— Предупреждал, — вздохнула Эл, глядя на лепнину потолка с изображением малыша с луком и стрелами. — У Купидона иные планы на эту пару.
— Кажется, ты своими флюидами всех в этот круговорот затянула. Ты бы видела Димку с утра, когда Диана появилась. Он на месте не мог усидеть, как на раскаленной сковородке. У этих что? Серьезно?
Эл пожала плечами.
— Она готова была вчера казнить нас обоих.
— А сегодня не похоже.
— Так, надо все же одеться. — Эл взяла платье приготовленное Франсин.
— Э-э-э. Нет. На это ты полчаса потратишь. Хватай рубашку, брюки, волосы отряхни. Я уже пошел. Игорю нужно по делам, так что ты его заменишь.
— Я быстро, — кивнула Эл.
Одновременно с ней из своей комнаты появился Игорь, переодетый к выходу. Эл поспешила его догнать.
— Я не хотела, чтобы так вышло.
— Эл, я меньше всего стал бы винить тебя, честное слово, — спокойно сказал он. — Я знаю, зачем и почему ты это сделала для нас. Ты еще на прошлой неделе четко объяснила свою позицию. У меня не может быть к тебе претензий.
Они вышли на лестничную площадку, Эл по узкому коридору шла за ним, а теперь могла пойти рядом.
— Игорь, постарайся на время выбросить все это из головы.
— Эл, не переживай за меня. Я не только это выброшу из головы, я вообще постараюсь это пережить и расстаться со своими иллюзиями окончательно. Вена мне в этом уже помогла, поможет еще. Давай, командир, работай, от тебя наша судьба зависит. Не стоит принимать близко к сердцу мои душевные раны, у тебя своих хватает.
Она остановилась на лестничной площадке между этажами и проводила его взглядом.
— Как всегда благороден, — прошептала она ему в след.
Она шла по коридору в столовую, когда из дверей библиотеки выглянул Дмитрий.
— Наконец-то, — он торопливо замахал рукой, чтобы она шла быстрее. — На минуту, сюда.
Эл подошла к нему, он втащил ее внутрь нетерпеливым жестом. Эл не узнала библиотеку. От стены до стены, как круг, вписанный в квадрат, висело в воздухе прозрачное кольцо экрана терминала, испещренное расчетами. На верхних экранах поменьше не было пустого места от таблиц. Мебель была сдвинута в центр. Оборудование лежало на столе, креслах, на полу, что-то было прикреплено к книжным полкам. Плотные занавески закрывали окно, в этом полусумрачном мире не осталось половины обстановки конца XIX века.
— Вопрос такой, — на ходу вбегая в кольцо экрана, заговорил Дмитрий, он повертелся, разыскивая нужную строку расчета. — Слава Богу, оптимальное время между перебросками совпало с промежутком в трое суток. Накопитель платформы переброски справиться за три дня, наберет потенциал. Но... только-только для скачка. Без запаса энергии мы не можем гарантировать попадание той группы, которой ты изначально знала в точку, которая у них по расписанию. Как они вернулись, мы не знаем. Тебе это не известно?
— Нет.
— Вторая загвоздка. Я нашел поправку, которая будет действовать в пределах трех дней из-за...
— Равноденствия, — сказала она.
— Да. Плюс-минус три дня. Девятнадцатое попадает в это период. Сам бы я не рискнул уходить в этот день. И третье, как вообще убедит их уйти? Эдвина мы просто приперли к стене, а с этими, что ты собиралась делать?
— Выходить на контакт.
— Я так и думал. И что им сказать? Простите, ребята, вам придется удалиться восвояси?
— Ты просто скажи, эти даты хорошо попадают в наш расчет?
— Идеально попадают. Именно эти дни. Так что без твоего Самадина здесь определенно не обошлось. Алик еще не успел тебе поведать о том, что они с Олей нашли место с первого рисунка в книжке?
— Нет.
— Более того, я сопоставил описание из книжки со вчерашними событиями, так они точь-в-точь совпали с тем, что происходило со всеми нами. Мы имеем дело с той схемой событий, которая уже была. Я не знаю ход твоих мыслей вчера. Из какой точки Самадин послал Дубова?
— После второй отправки патруля. Он не смириться с тем, что Хёйлера отстранили от должности.
— Ты это знаешь? Наверняка? Откуда?
— Я догадалась. Эдвин подтвердил. Есть люди, которые ни за какие блага жизни не поступятся своими моральными принципами, своим долгом и честью. Так вот Хёйлер — из этой редкой породы. Рассел как-то заметил, что при моем лисьем характере мне не повезло с начальством, я с ним не согласна. У Хёйлера есть один существенный минус, он, как истинный воин духа, ходит на врага с поднятым забралом. Этот метод я на себе хорошо опробовала, он хорош в честном поединке лицом к лицу, с мерзавцами он не работает. Хейлер от недоумения мог опустить руки. Он изначально во мне сомневался, а, значит, мог поверить, что я — нарушитель, что он оказался не прав.
— Ну и мозги у тебя! Всегда поражался. Это еще один твой дар. Определенно. Выходит, не мы собираемся изменить будущее, а кто-то хочет его изменить. Игорь утверждает, что Дубов сказал буквально: "найдете свитки — измените будущее". Что имелось в виду? Нам не искать свитки?
Эл стояла с ним рядом, часто моргала, смотрела на расчеты. Она соображала что-то. Дмитрий уже порядком устал от прошлой ночи и половины дня за расчетами. То, что он спрашивал, было последними вопросами, на большее его ум был не способен. Ответы его не интересовали, он хотел озадачить Эл.
— У меня попутно родилась еще одна идея. Раз у нас есть система слежения, — сказала она без пояснений.
— Диана показала мне написанное тобой замечание по поводу этой системы. Помнишь свою записочку?
— Угу.
— Так вот Ванхоффер действительно хотел дать не ту, которую определила ты. Диана убедила его. Она показала ему записку, но объяснила это тем, что ты имеешь четкий план и представляешь, что делать. Действительно представляешь?
— С такой системой мы можем смело лезть в императорский дворец.
— Зачем? — удивился он. — В пятницу у нас будет разрешение. Мы к тому же знаем, что там не те свитки, может быть, вообще не наши.
— В каком смысле?
— А-а, ты проспала мой рассказ. Арнольд сказал мне, что история свитков не так проста, что в Хофбурге документы, которые не имеют значительной исторической ценности.
— Не обманул?
— Я его так пугнул, что врать он уже не стал. Свитки где-то, у кого-то. Барон мог их спрятать или продать, но они не в Хофбурге, если вообще в этом государстве. Подлинниками являются только те четыре листа, которые перерисовал Арнольд. Они у нас уже есть. В Хофбург даже смысла не имеет идти, а лезть тем более. Дубов знал, что мы не лазали во дворец, поэтому и предупредил. Он посмеивался над нашей затеей, помнишь, Игорь рассказывал. Этого не было. В книжке он ни разу не упомянут, и на картинках его нет.
— А шар был?
— Хм. Видимо, да.
Эл пожалела его.
— Все, иди отдыхать. Поспи.
— Нельзя. Если я усну, вы меня не добудитесь. И сны у меня здесь какие-то странные. Доживу до вечера. Я бы прогулялся, создал иллюзию деятельности.
— А ты Олю возьми, ее нужно проветрить. Будет ворчать, скажи, что я так решила. Я поработаю с Ванхоффером, а потом проверю расчеты. Алик, где?
— Внизу, в танцзале, системой восторгается. Даю подсказку, система все равно не та, что ты заказывала. Правда, что Оля в тебя пудрой швырнула?
— Ага.
— Эх, жаль, я не видел!
— Иди гулять.
Он кивнул. Они простились на той же лестничной площадке, что с Игорем, Эл спускалась со смехом. Прогулка? Она сомневалась, что, увидев мягкую постель с подушками, ее друг устоит перед соблазном.
Танцевальный зал в отличие от библиотеки не претерпел изменений. Диана, Алик, Ванхоффер, Франсин и два ассистента были самым многочисленным собранием в доме. Эл ждали. Алик подошел, поднял кисть на уровень ее глаз. На его мизинце, головой вниз висела маленькая летучая мышь, поворочалась, зашевелила крыльями.
— Это кто?
— Это чудо, — любовно произнес Алик.
Эл посмотрела на Ванхоффера, он добродушно улыбнулся. Ему было приятно наблюдать за Аликом, когда он от восторга стал похож на мальчишку, которому позволили поиграть с дорогой игрушкой. Эл внимательно рассматривала летучую мышь, но виделась ей не игрушка, а будто бы живое существо. Карл Ванхоффер ощущал усталость от бессонной ночи, но остался в гостях еще на полчаса, специально проверить реакцию командира экспедиции, понаблюдать за ней. После этой ночи интерес его еще возрос, он иначе видел Эл, она удивила его, ему не хотелось остаться в долгу.
— Мышь? — спросила Эл с хитрым огоньком в глазах и несколько недоверчиво. — Летучая?
— Догадываешься для чего нам мышь с крыльями? — спросил Алик.
Они загадочно переглянулись.
— Напоминает экспонат из вашей коллекции, Карл, — вспомнила Эл. — Я думала, что там механическая забавная игрушка.
— Значит, еще один пункт в списке ваших достоинств — вы не боитесь мышей, как многие женщины, — засмеялся Ванхоффер. — Диану бросает в дрожь при виде этого милого существа. В коллекции моего дома прототип пятилетней давности, он крупнее, и действительно — игрушка в медном корпусе. А это, как видите, имеет шерсть, а размером не отличается от настоящей, но это работающая модель.
Он гордо поднял голову.
Алик отцепил мышку от своего пальца и протянул ей.
— Она летает? — спросила Эл у Ванхоффера.
— Разумеется, — кивнул он. — Предлагаю вам ее взамен той системы, которую вы выбрали. Вы поразили меня, я собираюсь поразить вас. Она подойдет в качестве разведчика в знак установления между нами взаимопонимания. Она превосходит ту систему, которую вы запланировали. Мобильность, и никаких датчиков.
Эл рассматривала мышку на своей ладони.
— Карл. Это какая технология? Какого времени?
— Этого, — кивнул Ванхоффер. — С применением некоторых знаний будущего, которые не повредят здесь.
Он с наслаждением наблюдал ее недоумение.
— Вы шутите? Она уж точно не из вашей коллекции.
— Она именно оттуда. Но подобные экспонаты я не выставляю, поскольку мне не поверят. Основу этой разработке положил один голландский инженер-оружейник еще тридцать лет назад. Кто знает, что было бы с мировой механикой, если бы он не скончался от врожденной болезни сердца в возрасте двадцати девяти лет. А каково ваше мнение, Александр Константинович?
— Если честно, я не могу поверить, что это продукт современной инженерной мысли, я думал, что это позднейшая технология.
— А вот ваш друг, Грэг Макензи, согласился с возможностью такого изобретения, — сказал Ванхоффер. — Я покажу вам то, что показал ему.
Он надел на руку тонкую перчатку из черной кожи.
— Вытяните руку, Эл.
Эл выполнила просьбу, Ванхоффер, пошевелил пальцами в перчатке, зверек ожил и вспорхнул с руки Эл, движение крыльев было стремительным, как у колибри, едва-едва слышными. Мышь металась по залу так быстро, что спутать ее с натуральным животным было немудрено, с той лишь оговоркой, что днем представители этого вида предпочитали прятаться от света и спать. Эл следила глазами за маленьким разведчиком. Мышь управлялась с помощью перчатки? Здесь могла быть хитрость Карла Ванхоффера, так она подумала бы вчера, а теперь скорее согласиться с тем, что не достаточно знает историю.
Мышь шлепнулась Ванхофферу на плечо и замерла.
— Удивили, — кивнула Эл. — Какой принцип?
— Механика. Электромагнетизм. Кристаллическая память. Вода.
— Удивили вдвойне. Карл, я не понимаю, как в этом времени могла появиться эта вещь? Ваша мастерская?
— Да. Но я подчеркиваю, мы не использовали технологий будущего, разработки будущего не выходят за пределы базы, если мы не можем гарантировать, что сохраниться тайна. Видите ли, Эл, мой опыт свидетельствует о том, что человеческая история пишется очень избирательно, часто в угоду власть предержащих. Наука не является исключением, тут мы имеем еще больше тайн. Человечество не торопиться воплощать гениальные идеи и пользоваться трудами гениев, забывая их на века. То, что человечество именует прогрессом, на самом деле является процессом, который тащиться, как черепаха, особенно в это время. Все уже изобрели до нас. Двадцатый век использовал очень немногое из того, что придумали в девятнадцатом и ранее, виной тому не просто погоня за выгодой, но и умышленное укрывательство. Идеи Герона Александрийского, Архимеда, Пифагора, Леонардо не имели того отклика, который должны были бы иметь, будь человек существом более возвышенным и просвещенным, а виной тому человеческое невежество, тупость, жадность, зависть и еще многие пороки человеческие. Поверьте наше с вами будущее начиналось за долго до этого времени. Я подозреваю, что античность знавала такие вещи и события, коим мы бы удивлялись. Жаль, что мы не в состоянии проникнуть так глубоко в прошлое, — Ванхоффер замолчал и вздохнул. — Я устал и превращаюсь в ворчливого старика.
Он снял с руки перчатку.
— Желаете опробовать. Радиус действия — пятнадцать метров. Если возникнут особые вопросы, можете спрашивать у Франсин или у Лукаша, он имеет к этой мышке непосредственное касательство. Давайте прощаться.
— Еще пятнадцать минут, — попросила Эл. — Алик, осваивай разведчика, а мне нужна ваша помощь, Диана. У нас в пятницу выход в свет.
Когда Эл и Диана покинули танцзал, Диана сказала:
— Не волнуйтесь, Эл, я не рассказала Карлу ничего из того, что собиралась сказать вчера. Возникли более серьезные вопросы, и вчера вы сами пришли к взаимопониманию.
— Да, приятно это осознавать.
— А куда мы идем и зачем?
— Вы захотите кое с кем проститься. Не так ли?
Диана гордо подняла подбородок.
— Да полно вам, — фыркнула Эл. — Хотите его видеть?
— А из вас, командор, получилась бы отличная сваха, — заметила Диана и смягчаясь.
— В каком-то смысле это мое маленькое хобби, — иронизировала Эл.
Эл довела ее до комнаты Дмитрия.
— Эл, скажите правду, Карл пытается, как всегда оберегать мои нервы, но я подозреваю, что вам грозит серьезная опасность. Это опасно то, что происходит?
— А это повлияет на ваши отношения с Димкой?
Эл неожиданно назвала его по-детски, Диана удивленно вздернула брови. Эл представляла, что Димка как раз уже дрыхнет, так что свидание будет односторонним. Диана хотела видеть его, Эл очень остро ощутила ее волнение и желание.
— Проходите. Дим, к тебе гость, — предупредила Эл.
Она закрыла дверь за спиной Дианы прежде, чем она поняла, что оказалась в спальне. Диана ожидала, что увидит его усталым, ожидающим ее. Раз уж Эл так смело позвала ее, значит, он просил. Уединиться при Ванхоффере она не посмела.
Она замерла у двери. Дмитрий спал на кушетке, не раздевшись. Даже подушку под голову не положил. Диана не понимала, что ей делать. Она несмело двинулась к нему.
— Дмитрий, — позвала она.
Если встреча такова, то можно хотя бы уложить его в постель. Он не отозвался, даже не пошевелился. Она взяла подушку и попробовала подсунуть ему под голову. С первого раза не получилось, она опасалась его разбудить, потом поняла, что сон его очень крепкий. Она склонилась, погладила его по щеке, не проснулся. Она присела на корточки у кушетки, приподняла его тяжелую голову и смогла подсунуть под нее подушку. "Какой же он красивый", — подумала она. Да, Дмитрий был редким экземпляром, которого можно было бы именовать образчиком настоящего мужчины в рассвете молодости. Она любовалась им спящим и впервые расплакалась. За стремительным развитием событий она даже не вспоминала о времени, которое неумолимо утекало. Уже сегодня он полдня посвятил тому, как и когда они будут уходить отсюда. Уходить! Он уйдет совсем скоро! Диана похолодела. Одной рукой она вытирала слезы, а другой гладила его по волосам, не опасаясь, что разбудит. Он пошевелился, повернул голову. Она ждала, что он откроет глаза, разбудила. Он вздохнул и опять замер.
