Жизнь первая. Альрик

Если бы не лесные духи, он бы решил, что на замок наведен морок просто чтобы питаться страхом самых чувствительных жителей. Но и его предчувствие и лесные считали опасность реальной.

Время с Айлин прошло замечательно. Правда девушка заметила, что его внимание чем-то отвлечено, но Альрик отшутился, сказав что-то незначительное.

При возвращении в Зииду все повторилось. Нахождение в крепости стало мучением. Альрик не мог спать, не мог есть. Он вообще не мог находиться в Зииде. Не в силах заснуть, Альрик раз за разом обходил замок, исследовал стены, двери, окна, ворота. Он искал следы заговоров, остатки, осколку ведовского присутствия, какие-то посторонние следы. И ничего не находил. Все было как всегда. Он исследовал все что смог. Кроме камней крепости. Камень для него был мертв — своим Альрика признавал только лес, вода, ночь и утро. Камень противился — он вообще редко шел на контакт с ведами.

Крон заметил неладное очень скоро. Это было несложно. Альрик буквально за несколько дней изменился до неузнаваемости: лицо осунулось и почернело, глаза ввалились, их шальной блеск пугал.

Альрик не стал ничего скрывать и рассказал обо всем, напомнив про случайно подслушанный два года назад заговор.

Крон Сигвальд только покачал головой.

— И все же ты слишком чувствителен, сын. Это ведь дворец крона — самое сердце страны. И средоточие всех интриг. Политика — это постоянная борьба, постоянная опасность ошибиться, проиграть. Здешние камни помнят много не слишком хороших чувств. Просто ты отвык в Гавани от всего этого.

Альрик устало посмотрел на отца, понимая, что тот совершенно не верит в реальность угрозы. Крон Сигвальд не обладал способностью читать чужие мысли и чувства и не верил в предчувствия. Сил возмутиться или вспылить в ответ на недоверие у него не оставалось. Он вовсе не был таким уж впечатлительным, но не знал, как правильно объяснить отцу то, что он почувствовал. Так, чтобы предчувствие не походило на плод его фантазий, а предстало реально существующим знанием.

— Отец, я вижу, что вы мне ты мне веришь. Но духи леса также знают о проклятии. Они даже разговаривать со мной не захотели. Сказали, что боятся тоже быть проклятыми. И они знают, кто это сделал с замком, но страшатся его до смерти.

Крон нахмурился. Приоткрыв дверь, он что-то тихо сказал своему помощнику. Усевшись обратно, он снова обратился к сыну:

— Сейчас подойдет Дьярви, глава теневой службы. Повтори ему все что ты мне сейчас рассказал. У нас на службе сильные веды, они найдут проклятие, если оно есть.

Услышав последнюю фразу Альрик потупился.

Дьярви внимательно выслушал Альрика. Пришедший с ним вед долго расспрашивал кронтина обо всем, что происходило в последние дни. Особенно веда заинтересовали лесные духи. Ему они ни разу не отозвались и в глазах Бранда ясно читалась легкая зависть.

Надежда, появившаяся после разговора с Дьярви, и Брандом, довольно быстро угасла. Веды не нашли никаких следов проклятий, разве что остатки мелких, вполне безобидных заговоров, которыми постоянно пользовались и придворные и слуги.

Правда, в отличие от крона, глава теневой службы поверил в его слова.

Видя, как кронтин расстроен, он подошел к стоявшему в стороне с потерянным видом Альрику.

— Не огорчайся, кронтин Альрик! Я не оставлю этого дела. Иногда волшба в таких делах помогает куда меньше, чем работа опытных ищеек.

Альрик благодарно кивнул.

— Да, к сожалению я тоже обыскал весь замок и ничего не нашел. Даже намека. Но... — он неуверенно помолчал, не зная, стоит ли говорить, однако решил, что если угурат[16] считает его впечатлительным юнцом, который опасается и собственной тени, то хуже точно не станет. — Господин Дьярви, не думаю, что мои слова смогут заставить тебя думать обо мне еще хуже, чем сейчас... Скажи, возможно ли, что то дело, которым я побеспокоил вас в прошлый свой приезд и сегодняшнее связаны? Мне сложно объяснить это словами, к сожалению это только мои ощущения, предчувствия, но то что я почувствовал тогда, два года назад, и нынешнее ведоство очень похоже.

Угурат бросил быстрый взгляд на крона, расспрашивающего веда, и тихо ответил:

— Крон к счастью никогда не был в сражении. А я бывал. И прекрасно помню, как предчувствие порой может спасти жизни. Жаль, что ты так и не смог узнать тех мужчин.

Глава теневой службы и вед ушли и Альрик остался в кабинете с кроном. Он не смотрел на отца — его чувства и без того прекрасно ощущались. Это было одно из тех мгновений, когда он бы дорого дал за то, чтобы не знать, что же чувствуют другие.

Впрочем, кроне не стал упрекать сына. Он был слишком обеспокоен его состоянием.

— Альрик, ты выглядишь как поднявшийся мертвец. Успокойся. Если опасность есть, Дьярви найдет ее — он умеет творить настоящие чудеса. Но мне больно смотреть как ты мучаешься. Может тебе уехать на время, раз тебе так сложно находиться в замке? Ты давно уже не был у Аудульва. Несколько недель в Красном лесу пойдут тебе на пользу.

Альрик кивнул. Он не хотел оставлять Зииду с такой момент, но и помочь ничем не мог.

Охотничий дом крона был закрыт и Альрик, не желая жить один в пустом доме остановился в доме купца Аудульва.

Тот встречал его у ворот. Аудульв был рад видеть сына своего старого друга — семейство Аудульва входило в ближний круг знакомых семьи крона и он знал Альрика с младенчества.

Вместе с хозяином Альрик направился к дому. Открылась дверь и на пороге появилась молодая женщина, одетая в невзрачные одежды темно-коричневого цвета[17]. Светлые вьющиеся волосы были убраны под траурный серый платок, из-под которого выбивались лишь тонкие вьющиеся пряди. Она была бледна до прозрачности, но и это не портило ее красоты.

Альрик застыл, пораженный.

— Герд, небесные, сколько же мы не виделись?

Он заметил ее траур и нахмурился: Герд не заслуживала свалившегося на нее горя — слишком светлой и доброй она была. Сначала отец, а потом и супруг преданно заботились о том, чтобы грубая жизнь не касалась ее и не смущала чистой души. Раз она одела траур, значит ее муж, Оротого Ульврунг, от которого уже давно не было вестей, погиб.

Он прижался лбом к ее тонким холодным как лед пальцам, и, впервые используя свое умение, постарался внушить Герд немного уверенности, поделиться собственной силой. Альрику показалось, что руки чуть потеплели.

— Ты очень бледный, Альрик, что-то случилось? — спросил Аудульв.

Альрик наклонил голову, скрывая улыбку. Герд тоже опустила лицо к земле. Сразу вспомнилось детство. Несмотря на то, что ему прекрасно удавалось разыгрывать неведение, и Альрик, да и Герд знали о второй личине ушлого купца. В каждом городе, где он бывал, у Аудульва были осведомители. Он знал все и обо всем. В его доме под видом секретарей постоянно находились два веда-связиста. Порой даже теневая служба спрашивала у Аудульва совета.

— Отец посчитал, что мне стоит пожить в Красном лесу, поправить здоровье. А я вот решил злоупотребить твоей добротой.

Аудульв взмахнул рукой.

— Я рад, что ты приехал. Красный лес быстро восстановит твои силы.

Дни в Красном лесу, как и в детстве Альрика, были наполнены покоем и тишиной. Здесь всегда царил особый дух. Вступая под полог деревьев, путник словно оказывался в святилище или дворце.

Деревья переливались всеми оттенками красного, коричневого и желтого. От этого даже в пасмурную погоду казалось, что светит солнце или в лесу горит большой костер.

Альрик. пользуясь своим даром, открылся для леса, и тот щедро поделился с ним своей силой. Дух заповедного места, редко видевший человека, и еще реже с ним говоривший, был даже рад ему. У духов не было человеческих понятий о любви, ненависти, хорошем и плохом. Их чувства были просты. Духи знали только правильное и неправильное. Неправильное — плохо, правильное — хорошо.

Альрик чувствовал себя так, будто он стал частью чего-то большего, просто еще одним листком на дереве. Поток чистой силы прошел через него, смывая нечистое, унося с собой отмершее, залечивая пораненное в душе — все то что накопилось и не могло само очиститься.

Из леса Альрик вышел совершенно обновленным. Даже лицо посветлело, а темные круги под глазами почти прошли.

На обратном пути Альрик встретился с Герд, которая шла из деревни.

— Ты выглядишь намного лучше, чем вчера. Вчера твой вид меня напугал.

— Я просто не спал несколько дней. Был повод переживать. А Красный лес восстановил мои силы.

— Да, этот лес по-настоящему волшебный.

Альрик с Герд с самого детства были как брат с сестрой. Несмотря на разницу в возрасте они крепко дружили. Потом, когда кронтин уже учился в Зеленой Гавани, Герд вышла замуж. Альрик, приехав после пятого года домой видел ее мужа. Огромный, головы на две выше его и в полтора раза шире в плечах Оротого Ульврунг имел репутацию сурового капитана. Он не раз встречался в плавании с кораблями отступников и успешно с ними боролся. Оиротого был известен тем, что водил караваны из Золотого залива к Арнике и Северному свего, минуя земли отступников. Но на Герд капитан смотрел как на единственное светлое утро своей жизни. А Герд смущалась и почти не проявляла своих чувств. Но Альрик видел, что и она любит.

Теперь же, будто в ее мире сгорело солнце. Вдовья одежда только подчеркивала это.

Поздно вечером после ужина, Альрик, уже собираясь спать, вышел на террасу. Ночь была темной, ни луна, ни звезды не освещали небо.

В саду, на самом краю у обрыва, где светлела резная беседка, он заметил движение. Приглядевшись Альрик узнал Герд. Задумчиво разглядывая пропасть, она слегка нависала над ней, опираясь на перила.

Сердце пропустило удар. Герд никогда не выставляла напоказ свои чувства, но переживала наверняка глубоко. Кто знает, быть может она не хочет жить без своего мужа?

Боясь не успеть, он перемахнул прямо через перила, не тратя время на то, чтобы спуститься по лестнице. Ловко, как кошка, приземлившись на ноги, он выпрямился и побежал к беседке.

Не решившись грубо нарушить ее уединение, Альрик остановился в нескольких шагах. Пожалев, что его дар слишком слаб и не может на таком расстоянии уловить чужие эмоции, кронтин неловко кашлянул.

Герд обернулась на звук. Она плакала. Альрик неловко взял ее за руку. Герд надрывно всхлипнула и обняла его за шею. Крепко прижав ее к себе, Альрик заметил, что от испуга у него сильно дрожат руки.

— Небесные, Герд, как ты меня напугала! Я подумал... ладно, неважно.

— Кажется я поняла, о чем ты. Нет, я не стану уподобляться бесхарактерным дурочкам, которые считают, будто вся их жизнь состоит в любви к мужчине, — ее голос звучал глухо. — Хотя смерть Оротого и пошатнула мою волю к жизни, я ее не утратила. Но сегодня вышла вовсе не погрустить в темноте. У рода Ульврунгов будет продолжение, потому что у меня будет сын.

— Это прекрасно.

— Да.

Они немного помолчали, наблюдая, как туман ходит под обрывом, а потом Альрик увел Герд в дом.

На следующий день о радостной новости сообщили всем. Аудульв, сильно расстраивавшийся при виде тоски и страданий Герд, посветлел лицом.

Прошла еще неделя. Через несколько дней Альрик собирался возвращаться в Зинтеру.

Но, проснувшись утром, он снова ощутил знакомое беспокойство. Оно не было похоже на панику, охватывавшую его в стенах Зииды, это была лишь тень от нее, ожидание чего-то плохого.

Погода была превосходная. Накануне осенних спожинок намечалась большая конная охота — Аудульв хотел дичи на праздничный стол. Начиналась вторая осенняя восьмина, уже подмораживало по утрам. Солнечное свежее утро как нельзя лучше годилось для того, чтобы в хорошей компании скакать верхом, не думая ни о чем, кроме ветра, дующего в лицо.

Вскоре Альрик вместе с Аудульвом отстали от других охотников — конь под купцом захромал и они шагом ехали к стоянке, где слуги готовили завтрак для охотников, у которых на морозце наверняка разыгрался аппетит. Они не слишком расстроились — ехать вот так, не спеша, обсуждая псов Аудульва и любуясь ясным утренним светом было не менее приятно, чем мчаться вместе со всеми за зверем.

Неожиданно Альрик замолчал на полуслове, уставился в пространство перед собой так, будто не мог оторвать от чего-то взгляд. Его жеребец, будто почувствовав что-то неладное, остановился.

— Альрик, что с тобой? Альрик!

Но тот не слышал его. Страшно побледнев, кронтин с нечеловеческим криком упал на землю и стал биться в припадке. Будто кто-то пытался вырвать ему сердце — грудная клетка вздымалась вверх, руки беспорядочно царапали ее, словно пытаясь удержать распирающее ребра дыхание, ноги беспорядочно скребли по земле.

Все это длилось мгновения. Когда Аудульв подбежал к кронтину Альрик уже потерял сознание. Он был жив, но жизнь его едва-едва теплилась. Дыхания было почти незаметно, сердце билось слабо и редко.

Альрика привезли в дом. Пока срочно вызванные лекарь и знахарь осматривали его, Аудульв велел одному их ведов срочно отправить сообщение в Зииду, а второму отправиться осмотреть кронтина. Но после нескольких безуспешных попыток, связист, бледнея, сообщил, что в Зииде никого, кто мог бы принять сообщение, нет.

— Господин Аудульв, там случилось что-то очень плохое. Элерд, вед, который отвечает за ведовскую связь в Зииде не может допустить такого, чтобы никто не мог принять сообщение. Это просто невозможно. И... я не знаю, как вам точно объяснить, но там ощущается что-то неправильное.

Аудульв, которому было известно о предчувствиях Альрика, похолодел. В отличие от Сигвальда, он был ими обеспокоен. Аудульв много работал с ведами и знал, что к их предчувствиям следует относиться серьезно, какими бы расплывчатыми и неправдоподобными они не казались.

Поэтому в течение восьмы на ноги были подняты все его люди, находящиеся рядом с Зиидой. Принесенные вести были таковы, что у Аудульва волосы зашевелились на голове.

В самый разгар сбора сведений в кабинет вошла заплаканная Герд.

— Он не очнулся до сих пор. Холодный — словно уже мертвый. И сердце почти не бьется. Ни лекарь, ни знахарь не может ничего толком сказать.

— Понятно, что не знают. Не думаю, что это какая-то обычная болячка. Что сказал вед?

— Он сказал, что... Я не до конца поняла, смысл его слов. Попробую пересказать... Варн сказал что кронтин жив, но душа его едва держится в теле. Будто что-то или кто-то пытался вырвать ее из тела, но не смог. По правде сказать, Варн в растерянности — он вообще не понимает, как такое могло случиться. И... все, и лекарь и знахарь и вед говорят, что не знают, выживет ли Альрик.

Аудульв тяжело облокотился на стол и закрыл лицо руками.

— Небесные, видите ли вы, что творится на земле?! — Он посмотрел на Герд и та испугалась его взгляда. — Ты не все знаешь. Сегодня утром Зиида была разрушена. Никто не выжил. На том месте, где был замок теперь руины. В столице паника. Я пытаюсь что-то сделать, но у меня нет никакой возможности повлиять на то что происходит — это ведь почти другой конец страны.

Герд прикусила губу, изо всех сил сдерживаясь, чтобф не расплакаться прямо в кабинете у отца. Все было куда хуже, чем показалось сначала.