Огонь джинна

И в самом деле, сонливость как рукой сняло. Слишком много напряжения скопилось за последние два с половиной месяца — стрессы, недостаток движения, постоянная сдержанность — энергия требовала выхода.

Не в силах больше лежать, Халифа вскочила и вытащила из-под кровати сундук. Порывшись в нем, достала тонкие шаровары и коротенькую жилетку. Быстро переодевшись за пологом, она сунула в сумку свернутый рулоном коврик и мешочек с монистами.

Удав поднял голову и, почуяв знакомый запах, скользнул к ее ногам.

— Нет, Зуми, сегодня ты останешься здесь. Мне еще нужно найти подходящее место, но в следующий раз я обязательно возьму тебя с собой.

Собравшись, Халифа выскользнула из спальни, молясь, чтобы никого не встретить. В гостиной было пусто. Выйдя наружу, она старательно прислушалась. Ей вовсе не улыбалось попасться Филчу. Но единственными звуками были едва слышное капанье воды вдалеке и ее собственные шаги, легким эхом отдававшиеся от стен. По коридору гуляли сквозняки и девушка, поежившись, плотнее запахнула мантию.

Миновав несколько коридоров, она потихоньку стала проверять незапертые двери и вскоре наткнулась на заброшенные классы. В одном хлама было поменьше, чем в остальных. Оглядевшись, Халифа заметила на стене зеркало.

"О, очень кстати".

Заперев дверь, девушка несколькими взмахами палочки зажгла факелы на стенах и освободила площадку в центре комнаты. Расстелила коврик. Сбросила шлепанцы, встав босыми ногами на мягкий ворс. Распахнула мантию. Холодный воздух тут же скользнул по обнаженному животу и спине. Кожа покрылась мурашками.

"Ничего, сейчас согреюсь..."

Развязав мешочек, она достала мониста, тут же отозвавшиеся на прикосновение нежным звоном. Так... одно на голову, два на шею, по два на руки и ноги, три разной длины на пояс...

В зеркале отражалась изящная фигурка, увешанная сверкающими в неверном свете факелов цепочками, монетками, пластинками, вся звенящая при малейшем движении, точно хрустальная многорядная люстра.

Знакомый ритуал подготовки призвал на память знакомую мелодию. В голове родился и стал постепенно нарастать привычный ритм. Все всколыхнулось так ясно, словно вернулись прежние времена — яркая нарядная толпа, блеск золота, ароматы курильниц, бренчание инструментов, пение, хлопки... Сарина и Лейла, воздев руки, выходят в круг и машут ей, подзывая к себе...

Закрыв глаза, девушка принялась тихо напевать, изгибаясь, раскачиваясь на месте. Хрустальный звон рассыпался по комнате, отражаясь от стен.

"Селийми-сол-геджийми-зву... бусон-себьишь-имиз-бельджиби..."

Она принялась притопывать. Когда мониста вошли в резонанс, установив ритм, Халифа начала танец. Музыка в голове становилась все громче, опьяняя. Одна мелодия закончилась и тут же сменилась следующей. Вскоре сырой воздух подземелья уже не морозил, а освежал.

"...анури-ей-алай-ессей... айши-кхейне-ренеми... бенерисми-вонерени... олели-лакфидеми..."

Все громче, все быстрей... Мышцы приятно заныли. Хотелось порхать, свиваться и течь, словно вода... Откинувшись назад, девушка коснулась руками пола. Нет, она по-прежнему в отличной форме. Шпильки выпали, косы обрушились на спину, хлестнули по ногам, расплелись и окутали тело мягким плащом. Халифа кружилась, звеня, перетопывая, извиваясь...

И вдруг все прекратилось. Вместо музыки в голове раздались отчаянные крики... Перед глазами возникло перекошенное лицо князя Исмаила. Хищный крючковатый нос, ярость в пронзительном взгляде. Прикосновение ледяных рук...

"Теперь ты будешь танцевать только для меня..."

Всхлипнув, Халифа опустилась на ковер, сжалась в комочек и закрыла лицо руками. Теперь тишину подземелья нарушало только ее хриплое, частое дыхание, звяканье цепочек и слышный только Халифе испуганный, оглушительный стук сердца.

Успокоившись, она открыла глаза и вскрикнула от неожиданности. Прямо перед ней в воздухе колыхалась полупрозрачная, восторженно-глумливая морда.

— Пивз! — резко выдохнула девушка. — О, Аллах, как же ты меня напугал!

— Хи-хи, детка, — зашелся полтергейст. — Какой танец! Честное слово, это было самое эротичное зрелище в моей жизни. Ну, не считая тех двух девчонок в душевой, лет тридцать назад...

Халифа ахнула и бросилась за мантией. Пивз хоть и полтергейст, но все же мужского рода.

— Да ладно, я уже все разглядел, — разорялся тот. — Может, Филча позвать? Пусть тоже полюбуется. Не все же кошку свою облезлую гладить... хи-хи...

— О, нет, Пивз, — взмолилась девушка, сложив ладони. — Не рассказывай никому, пожалуйста. Я не хочу, чтобы мне мешали, — и, грозно нахмурившись, прибавила: — А не то я позову Кровавого Барона, и ты сам для него спляшешь.

— Ой, напугала! — огрызнулся Пивз, присмирев однако. Увидев, что девушка принялась одеваться, он подлетел ближе, заговорщически ей подмигнул и произнес:

— Договоримся? Я никому не скажу. Буду честно хранить твой маленький секрет. А ты разрешишь мне смотреть. А? Здесь так мало развлечений. Особенно таких... — он окинул ее красноречивым взглядом.

Халифа презрительно посмотрела на него. "Да какой он, к шайтану, мужчина..." И, подумав немного, царственным жестом сбросила с плеч мантию и отвернулась к зеркалу.

— О! О! — заегозил Пивз, устраиваясь поудобнее.

— Еще хоть один звук — и тебя будет развлекать только миссис Норрис!

— Все-все! Молчу!

Пивз свято выполнял договор. Увидев его на следующее утро в Большом Зале, Халифа слегка забеспокоилась, но оказалось, совершенно напрасно. Пролетев над столом, он завис перед ней, закатил глаза, испустил томный вздох и под недоуменными взглядами остальных величаво поплыл дальше. И занялся своими обычными проказами.

С тех пор Халифа почти каждый вечер бегала в "комнату танцев". Пивз парил по комнате, не сводя с девушки глаз, и фанатично охранял ее, отвлекая Филча. Иногда даже подпевал что-то свое, хлопая в ладоши.

Но, как известно, все тайное когда-то становится явным...

Глава 7.

Готовясь к занятию с пятикурсниками, профессор Снейп наводил порядок в кладовке, когда в классе послышались голоса — две слизеринские студентки пришли слишком рано. Дожидаясь остальных, они болтали, полагая, что одни.

— Куда же эта скромница бегает каждую ночь?

— Каждую?

— Почти. В одно и то же время, после отбоя. Возвращается часа через полтора, вся потная, уставшая, но жутко довольная, будто с праздника.

— Ну, еще бы. Знаем мы эти праздники, — усмехнулась другая.

— Ага... Интересно, с кем она празднует? Со своим или...

Снейп невольно прислушался, но в класс вошли остальные и разговор оказался прерван.

Вечером, после отбоя Мастер зелий отправился на разведку. Постоял немного у выхода из слизеринской гостиной. Тишина. Поднявшись по лестнице, поинтересовался у бодрствующего портрета:

— Кто-нибудь выходил из подземелья после отбоя? Или входил?..

— Я никого не видела, — отозвалась печальная дама на портрете.

Обитатели других портретов тоже никого не заметили, и Снейп задумался — где же прячутся голубки?

Вернувшись назад, он принялся методично проверять подземелья. И недалеко от гостиной уловил едва слышное эхо из дальнего коридора. Мастер зелий замер и прислушался. Звук повторился. Там, в одном из старых кабинетов, определенно кто-то был.

Профессор тихо направился туда. Звук раздавался все ближе — будто рассыпали монеты. Северусу даже показалось, что он уловил ритм. Подойдя к двери пустующего класса, кроме звона он услышал еще и хлопки, и какое-то мычание — словно кто-то напевал в такт.

Снейп дернул ручку — дверь оказалась заперта. Не пытаясь ее открыть, профессор прошел дальше. Он хорошо знал эту часть подземелий. Этот ряд кабинетов соединялся в анфиладу. Войдя в соседнее помещение, он слегка приоткрыл смежную дверь... и замер.

Он ожидал увидеть не совсем это... Точнее, совсем не то.

На ковре посреди комнаты танцевала полуобнаженная девушка. Ее руки, ноги, талию и шею обвивали цепочки с монетками — или чем-то похожим — и звенели в такт пластичным, текучим движениям. Пламя факелов отбрасывало блики и тени на чуть влажную кожу, и в этом было что-то... языческое...

Как она танцевала!

Она извивалась, кружилась на месте, тихо переступая, чуть покачивала бедрами... руки сплетались, точно две змеи... Музыка была и не нужна — в звенящем ритме движений ее тело словно говорило, пело, рисовало образы... То юркой ящерицы, то грациозной пантеры... то плавно скользящих водяных струй, то яростно взвивающихся языков пламени...

Волшебный, колдовской танец заворожил Северуса. Он даже дышать боялся. Девушка не останавливалась, двигаясь все быстрее. Цепочки дробно звенели — все чаще, чаще... И вдруг она замерла, изогнувшись перед зеркалом, лишь мелкая дрожь сотрясала гибкое тело. Ритм слился в сплошной оглушающий звон... и резко оборвался. Она упала на колени и откинулась на спину, распростершись по полу...

Снейп почувствовал, что если немедленно не выдохнет, легкие разорвутся.

— Ох, детка, это было великолепно! — раздался откуда-то странно знакомый голос.

Да это же Пивз!

Полтергейст, собственной бесплотной персоной, вылетел из угла и воспарил над распростертой девушкой. Она сердито поглядела на него.

— Ой, молчу! — Пивз с притворным ужасом зажал рот. Но тут же спикировал вниз, застыв в дюйме над ее вздымающейся грудью, и с придыханием пробормотал: — Но это же просто мука — смотреть, и молчать. И не смотреть невозможно.

С последним замечанием Снейп был полностью согласен. Оторвать взгляд и уйти было попросту невозможно.

Девушка, позванивая цепочками, одним гибким движением поднялась на ноги.

— О, было бы у меня тело из плоти... — мечтательно затянул Пивз.

— Тебя бы здесь не было, — отозвалась девушка.

И тут Снейп ее узнал. Узнал этот певучий голос с акцентом...

Вот так сюрприз!

— Отправляйся к своей хозяйке, — сказал кому-то Пивз. — Поцелуй ее вместо меня.

По полу заскользил удав. Он подполз к девушке и обвил ее ногу, поднимаясь вверх. Она снова принялась пританцовывать, отставив колено. Змей поднимался все выше, охватил ее бедра, скользнул по талии, обвил шею... Девушка пощекотала питомцу шейку и поцеловала в нос, сказав по-турецки что-то ласковое.

— Счастливчик, — вздохнул Пивз. — Он спит с тобой?

— Конечно, — мурлыкнула она с дразнящей улыбкой. — И ползает по мне, когда хочет.

— Оу! — Пивз театрально опрокинулся на пол.

Натанцевавшись, девушка сняла мониста, закрутила волосы и спрятала их под хиджабом, обулась и надела мантию — прямо поверх удава. Скатала коврик и, подхватив сумку, направилась к двери. Обогнав ее, Пивз пролетел сквозь стену и отправился проверять дорогу. Снейп невольно похвалил себя за предусмотрительность.

— Никого, — вернувшись, сообщил полтергейст. — Завтра как обычно?

Девушка лишь рассмеялась и ушла.

Когда ее шаги стихли, профессор толкнул дверь и вошел в комнату. Здесь все еще держался тонкий мускусный запах разгоряченного тела и восточных благовоний. Факелы догорали.

Стоя в сгущающейся темноте, профессор машинально оглянулся. Да, любопытно. Он ожидал застукать влюбленную парочку студентов, а вместо этого оказался свидетелем... танца. Необычного, можно сказать, почти неприличного... вот дьявол!.. завораживающего...

Определенно, зрелище предназначалось не Пивзу. Оно вообще не предназначалось для чужих глаз. Дасэби танцевала для себя. Возможно, училась танцевать для кого-то еще... в будущем... Он как-то слышал о подобных восточных традициях.

В конце концов, профессор отправился к себе, нервно размышляя о двух вещах. В первой он старался себя убедить, а во второй даже ничуть не сомневался.

Он заставлял себя не думать о том, куда он НЕ пойдет завтра вечером. Ни за что!

И был абсолютно уверен, что знает наверняка, что именно ему сегодня приснится.

Вот дьявол!

* * *

С утра первыми уроками были сдвоенные Зелья. Как обычно, похожий на кладбищенского ворона Снейп ворвался в класс и угрюмо обозрел учеников:

— Сегодня вы будете готовить Репаратум. Кто скажет, что это за зелье?

Гермиона Грейнджер тут же подняла руку:

— Это зелье восстанавливает кожу и некоторые органы после тяжелых ранений, и особенно сильных ожогов.

— Верно, — буркнул Снейп и повернулся к доске. Услышав разговоры, стремительно обернулся.

— Одним из органов, довольно успешно восстанавливаемых этим зельем, является язык. Кто-нибудь желает в конце занятия испытать свое зелье на себе? В утрате языка могу посодействовать.

Мгновенно воцарилась тишина.

— Так-то лучше, — мрачно процедил профессор. — Начинайте. Эффективность этого зелья прямо пропорциональна скорости приготовления. Чем быстрее управитесь, тем лучше.

Халифа работала, даже не глядя на доску. Медицинские зелья всегда были ее коньком. А Репаратум она умела готовить с девяти лет. Лично сварила его для отца, которому на руку пролилась расплавленная медь. Он тогда из принципа не позвал колдомедика, а поручил лечение дочке.

Пока руки творили, мысли блуждали в прошлом... Халифа вспомнила, как боялась тогда — вдруг не получится. Вспомнила капельки пота на висках отца, поливающего обожженную руку обезболивающим зельем... И его голос: "Не бойся, хайби, делай. Я тебе доверяю". Легкая улыбка коснулась ее губ. И ведь получилось тогда! Теперь это было легко.

Спустя несколько лет отец изобрел собственный рецепт, производный от Репаратума. Более совершенный, восстанавливающий функциональные ткани, например, роговицу глаза... Как раз этой осенью он собирался оформлять новые патенты, в том числе и на Ретинитум.

Снейп неспешно обходил ряды учеников, не скупясь на язвительные замечания. Сдержанной похвалы удостоились только Грейнджер и Малфой, последний даже заработал пять баллов. Поравнявшись с Халифой, профессор заглянул в котел, одобрительно кивнул и, не сказав ни слова, вернулся за свой стол. Девушка слегка удивилась — она ожидала какой-нибудь реакции, учитывая, что обогнала всех и уже заканчивала работу. Мог бы тоже похвалить! Хотя она и так была уверена в неизменно превосходном результате. И лишние баллы факультету не помешают.

Расправившись с зельем и наполнив флакон, она отнесла его на преподавательский стол.

— Очень хорошо, — угрюмо обронил Снейп. — Пять баллов за скорость. Возвращайтесь на свое место, и не вздумайте никому мешать до конца занятия.

Девушка удивленно воззрилась на него — когда это она мешала? Но ничего не сказала и вернулась на место.

— И помогать тоже, — добавил профессор ей в спину.

До конца урока оставалось больше двадцати минут. Убрать? На столе и так было чисто. Правда, в котле оставалась еще почти половина варева.

Халифа задорно улыбнулась. Еще ни разу ей не доводилось попробовать новый рецепт отца. Десяти минут вполне хватит. Нашлись бы нужные ингредиенты... Сделав вид, что отправилась за тряпкой, девушка нырнула в кладовку.

Так... Кожа варана. Коготь чайки. Настойки белозора, звездчатки и физалиса. Порошок из белого коралла. Толченый зуб летучей мыши. Сушеный лист золотой розги. Цветки вербейника и желтофиоли. Корень кирказона. Масло змееголовника с измельченной пармелией... О, запасливый профессор Снейп, браво!