Проблемы взросления

— И ты это делал? — спросил Вайми.

— Нет. Один — нет.

— Почему?

— А ты хотел бы, чтобы тобой управляли? — спросил Вайэрси. — Хотел бы?

Вайми гневно мотнул головой.

— Нет! Но, раз ты создал наш мир, ты создал и наши обычаи, ведь правда? Включая обычай уходить, потеряв красоту?

Старший Брат спокойно взглянул на него.

— Да, Вайми. И этот обычай тоже.

— Зачем? — хмуро спросил юноша.

Вайэрси отвернулся.

— Заданная на бессознательном уровне программа самоуничтожения для регулировки численности популяции. Как бы вы ни были прекрасны и индивидуальны, мир не резиновый. В какой-то момент программа дала сбой. И почти привела вас к вымиранию.

— А почему ты не заложил эту программу в найров?

— Я считал, что вы и сами справитесь с контролем численности... врага.

— Мы — Глаза Неба, стали в итоге голозадыми дикарями, — обиженно сказал Вайми. — А найры — вообще даже не живые! — вполне успешной и очень даже живенькой цивилизацией. И культура у них есть. И плодятся, как кролики. И даже ученые у них завелись, мудрецы, хранители исторической памяти. Ты такими их задумывал? Из кого они так успешно выросли — и как это получилось?

Старший Брат вздохнул.

— Я создал найров, как идеального противника. Не тупые мишени, а цивилизация-конкурент намного большего масштаба. Научиться выживать в войне с сильно превосходящей культурой — очень полезно, знаешь ли. Такого развития событий я не планировал — но в неожиданностях весь интерес.

— Мне кажется, — сказал Вайми, — это должно быть невыносимо жутко: создать мир и смотреть, как твои творения болеют, умирают, убивают друг друга. Как декорации уничтожают "настоящих" — почти твоих друзей. Я бы просто стер такой мир — и всё. Ну, или выпустил из него всех.

— И найров тоже? — зло спросил Вайэрси. — Освободить можно лишь разумного — а считать ли копию разумного разумным существом? А неполную копию? А с какой степени полноты? Вот почему в Йэннимуре создание таких миров запрещено. Недаром Вайрэ так возмущалась. В конце-то концов, я ведь и не выдержал — и таки забрал тебя.

— Зачем? — зло спросил юноша. — Зачем я тебе? Тень былой личности — обрезанная, упрощенная, лишенная памяти!

— Вайми, — Старший Брат взял его за плечи. — Я убил девятнадцать триллионов соплеменников — так получилось. Иначе мы не смогли бы победить Мроо. Никогда. И ты — личность не просто совсем особая, а СОЗДАННАЯ в качестве совсем особой — чтобы жить за эти девятнадцать триллионов и сделать то, что должны были сделать они.

Вайми ошалело замер, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли. До этого мига он даже не представлял, что сможет ощутить столько всего сразу. Смешно — но большая его часть была до одури напугана этим пожеланием. Он боялся не справиться — словно кто-то мог вообще справиться с таким. Какая-то часть просто не верила, какая-то вопила от восторга перед масштабом задачи, какая-то зевала и требовала помечтать о чем-нибудь, решительно не относящемся к делу — казалось, что он вдруг распался на целую стайку парней, стремительно разбегавшихся в стороны, — и никак не мог собрать их вместе.

Иногда бездна внутреннего мира пугала юношу — удивляться "что, и это я тоже придумал?" — здорово, но бегать за активно живыми частями себя...

Но теперь Вайми знал, что у него всего два движущих мотива: сильнейшее ощущение собственной неполноты и желание восполнить себя до конца — и сильнейшее же ощущение неполноты и недостаточности окружающего мира. И он боялся представить, чем всё это закончится.

— Я не освобождал тебя — ты сам прорвался в Большой Мир, — добавил Старший Брат. — Твоя жизнь — не дар, а заслуга. Так живи же, черт тебя побери!

Вайми хмуро взглянул на него.

— Я не смогу жить вместо марьют, уничтоженных твоими стараниями, брат. Вообще невозможно жить за кого-то. Если кто-то погиб, копая туннель на волю, а я встал на его место, это вовсе не значит, что я живу за него. Просто копаю туннель, потому что охота на волю. А жизнь всё равно проживаю свою.

КОНЕЦ