Вершина мира 2. Часть 2

На нижние уровни кабины шли полупустыми, так что я с относительным комфортом нашла себе местечко у стеночки, пристроив под ногами чемоданы. Страха не было, но что неприятнее не было куража, того самого благословенного куража, что предваряет всё неизвестное, новое и помогает очертя голову кидаться в самый эпицентр заварухи, напрочь положив на последствия.

Миновав не менее десятка кордонов, где у меня со всем вниманием проверили документы, придирчиво сверяя личность, достигла главного зала, бурлящего деятельностью. Вся огромная площадь была разделена на две части, в той, что ближе к шлюзам выстроились рядами легкие боевые перехватчики, у которых суетились оранжевые фигурки механиков, заканчивающие последние тесты. Пилоты, одетые в легкие скафандры, стояли каждый у своей машины, ожидая команды.

Во второй половине зала, той, что ближе к лифтам господствовали военные. Не теряя времени на никчемные разговоры, они закончили разворачивать боевые порядки. Вот чем мне нравятся эти ребята — никаких тебе лишних философствований, дело и только дело! На подкрепление военным в ангары спустился весь полицейский отдел, а вон и генерал, неосмотрительно напяливший китель со всеми регалиями, возвышается над своим флангом и даже до меня доносится его рык, успешно соперничающий с командными голосами капитанов и майоров цвета хаки. Поприставав к окружающим, выяснила, где располагается штаб, поспешила отметиться. Выполнив причитающиеся формальности я на время оказалась не у дел и оставив чемоданы на попечение адъютанта, с важным видом застывшего у штабной двери, отправилась оглядеться, стараясь держаться краешка и не лезть в самую гущу. Не думаю, что кто-то обрадуется, начни я толочься под ногами.

Я пробиралась мимо резервного оружия, составленного в аккуратные пирамиды, когда меня окликнули. Я оглянулась, отыскивая звавшего. Витя Грабов махал мне руками, высунувшись из-за какой-то двери. Я обрадовалась старому другу так, будто он был последний представитель человечества во вселенной. Вот он, мой кладезь, занимающий относительно невысокий пост, чтоб его призвали в командный штаб, но достаточно большой, чтоб иметь полную информацию. Я кивнула и быстрым шагом вернулась за своими чемоданами. Лучше дожидаться атаки в компании, чем слоняться по залу.

— Ого, хорошо окопались, — хмыкнула я, рассматривая небольшую комнатушку, где помимо Грабова находились еще два его зама.

На столах вдоль стен, где парни развернули лабораторию, подмигивали готовые к работе датчики и ровно светились мониторы. Хмурый, с вечно недовольной миной на худом лице Айк, отвлекся от своего занятия и мимолетно кивнул, приветствуя. Полная его противоположность грузный и улыбчивый Боря, с вечно расстегнутой на необъятном животе пуговицей, выбрался из своего кресла и, смешно просеменив коротенькими ножками, выдернул из моих рук чемоданы, определил их под один из столов, подскочил, схватил мою ладонь и затряс, расточая комплименты. Вот и кто скажет, что этот смешной толстяк, профессор вирусологии и один из лучших практиков, когда его и всерьез-то воспринимать невозможно!

— Тебя тоже на передовую кинули? — закончив с похвалами моим глазам, поинтересовался Боря.

— Меня сюда сослали, — скорчив скорбную мину, поделилась я.

— О, опять своей начхальнице на фост наступила? — пуще прежнего обрадовался профессор, в своей неподражаемой манере, — Что ты ей сказала на этот раз?

— Ничего, — мотнула я головой, следя за сводкой, поступающей на монитор.

Если верить системе дальнего обнаружения армада вражеских кораблей уже вошла на предельную дальность, еще чуть-чуть и здесь будет жарко. Интересно, кто это у нас такой богатый, что сумел собрать флотилию из... ни фига ж себе! Из шестидесяти тяжелых эсминцев! И это не считая мелочь вроде штурмовых ботов. Ой, что-то, Анна Дмитриевна, неуютно как-то становится. Я сглотнула, отгоняя трусливые мыслишки о самоубийстве. Нет, надо досмотреть эту комедию до конца. Я выдохнула и нашла в себе силы продолжать разговор в шутливом тоне.

— Я просто порадовалась, что сортиры у нас не работают. Не видать вражеским экскрементам нашей канализации! Что. За. Хрень?! — воззвала я, расходясь злостью, -Мы что, вступаем в неравную схватку под девизом: 'Да лопнут их мочевые пузыри! Да разорвет кишечник их! Да захлебнуться вороги в собственном дерьме'?! И где, черт его дери, адмирал?! Я не видела его ни в штабе, ни в зале!

— Анька, ты чего?

Я только мотнула головой. Самой бы знать, чего так разошлась. И дело тут совсем не в том, что мы болтаемся посреди космоса, запертые в консервную банку, которую вот-вот вскроют. Да, черти всех дери — вскроют! Ни одна станция не устоит против двенадцати звеньев боевых кораблей, надо смотреть правде в глаза. Пора бы уже подумать об эвакуации самых незащищенных, которых мы, как в древние времена, спрятали в центр круга, ощетинившись копьями в надежде, что враг уж если не побежит в ужасе, так хоть будет возможность его остановить. Почему до сих пор не отдана команда?! И вообще, в происходящем что-то неправильно, что-то не так! Что? Не знаю!

— Около получаса назад система слежения обнаружила на самой границе ее видимости скопление кораблей, — тихим, загробным голосом заговорил Айк, но как-то так у него получалось, что этот полузадушенный шепот был слышен во всех углах, несмотря на сирену, продолжавшую вопить. — После анализа данных компьютер пришел к выводу, что на нас готовится нападение. Станция была поднята по тревоге, одновременно с этим компьютер распознал нападающих, выяснил, что в случае прямого контакта враги распространятся практически моментально, проводя атакующий бросок непосредственно через канализацию, поэтому вся система отвода была заблокирована, как заблокированы и двери во все туалеты и ванные комнаты. За одной такой дверью оказался наглухо замурован адмирал. Наши компьютерщики вот уже двадцать минут пытаются его вызволить, но компьютер не реагирует ни на команды разблокировать эту дверь, ни на аварийное открытие. Теперь дверь пытаются обесточить и открыть ее механически, а проще взломать.

— Ты хочешь сказать, что главный защитник будет отражать атаку сидя на толчке? — я с силой потерла глаза, пытаясь уложить в мозгах полученную информацию. Происходящее все больше и больше походило на извращенную комедию.

— Ну, примерно так, — ухмыльнулся Грабов. — Нестандартная, прямо скажем, ситуация.

— Да какая, к черту, нестандартная!..

— Тихо! — приказал Витя, читая быстро бегущие строки. — Все, они подходят к зоне атаки. Наши выпускают беспилотных разведчиков.

Мы затаили дыхание, ожидая новой информации. Я раскрыла ближайший чемодан и принялась натягивать перчатки, попутно проверяя закладку. Секунды ползли медленно, в какой-то момент даже показалось, что до слуха отчетливо доносится, как шурша, трутся песчинки в огромных песочных часах, отсчитывающих последние минуты инспекторской станции.

— Есть! — воскликнул Айк, просматривая строки, начавшие бойко выскакивать на мониторе. — К нам подходит враждебно настроенный флот боевых чумичек, им навстречу вышли наши перехватчики...

— Боевых кого?! — опешив, переспросил Боря.

— Чумичек, — пожал плечами Грабовский зам.

— Мужики, — я растерянно разглядывала лица присутствующих, — мне одной кажется, что это бред?

— А кто такие чумички? — нахмурился Витя.

— Половники, — пролепетала я, медленно опускаясь на стоящий у ног чемодан. — На нас движется сводная армада боевых половников.

— Какие такие половники? Ты чего несешь?

— Деревянные, блин, Витя! Деревянные!

— Перехватчики сообщают, что мы одни, — задумчиво проговорил Айк, продолжавший следить за мониторами.

— Конечно одни, — я схватилась за голову, сдерживая истерический хохот, — у половников не может быть флота!

— Что за... — мужчина отпрянул от вспыхнувшего ярким белым светом монитора, потирая ослепленные глаза.

— Не три! — прикрикнула я, копаясь в раскрытом чемодане. — Сейчас закапаю.

Вооружившись нужным тюбиком, я поднялась и... оказалась в кромешной темноте.

— У меня глаза лопнули? — с завидным спокойствием поинтересовался Айк.

— Глаза лопнули у всех, — парировал Витя, — какая-то сука выключила питание, вот сейчас включится резерв!

И действительно, лампочки замигали, неохотно включаясь вполсилы. Тренькнули заработавшие компьютеры, но вместо положенных цифр, строк или на худой конец заставки на всех мониторах медленно вращался хорошо прорисованный трехмерный кукиш! Судя по лицам окружавших меня мужчин многие мысли крутились в их головах в такт этому кукишу. Хотя, положа руку на сердце, в моей голове крутились не менее колоритные идеи на тему, что можно сделать с товарищем, или группой товарищей — расследование покажет — поставивших на уши целую станцию! Томно задышал динамик громкой связи и порыкивающий от помех голос скомандовал отбой.

А потом было полуторачасовое оперативное совещание, куда были приглашены все жители станции, за исключением малолетних детей и вахтенных. Вызволенный из сортира адмирал, долго и нудно восхищался окружающими. В очень вольном переводе речь шла о том, какие все же нехорошие, недальновидные и непрофессиональные люди, работают под его, адмиральским, началом, если какой-то мудрый и находчивый хакер, своими ловкими пальцами, сумел поставить раком всех и вся и вставить тем всем и вся большой и красочный!.. Нет, все-таки верно, что не пустили детей на это собрание, а то их словарный запас мог бы значительно пополниться. Женщины краснели, мужчины сурово сжимали губы, и на всех лицах читалось боевое рвение. Я сидела в последнем ряду и, вполуха слушая адмиральский спитч, думала. Сопоставляла. Рассчитывала. И всякий раз приходила к одному и тому же выводу, прям, как по математическому правилу о суммах и слагаемых. Но! Доказательств-то никаких. Но правдоподобно. Боги, как же правдоподобно! Не дай бестиарий, догадки верны... Вот честное слово — убью!

На трибуну взобрался главный компьютерщик и принялся докладывать, что сбои и ошибки системы, возникшие вследствие атаки взломщиков не так критичны, как показалось на первый взгляд, но в любом случае требуют тщательнейшей проверки и наказании виновных. Далее слово взял генерал Романов, заявивший, что по горячим следам злоумышленника взять не удалось, но сейчас уже совершенно точно известно, что атака проводилась дистанционно, а не с одного из компьютеров станции, как думают коллеги из отдела высоких технологий. Правда, пока они не отследили с какого, но отследят обязательно и примерно накажут виновного каторжными работами, сроком до десяти лет, поскольку это не баловство, а самая натуральная диверсия, которая может быть приравнена к теракту. Но, в любом случае, на станции есть пособник, кто передал злодеям коды доступа к внутренней сети. Дмитрий Петрович обвел ряды своим фирменным взглядом — долгим и проницательным до печенок. Вот восхищают меня эти методы работы. На что надеется? Что вот прямо сейчас виновный выпадет в проход и, посыпая голову пеплом, поползет меж кресел, вымаливая по дороге прощение? Не выпадет и не поползет. И даже не оттого, что вконец бессовестный паршивец, а потому, что, если мои догадки верны, виновного в зале просто нет.

— Я не был бы столь категоричен, — заспорил с ним начальник отдела высоких технологий, — вы не рассматриваете версию, где главный виновник вовсе не передавал никому секретных сведений, а проводил атаку сам, причем непосредственно со станционного компьютера!

— Отчего же, я рассматриваю все версии, — парировал генерал, — и ожидаю от ваших людей содействия в проведении следствия.

— Любое содействие будет всенепременно оказано, — с легким налетом ехидства ответил генеральский соперник.

Я вся издергалась, ожидая окончания дискуссии. Надо срочно бежать, а эти глухари никак не могут остановиться в обоюдных подначках, уйти же, не обратив на себя внимания, никак. А внимание это мне сейчас ну совсем ни к чему. Если все так, как я думаю, мне прямо-таки жизненно необходимо приклеить на рожу милую улыбку и быстро сворачивать дела, благо, сворачивать особо нечего. Генерал глаза на происшествие не закроет, а адмирал тем паче! Не сильно приятно побывать в роли 'толчкового' полководца... Да что ж они никак не угомонятся! У меня каждая секунда на счету, а эти олухи...

— На этом предлагаю окончить собрание и всем вернуться к своим непосредственным делам, — подытожил адмирал, не совсем этично прерывая своих подчиненных, — о результатах расследования будет объявлено позже.

Я, терпеливо осаживая колотящееся сердце, дождалась, когда люди потянутся к выходу и, встав, смешалась с толпой. Но, несмотря на все мои ухищрения, уйти незамеченной не удалось. Отец догнал меня на лифтовой площадке, выругавшись под нос, я вышла из готовой тронуться кабинки.

— Привет, — отец обнял меня за плечи и зачем-то поцеловал в висок.

— Привет, — откликнулась я, стараясь не выказывать удивления этой нежданной нежностью.

— Ты как?

— Нормально, — пожала я плечами, удивляясь все больше. Нет, он не может знать, не может даже догадываться, если я сама толком ничего не знаю. Тем более, отец никогда не воспринимал мальчишку всерьез. Или догадывается? Если так, то дела хреновей, чем я полагала.

— Ну, что ты об этом думаешь?

— Это твоя работа думать, — напомнила я, — моя работа резать и шить. А если честно, то ничего я не думаю, я сейчас слишком устала для этого. Я ж с дежурства, поспать дали от силы полчаса, так что я чуть ноги волоку, а мне еще в госпиталь и объяснительную писать.

— Какую объяснительную? — нахмурился генерал, забывая, или, по крайней мере, делая вид, что забывая, о своем вопросе.

— Почему если не было нападения, реанимационный чемодан оказался разукомплектован, я ж оттуда перчатки достала и физраствор.

— Что за новшества? — нахмурился генерал.

— Ну, ты ж за патроны отчитываешься? А я за перчатки. Хотя, если серьезно, кое-кто хочет себе баллы и премию заработать, экономя на расходке.

— А где твой малец?

Оппа! Неужели все-таки подозревает? Где мальчишка мог засветиться? Фу! Стыдно, Анна Дмитриевна! Стыдно подозревать ребенка, который может и не виноват ни в чем! И на чем основываются твои подозрения? На том, что парень стал вежливым, обходительным и, наконец, взялся за ум?! Так радоваться надо, а ты знай себе, шпионские страсти развела!

— Пап, ну, откуда ж я знаю?! Я здесь, он там и 'жучка' я на него не цепляла, чтоб передвижения отслеживать! Я его видела сегодня ровно полторы минуты, когда пришла с дежурства, а он уходил на занятия. И вообще, к чему такой интерес к моему подкидышу?

— Да... вот это... — генерал вроде как замялся, — мне Наташа сказала, что мы с тобой не особо ладим, вот и...

— Ищешь точки соприкосновения? — понимающе кивнула я. — Тоже надо. А о мальчишке могу сказать только то, что раз он с утра ушел на занятия, то должен был в центральном зале со всеми эвакуированными просидеть всю тревогу, а сейчас, скорее всего, дома, если их, конечно, не оставили после занятий наверстывать. А сейчас, ты меня извини, но мне идти надо бумажки заполнять, а я отдохнуть хочу.