Второй Рассвет

Это был она, Хьютай, она и её парень — но не настоящие, иные, те, кто одаряет всемогуществом богов, с лицами, исполненными мудрости и покоя...

Ойар молча смотрел на них, они — на него. Молчание затягивалось. Хьютай легко могла представить, что он видит — высокий юноша в одежде Воина, с дурацким ножом на поясе и серьёзным мальчишеским лицом, с широко раскрытыми удивленными глазами. Красивая девушка, его пара, в весьма легкомысленной одежде, и ещё одна девушка — в рабском балахоне, растерянная и любопытная. Но если уж даже Яната их узнала...

— Кто вы? — неожиданно глубоким голосом спросил Ойар.

Анмай нашелся мгновенно.

— Я Суру Ласси. Это моя подруга, Хьютай Тайра, — он назвал их настоящие имена. Звучное Анмай было лишь прозвищем, и он мог легко от него отказаться...

Лицо Ойара дрогнуло, в глазах мелькнул испуг.

Чертов Айэт! — подумала Хьютай. — Я же рассказала ему всё про себя! Кто же мог подумать...

— Любопытно, — Ойар был не из тех, кто надолго теряется. — Я повидал немало самозванцев... Как вы сюда попали? Что вам нужно?

— Мы хотим узнать о Рэтиа.

— И всё? Ради этого не стоило лезть через забор. Если вы немедленно не уберетесь, я позову охрану.

— А если мы настоящие? — ехидно спросила Хьютай.

— И чем вы это докажете? Я вижу, вы все явно в своём уме, и должны знать, что...

Анмай включил силовой пояс и завис в воздухе, подпрыгнув.

— Я не люблю дешевых чудес, — сухо сказал он. — Но раз вы хотите... — он сунул руку за вырез комбинезона и вынул излучатель. — Такую штуку ты вряд ли видел. Вот как она действует... — узкий луч синего пламени ударил из цилиндрического ствола и с треском прожег щель в толстых досках пола. Взвился дымок. Анмай спрыгнул на пол. — Я высадился с Товии, этой ночью, и я действительно ничего не знаю о Рэтиа. Что мне ещё надо сделать, чтобы доказать, что я — это я?

Ойар побледнел. Хьютай тоже замерла. Её обдавали неожиданные в комнате струи горячего ветра. Наверняка весь рой кристаллических нанитов Товии собрался здесь — и кто знает, что они сейчас делают с хозяином?..

Ойар опомнился. Он показал на кресла, стоявшие перед столом.

— Садитесь, — наконец сказал он. — Любопытно. Как вы всё это проделали? Может, вы дадите мне эту штуку?

Анмай с усмешкой протянул ему излучатель. Ойар внимательно осмотрел треугольный блок с цилиндрическим стволом и вырезами для пальцев.

— Вы смелый файа. Вы не боитесь, что я убью вас?

— Выстрелите в безоружного, пришедшего узнать, чтобы ничего не рассказывать ему? Нет.

Ойар вернул ему излучатель.

— Возьмите. Я не любитель оружия. Итак, что вам угодно?

— Рэтиа. Это новая религия, как я полагаю?

Ойар медленно покачал головой.

— Ей десять тысяч лет, это одна из древнейших вер. И самая могущественная из всех. Ни Ахм, ни Кораш не сравнятся с ней. Если вам угодно знать основы...

— А что мне угодно? — не удержалась от сарказма Хьютай.

Ойар и сам прекрасно понимал, что в этом вопросе она права. Но как объяснить ей, что такое основы? Как рассказать о том, что существует за пределами привычного мира? Он решил, что лучше всего будет показать. Спросил:

— Ты видел когда-нибудь, как цветет роза?

Хьютай молча кивнула.

— Так вот, основы — это те же самые лепестки. Только не настоящие, нарисованные. Ты видишь их, но не чувствуешь. Точнее, чувствуешь, но совсем не так, как в жизни... Кто эта девушка с голодными глазами?

— Яната Арус. Я сбежала...

— Я вижу. О вас позаботятся... — Ойар протянул руку к столу, явно собираясь кого-то вызвать. Хьютай перехватила её умоляющий взгляд.

— Пусть остается, если хочет, — сказала она.

Ойар невозмутимо кивнул.

— Что вы хотите знать о Рэтиа?

— Мне не нужны догматы, — они одинаковы, по сути, у всех религий. Не убей, не укради, и прочее. А вот история возникновения, распространение, физическая основа — да.

— Это нелегко объяснить. Потребуется немало времени. Но я постараюсь...

— О, да, прошу вас.

Хьютай невольно улыбнулась, когда Ойар, не зная, как приступить к делу, стал с важным видом потирать руки и перебирать пальцами. Её вид явно смущал его.

— Начнем с того, что в каждой из вер есть свой иерарх, или лидер. В Кораше он — Магистр, в Ахме — Верховный жрец. Но вер гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Они, словно кристаллы, растут, соединяются друг с другом, образуя новые системы. Иерархи, они, как правило, из разных вер и не всегда сами по себе, — он отхлебнул кофе и продолжил: — Представьте себе мир, в котором на каждом шагу вас поджидают ловушки и подстерегают опасности. Где можно погибнуть от любой случайно упавшей в воду травинки, веточки, случайно разбившегося стекла, задев локтем торчащий из стены гвоздь, и даже от случайного взгляда. Или от случайной искры, упавшей на сухую траву, задохнуться от слишком близкого к вам комара, отравиться ядовитыми грибами, которые растут на земле, покрытой мхом, и так далее. Вы можете умереть, даже не осознав этого, от недостатка кислорода, солнечного или теплового удара, упав в ущелье, утонув в болоте, сгорев живьём, провалившись в пещеру, погибнув от удара молнии, а можно и от собственной оплошности. Не говоря уже о том, что любой из нас может попасть в беду, просто заблудившись и оказавшись в незнакомом месте. Мир, где каждый шаг может стать последним. Мир, где даже за порогом собственного дома вы не можете чувствовать себя в безопасности. Где жизнь зависит от того, насколько ловко вы умеете избегать смерти. Где человек просто не может быть счастлив, не имея в своем распоряжении средств, позволяющих защитить себя от опасностей. И где нет ничего вечного, кроме смерти. Представили?

— Да, — кивнула Хьютай.

— Вот и отлично. Не каждый выдержит такую жизнь, и не каждый захочет. Так вот, это — мир, в котором нельзя жить без вер. Вер, которые, как и люди, умеют убивать и умирать. Но в отличие от людей, они могут умирать и возрождаться. Веры — это те самые мосты через ловушки и опасности, которые, так или иначе, поджидают каждого человека. Но если ты принял веру, то уже не сможешь оттуда уйти, пока не пройдешь через все испытания, не станешь её истинным сыном. Вера — это не только и не столько религия, сколько способ выживания. Это то, что позволяет нам выжить и остаться людьми. Именно так живет большинство верующих. В том числе, и стражей веры. Но есть и другие: те, кто не боится смерти, любит её и принимает такой, какая она есть. Они живут за счет своего мастерства, знания и силы. Их называют мастерами. Мастерство бывает разным. Некоторые мастера владеют мечом, другие — магией, третьи — ремеслом, четвертые — могут лечить, и так далее. Каждый верующий знает о существовании других вер, но ни один из них не догадывается о том, что их иерархи могут общаться друг с другом. Мы все — только часть более крупной системы, которую мы не в состоянии понять и постичь. Наши иерархи — это только верхушка айсберга...

Хьютай вздохнула. Слушать Ойара оказалось нелегко. Он был, несомненно, искренним и глубоким сторонником Рэтиа. Ей постоянно приходилось очищать суть рассказа от мистических построений, и, насколько возможно, соотносить его с реальным ходом событий. Частенько ей приходилось переспрашивать, или, напротив, пояснять. Анмай по мере сил помогал ей, но всё, рассказанное Ойаром, было настолько удивительно, что она вскоре забыла обо всём...

...........................................................................................

Рэтиа зародилась в Линзе вскоре после их отлета. Предпосылки её возникновения были достаточно трагичны. Немногочисленные файа, жившие в одном из государств Линзы, Актале, стали безжалостно преследоваться — на них свалили всю вину за революцию и кровавую гражданскую войну, опустошившую две трети территории страны. Айэт, воплотившийся в управляющую суть Линзы, решил вывезти их в её центральный сегмент, хотя этот исход и занял много лет.

Но оказалось, что файа преследуют и истребляют уже по всей Плоскости — легенды и слухи, распускаемые расой ару, наиболее пострадавшей от рук файа, сделали их повсеместно настоящими демонами зла. И вновь огромная орда летающих металлических созданий вывезла в центр Линзы всех оставшихся в живых файа. Плоскость была очень велика, и этот исход продолжался долго. Сами файа восприняли своё спасение, как чудо, а Айэта — как бога-спасителя. Разубедить их оказалось невозможно.

Очевидно, в какой-то роковой миг Айэт решил, что ему не стоит бороться с новорожденной верой, а, напротив, улучшить и всячески использовать её — ведь это приносило пользу всем, и ему, прежде всего. Естественно, что сверхразум интеллектронной машины создал логически идеально стройную религию, исполненную добра и любви. Впрочем, многие его соплеменники тогда не принимали этой веры, да и никакой другой. Быстро размножаясь, они постепенно осваивали невообразимый центр Линзы. Айэт всячески помогал им, и, по его воле, они, наконец, смогли вернуться во внешние сегменты Линзы. Населявшие их бессчетные народы четырнадцати разумных рас приняли их в целом хорошо. Но файа вернулись и на просторы родной Плоскости, населенные народами, давно забывшими об их существовании...

Да, забыли в самом деле все — кроме ару. Эти искусственные существа, созданные некогда Опустошителями и почти полностью уничтоженные Нэйсом, втянули файа в войну. Вскоре она распространилась на другие народы Линзы. Очень быстро файа тоже вспомнили прошлое и из пришедших учить превратились в агрессоров, решивших захватить все её Плоскости, более того — стать единственным населяющим Линзу народом. Но один из них, юноша по имени Эроин Чэрити, возмутился творимым файа злом, и попросил Айэта остановить их. К его просьбе присоединился Нэйс Анкус, бывший во время революции правителем Акталы и спасенный Айэтом из плена ару.

Перед Айэтом встал страшный выбор — уничтожить свой собственный народ, либо позволить ему истребить все остальные, намного более многочисленные. Он выбрал уничтожение файа. Для них это стало непостижимым бедствием, физической природы которого они не могли понять — их истребили Йалис-удары, прокатившийся по Линзе шторм изменений физики.

Именно немногие уцелевшие файа дали людям Рэтиа. Тогда это была просто история о чудесном спасении, возвышении и гибели предавшего себя народа, о самоубийственной войне и о боге-машине. Но эта история о гибели народа, возомнившего себя избранным, и не ведавшим, что творит зло, увлекла постепенно и людей. К сожалению, в священных книгах не было ничего о дальнейшей истории Линзы — лишь намеки... Хьютай могла лишь предполагать, — впрочем, как и другие, верящие в Рэтиа.

Очевидно, где-то, в тёмной бездне веков, обитатели Линзы вышли за её пределы, столкнувшись с Файау. Между ними наверняка вспыхнула война. Окончилась ли она катастрофой или почетным миром? Хьютай не знала. В Рэтиа говорилось лишь о том, что в бездне космоса существуют две противоборствующие силы, добра и зла, — Айэт и противостоящая ему безмерная, безликая масса файа. Но сами файа верили в иное — что где-то в бездне космоса затеряна богиня Хьютай, создавшая их расу, и что когда-нибудь она вернется...

Впрочем, она скоро поняла, что Рэтиа не избежала судьбы иных религий — раскола и сектантского противоборства. Правда, сами файа никогда не отличались особой религиозной одаренностью. Люди же, попавшие в этот мир из иного, давно ими позабытого, отнюдь не считали Эрайа юдолью страданий, хотя и они делились на десятки сект, порой непримиримо враждующих...

Хьютай, конечно же, не знала, какая же из этих ветвей истинная, — то есть, исповедует наиболее близкую к реальности версию своей священной истории. Все они признавали Айэта верховным богом — а разбираться в деталях у неё не было времени, да и особого желания тоже...

Она подумала, что здешние файа, наверное, всё же знают истину, хотя и скрывают это. Но истинная суть Рэтиа, странной веры во всемогущество интеллектронных машин, оказалась недоступна ей. Это не было чушью, придуманной файа для обмана людей, — и, в то же время...

Хьютай встряхнула головой. В окна комнаты уже бил дымчато-серебристый солнечный свет — солнце поднялось над прикрывавшим Олаиру холмом. Она так увлеклась рассказом, что совершенно не представляла, сколько прошло времени. Впрочем, она уже видела — на то, чтобы понять Рэтиа, все её тонкости и сплетения, не хватит её жизни. И это был явно не её путь...

— Последний вопрос, — сказал Анмай. — Что такое сати?

— Рэтиа требует от каждого жертвовать самым дорогим во имя великой цели, — спокойно ответил Ойар. — А что может быть дороже, чем человеческая жизнь?

— Особенно чужая, — съязвила Хьютай. — А что это за великая цель?

— Вечная жизнь. Бессмертие.

— Купленное чужой смертью?

— Нет. Того, кто не исповедует Рэтиа, тоже можно спасти. Мучительная смерть искупает любые грехи, — и, принятая с соблюдением надлежащих обрядов и от руки искренне любящих может спасти даже самую темную душу...

Хьютай вздрогнула. Ей внезапно расхотелось продолжать разговор. Она встала. Анмай тоже. Яната мирно спала в кресле.

— Скажите всё же, кто вы? — спросил Ойар, видя, что они собираются уйти.

— Я уже сказала.

— Так вы действительно Дайталайа, Дивная Пара, единственная во всём мироздании? — в его голосе проскользнула издевка.

— Да, — Хьютай внезапно разозлилась.

— И что же вы делали эти десять тысяч лет?

— Всё это время меня просто не было. Укавэйра двигалась в будущее вне времени, как — я не знаю. Но она здесь, внутри вашего солнца. Или вы и об этом не знаете? Нет? Хотите нового чуда? Тогда поговорите с ней! — она скрестила руки, незаметно вдавив секцию браслета.

Укавэйра неожиданно легко согласилась с её мысленной просьбой. Воздух в центре комнаты замерцал, уплотнился — и вдруг вспыхнул сияющей восьмиуступчатой пирамидой, повыше человеческого роста. Она повернулась к Ойару, почти коснувшись его плоской вершиной. Хьютай ощутила исходящий от неё жар. Она не слышала ни звука, но Ойар наверняка что-то слышал — он осел, на его лице появилось выражение крайнего изумления. Секунду спустя пирамида исчезла, обдав их волной теплого воздуха.

— Слушайте, — сказала Хьютай, когда Ойар пришел в себя. — Я не разбираюсь в религиях, — но, насколько я помню, все, делающие нечто, подобное сати, обрекают себя лишь на вечные мучения. Неважно. Я не собираюсь опровергать Рэтиа — всё это правда. Действительно, где-то во Вселенной плывет Линза, и ей правит бог Айэт, которого я сделала богом. Это правда. И правда, что существует Сеть Файа, — но она лишь тень истинных файа, ушедших дальше. Где-то там интеллектронные машины плывут среди звезд, а ещё более могучие машины ведут Космогоническую Игру, о которой вы ничего не знаете. А я сама — что ж, я совершила всё, что мне приписывают, но я — всего лишь обычная, не слишком умная девчонка, лишь случайно возродившая мощь нашего древнего народа. Я не смогу ни разрешить ваших споров, ни дать вам откровение. Я не знаю, кто сотворил Вселенную, знаю лишь, что она была сотворена. У меня есть математически неопровержимые доказательства этого, — но разве вы их поймете? Я сама пытаюсь узнать, кто сотворил мироздание, и не задержусь в вашем мире. Я хочу узнать лишь дорогу, по которой ушли мои собратья — мои настоящие собратья. Я не стану осуждать Рэтиа, и не потому, что не понимаю её. Но сжигать людей, чтобы спасти их, не только чудовищно, но и бессмысленно. Вот такой браслет, — она подняла левую руку, — делает вечной любую жизнь. А вы и не пытаетесь...