Гарри обуял ужас. Да если бы он знал, что распределение будет проводить артефакт ментальной направленности, то ноги его не было бы в этой школе. О Двуликая, как он влип!

Песня закончилась, и МагГонагалл стала зачитывать имена первокурсников в алфавитном порядке:

— Аббот, Ханна!

Гарри еще раз окинул взглядом зал, выискивая выходы из помещения.

"Так, успокойся, — сказал он сам себе. — Еще ничего страшного не произошло"

— ХАФФЛПАФФ!

Поттер ничего не может изменить сейчас, так что остается только скрыть от всех свое волнение и невозмутимо надеть Шляпу. Судя по скорости распределения, она скорее не сознание читает, а ярко выраженные черты характера. Как же у него мало знаний о возможностях здешних артефактов, а все выводы основаны на знаниях из его вселенной. Так что сейчас надо создать ментальную матрицу, которая не позволит никому разглашать увиденное в его голове. На создание отдельной личности у него не было времени. Как только Гарри наденет Шляпу, магия сработает, запечатав всю информацию, считанную с его головы.

И вот пришла его очередь:

— Поттер, Гарри!

Демонстрируя уверенность, он с достоинством сел на табуретку, слыша перешептывания учеников. Едва его головы коснулась Шляпа, та тут же заорала:

— СЛИЗЕРИН!

Видя, что артефакт не торопится его выдавать, Гарри с улыбкой прошел к столу своего нового факультета под гробовое молчание. Но это его уже не волновало.

* * *

День Северуса Снейпа не задался с самого начала. Ни свет ни заря его разбудил Альбус, с просьбой перепроверить ловушки на третьем этаже, словно этого нельзя было сделать и позже. Не найдя никаких ошибок, декан Слизерина отправился на завтрак, и там ему не повезло. Помона снова завела волынку о том, как он молод и что ему пора бы уже завести детишек. Как будто ему не хватает мелких спиногрызов, которые учатся на его факультете. Вспомнив про то, что сегодня приезжают студенты на учебу, его и так не веселое настроение упало еще ниже. А тут, как назло, Минерва заговорила про будущих первокурсников, а в особенности про одного: Гарри Поттера. Век бы его не видел, прости Мерлин.

— Наверно, он вылитый Джеймс, — МакГонагалл проткнула вилкой сосиску. — Как же он был талантлив по моему предмету.

— Или похож на мисс Эванс, — маленький профессор Чар подхватил беседу. — Она была очень одаренной ведьмой.

Лицо Северуса помрачнело, ему не хотелось сейчас обсуждать ни щенка Поттера, ни его погибшую подругу, но профессора, будто издеваясь над ним, дальше развивали эту тему, пока не встрял в разговор Хагрид:

— Гарри на мамку и правда очень похож, — поделился наблюдениями он. — И что-то Блэковское в нем есть.

— Не может быть! — воскликнула Аврора Синистра, профессор Астрономии.

— Мерлином клянусь! — лесничий даже расплескал чай, взмахивая рукой, для большей убедительности.

— Вы забыли, кем была бабушка Гарри, — в разговор встрял Дамблдор, и, видя несколько обескураженных лиц, решил пояснить. — Дорея Поттер в девичестве носила фамилию Блэк.

— Я плохо знаю родословные чистокровных семей, — созналась Мадам Хуч и немного задумавшись, выдала. — Но должна признаться, Джеймс немного походил на представителя рода Блэк.

Выныривая из воспоминаний, Северус с любопытством, в котором он никогда не признается, рассматривал первокурсников, выстроенных в шеренгу перед преподавательским столом. Один-единственный мальчик не проявлял признаков беспокойства. Бесстрастно рассматривал учеников и преподавателей. Тут их взгляды встретились — это Поттер? Не таким он его представлял. Почему-то в воображении зельевара обязательным атрибутом внешности мальчика являлись очки — они отсутствовали. Прямая спина, надменно поднятая голова...

"Если бы у Беллатрисы и Темного Лорда родился ребенок, сомневаюсь, что он был бы более похож на эту парочку, чем Поттер, — посетила его голову бредовая мысль. — Может, стоит проверить их родство?"

Возможно, кроме внешности и поведения мальчишки, эти ассоциации породил Драко Малфой, стоящий по левую руку от Поттера. Блондин пытался спрятать страх перед распределением за маской высокомерия, но на щенка Джеймса он глядел немного иначе, чем на других. Чем тот успел впечатлить Драко? Почему-то вспомнился Люциус, который так же стоял возле Лорда.

Но Невилл Лонгботтом, вылитый Фрэнк, находился справа от национального героя и нарушал образ, возникший в сознании декана.

Шляпа допела песню, и началось распределение: Драко закономерно попал в Слизерин, а Лонгботтом в Гриффиндор. И вот Минерва объявила:

— Поттер, Гарри!

Названный мальчик прошествовал (другое слово, на взгляд Снейпа, было бы неуместно) излишне самоуверенно до табурета. И, к ужасу декана змеиного факультета, Шляпа, едва коснулась черноволосой головы, закричала:

— СЛИЗЕРИН!

Едва заметная улыбка появилась на лице Гарри. Ему никто не хлопал. Поттер, совершенно не растерявшись, с видом короля направился к столу уже своего факультета. Мальчик сел на свободное место, возле Малфоя.

Еще с минуту стояла гробовая тишина, пока не раздались одинокие хлопки: на удивление, они доносились от Эдриана Пьюси. Драко, ожидаемо для Северуса, к нему присоединился. И еще один ученик факультета хитрецов захлопал — староста, а потом еще, пока весь стол не аплодировал новому слизеринцу.

* * *

Последующая сортировка прошла без происшествий. Последним распределили мальчика Блейза Забини. После того, как тот сел за стол Слизерина, слово взял директор:

— Добро пожаловать! — Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

После его слов на золотых тарелках появилась еда — директор сел на место. Чего только не было на столах: и вариации блюд из разных видов мяса, и по-разному приготовленный картофель, и всевозможные салаты и соусы. Голодные ученики принялись раскладывать понравившиеся яства на свои тарелки.

Гарри взял себе стейк, пюре и салат из овощей. Не спеша пережевывая еду, он слушал Малфоя, который с воодушевлением рассказывал про своего отца Люциуса.

— ... и отец говорит... — появление призрака с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом и в одеждах, запачканных серебряной кровью прервало монолог Драко.

* * *

Эдриан Пьюси, чистокровный волшебник, с интересом следил за сегодняшним распределением, выискивая взглядом в толпе первокурсников Гарри Поттера. Сам Эдриан его никогда не видел, но считал, что знаменитый маг должен как-то выделяться из серой массы. И если его выводы верны, то только один мальчик подпадал под этот критерий. Тот стоял прямо, не суетился, со спокойствием наблюдая за сортировкой. Вроде во взгляде не было высокомерия, но смотришь на него и понимаешь, что он выше других. И когда МакГонагалл назвала имя победителя Темного Лорда, Пьюси понял, что был прав. После того, как героя распределили в Слизерин, Эдриан первым начал хлопать.

Сейчас, отрезая кусочек отбивной, волшебник наблюдал за Поттером, и, сказать по правде, не он один, благо у самого Эдриана был прекрасный обзор и, если напрячь слух, можно было расслышать, что тот говорит. Гарри разговаривал с сыном Люциуса, когда к ним подлетел Кровавый Барон.

— Добрый вечер, — первым поздоровался Поттер.

— Здравствуйте, — привидение обозначило легкий поклон. — Добро пожаловать в Слизерин.

После приветствия Кровавый Барон улетел через стену, прочь из Большого зала.

— Кто это был? — поинтересовался Малфой.

— Привидение Слизерина, — ответил национальный герой. — Кровавый Барон.

— Откуда ты знаешь? — спросил блондин.

— В "Истории Хогвартса" есть упоминание призраков всех факультетов, — Гарри отложил вилку и взял салфетку.

— Ясно, а чего это он в крови? — допытывался Малфой.

— Кроваво умер, — с ухмылкой ответил Поттер, и, скорее всего, замечая недовольное лицо Малфоя, добавил. — Никто точно не знает почему.

На столах появился десерт. Дальше Эдриан не слушал, его отвлек Маркус Флинт, и они принялись обсуждать квиддич.

* * *

После того, как исчез десерт с тарелок, профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

— Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом...

Тот перевел взгляд на рыжих близнецов, сидящих за столом Гриффиндора.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — Выждав минутную паузу, директор произнес веселым тоном. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн!

После того как закончилось это безобразие, по ошибке названое пением, всех отправили спать.

Идя вниз по ступенькам лестницы, вслед за старостой Слизерина Джеммой Фарли, Гарри запоминал дорогу к Большому залу.

Староста остановилась возле стены и произнесла:

— Темные искусства, — и стена отъехала, открывая вход.

Гостиную Слизерина украшали гобелены с изображением героев древности, у стен стояли старинные буфеты из тёмного дерева, волшебные светильники освещали пространство холодным зеленым светом. Гостевые комнаты находились прямо под Чёрным Озером и представляли собой помещения с низким потолком, стульями с тёмно-зелёной обивкой, низкими старыми тёмно-зелёными или чёрными кожаными диванами.

После короткой речи о единстве факультета первокурсников отправили спать. В комнате, обставленной в серебряно-зеленых тонах, куда его поселили, стояли три большие кровати с балдахином с зеленой шелковой драпировкой. Помещение было рассчитано на троих учеников: Драко Малфоя, Теодора Нотта и Гарри Поттера.

Ванная комната, которой он сразу же и воспользовался, была выполнена в серебряно-зелёной гамме. Три душевые кабины, три раковины, по бокам каждой из которых находились полочки с индивидуальными гигиеническими принадлежностями, и вешалки с зелеными пушистыми махровыми полотенцами с серебряной вышивкой в форме "S", а так же большое зеркало в пол, гарантировали комфорт для проживающих здесь.

После душа, переодевшись в пижаму, Гарри зашел в комнату — его соседи уже спали. Волшебник залез под мягкое одеяло, и, стоило голове коснуться подушки, как он тут же уснул.

========== Глава 9 ==========

Яркое солнце, еще по-летнему теплое, освещало древний каменный замок. Лучи света игриво отражались от стекол больших окон. Хотелось их распахнуть и любоваться зелеными деревьями, колыхающимися от ветра, бликами солнца на прозрачной глади озера. Вода, ночью казавшаяся мглисто-черной, страшной — при свете дня преобразилась, сверкая синевой. Где-то вдалеке раздалось уханье сов, птицы занимались своими важными делами: чистили перышки, охотились на беспечных мышек, возвращались после долгих или коротких перелетов, с письмами и без них. Природа жила своей жизнью.

Любому обитателю замка, после пробуждения от сна, была доступна возможность любоваться этим захватывающим видом, стоило только открыть окно и посмотреть... Кроме слизеринцев.

Представители змеиного факультета, если кто-то спросит их мнения, не были обделены. Да, они не видели первых лучей солнца, алого рассвета и окрестностей замка с высоты птичьего полета. Но вид, открывающийся их взору, представлял собою более уникальное зрелище: водный мир с его дивными обитателями, рыбками, растениями и, если повезет, то можно увидеть настоящую русалку. Зачарованные окна являлись сами по себе произведением магического искусства.

В гостиной Слизерина вечно царил полумрак, вне зависимости от времени суток, день ли, ночь ли за окном. Теплые лучи солнца никогда не согревали холодных каменных стен, вынуждая учащихся изучать согревающие чары.

Это утро, первый день учебной недели, проходило как и тысячи других подобных до него. Юные волшебники вставали со своих уютных кроватей, ежась от холода, готовясь к предстоящим занятиям.

Гарри стоял напротив большого зеркала полностью обнаженным — Малфой с Ноттом все еще спали в своих кроватях, давая возможность ему побыть наедине с собой. Его мысли крутились вокруг вчерашней поездки на Хогвартс-Экспрессе. Гарри прекрасно понимал, что был излишне груб с Гермионой Грэйнджер. Да, та была раздражающей, но его интересовало, откуда взялась злость на эту девчонку? Гарри осознавал, что ничего непоправимого не совершил, и ему будет легко расположить к себе эту выскочку, но откуда взялись эти негативные эмоции?

Пристально разглядывая свое отражение в зеркале, мало смахивающее на облик Сандавиры, ему пришел ответ. Грэйнджер была похожа на его дочь. Вот подсознание и сыграло с ним злую шутку, породив иррациональный гнев.

Гарри осознавал, что воспоминания о прошлом так просто не выпускают его из своих цепких лап. Он немного скучал по своей родине Ервидар, населенной магами — жутким кошмаром любого разумного существа. Где каждый носитель дара мог поглощать души, продлевая свою молодость и жизнь до бесконечности, пока не становился добычей такого же, как он сам. Обычные люди и нелюди воспринимались магами, как источник силы, и только за последнюю сотню лет в мире воцарился хрупкий порядок. Совет из тринадцати магов во главе с председателем фактически правил всем миром. Провозгласив свою независимость, они декларативно признавали это право за другими государствами, но в действительности напрямую вмешивались и корректировали политику любой из держав.

Кто же мог подумать, что ему придется бежать из своего мира? И по чьей вине-то — своей родной дочери. Та в батюшку своего умом пошла, выдала еще тогда Сандавира членам совета, рассказав, что их Глава балуется запретными знаниями. Они пришли в ужас, и, правду говоря, было от чего. Члены Совета объявили его вне закона, приговорив к смерти. Вначале все было нормально, маги пытались захватить его один на один, чтобы поглотить душу, и настал закономерный результат — их души он забрал себе. После вести об их смерти, маги Совета объединились, в кои-то веки, и решили общими силами его убить.

Как бы Гарри ни был силен, против уже десятерых (двое ушли за грань после встречи с ним) он бы не выстоял. Последний раз ему повезло, маг сумел убежать от них, воспользовавшись некоторыми неизвестными им приемами, но в следующий раз у него не было бы больше этого эффекта неожиданности. И тогда он решил воспользоваться знаниями, за которые его преследуют. Полубезумная идея покинуть этот мир пришла в его голову во время побега, и, понимая, что жизни ему не дадут, приступил к делу. Самым сложным в ритуале являлось то, что его тело ждала смерть, и убить он должен был себя сам.