Не понимая тупыми репами простую вещь — там они не нужны в принципе. Потому как говно пахорукое. И именно по этой причине живут плохо здесь. А там будут еще хуже. Потому как пользовать их будут на низовой самой работе.
Что особенно удивляло практичного Виктора — больше всех орали об ужасности свинцовой жизни в Рашке именно те, кто получал чудовищные совершенно по громадности деньги за ерундовую работу — певцы под фанеру, хохмачи про жопу с писей, писаки и прочие блогеры. Пальцем о палец не ударявшие и не сделавшие ни на каплю жизнь лучше. Только жрать и срать умеющие. И совершенно бесполезные за рубежом, где таких своих пруд пруди...
И ему, барону этих мест и окрестностей — там тоже не светит. Свое начальство уже есть, своя элита, свои патриции и либо выгрызать себе в сложившейся компании место под солнцем в лютой подковерной драке, либо в рядовые чистильщики.
Без перспектив и по чужой команде с утра до вечера.
И как чужака пошлют первым на убой в самую дыру.
Почему-то страшно захотелось пристрелить Макса.
Прямо воочию увидел, как разлетается вдребезги башка с этой чертовой тонкой улыбочкой на губах.
И глаза в разные стороны летят.
Как у зомби.
Которым он лепил в головы заряд из нестандартных гаек и болтиков.
Встряхнулся, отгоняя наваждение.
Чушь. Матерый, сволочь, начеку все время. И если даже и подловишь самого — то у него свита. Толковая и грамотная.
А пуля из нарезного дырявит этот пенобетон за милую душу.
Два пулемета...
Сито.
Мысли облегчил, понизил градус, мысленно влепив Максу по ногам зарядом. Как Калгану.
И опять почуял нутром — нет.
Не срастается.
Не выходит даже и в мыслях понаслаждаться видом и воплями сукина сына, который его, барона Виктора, взял в правильную толковую осаду мягкими ласковыми ежовыми рукавицами и даже уже и дивергруппу прислал.
Потому что за Максом — Анклав.
И пулеметы, и БТР.
Сволочь!
Неодолимо.
Даже если бы этого Макса и не любили — не спустят втихую такое — чтоб другим пример не подавать. Накажут от души и с походом, даже за подстреленную ногу отплатя страшно.
Перехватил поудобнее отяжелевшее ружье.
Удивился, с чего это оно не ухватисто, как обычно. Потом понял — наваливается отходняк. Выдохся, воюя и нервничая. А, еще и не жрал толком же! И вроде, как и не хочется. Вот полстакана чего крепкого бы хряпнул от души.
Коньяку! Его можно теплым пить! Водка хоть и в погребе — а без холодильника не то.
Опять обозлился на анклавовских. Тут же себя охолонул.
Не в них проблема.
Не те — так другие.
Всегда кто-то будет.
У кого житье лучше.
И кто-то — у кого еще хуже.
И далеко ходить не надо — вон, до моста доехать, там как раз живой пример.
Или точнее — не живой.
Глянул на тех, кто перед ним стоял и глядел выжидающе.
Свои бабы — все. Чужих — половина. И Авантта тоже нету.
Лерка, поймав вопрошающий взгляд — тут же встала как лист перед травой, запинаясь отрапортовала, что нашла всех, кроме четверых, не пойми куда девшихся.
Кивнул молча. Глядел мрачно и сурово.
А потом озвучил очень демократичное решение — до утра поделиться на пятерки. В каждой выбрать старшую. Повторил — Старшую. Прибылым мужчинкам еще доказать придется, что они хоть на что-то годны. Списки сдать утром. В 10 часов — сбор тут же.
И да — еду и всякое нужное пятерки будут получать у меня в замке. Те, кто работать не хочет — мной на довольствие браться не будут. Не богадельня. У меня все.
И да, чтоб не было непоняток — эти уроды напали на меня. Результат вы видите. Если кто хочет повторить — попрошу пару дней подождать, чтоб свинки слопали это вот, а то попортится мясо лишнее. Тот, который ранен — дам доппаек для тех, кто будет за ним ухаживать. Кто берется? Ты и ты? (Ишь, эта шлюшка вызвалась, Гайка которая). Хорошо. Оттаскиваете к себе и лечите. Вопросы есть? Нету? Все, свободны, идите работать.
Повернулся к толпе спиной и пошел домой.
8. Сюрв Виктор. Горький вкус победы.
На крыльцо поднимался. Словно в гору альпинист. Выдохся.
Домработница в струнку тянется, глазами преданно ест. Сучонка поиметая, оделась уже, тваринка. Не знает, как услужить.
— Обед давай!
Засуетилась.
Суетись, суетись, потаскушка...
Захотелось пристрелить последнего ауешника. Вот прям невтерпеж. Встал из-за стола, спустился в подвал и просто так, но от души напинал лежащему там по ребрам и хребтине. Тот только мычал гадостно, хорошо кляп впихнул. И да, припахивать начал, тварь паскудная, в штаны навалил, не иначе. Ладно, домуправительница отчистоплюет. Пнул пару раз за вонь.
И как-то стало легче.
И коньяк зашел хорошо.
Обед смолотил — сам не заметил. И сморило. Еле до кровати добрался. Упал, как был.
А когда проснулся — отправился к Мелании.
Получалось так, что на одного человека тут только и можно рассчитывать.
А остальные — так, недолюдь какая-то. И спиной не повернись и не доверить ничего нельзя. Грустно, девушки. Несколько баб вроде, как и слушают и выполняют, что скажешь, те, что выездные. Но лучших Анклав забрал. А эти... ну, все в сравнении, конечно. Как съесть кило крупных яблок, имея кило мелких? А выбирая по очереди по одному самые крупные...
Только фигня все это.
Себя-то зачем обманывать?
Не партнеры, не помощники и даже не подчиненные толком. Обсевки. Особенно когда такие соседушки рядом. Раньше бы и не подумал, что будет корячиться в модели политического устройства государств. А оно — вот туточки. В полный рост, да еще и в самом неприкрытом средневековом виде, без всяких дипломатических фиговых листков. Хотя сейчас врет сам себе — есть, есть дипломатия и Макс — посол ее.
Нет, до чего ж все повторяется.
Как в полузабытом учебнике. А он тут с Анклавом — как Новгород супротив Москвы. Задавят, благо и потому в старину так вышло — что в Новгороде каждый за себя был и в свою сторону тянул, демократия, в полный рост. Кого масквичи перекупили, кого переманили, а кого и прищемили.
Хотел плюнуть с досады — а уже в дверь дома старухи стучит, не удобно тут плевки сеять. Открыла мигом, ждала, похоже.
Опять чаем угостила. И смотрит странно. Тоже женщина. Все у них вот так — кручено...
— Вижу, хотите что-то сказать, Мелания Пахомовна — помог вежливо.
— Хотела спросить, как дальше жить будем, Хозяин. Когда следующую группу ублюдков привезут? Две недели вроде, как слыхала? — зашла издаля бабка.
Витя усмехнулся. Вроде обговаривали с Максом вдвоем и без лишних — а уже все в курсе. Хотя старуха эта — все же не все.
— Да, так.
— И таких же пришлют? Опять меня бить будут?
— Черт их знает. Ружья-то пусть у вас пока припрятаны будут.
— Секрет Полишинеля, Витя. А вот что хотела попросить — нет ли у тебя чего поменьше, чем ружье? Иринка-то говорила, что пистолеты есть еще в запасе? — глянула старуха в глаза.
Усмехнулся. Полез в карман. И на стол лег маленький револьверчик, никелированный, только чистый блеск стали поугас — давно в человеческих руках не был. И пачка с голубой оберткой — патроны мелкашечные.
— Мысли сходятся — усмехнулся уголками губ. Про себя закончил: '... у дураков!'
— Да, в самый раз! Можно взять? — а сама как кошка у блюдца с горячей кашей.
— Для того и принес. Это вам. Только надо б и поучиться немного. Сложность невелика, но навык нужен.
— Маленький какой! Удобно — и по руке в самый раз. А убойный? — осторожно вертя в руках железяку, спросила Мелания.
— У меня такая пуля так в ляжке и осталась. Так что по себе знаю — вполне убоен. А если еще и все пули влепить, да не в ляжку — так с головой хватит.
— А, вот он какой, значит. Где учиться будем?
— Да хоть здесь — усмехнулся барон.
— Ну, нет. Не стоит светиться. И да — надо по зомби отстреляться. Ну... Чтоб...
— Привычка появилась по силуэту работать и не оплошать, если придется — пришел на помощь замявшейся было собеседнице Виктор. И да — согласен был, не стоит тут шуметь. А то найдется умная голова из дураков, прикинет что у бабки и еще что найдется огнепульное. А это ни к чему. Помнила спина, какой она стала широкой, когда стволы в нее глядели.
Собирались недолго. Одежку напялили защитную только. Виктор — свою, а бабка — что от Ирки осталось.
Выехали скоро. И приехали туда, где уже бывали раньше — и сегодня утром тоже. Пока ехали — читал лекцию сюрвайвер на тему 'Револьверы и как уменьшать с их помощью окружающее поголовье'.
Шло все гладко, пока не приехали. Первые зомби попались неожиданно рано — до моста еще километра два оставалось — а уже серые грязные статуи идут навстречу.
И быстро, заразы, ногами перебирают.
— Вот, дьявольщина, забыл совсем — я ж им сегодня сам жратву привез. Балдуна этого обгрызли, свеженинки хапнули, оживели, заразы — зло сказал Виктор. Подал назад, огорченно глядя, что припустили мало не бегом твари. Не дело, так и до деревни доберутся. Надо встречать тут.
Выскочил, велев Мелании вокруг смотреть, спину стеречь.
Забабахал, от нервов и спешки тратя вдвое патронов, против обычного. Больно уж резво кинулись, сволочи, только пыль с них плащами
летела — сеялась. Свалил трех ближних бегунов, сменил магазин.
— Сзади! — визгнула старая помощница.
Не успел довернуться, оно уже тут. Раньше бабенкой было, судя по скорости — спортивная такая. Крепкая зомба. И неожиданно забахал очень громко револьверчик бабкин. Ну да, стволик-то как воробьиный клюв!
Не свалила, не обезвредила — но задержала, баба Миля!
И тут уже ствол просунув ей над плечом — Виктор грохнул в мертвое лицо с оскаленными красными зубами — кушала сегодня зомбячка, свежее мяско отведала, отсюда и прыть.
Брякнулась напавшая доской, успел пихнуть бабку в салон, дверью хлопнул, чуток по лбу Меланьи, не влепив и сам за руль прыгнул. Откатился, в себя прийти и отдышаться.
— Забыла. Забыла, как его перезаряжать-то? — хрипато и незнакомым голосом сказала бабка.
— Целы? Не кусила, кровищей в глаза не брызнуло?
— Нет, все в порядке. Перепугалась. Только что туда смотрела — и откуда ни возьмись — эта. Откуда выпрыгнула? Да быстрая! А этот — то малявка — как стало в нее попадать, так и притормозила, с бега сбилась! Но вон — не упала ж! Слабовата машинка все же! — прорвало старуху и понесло ее разговаривать с переляку.
— Так в голову надо было. Вы ж небось в корпус били?
— Забыла! — смутилась старуха и продолжила болтовню потоком.
Витя дал ей протрепаться, когда немножко опомнилась — показал, как заряжать. В третий уже раз. Бабка кивнула. Впрочем, хоть пальчики и тряслись — а и пачку вскрыла и патроны довольно ловко запихала в барабан. Защелкнула его на место.
Очень не хотелось опять ехать к мосту. Но Балдахина ели с десяток зомби. Столько шустеров тут оставлять не охота. Сказано же было, что от свеженины они очень сильно резвеют.
Хотя на минутку появилась мыслишка ехидная — а не привести ли пару зомби в деревню, строго запретив перед этим своим бабам нос из дома казать. А свободолюбы, кладущие на его распоряжения болт с прибором, глядишь и повстречают себе подарок. Отложил мысль на потом. Но понравилась.
— Вам бы для тренажа пару медленных подобрать. И чтоб не со всех сторон неслись.
— Да я уже поняла, как оно надо. А пальнуть и в дерево можно. Были бы патроны.
— Патроны будут, но дерево не идет, не раскачивается и не опасно.
— То понятно. Что будем дальше делать?
Виктор открыл было рот, но ничего не сказал.
Чистить — надо, но тут такое... шустеров выбивать необходимо. Самому же опасны до крайности. Вроде уже ко всему привык, но, если бы не бабка с револьверчиком — мог бы и не успеть на спортсменку отреагировать. Так-то самую малость не добежала, зараза.
Потому выбить надо.
Только после выбивания — останется много мяса для тупарей. И они его сожрут. И станут если и не полностью шустерами, но уж во всяком случае резваками. И это опять же проблема. Если тут же упокоенное мясо не убирать — то, как ни кинь — а всюду клин!
А как убирать? Своих баб на это дело навстобурчить? Так они не шибко горазды — в зачищенной деревне стащить пару десятков тел в брошенную избу — два дня корячились.
Но то свои бабы. Они бандосами дрессированы были и послушны. Нынешнее же пополнение — обязательно начнет качать права, демонстрации устраивать и всякое такое. А у барона не то, чтоб умелый ОМОН — даже напарника нету. Бабка надежный человек, но как стрелок еще не готова. А уж для драки и тем более не подходит.
Набил пустой магазин патронами, поздновато вспомнив, что гильзы не собрал.
Сам немного удивился — это его не огорчило.
Без толку крохоборничать.
А вот решить, как убирать упокоенных, чтобы не было еще неупокоенным кормовой базы — то важно.
— Сейчас я еще разик выеду вперед, гляну — сколько там ходоков прется — и вернемся домой. Пальбу разводить не стану, просто посмотрю.
Старуха кивнула.
Ходоки опять оказались ближе, чем думал. Не так, чтоб много. Трое всего. Но они шли по дороге. Медленно, но упорно и непреклонно. Обернулся встретился с Меланией глазами.
— Этак к утру в нашей деревне будут — сказала она вслух то, что он подумал.
Вздохнул, кряхтя вышел из машины, вертя головой и стараясь обозреть все пространство вокруг и сразу двинулся к ближнему — тощему мужичонке, высокому и сохлому, по виду — до погибели своей сильно пьющему. Тот как-то радостно застенав, кинулся навстречу. И что-то очень уж быстро. И башка замоталась перед прицелом так размашисто, что первым выстрелом Витя мазанул, свалив только вторым, что ему очень не понравилось.
На оставшихся двух ушло еще три патрона. И барон глухо выматерился, подбирая все же привычно гильзы с дороги. Из-за поворота брело еще двое. И еще один...
Ну да, грохот стрельбы привлекает эту нежить. И если их тут бабахать, то они так все и потянутся, сколько ни на есть у моста — а там с полсотни будет. И последним приползет на руках Балдахин...
А он, отступая, дотянет их до деревни. Своими же руками приведет стаю. Вот счастье-то!
Заменил магазин. Поднял голову — и эти заразы тоже ускорились и уже близенько.
Сволочи!
Ходоки не стали ломиться к нему, удовольствовались малым присев у дальнего тела.
Зачавкали, заразы.
Пару секунд собирался подойти и пристрелить.
Передумал.
Надо решать вопрос как следует.
А от его усилий пахло как-то дурно... Кустарями и хуторями...
Сел в машину. Оглянулся на бабку.
Та заметила негромко, что на подходах еще трое. И впрямь, грязно-пыльные фигуры ковыляли и ковыляли из-за поворота. Барон развернул машину и поехал обратно, встав в паре километров.
— Что скажете?
— Мало двух стрелков. И убирать мясо надо сразу. Значит нужны носильщики. И их тоже прикрывать надо. И ямы копать глубокие, или жечь — опять работа. Иначе сами же выпас им организуем и получим себе на голову бегунов, вместо ходаков — начала размеренно перечислять бабка необходимые условия.
