— Надо признать, он у нас смотрится, — дворянин оценивающе склонил голову на бок и сложил руки на груди, одобрительно оглядывая внешний вид друга. — Теперь точно знаем, как на свадьбу его наряжать. Общение со мной всё-таки не прошло для него даром. А Филара, случайно, не тут? А то я бы посмотрел на нее в таком платье...
Юноша почувствовал, как на щеку ему многозначительно опустилась кошачья лапа, и решил, что безопасней будет тему не продолжать.
— А я, признаться, был уверен, что он не умеет танцевать, — буркнул вельможа, направляясь к кузнецу и волоча за собой несопротивлявшегося ученого. — Пропустите... Пропустите... Осторожней... Сам такой!
Путь герцога по залу отмечался вскриками столкнутых дам, сбившимися с ритма парами и негодующе бормотавшими мужчинами, слишком степенными и чопорными для того, чтобы гневно орать, получив острым локтем в бок.
— А вы в курсе, что он женат? — обратился вельможа к партнерше друга, вцепляясь тому в плечи и мешая танцевать. — И, если его супруга узнает, что здесь происходит, то ваш труп, моя дорогая, не смогут опознать даже ближайшие родственники!
Девушка глупо хлопала огромными голубыми глазами и пыталась осмыслить сказанное.
— Брысь отсюда! — перевел герцог, решив, что предыдущая конструкция предложения была слишком сложна для ее мозга.
— Что вы себе позволяете?! — с достоинством возмутился иролец, стряхивая с себя руки дворянина. — Немедленно извинитесь перед дамой, не то...
— Вот пошли и обсудим это где-нибудь в другом месте! — Ральдерик, не слушая возражений, схватил Гудрона за локоть и потащил его в сторону ближайшей двери.
Юноша недоуменно моргал, беспокойно оглядывался на оставленную, так и не сообразившую, что происходит, партнершу, косился на старика в сползшем на глаза берете со свисавшим до подбородка пером, которого гендевец волок за собой во второй руке, на сердитого рыжего кота и... недоумевал.
— Отлично, это подойдет! — с третьей попытки дворянин нашел свободную комнату и втолкнул туда своих вынужденных спутников.
Дверь из зала вела в коридор, из которого можно было попасть в несколько разных помещений. Одно из тех, куда они прежде совались, было занято пившими хозяйское шампанское слугами, а второе — уединившейся парочкой. Здесь же не было ничего, кроме пары швабр, ведра и какой-то завешенной белыми тряпками мебели.
— Итак, а теперь будем разбираться, — герцог демонстративно захлопнул дверь и сложил руки на груди.
— Вы кто? — вскинул бровь кузнец.
Происходившее его немного забавляло.
— Считай меня своим лучшим другом! — вельможа уселся на подлокотник скрытого простыней кресла. — Представь, что мы делили один кусок хлеба, вместе мокли под дождем, сражались спина к спине с полчищами разных тварей... Нет, это я преувеличил. Просто с разными тварями. Без полчищ. Приходили друг другу на выручку в трудную минуту... Надо отдать должное, что ты — чаще. Нда. Ну и всё такое. Продолжение додумай сам.
— Интересно, — иролец усмехнулся и, скопировав позу собеседника, устроился на противоположном кресле. — Это какая-то игра? Иначе чего ради я должен...
— Как угодно. Игра — так игра! — пожал плечами Ральдерик.
— А мифическая супруга, которая у меня, якобы, есть, это...
— А вот о ней я бы предпочел не говорить, потому что мне жизнь дорога.
— Даже так?!
— Да. Именно так.
— Ладно, это, конечно, всё очень весело, — Гудрон раздраженно потер переносицу. — Но либо вы мне объясняете, что происходит, либо я ухожу. Меня ждет дама.
— Происходит то, что некий идиот умудрился вляпаться в призрака времени и места. Не знаю почему, но он принял его реальность и увяз в ней. Нацепил образ этакого благородного дворянчика, хотя, не буду отрицать, он ему идет. Забыл себя, меня и даже его, — гендевец широким жестом указал на сидевшего на полу и вздрогнувшего от неожиданности кота. — Хотя сам заверял его однажды, что никому не позволит причинить ему вред!..
— Он так говорил? — расчувствовался Шун. — Правда? Когда?
Кузнец свалился с подлокотника на сиденье и неверяще уставился на говорящее животное.
— Ты маленький совсем был...
— Мне только что показалось, что...
— Кот разговаривал? — заботливо уточнил герцог, наблюдая за шокированным юношей.
— Да...
— Не показалось! — сварливо буркнул рыжий зверь. — Кстати, он забыл добавить, что этот идиот и есть ты!
— А. Я понял. Вы — чревовещатель! — "осенило" ирольца.
— Нда, всё сложнее, чем я думал, — вздохнул Ральдерик.
Макела Вантазий унылой фигурой слонялся по помещению, не зная, чем себя занять.
— Из всего, что вы мне тут наговорили, я понял только одно. Меня назвали идиотом.
— Дважды, — отозвался ученый.
— А ранее вы оскорбили мою даму...
— Она не твоя, — погрозил пальцем гендевец. — Она посторонняя. Но, если тебе так хочется драться, то я к твоим услугам.
— Значит, вы принимаете мой вызов?
— Дуэль? Да ради бога! — хохотнул дворянин. — Тогда, я как вызываемая сторона, определяю условия. Ита-а-ак, — герцог задумался. — Как говорится, конспирация превыше всего. Мы же не хотим тебя дискредитировать в глазах бомонда. Никогда себе не прощу, что ты станешь persona non grata в будуарах и на светских раутах, в случае, если этот карамболь дойдет до ушей благородного общества...
Вельможа говорил долго. Он использовал длинные, сложные, непонятные слова и выражения типа "синекура" и "когнитивныё диссонанс". Значение некоторых из них он сам точно не знал, а в существовании некоторой части даже не вполне был уверен.
Взгляд его собеседника и потенциального противника расфокусировался уже на третьем предложении. В своем нормальном состоянии иролец уже давно должен был начать доставать всех окружающих вопросами "Что это значит?" Ральдерик хотел достучаться до него хотя бы с этой стороны: вряд ли время-местник мог проникнуть в его личность настолько глубоко, чтоб вложить ему в голову знания о смысле слов, с которыми юноша никогда прежде не сталкивался. Если научиться танцевать можно, увидев, как это делают окружающие, то понять "эмпирический", не имея для этого никакой базы, — дело практически гиблое. А человек, которым в данный момент считал себя кузнец, был обязан знать хотя бы половину всех этих терминов, поскольку теоретически должен был получить образование примерно соответствующее тому, каким мог похвастаться герцог, уже просто бессистемно называвший все приходившие в голову пугающие неподготовленное сознание слова.
Так что несчастный Гудрон находился в глубоком ступоре. В голове у него шла смертельная битва "хитрый старый призрак против банальной безграмотности". Первый был силен, изворотлив и напорист, он манил перспективами блистательного будущего молодого богатого дворянина, для достижения которого нужно было всего лишь соответствующе ответить не замолкавшему собеседнику и, собственно, разобрать, что он тут наговорил, потому что теоретически где-то тут должны были прозвучать условия предстоявшей дуэли. Вторая ничего не предлагала, ничего не сулила, а просто тупо не понимала ни слова.
-... абсцисса конвертации ликвидной канифоли конденсируется посредством... — вдохновенно вещал Ральдерик с таким лицом, будто речь его была наполнена глубоким смыслом — связывать слова в нормальные фразы у него уже не получалось.
Ученый сидел с отсутствующим видом. Все эти выражения не упоминались в книжках, что он прочел с момента возвращения к жизни, поэтому даже и не пытался вникнуть, чем и сохранил свой разум.
— Стой! — взмолился кузнец, хватаясь за голову. — Да заткнись ты!
Дворянин послушно замолчал. Его собеседник зажмурился и мучительно наморщил лоб, пытаясь унять гул и жжение в мозгу. "Да что ты ко мне привязался?! — огрызалась безграмотность. — НУ НЕ ПОНИМАЮ Я! Тебе по слогам повторить?! НЕ-ПО-НИ-МА-Ю!!!" Призрак раздраженно сплюнул и в ярости удалился, громко хлопнув дверью на прощание.
— Что вообще всё это значит?! — иролец поднял на товарища обалдевшие глаза. — Ты сам-то хоть знаешь?!
Нарядная черно-синяя одежда рассеялась, сменившись обычным походным костюмом, заляпанным травяным соком и землей, потерявшим первоначальный цвет на солнце и под дождем.
— Большую часть, — с облегчением улыбнулся гендевец. — Надеюсь, теперь ты меня узнал?
— Ага. Типа того.
— И меня? — уточнил кот.
Кузнец кивнул.
— Как ты умудрился попасться?! — убедившись, что друг вернулся, Ральдерик принялся выплескивать на него свое раздражение и гнев. — Ты же вроде не дурак! КАК можно было здесь!..
— Я и сам не понял, — прервал его Гудрон, догадываясь, что это могло растянуться надолго.
— А жена твоя где? — неожиданно быстро успокоился вельможа.
— Не знаю.
— Вы тоже потерялись в толпе? — предположил Шун.
— Нет, мы с ней разделились. Я зашел в этот дом, а она отправилась осматривать соседний. Тут и появилась эта штука.
— Ясно. Тогда пойдем сейчас туда...
Гендевец замолчал и о чем-то задумался.
— ... Что? — иролец недоуменно уставился на оглядывавшего его друга.
— Нет, так не пойдет. Твой внешний вид, — дворянин махнул рукой на одежду товарища. — Никуда не годится!
— А?
Через несколько минут кузнец уже на ходу поправлял воротник темно-зеленого камзола.
— Я, правда, не совсем уверен, что нам стоило так поступать... — поделился он сомнениями.
Предыдущий хозяин костюма, от которого опять же взяли только верхнюю часть, оглушенный, мирно лежал за диваном, заботливо накрытый снятой с кресла простыней.
— Он давно умер, ему всё равно, — Ральдерик рванул на себя дверь в бальный зал. — А вот нам лучше к себе внимание не привлекать. Следи за Макелой Вантазием. Как бы он тут не остался...
Ученый недовольно засопел.
Выбраться на улицу удалось без проблем.
— А всё-таки, — поинтересовался Гудрон, сбегая по мраморному крыльцу. — То, что мы вырядились в призрачную одежду, на нас никак не скажется?
— Надеюсь, что нет, — герцог пожал плечами, неторопливо шагая вниз по ступенькам. — Она же не сама на нас появилась, как на тебе тогда, — мы ее надели поверх своей. Заметь, не вместо, а поверх! Это маскировка, а не переход на сторону врага.
— Ну, я даже как-то не знаю, — засомневался черноволосый юноша. — Насколько я помню, время-местник всегда знает, когда, где и кто у него посторонний, разве нет?
— Давай не будем об этом думать. И так проблем хватает. Еще из-за этого я не переживал...
— Надо найти Филару! — заявил всё еще сидевший на дворянском плече кот.
— Вот именно! Надо поймать этих двух и уйти из Калливарда. Не хочу здесь находиться...
— Вон тот особняк! — указал кузнец на другой дом через улицу.
Внезапно яркая и праздничная толпа исчезла. Музыка, смех и звуки беспечных разговоров сменились воплями боли и ужаса, грохотом, пугающим воинственным ором и лязгом оружия. Людей теперь было не меньше, чем прежде, вот только выглядели они совершенно иначе. Перепуганные, растрепанные, раненые или перепачканные чужой кровью, они отчаянно метались по городу. Также появились новые действующие лица, в которых без труда можно было узнать соседей-варваров. Под ноги удивленно замерших товарищей упал труп одного из защитников Калливарда. Верещала избитая, уволакиваемая в подворотню женщина. Двери особняка, из которого путники только что вышли, подвергались яростному штурму. Похоже, их забаррикадировали изнутри, однако вряд ли бы это сильно помогло оборонявшимся, если вспомнить, сколько в доме было больших высоких окон, сквозь которые не так уж и сложно попасть внутрь. Раздался звук бьющегося стекла — захватчики уже тоже это поняли.
Живые растерялись и не сразу заметили, что бессовестно отобранная у местных жителей одежда исчезла, и они остались в своей. Ученый, стоя в одних трусах и радуясь, что не позволил выбросить свою мантию, не поместившуюся под рубашку и шорты, в переулке, принялся спешно ее натягивать. Мертвые были заняты своими делами и не очень обращали внимание на трех странных людей и кота, внезапно оказавшихся посреди боя.
— Их что, два? — потрясенно бормотал Гудрон, пока Ральдерик волок своих спутников вперед по улице в поисках относительно безопасного места, пока ими не заинтересовались воюющие стороны. — Раз одежда исчезла, значит, она не принадлежит этому призраку, да? Она не может существовать на его территории, да? Как думаете, время-местников два?..
— Мне в данный момент наплевать, — буркнул гендевец, сворачивая на боковую улицу, чтоб уклониться от наступавшего с одной стороны народного ополчения и бежавшей ему навстречу толпы захватчиков. — Два три, десять... Предыдущий мне больше нравился.
— Что будем делать? — поинтересовался кот, беспокойно оглядываясь в поисках Филары. — Мы же не можем сражаться со всеми ними?!
— Кстати, что такое "карамболь"? — мысли ирольца, судя по всему, разбрелись по углам.
22.
* * *
Призраков времени и места в Калливарде действительно было два. По сути своей время-местники — эгоистичные твари, не терпящие соседства и стремящиеся к полному подчинению занимаемой территории. Поэтому в городе между ними постоянно шла упорная непрерывная война. Эта парочка билась за каждую улицу, за каждый дом, за каждую комнату. Призраки давили друг на друга, толкались, пихались, пытались вклиниться и занять место в тылу врага. Один и тот же кусок мостовой мог переходить из рук в руки до сотни раз за день. На поле боя вспыхивали очаги праздника, в центре банкетного зала вдруг мог появиться участок с разрубленным трупом. Иногда доходило до того, что в одном углу помещения юная девушка играла на рояле гаммы, не обращая внимания на то, что в другом в это время какой-то волосатый дикого вида мужик насиловал ее внучку. Подобные пересечения незаметны изнутри реальности духа, она воспринимается цельной и всеобъемлющей. Зато если бы кто-нибудь мог посмотреть со стороны, то он бы в полной мере оценил мозаику действительностей, мигающую и дрейфующую.
Именно этим и занималась Эрлада. Пока юноши думали, как безопасно попасть в дом, где она могла находиться, так, чтоб избежать столкновений, как с защитниками, так и с захватчиками города, девушка сидела под большой статуей орла на крыше какого-то дворца, сильно уступавшего в размерах и роскоши Лданрису, но превосходившего значительную часть своих соседей. Волшебница чувствовала себя гораздо уютней и спокойней под защитой расправленных каменных крыльев. Она наблюдала за тем, что происходило на улицах, обхватив колени и уткнувшись в них подбородком. Иногда кусок мостовой или дом выныривали в обычную серую реальность сегодняшнего дня, но достаточно быстро их снова заглатывал один из время-местников. Сверху Калливард напоминал лоскутное одеяло — рваные пятна яви трех времен возникали и исчезали, перемещались и сливались, разделялись или просто оставались неизменными какое-то время. Драконья дочка не могла видеть, что происходило внутри: даже для нее призраки выглядели туманными завесами. Она лишь точно знала, где начинался один, и где заканчивался другой. Пелена праздника отдавала желтизной, а в дымчатом одеяле завоевания явственно сквозили красные тона.
