Предатель

— Как это возможно Помфри? — пораженно выдохнул он.

— Неужели мне, наконец, дали слово?! — желчно осведомилась медсестра. На ее недовольном лице читалась крайняя степень раздражения. И судя по взглядам, бросаемым в сторону Снейпа, тому сильно не поздоровилось бы, если он попытался бы еще раз ее перебить.

— Кроме истощения ауры, как я неоднократно пыталась вам сказать, — тут она сердито посмотрела на преподавателя зелий — у мальчика в течение трех дней значительно изменились черты лица. Вы я думаю, и сами видите, насколько он изменился. Складывается ощущение, что это проявляются следы наложенных на него чар, причем очень старых.

— Северус ты не мог бы подойти сюда, — задумчиво произнес Дамблдор. — Я думаю, тебе будет любопытно на это взглянуть.

Немного удивленный словами медсестры и этой фразой, Снейп приблизился и взглянул на лежащего в кровати парня.

— Всемогущий Мерлин! — не смог сдержать он возглас. — Он же вылитый...

— Вот именно! — прервал его директор и сделал предостерегающий знак рукой — Поговорим в моем кабинете.

Но от потрясения, мужчина не обратил никакого внимания на слова директора.— Но как такое возможно? Обряд изгнания из рода невозможно повернуть вспять?!

— В моем кабинете! — отрезал Дамблдор и вышел из палаты.

Снейп еще долго стоял, потрясенно вглядываясь в лицо лежащего перед ним парня, но через пару минут медсестра, наконец, вспомнив о его существовании, выгнала профессора из палаты.

* * *

* * *

*

"Вестники смерти", — сквозь полусон подумал Гарри. — "Похоже, мои дела действительно плохи, раз я начал слышать голоса мертвых"

В кабинете директора

Когда через полчаса Снейп явился в кабинет Дамблдора, на его лице уже нельзя было разглядеть и тени того потрясения, что еще недавно он испытал. Маска невозмутимости вновь вернулась на свое привычное место. Зато на лице хозяина кабинета читалось неподдельное волнение, и даже некоторая растерянность. Он нервно расхаживал по кабинету и о чем-то напряженно думал. Снейп даже немного оторопел от столь непривычной картины. Так прошли еще несколько минут. Наконец Дамблдор остановился и, взяв со стола лист бумаги, обратился к Снейпу:

— Все, оказалось, гораздо серьезней, чем я предполагал. Невозможное — оказалось возможным. Кто бы мог подумать...

— Вы хотите сказать, что обряд изгнания из рода действительно... — тут Снейп немного запнулся, так как, несмотря на свое предположение в Больничном крыле, он все же не мог всерьез поверить в это.

Дамблдор лишь кивнул головой и передал ему лист.

— Боюсь Северус, к нему возвращаются не только черты семейства Поттеров. Как видишь, его запись вновь появилась в очереди наследования и в Родовой книге.

Снейп быстро просмотрел переданный ему листок бумаги и неожиданно разразился оглушительным, немного с истерическими нотками смехом. Директор на это лишь с неодобрением покачал головой.

— Альбус, а ОНИ уже знают?— прокашлял еще не отошедший от смеха зельевар. — Или вы им еще не сооб...

— Нет! И не узнают! — жестко оборвал его Дамблдор и уже мягче добавил. — По крайне мере не от нас.

— Но ведь они все равно обнаружат запись, так какая разница, когда и от кого?!

— Пусть сами разбираются с этим, у нас итак хватает своих проблем с Невилом и Джастином. Не хватало мне еще влезать в семейные интриги семейства Поттеров. Единственное, что меня в этой ситуации волнует, так это реакция Гарри.

Боюсь, это окончательно сломает мальчика.

Снейп даже фыркнул от негодованья.

— Да зачем вам этот Смит. Если бы я не знал кто он, то подумал бы что это ваш незаконнорожденный сын, так вы о нем печетесь. Маловероятно, что его положение станет ещё хуже, чем сейчас его положение в Хогвартсе. Посмешище курса и предмет для издевок. Сквиб с палочкой — это ли не издевательство. Хотя наследник — сквиб, это достойное наказание для Джеймса Поттера. Тем более что провести повторно, провести изгнание из рода он не сможет. Магия не позволит.

— А ты жесток мой мальчик, — с грустью произнес Дамблдор, — а ведь не так давно ты сам проходил через травлю однокурсников.

— Я никогда ни перед кем не лебезил и ни под кого не подстраивался! — возмутился Снейп. — И уж конечно не пользовался ТАКОЙ "популярностью" у учеников. Да о его неуклюжести легенды ходят.

— Давай оставим этот бесполезный разговор Северус. Я пригласил тебя сюда, не для этого. Ты должен мне пообещать, что не будешь сообщать Поттерам о случившемся.

— А зачем мне им что-то сообщать?

— Мой мальчик, мне просто будет спокойнее, если ты пообещал этого не делать.

— Хорошо, обещаю, — недовольно ответил Снейп, — что-нибудь еще профессор?

— Ну, разве что ты захочешь лимонную дольку? — невинно улыбнулся Дамблдор.

— Тысяча сто тринадцать, — пробормотал Снейп и выходя из кабинета директора.

Глава 9

Глава 9

Очнулся Гарри сразу, без каких-либо "вступлений". Сначала вернулось понимание того, что он все еще жив, а затем в свои права вступила боль, которая прокатилась по всему телу. Он застонал, но не от болезненных ощущений, а скорее от полного непонимания происходящего вокруг него за последнее время. В его голове пронеслись смутные воспоминания последних дней.

Безумный и равносильный самоубийству шаг в Арку. БОЛЬ... Ожившие мертвецы и обрывки их разговоров. В голове царил хаос. Оглядевшись, он увидел, что находиться в небольшой и сильно захламленной комнате. Оставался вопрос, как его сюда занесло.

* * *

Даже сквозь слабость он частично улавливал происходящее. Гарри помнил, как некто сильно смахивающий на Хагрида, поднял его на руки и куда-то понес. От легкого покачивания его сильно клонило поспать. На этом эпизоде воспоминания первой части его пути обрывались под "тяжестью" беспокойного сна.

В свое последующее пробуждение он увидел что лежит на заднем сиденье машины и судя по тряске она едет. Сил у него не было даже чтобы подать голос и окликнуть водителя. В полном молчании прошли для Гарри еще несколько часов. Мысли в голове путались и ничего лучшего, чем снова забыться сном он так и не придумал. Третье и последнее его воспоминание, до того как оказаться уже в этой комнате, было очень четким.

Белые стены, белый потолок и белые простыни, несколько человек в белых халатах у его кровати и лишь одно темное пятно, выделяющееся в этом ядовито-белоснежном царстве хвори. Спасаясь от рези в глазах, Гарри сфокусировал свой взгляд на спасительном исключении. Пятном оказался незнакомый человек в темно-сером костюме.

— Что с ним, он чем-то болен? — озабоченно спросил тот, доставая какие-то бумаги.

— Ничего страшного, — равнодушно ответил пожилой старик в белом халате — обычное переутомление. Возможно, сказались перепады климата. Мне, честно говоря, непонятно зачем его принесли в лазарет. Тереза, оформишь бумаги и пусть его выпишут.

— Боюсь этого делать нельзя, — твердо возразил человек в костюме, — у меня есть четкие инструкции от его попечителей, что он должен находиться в постельном режиме еще несколько дней.

Старик укоризненно посмотрел на говорившего. По его лицу даже не искушенный человек смог бы прочитать, где он видел рекомендации этих самых попечителей.

— Молодой человек, я работаю врачом уже больше тридцати лет и смею надеяться, что мне не требуется никаких рекомендаций, чтобы установить можно пациента выписывать или следует подождать. Впрочем, — он нетерпеливым движением старческой руки прервал возражения собеседника. — Я и не требую, чтобы он вставал с постели, просто пусть лежит в каком-нибудь другом месте. У нас здесь не санаторий. К тому же, насколько мне известно, данному молодому человеку в отличие от остальных воспитанников, выделена отдельная комната — вот пусть там и отдыхает.

Выслушав врача, мужчина лишь неодобрительно покачал головой, но возражать не стал, рассудив видимо, что переубедить старика все равно не удастся, а препираться с ним можно еще долго.

Дальше слушать, о чем они говорят, Гарри не стал и в четвертый раз за день провалился в сон.

* * *

Немного придя в себя, он встал с кровати, хоть и чувствовал необычную слабость во всем теле. Оно слушалось его неохотно, и любое движение отдавалось болью в мышцах. Сцепив зубы, Гарри доковылял до большого сундука в углу и "неимоверным" усилием откинул крышку. Внутри ничего интересного не оказалось. Какие-то старые мантии, пара дырявых котелков и другие не менее бесполезные предметы. В общем, обычные вещи, обычного ученика Хогвартса. Захлопнув сундук, Гарри еще раз оглядел комнату и наткнулся взглядом на незамеченную ранее деталь. На тумбочке рядом с кроватью стояла большое магловское фото, а рядом с фотографией лежало письмо с Хогвартской эмблемой. Усевшись на кровать, Гарри поспешно взломал печать и жадно вгрызся глазами в текст.

* * *

* * *

*

Уважаемый Гарри Смит.

В связи с полученными вами травмами, последствия которых препятствуют дальнейшему продолжению вашего обучения, мы вынуждены отстранить вас от дальнейшей учебы. Данное обстоятельство, делает также невозможным сдачу вами обязательных государственных экзаменов СОВ.

Вопрос о целесообразности вашего дальнейшего обучения и перевода на шестой курс, будет решаться на собрании совета попечителей по представлению декана факультета Пуффендуй.

О принятом решении вы будете извещены в письменном виде не позднее, чем за один календарный месяц до начала учебы.

Зам. директора школы ЧиВХ Минерва МакГонагалл

* * *

* * *

*

"Значит все-таки не сон", — как-то отстраненно подумал Гарри, непослушными руками комкая письмо. В голову полезли странные мысли. Почему-то до этой секунды он никак не связывал свое "путешествие" сквозь Арку и обрывки воспоминаний, что ухватывал сквозь тьму беспамятства. Если предположить, что Арка это портал, то бред который ему мерещился вполне может оказаться правдой. Определенно он слышал голоса Снейпа и Дамблдора.

Мысль о том, что директор может оказаться живым, определенно не доставляла ему удовольствия. Но если жив этот говнюк, то и Луна, Невилл, да и другие тоже обязаны быть живы. И Гермиона... ЖИВА. Возможно в другой ситуации, он бы и посмеялся своим мыслями о параллельном мире, но вновь вспыхнувшая надежда на то, что все "потерянное" к нему вернется, не дала Гарри просто отмахнуться от навязчивой идеи, которая и в волшебном мире казалась бредовой. Но ведь для маглов и волшебство — это сказка, так почему бы и другому миру не быть реальностью.

"Жива... жива... жива..." — это мысль как молот таранила разум Гарри не давая сосредоточиться. От резко прилившей к голове крови, ему стало плохо, и он присел на пол.

Гарри попытался успокоиться, ведь все это лишь предположения и по-настоящему он что-то сможет узнать, лишь переговорив с людьми. Но его попытки рационально обдумать ситуацию потерпели неудачу. Казалось бы, навечно похороненная надежда, вновь "вывесила свой стяг" в его душе.

Нестерпимое желание вновь увидеть своих друзей поглотило его с головой. И даже предатели Уизли сейчас казались не такими уж ненавистными. От нахлынувших на него чувств он обхватил лицо руками и сжал до боли в зубах челюсть.

Что-то было не так...

"Зубы", — в голову Гарри вдруг пришла совершенно сумасшедшая мысль. Он еще раз сжал челюсть, провел языком по зубам и одним рывком вскочил на ноги. За этим последовал процесс полного осмотра тела, вплоть до ощупывания лица. Так вот что его беспокоило все это время и не давало расслабиться.

Тупая боль в мышцах по всему телу сумела на минуту скрыть от него главное. Как он мог не заметить этого. Чтобы подтвердить свои догадки, он подошел к сундуку и, вытащив оттуда один из дырявых котелков попытался наложить на него простенькое заклинание зеркальной поверхности. Тщетно. Его козырная карта, беспалочковая магия которую он столь долгое время холил и лелеял, дала осечку. Ошарашенный, Гарри на автомате подошел к стоящему в углу старому сундуку и посмотрел на начищенную до блеска гладкую, металлическую поверхность крышки, что могла хоть как-то заменить зеркало. Если бы не отражение нахмуренного, с "налетом" растерянности лица, уставившееся на него из котелка, он бы немедленно приступил к выяснению причин "осечек". Но сейчас его голову занимали уже другие мысли.

Например, почему на него с зеркальной поверхности крышки пялится бледная и немного осунувшаяся его копия. Нет, конечно, он ожидал, что он увидит хоть и себя, но изменившегося. Благо обследование своего тела яснее любых слов говорило, что изменения очень существенные. Но одно дело предполагать и совершенно другое, вглядываться в растерянное лицо подростка лет 16 -17. До Гарри только теперь дошло, что он действительно попал в другой мир или что-то вроде этого. В груди у него похолодело, сердце отчаянно затрепыхалось, но так, же быстро все это прошло.

"Какая в сущности разница" — отстраненно подумал он, — "другой это мир или нет, тем более для меня".

Ведь еще недавно он собирался умирать. Странно, мысль о смерти уже не вызывала того бурного восторга, как поначалу. Теперь это казалась глупой попыткой уйти от ответственности. Вот только какой?

Сейчас он как никогда остро ощутил тягу к жизни. Его охватил лихорадочный круговорот противоречивых желаний. Одна часть его души хотела тишины и уединения, а другая жаждала буйной, ничем не ограничиваемой деятельности. Причем неважно какой, лишь бы не сидеть на месте. Ему даже пришлось прибегнуть к подзабытым дыхательным упражнениям, чтобы усмирить всколыхнувшуюся в нем бурю. Контроль над чувствами, которым он недавно так гордился, на поверку оказался не таким уж надежным, если не сказать "дырявым".

"Работать и еще раз работать", — устало подумал Гарри, вставая с пола.

Новый мир сулил и новую жизнь. Начать все сначала — это ли не мечта многих и многих тысяч людей. А у него этот шанс есть. И неважно, что у "этого" Гарри могут быть свои проблемы и несчастья. Главное, что здесь все живы, и никто не предавал его, иначе он бы сидел в Азкабане, а не в этой комнате. Возможно, здесь даже нет Волдеморта, раз у Гарри отсутствует шрам. А еще здесь должна, просто обязана быть живая и счастливая Гермиона...

"А также молочные реки, кисельные берега и добрый, "плюшевый" Снейп" — мысленно добавил он.

Гарри даже фыркнул от нелепости, появившейся в голове картинки. "Плюшевый" Снейп — придет же такое в голову.

А затем на него накатила грусть. Возможно, они и будут живы, но это будут чужие, неизвестные ему люди. Даже его подруга будет другой и незнакомой. Гарри и сам не знал, почему он так подумал, но мысль эта не казалась ему чем-то крамольным или кощунственным, скорее она была похожа на одно из тех грустных озарений, что иногда посещают людские головы.

"Неважно", — с ожесточением одернул сам себя Гарри, — "главное, чтобы они были живы, а остальное — абсолютно неважно".

Следующие два часа он занимался обследованием комнаты и вещей. Его добычей стали два небольших зеркала странной формы, девчачьего вида розовый дневник закрытый чарами невидимости и волшебная палочка. Все остальное не представляло никакого интереса. Попутно Гарри выяснил, что неудавшееся ему без палочки зеркальное заклинание это не исключение, а скорее правило. Даже обычный Люмос ему удалось использовать с помощью палочки лишь с девятой попытки, об остальных заклятьях пришлось на время забыть, пока он не разберется в чем дело. Возможно дело в доставшемся ему теле, но он то разницы не чувствует, возможно надо копать глубже. Гарри прислушался к себе, но не почувствовал никакого раздражения из-за этого. Главное, что он может, а все остальное — это лишь процесс времени и упорных тренировок.