? — я возмущённо вскочил на ноги. — Но это же… философский камень!

— Да. Представляешь, на что люди готовы ради него?

Я выдохнул сквозь зубы, опускаясь обратно и держа камень в руках.

— Его очень тяжело воссоздать?..

— Почти невозможно, я бы сказал. Иначе, сам понимаешь, он был бы если не у каждого волшебника, то хотя бы у самых богатых.

— Но… Это же мечты тысяч!

— И сотни лет преследования.

— Можно я хотя бы кусочек откушу? Вставлю в кольцо и никто даже не узнает, что это философский камень.

— Камень неделим и нерушим…

Хрусть!

— Ну разумеется, — Дамблдор покачал головой, глядя на мою счастливую моську, зуб у меня в руках и осколок камня. — Ладно, забирай. Только никому — как минимум до окончания Хогвартса!

Я счастливо закивал и начал выращивать новый зуб.

* * *

Я вернулся к себе в комнату, но не стал сразу бросаться на кровать, чтобы поспать без задних ног, хотя организм намекал, что было бы очень неплохо это сделать. Вместо этого я полез в чемодан, достал оттуда кошелёк и задумался.

Собственно, в кошельке были три вида металлов: золото, серебро и медь. Удобно нарезанные в виде монет. Никакого криминала, это была обычная ссуда у гоблинов под поручительство Дамблдора. На семь лет обучения должно хватить, и ещё на конфетки останется.

Я задумчиво потрогал золотой галеон… Нет, не люблю золото. И вообще, красный камень в золотом оформлении будет смотреться, во-первых, банально, во-вторых, по-гриффиндорски. Медь — как-то очень дёшево для философского камня, плюс окисляться будет некрасиво… А вот серебро…

Я решительно сгрёб серебряную монетку и запихал все остальные в кошель. Забрался на кровать, небрежным жестом задвинул балдахин и встряхнул руками, сосредотачиваясь. Как там это делается…

Монетка медленно поднялась в воздух и зависла между моих ладоней. Затем задрожала, неторопливо вращаясь вокруг своей оси… Хрусть!.. Сломалось заклинание, подтверждающее подлинность. Что это не просто кусок серебра, а именно платёжное средство, выпущенное банком Гринготтс. Детали чеканки начали постепенно смазываться, а сама монетка — краснеть, пока не превратилась в однородную серебряную каплю.

Я пригласил её зависнуть над правой рукой, а левой поднял в воздух осколок философского камня. К сожалению, он был не просто кусочек красного минерала, а кусочек красного минерала с весьма характерной магией, что требовалось немедленно скрыть оправой.

Теоретически, если камень неразрушим и неделим, кроме как специальными всё разрушающими заклинаниями — с которыми я его кусал, например, или которое будет использоваться для его полного уничтожения, — то и температура расплавленного серебра ему не повредит. Но рисковать я не хотел, поэтому окружил осколок небольшим защитным полем.

Далее я совместил серебро и камень в одном заклинании и начал плести перстень. Форма у откушенного камня была не особо правильной, не соответствующей канонам ювелирной огранки. Рагнорак мне бы руки оторвал за то, что я использую такой для перстня. С другой стороны, это уникальнейший камень, и хоть что-то отрезать от него было бы расточительно. Так что если этот уважаемый гоблин ещё жив, он меня простит…

И оторвёт руки по другому поводу.

Я вытянул из капли серебра эдакие «лапки», которые обхватили осколок со всех сторон. Осмотрел это дело, подумал… И накрыл осколок серебром почти целиком, оставив только небольшой заострённый кончик, чтобы блестел немного. Разделил каплю на потоки, сплёл их верёвочкой, приплюснул изнутри до гладкости, нарастил ещё по бокам по полосочке, чтобы оставался материал для наращивания размера в будущем. Отсёк лишнее серебро, примерил…

Отлично.

Капля серебра полетела в угол от моего небрежного жеста, прямо сквозь балдахин, сделав в ткани дырку.

Вот теперь началось самое сложное. Я вздохнул, чуть прикрыл глаза, сосредотачиваясь.

Есть несколько способов выразить заклинание. Выразить свою магическую волю. Можно жестом, можно словом, можно веществами, а можно… записать. Крохотные, размером с кончик иглы, знаки начали появляться на внутренней стороне кольца. Защита. Сокрытие истинной сущности. Защита. Сохранение в целости. Маскировка под ауру владельца. Сохранение тайны, сохранение мечты.

Я замер в напряжении, удерживая образы рун, формы кольца и температуры. А затем резко повернул руки, охлаждая конструкцию.

Защита от жара на камне с треском разрушилась, когда серебро сжалось, но сам осколок уцелел. Гоблинский метод. При резком охлаждении — очень резком, — металл становится гораздо прочнее, и даже серебро оказывается крепче железа.[1]

Я надел колечко, сжал и разжал руку, привыкая к ощущениям. В целом оно получилось достаточно лёгким… и, кажется, философский камень охотно работал как концентратор.

— Кхе-кхем.

Я поднял голову и попал под перекрестье взглядов Гермионы и Драко.

— Я даже не знаю, с чего начать, — произнесла девочка. — Возможно, с запаха палёного?

— Или разогретого металла? — вторил Драко.

— А может, перегара?

— Или горящего балдахина?

— С причёски Кадора?

— Или того, что он повзрослел лет на десять?..

— Возможно, с непонятного волшебства?..

— Где ты был вообще?..

— И почему без нас?!

Я поднял руки, сдаваясь. Заодно потушил балдахин и проверил, не нанесла ли серебряная капля существенного урона.

— Я пьянствовал с Дамблдором… — начал я свою исповедь.

— Стоп! — поднял руку Малфой. — Хватит. Не хочу ничего слышать. Все вопросы снимаются.

Я посмотрел на него озадаченно.

— Может, всё-таки расскажу? А то мне прямо страшно, что ты там мог навоображать…

— Кадор, ты вернёшься в нормальный вид? — уточнила Гермиона, тоже почему-то не желающая слушать подробности весьма культурной и мирной попойки.

— Через пару часиков, — выдохнул я и откинулся на подушки. — Я что-то немного устал…

— Да ладно? — удивилась Гермиона. — С чего бы это вдруг? Не думаю, что чары создания ювелирных украшений для тебя такие уж сложные…

Я кинул в неё подушкой.

— Меня больше беспокоит, что воняет, — Драко покашлял демонстративно, но весьма натурально. — Мы же в подвале находимся, даже не проветришь.

Я взмахнул рукой, развеивая запах раскалённого метала, палёной ткани и перегара. Запахло весенними цветущими лугами, солнцем и свежестью.

— Спасибо, — серьёзно кивнула Грейнджер и поправила свой розовый ночной костюм с чёрно-белым медведем. — И учти, что через два часа — подъём.

Я также серьёзно кивнул, мол, да, конечно, к этому времени я обязательно вернусь в режим первокурсника, а пока…

Хр-р-р…

* * *

— Кадор!

Разбудить громким воплем того, кто вчера разбудил так тебя — в этом есть особое наслаждение.

— Иди приводи себя в порядок! Нам через десять минут выходить, если не хотим опоздать на завтрак!

Я вздохнул и поплёлся в ванную, благо у нас она была одна на нашу комнату. Точнее, одна на три законсервированных комнаты, но Альбус, видимо, решил с ней не вредничать. Посмотрел на себя в зеркало. Вздохнул. Конечно, не самый худший мой видок в жизни, но что-то я действительно перестарался.

Я с трудом вернулся в состояние подростка… телу очень понравилось быть большим, взрослым и половозрелым. Повозился с причёской, восстанавливая её в тот же вид. Примерно. В принципе, я мог контролировать все процессы моего организма, менять возраст по желанию, отращивать новое сердце или вообще мозг где-нибудь в желудке…

Но всё существует по собственным законам и правилам. И если ты много и разнообразно колдовал ночью, то не удивляйся, что наутро будет…

Будет отражение в зеркале пугать.

— И зубы почистить не забудь, — влезла Гермиона.

— А… их разве надо так часто чистить? — озадачился я.

Что тут началось! На мою больную голову вывалился поток информации о том, сколько раз в день надо чистить зубы — каждый раз после еды, а ещё утром и вечером, — какие бывают осложнения, если не чистить, как размножаются и воняют во рту бактерии… Какие существуют методики для правильной чистки зубов, какие зубные щётки и пасты…

— Герми, Герми, стой! — взмолился я. — Ты же понимаешь, что если у меня заболит зуб, я просто вырву его и выращу новый?

— А до тех пор, что? Будешь вонять? У тебя хоть щётка зубная есть? Сейчас принесу!

И девчонка, не слушая возражений, скрылась в жилой комнате. Будь я немного пободрее, я бы порадовался достижениям маггловского лечения зубов, но так мне лишь хотелось отползти.