Спираль времени

А во время одного из уроков начинает тянуть мою Метку. Слабо, совсем не похоже на то, как ее тянуло раньше во время вызова, но я умею складывать два и два: мой Лорд еще мал, и связь ослаблена временем и непроизошедшими событиями. И здесь я — единственная с Меткой.

Извиняюсь перед учениками и выскакиваю из класса.

Зов приводит меня к дверям собственных комнат. Том стоит перед ними в окружении трех взрослых парней-гриффиндорцев.

— Так что, Риддл, ты скажешь нам пароль от комнат?

— Нет, — твердо отвечает Том.

— Петрификус Тоталус! Риктусемпра!

Угу. Всего их "львячьего" благородства хватает лишь на то, чтобы не накладывать на ребенка болевое заклятье. Всего лишь щекотка. Но я знаю, что и это может быть крайне неприятным. Особенно после парализующего.

Палочка вылетает из кобуры.

— Ступефай Радиале! — рявкаю.

Студентов разметывает по коридору, словно кегли.

— Фините Инкантатем! — следующим движением снимаю заклятья с Тома. — Том, Koscheevy yaitsa... Том, ты в порядке?!

Обхватываю ребенка, ощупываю его.

— Да, Анна, — серьезно отвечает он.

— Что здесь происходит? — резкий голос Армандо Диппета заставляет меня обернуться.

— Вот... эти... — смотрю на гриффиндорцев, которые с трудом пытаются подняться с пола, — пытались влезть в мои комнаты...

— Безуспешно, как видим, — перебивает меня Альбус Дамблдор.

А ты, Дед-Еще-Без-Бороды, откуда тут?

— Потому что мой сын не выдал им пароль, — прищуриваюсь. — А они наложили на него Петрификус и следом Риктусемпру.

Диппет поднимает брови.

— Хм...

— Мы всего лишь хотели довести заблудившегося ребенка до комнат! — возмущается Поттер.

От такой наглой лжи чувствую, как во мне вспыхивает ярость.

— Мой сын не нуждается в провожатых, тем более, в вас, — говорю тихо, едва сдерживаясь. — Если еще раз я увижу вас, мистер Поттер, рядом со своим сыном, то...

— Анна, успокойтесь, — встревает Дамблдор. — Я уверен, мистер Поттер не хотел ничего дурного...

— Да, мы не хотели, — кивает будущий дед Мальчика-Который-Выжил.

— Так! Тихо! — директор поднимает руки. — Профессор Дамблдор, профессор Монро, успокойтесь. Профессор Монро, вашего сына никто больше не тронет, опустите палочку. Профессор Дамблдор, отведите своих студентов в Больничное крыло.

Опускаю палочку.

— Прошу прощения за свою несдержанность.

Дамблдор дарит мне гневный взгляд, затем поворачивается к парням:

— Мистер МакМиллан, мистер Поттер, мистер Смит, пойдемте, я отведу вас к мадам Дюваль...

Когда они скрываются за поворотом, Диппет поворачивается ко мне.

— Профессор Монро, я понимаю... вы защищали своего ребенка, но, пожалуйста, не нападайте больше на студентов в стенах этой школы.

Смотрю во внимательные глаза директора.

— Хорошо, господин директор.

— И да, профессор Монро. Я отпустил ваших учеников с урока. Можете не возвращаться в класс.

— Спасибо огромное! — облегченно вздыхаю.

Когда Диппет скрывается за поворотом, шиплю пароль и впихиваю Тома в комнату. Порывшись в столе, вытаскиваю флакончик с Успокаивающим, которое после похода в приют всегда держу наготове.

— Ты в порядке? — снова спрашиваю у Тома.

— Да, — он снова кивает. — Они не успели ничего сделать.

— Они наложили на тебя два заклятья, — возражаю. — К тому же ты упал на пол. А пол твердый.

— Вы успели вовремя, — пожимает он плечами и садится на диван. — Спасибо.

— Еще бы, — улыбаюсь. — Ты ведь позвал меня.

— Как позвал? — в глазах Тома — удивление, сменяющееся интересом.

Смотрю на ребенка.

— Я всегда услышу, если буду тебе нужна. Ты ведь хотел, чтобы я пришла, верно? И я это почувствовала. И я пришла. И я буду приходить всегда, когда ты меня зовешь.

— А если у вас будет урок? — возражает Том.

— А я к тебе и пришла с урока, — сажусь на диван рядом. — Извинилась перед учениками и побежала к тебе.

— И вы всегда-всегда придете? — мальчик недоверчиво склоняет голову.

— Да, — уверенно киваю. — Чем бы я ни занималась. Ты для меня — самое важное в жизни.

— Почему? — хмурится Том.

"Потому что ты — мой Лорд. Потому что ты — мой отец..."

— Потому что мы связаны. Связаны магией, — медленно говорю ребенку. — И иначе я не могу.

Том смотрит на меня и кивает.

* * *

Том усердно занимается. Мы проходим с ним простенькие чары, которые проходят первоклашки в Дурмстранге. Но самое первое, что мы изучаем — это беспалочковое "Акцио, палочка!"

— Первое правило любого магического сражения — будь то дуэль или война — никогда не выпускай палочку. Никогда. Но если ты ее выронил — то ты обязан уметь ее призвать. И не только вербально, то есть вслух. И невербально тоже, — объясняю хмурому Тому, у которого опять ничего не получилось.

— А зачем невербально? — спрашивает он. — Если ее выбьют, я ее позову и все. Зачем уметь делать это молча?

— А вдруг на тебе Силенцио будет? — хмыкаю. — Будешь рот разевать, как рыба глупая.

— Не буду, — кривится Том. — Я научусь.

И он справляется. Палочка сперва просто поворачивается к нему, затем ползет на пару сантиметров, затем еще...

— Отлично, — говорю мальчику. — Не перенапрягайся. Это вредно.

— Почему?

— Потому что может случиться магическое истощение, — поясняю. — Будешь в Больничном крыле валяться и зелья пить. Месяц. Хочешь?

— Нет, — мрачнеет Том.

— Если перед глазами начинают плясать мушки — это первая стадия. Если все вокруг слишком быстро начинают бегать и тарахтеть — это вторая стадия, у мага замедляется восприятие реальности. Если же хочется лечь и спать — то это третья.

— А четвертая?

— А четвертая — это ты ложишься и засыпаешь. И потом в одном случае из пяти просыпаешься. Сквибом. В остальных четырех — умираешь.

На лице Тома — неописуемое выражение.

— Этому в Хогвартсе не учат, — добавляю.

— Я догадался, — щурится мальчик. — Я не видел этого в учебниках за первый курс.

— И не увидишь. В Хогвартсе много чему не учат, особенно колдовать без палочек. В Хогвартс идут в одиннадцать, и беспалочковую магию в этом возрасте уже трудно осваивать. А в Дурмстранг — с семи или даже шести. И то, над чем в Хогвартсе дети сидят годами, у нас за месяц-полтора проходят.

— А почему мне не пойти учиться туда?

Вздыхаю.

— Потому что тебе — одиннадцать, Том. Тебя не возьмут. Ты слишком взрослый для нее. Но я буду тебя учить. И ты станешь гораздо более великим магом, чем любой, который когда-то заканчивал эту школу.

— Вы обещаете?

— Да, — киваю. — У тебя не может быть иначе.

* * *

— "...сьегодни хорошья погода... на улитсссе тепло..." — старательно читает Том.

— Переведи, — говорю по-русски, тру переносицу, чтобы снять напряжение с глаз.

— Сегодня хорошая погода... Эм... где-то тепло... А, на улице! — всматривается в русские буквы Том.

— Молодец, — киваю. — А теперь на французском — "Сегодня хорошая погода!"

— Aujourd' hui... Il fait beau!

— Наоборот, — поправляю. Il fait beau aujourd'hui...

— Почему у французов все наоборот, — вздыхает Том, не ожидая ответа.

— Не знаю. Ну, можешь говорить по-русски, — улыбаюсь.

— А сколько времени вы учили русский?

— Я говорила на французском и русском с рождения, — смотрю на недовольное лицо Тома. — Я их знаю так же, как английский.

В глазах Тома — зависть.

— Ты сможешь так же, — серьезно смотрю на мальчика. — И даже лучше.

— Когда?!

— Со временем, Том. Тебе одиннадцать. А мне — сорок три. Сейчас для тебя главное — старание.

— Я буду стараться, — кивает головой будущий Темный Лорд.

* * *

А еще Тома приходится заставлять заниматься физкультурой. Точнее, боевой подготовкой — так у нас называлась физподготовка до седьмого класса. Это потом она разделилась на Боевую Магию и рукопашный бой.

— Зачем это нужно? — интересуется Том.

— Чтобы не загнуться от усталости после первого же боя, — поясняю. — И чтобы успеть увернуться от заклятья. Маг, который едва дышит — это не маг, а мясо.

— А зачем драться руками?

— Иногда быстрее в челюсть дать, чем заклинание орать.

— Это когда?

— Когда стоишь близко, а палочка где-нибудь, откуда ее доставать неудобно. Или вообще улетела. Пока призовешь, пока направишь... Вот давай. Клади палочку на стол и хватай меня за руку, типа держишь врага.

Том послушно выполняет мои указания.

— Начинай.

— Акцио, палочка! — восклицает Том. Палочка прилетает ему в ладонь. Он тут же направляет мне ее в живот.

— Хорошо. А теперь верни ее обратно и просто попробуй мне врезать.

Том так и поступает.

— И что быстрее? — прищуриваюсь.

— Врезать быстрее, — недовольно соглашается Том.

* * *

Физически Том едва способен выполнить норматив для девятилеток. Приходится отпаивать его массой зелий, которые должны помочь организму восстановиться. Одиннадцать лет Том питался так, как у нас в Дурмстранге даже собак не кормили.

"...— Сегодня опять какой-то праздник? — спрашивает у меня ребенок, когда мы возвращаемся с ужина 26 декабря.

— Нет, — удивляюсь. — Почему ты так решил?

— Было много праздничной еды...

Понятия не имею, как я удерживаюсь от того, чтобы тут же не аппарировать на Стоквелл-стрит и не разнести все к чертям.

— Это обычный ужин в школе, — проговариваю, старательно сохраняя спокойствие. — Так кормят каждый день.

— Каждый день?.. — в широко распахнутых глазах — изумление..."

Смотрю на батарею склянок с зельями. Том ненавидит их, и я его понимаю. В отличие от маггловских лекарств, зелья нельзя смешивать со вкусовыми добавками — может случиться совершенно непредсказуемый результат. А сами по себе они имеют отвратительнейшие вкусы. И чем сильнее зелье, тем более мерзко оно на вкус.

Например, вот это зелье, стимулирующее обмен веществ, по вкусу напоминает половую тряпку. Вот это, укрепляющее скелет — на протухшее нечто под соусом из болотной грязи.

— Том, зелья! — говорю мальчику непререкаемым тоном и вижу, как он кривится.

Тем не менее, ребенок послушно выпивает все предложенные мной микстуры. После того, как мне пришлось объяснить, что неприятный вкус — это небольшая плата за то, чтобы вообще иметь возможность пользоваться средствами, за которые магглы душу продадут, причем не только свою, но и всех своих потомков на ближайшие сто поколений, Том стал пить зелья без возражений. Вылеченный за вечер перелом руки в свое время потряс его до глубины души.

* * *

Полгода, проведенные в Хогвартсе рядом со мной, превращают Тома из приютского заморыша во вполне приличного ребенка одиннадцати лет. Уровень владения магией уже достиг уровня второклассника Дурмстранга, что очень похвально. И во многом это заслуга самого Тома. Он учится, как проклятый. Нередко по ночам во сне он твердит какие-нибудь правила, заклинания или же просто фразы на русском или французском.

Том буквально помешан на книгах, и мне иногда приходится отбирать у него учебники за старшие курсы — пятый и седьмой. А после того, как он оказывается в Больничном крыле с магическим истощением второй степени, выполнив какое-то заумное заклинание для шестого курса, мне приходится провести с ним беседу.

— Том, расскажи мне, как концентрируется магия в человеке, — смотрю на недовольного мальчика. Он только-только проснулся после зелий мадам Дюваль.

— Основу магии составляет магическое ядро, — со вздохом цитирует мне Том учебник по Магобиологии, — из которого исходят магические потоки...

— Молодец. Первая степень истощения — это ты тратишь всю магию, которая сосредоточена вокруг твоего магического ядра. Вторая — ты тратишь магические силы самого ядра. Третья наступает, когда магический слой снимается, и ты добираешься до той части, которую индийские маги называют "праной", а мы — жизненной силой. Когда ты истощаешь и ее — то наступает четвертая стадия. Когда ребенок-маг растет, то ядро тоже растет и формируется. В четырнадцать оно уже похоже на то, каким будет у взрослого мага. С шестнадцати до семнадцати оно полностью закрепляется. Поэтому совершеннолетие у магов наступает в семнадцать. А теперь ответь мне, Том Марволо Риддл, какого драккла ты полез в заклинания, рассчитанные на мага с гораздо большим и к тому же развитым ядром?!

Том закусывает губы, но ничего не отвечает.

— Том. Мне не жалко от тебя знаний. Мне не жалко поделиться с тобой всем, что я умею. Но я не хочу, чтобы ты стал сквибом. Или умер.

— Почему вы так печетесь обо мне? — вдруг интересуется Том.

"Потому что ты — мой Лорд. Потому что ты — мой отец... Потому что ты — все для меня".

— Потому что ты — все для меня... — склоняю голову.

— И почему же?!

Я вздрагиваю, услышав в голосе Тома Риддла такие знакомые интонации... Лорда.

— Потому что только ты можешь возродить прежнее величие Слизеринов, — тихо произношу на парселтанге. — Только ты.

* * *

Том больше не пробует выполнить заклятья из учебников старших курсов. Он терпеливо отрабатывает то, что даю ему я. И получается это у него все лучше и лучше.

Нагини растет. Похоже, она была детенышем, когда Том ее выбрал. Или же на нее так влияет близость крови Слизеринов и ее магия. Или... Или еще что-нибудь. Я, увы, в змеях разбираюсь слабо, хоть моей анимагической формой и является змея. Нагини.

Смотрю на свою тезку, которая греется на шее у Тома.

* * *

Карлус Поттер, однако, не теряет надежды сделать гадость мне или Тому. То, что в прошлый раз ложь сошла ему с рук, его воодушевляет.

И случается это в июне, почти перед самыми каникулами. Том остается один в замке, а я отправляюсь в Запретный лес за кое-какими ингредиентами для себя и Слизнорта. Школьный зельевар откровенно трусоват, и в лес его затянуть, к примеру, за теми же эдельвейсами невозможно. Даже если это будет днем, хотя эдельвейсы днем не цветут.

Я уже собираюсь возвращаться, как Метку обжигает. Не сильно, не так, как раньше, но чувствительно. А для этого времени это равнозначно срочному вызову. Перед глазами тут же рисуется картина Астрономической Башни — значит, Том там. Но что он там делает?!

И тут меня пробивает холод. Хогвартс окружен антиаппарационным барьером. Я не смогу переместиться к Тому мгновенно. Бежать через весь Запретный лес... Я опоздаю.

Я нужна моему Лорду.

Решение приходит сразу. Заклинание полета, которому меня обучил отец в десятом классе. Очень энергоемкое, но позволяет летать без метел, ковров и прочих приспособлений. И позволяет летать быстро.

Раскидываю руки в стороны и зачерпываю силу напрямую из собственного ядра, гарантируя себе магическое истощение... но это будет потом.

Полет действительно стремителен. Черным вихрем проношусь по Запретному Лесу и оказываюсь на опушке. Астрономическая Башня вырисовывается передо мной во всей своей красе.