Будь Виттория одна, она бы, наверное, сумела сбежать. Запутала бы следы, как зайчиха, затаилась бы в норе, обвешавшись заклинаниями, и дождалась бы подмоги... В том, что Белый Лис непременно бы одолел призванного монстра, и сомнений не было. Однако он ни за что не успел бы вовремя, и от случайных свидетелей не осталось бы и следа — а может, и от целого квартала, если бы тварь разгулялась.

"Путь добра и чести весьма тернист", — любил повторять Лобо Флорабелио, если верить биографам. В реальности он говорил нечто иное по формулировкам, но по смыслу почти то же самое.

И Виттория была с ним согласна.

— Сгинь, сгинь, сгинь! — Она шла навстречу монстру, прижав книгу к груди, и сердце так и норовило прыгнуть под обложку, спрятаться там среди страниц — трусливое, трусливое сердце. — Сгинь, сгинь, сгинь! Именем молнии и огня! Именем света, золотого солнца и серебряной луны! Именем всего, что истребляет зло! Я, Виттория Джованна Инес Неуза ди Арантес Флорабелио, приказываю — сгинь!

Вспыхнули разом все талисманы и обережные швы; юбка распалась на сотню опалённых клочков. А тварь замедлила ход, заколебалась, затрепетала на промозглом ночном ветру — ей не хватало сил, не хватало ужаса, исходящего от случайных свидетелей, каменными столпами застывшими у бассейна.

...а потом гигантская рука покачнулась странно, пьяно — и сцапала колдуна-призывателя.

Брызнула кровь.

"Оно сожрёт его, — подумала Виттория, леденея. — Сожрёт и восстановит силы. А потом дотянется до других и..."

Додумывать эту мысль не хотелось.

А "Багряные сказания о небывалых существах" точно ощутили её неуверенность, услышали безмолвный крик о помощи и так же беззвучно откликнулись, предлагая союз. Ведь колдовские книги, как известно, обладают свободной волей и сами ищут себе достойных владельцев, а уж по каким критериям... Виттории льстил вариант, что дело было в её смелом и самоотверженном поступке, хотя не исключала шанса, что "Сказаниям" просто больше понравилась невинная дева, чем псих, от которого разило дохлыми собаками.

— Ну, ладно, — храбро произнесла она вслух, стараясь не горбиться, пока чудовищная рука заслоняет небо и нависает ниже, ниже. — Что там болтал колдун, тебе нужно сердце? Я согласна, забирай, только помоги мне справиться с этой дрянью!

И почти в то самое мгновение, как она договорила, взмокшие от напряжения ладони обожгло болью, а в груди стало пусто и легко.

Всё вокруг залило белым трескучим светом, словно тысяча молний одновременно ударила в землю. А поперёк этой вспышки легла другая, ярче и тоньше — отблеск клинка, что обычными глазами не увидеть. Накатила дурнота; за ней пришло спокойствие.

Откуда-то Виттория знала, что от призванного чудовища не осталось и следа.

...ей снился странный сон. Словно бы Сити виднеется далеко внизу — россыпь суетливых огней, и золотеет восток, пока что робко, холодно и бледно. И рядом плывут облака, и удивлённые духи воздуха проносятся мимо и возвращаются вновь, точно боятся чего-то и одновременно не могут оставить это, зачарованные невиданной красотой. А она, Виттория, покоится в огромных чёрных когтях, глядит на себя в ониксовое зеркало чешуи — и ощущает себя в полной безопасности, как только в раннем детстве, у отца на плечах, в парке развлечений, когда мама смеялась, испачкав щёки розовой ватой, и вторили ей две призрачные старухи, справа и слева.

Нет, не только безопасность.

Во сне Тори чувствовала нечто ещё, но не могла пока подобрать имя этому чувству. Знала только, что оно свило себе гнёздышко между пятым и шестым рёбрами, и что от него тепло и хочется улыбаться.

Кажется, она что-то прошептала.

Кажется, ей что-то прогромыхали в ответ.

И всех это замечательным образом устроило.

Она пришла в себя далеко за городом, на вершине скалы, которую в путеводителях для туристов пафосно именовали "Небесным Гнездом", а местные между собой называли Птичьей Жёрдочкой. Вид на закат над Сити отсюда открывался необыкновенный. Под вечер в сезон здесь было не протолкнуться от зевак с фотоаппаратами, но сейчас, в начале лета, да ещё в половине пятого утра бодрствовали разве что глазастые видеокамеры возле кофейни и сувенирного магазина да немногочисленные мелкие чудовища — летучие змеи со стрекозиными крылышками, огненные колёса, меховые пуфики-пауки с обезьяньими лапками... Впрочем, даже самые нахальные монстры отчего-то держались поодаль и пялиться предпочитали из надёжных укрытий, вроде витрины с мороженым.

Виттория с трудом приняла сидячее положение, машинально кутаясь в шёлковую куртку-накидку с широкими рукавами, чёрную, расшитую золотыми хризантемами. После семи лет учёбы в мастерской исторических изысканий смутно припоминалось, что нечто подобное носили на востоке мужчины.

"Хаори, — всплыло в голове. — Да, точно, хаори, традиционный наряд... Но у меня-то он откуда?"

Голые ноги обдал ветер, по-утреннему свежий. Одна мысль потянула за собой другую. Исчезнувшая юбка и эпическое сражение со злым колдуном; книга "Багряных сказаний" — так вот что служило изголовьем во время короткого забытья! Додуматься до чего-нибудь трезвого, разумного или хотя бы пугающего Виттория не успела.

— Ты очнулась от сна с первым лучом рассвета — добрый знак. И что же мне делать с твоим сердцем, прекрасная колдунья?

...Давешний почивший колдун говорил как механическая кукла с изъяном внутри: по интонациям чувствовалось, что с ним что-то капитально не в порядке. У Белого Лиса был изумительный голос, который по большому счёту следовало бы запретить к прослушиванию лицам до восемнадцати лет, приравняв к разнузданной эротике и крепкому алкоголю.

Но этот незнакомец...

В его тембре и обертонах слышался ровный гул пламени, и гудение сталкивающихся тяжёлых клинков, и рокот моря, и далёкие громовые раскаты. Но, таинственным образом сочетаясь и сглаживаясь в одном человеческом голосе, все оттенки порождали ощущение защищённости и узнавания. У мужчины, который мог так говорить, юная перепуганная девушка не побоялась бы ночью на уединённой улице спросить, где можно прямо сейчас снять с карты наличными сто тысяч. И с огромной долей вероятности обладатель этого голоса и интонаций не только ответил бы честно, но и проводил несчастную глупышку и в банк, и дальше, куда потребуется, не покушаясь ни на её невинность, ни на жизнь, ни на деньги.

Если б ещё только он не был таким красивым!

— Ой! — пискнула Виттория, пытаясь целиком закутаться в злополучное хаори. Ноги, предательски длинные, не умещались. — Ой, вы...

Он стоял рядом, буквально за спиной, скрестив руки на груди — высоченный, выше даже Лобо Флорабелио, стройный и сильный. Волосы его, собранные в высокий хвост, доходили до поясницы и были огненно-алые, словно эмблема пожарной службы. Глаза, казалось, светились глубоким винным цветом; черты лица немного напоминали о Белом Лисе — тот же прямой нос и узкий подбородок северянина в сочетании с восточной экзотикой. Незнакомец носил вполне современные тёмно-серые джинсы и тонкую водолазку в тон; рукава были закатаны до локтей, запястья окольцовывала татуировка явно колдовского происхождения.

— Можешь обращаться ко мне на "ты", о дева, — ответил он дружелюбно и непринуждённо. Человека, способного столь тонко, едва заметно улыбаться, никто и никогда не заподозрил бы в привычке исподтишка рассматривать голые женские коленки, однако именно этим он и занимался. — Я Великий Чёрный Дракон Востока и Немножко Севера. Имя я себе выбирал не сам, в нескромности можешь винить моих тёток, а меня называй "Чёрным Драконом" или "Рю", как тебе угодно, прелестная колдунья. Ибо нас с тобой ждёт долгий путь рука об руку: ты посулила мне своё сердце.

Лобо мог бы гордиться наследницей, потому что после этих слов в Виттории колдовская смётка возобладала над девичьей стыдливостью.

— Сердце? — Взгляд сам метнулся к книге. — А разве не "Сказания" его затребовали? Как так, на один предмет нельзя заключить сделку два раза...

— Не тревожь себя пустыми размышлениями, — посоветовал Рю, подавая ей руку. И помог подняться. — Взгляни, — он бережно огладил её исцарапанные ладони. — Эта проклятая книга, как и многие ей подобные, питается кровью. И лишь жестокие, опасные демоны — такие, как я — требуют в уплату за свои услуги самое дорогое, чем может обладать дева.

Виттория почувствовала, что краснеет; шёлковое хаори заскользило с её плеч. Чёрный Дракон провёл твёрдыми, слегка шершавыми ладонями вверх, по рукам, к шее, затем точно заключил в рамку лицо...

"Лобо никогда не говорил, что делать в таких ситуациях, — пронеслось в голове паническое. — Может, потому что он в них никогда сам не бывал?"

Образ зажатого в уголок почтенного предка оказался настолько неожиданным, что Виттория едва не засмеялась. Мысли чуть прояснились.

— Так что там с сердцем? — спросила она. Голос предательски дрогнул, ибо невозможно прекрасное лицо было совсем близко, и тёмно-красное пламя взгляда проникало в самую душу. — Если книга от меня потребовала только немного крови и, полагаю, колдовских сил, а ты, скорее всего, принадлежал книге и не мог самостоятельно...

Вопрос был разумный. Но когда это банальной рассудительности хватало молодым колдуньям в беседах с демонами?

— Оставим формальности, — выдохнул Рю ей прямо в губы. Ноги подкосились, а здравомыслие скоропалительно упаковало чемоданы и отбыло в дальний путь. — Рассвет прекрасен, но как он может сравниться с тобой? И никакое вино не пьянит так, как медовые уста невинной красавицы, которая...

По голым ногам хлёстко ударил сырой, промозглый ветер. Виттория охнула и отпрянула — точнее, попыталась, ибо держал дракон свою добычу крепко.

— Руки прочь, Великий Дурак и Немножко Извращенец, — ласково попросил Белый Лис, с Летицией в объятиях приземляясь на скалу. — Ты опоздал. Видишь ли, она уже заключила договор со мной. И, как верно было замечено, в колдовских сделках нельзя предлагать двоим один и тот же предмет.

Бровь у Рю отчётливо дёрнулась.

— Доказательства?

Белый аккуратно отпустил Летицию — та лишь невозмутимо поправила жакет, словно полёт на девятихвостом демоническом лисе был для неё в порядке вещей, как поездка на такси — и извлёк из внутреннего кармана безупречно пошитого пиджака злополучный свиток. Подпись Виттории издевательски светилась, точно неоновая вывеска магазина для взрослых в ночи.

Рю выругался на незнакомом языке и отступил. Летти ловко вклинилась между ним и Витторией — и улыбнулась Белому:

— А с моей честью ты так не церемонился.

Он возвёл очи к небу.

— Помилуй, прекрасная, мы с тобой взрослые люди, искушённые в удовольствиях и полностью отдающие себе отчёт в своих поступках. А теперь спроси эту диковинку, где она потеряла юбку.

Тут Виттория окончательно вспомнила и осознала, что стоит тут перед двумя ослепительными мужчинами и одной прекрасной женщиной в более чем неподобающем виде — блуза до середины бёдер на приличную длину никак не тянет — и ойкнула, пытаясь спрятаться за хаори.

— Случайно получилось, честное слово, я не знала, что так будет! — затараторила она. — Вдруг появился колдун.... он не в десятом доме жил, а в тридцать втором... а у него Буся, а Буся — это ужас... Я побежала и коленкой ударилась, а там кто-то с собакой гуляет и тётенька упражнения делает. И тут колдун как достанет из штанов... то есть из кармана...

Летиция глядела так понимающе и нежно, что Виттория совершенно смутилась и опустилась на землю, накрываясь хаори с головой.

— Понял теперь, о Великий Соблазнитель Востока и Немножко Педофил? — спросил Белый Лис весело.

Чёрный Дракон фыркнул.

— В моё время женщина её лет могла четырежды стать матерью и дважды завоевать королевство для своего первенца.

— Нынче жестокие времена на дворе, о мой недалёкий друг, — с мнимым сочувствием согласился Белый.

— Он даже женился, — наябедничала Летиция. И уточнила: — На мне, вчера вечером, после коктейля от Бэтса.

А пока мужчины приходили в себя, поверженные равно жестокими, пусть разными ударами, она присела на корточки рядом с Витторией и слегка приподняла край хаори, будто воздвигая домик на двоих.

— Там внизу такси, — шепнула Летти. — Пусть мальчики тут поболтают о своём, о демоническом, а мы пока вернёмся в агентство. Тут по дороге будет неплохой бутик, кстати, можно тебя приодеть. Хозяйка — моя хорошая подруга, я к ней один раз в картонной коробке забегала, так что она ничему не удивится. Поедем?

Тори потеряно кивнула.

Они действительно без препятствий спустились со скалы и сели в машину, а затем покатили по спящему ещё городу. Водитель оказался нелюбопытный и неразговорчивый, и ему не было ровным счётом никакого дела до отсутствующей юбки, странного маршрута и совершенно диких разговоров клиенток — видно, за долгую карьеру и не такого насмотрелся.

А вещи между тем Летиция поведала прелюбопытные.

Не без посредничества знакомой из патруля выяснилось, что свихнувшийся колдун в обычной жизни был весьма преуспевающим управленцем в крупной компании, чей офис располагался в злополучном "Альфа-Центре". Узнав это, Белый Лис без труда раскрутил клубок судьбы несчастного. Добившись сравнительно высокой позиции, мужчина решил для упрочения деловой репутации завести себе респектабельное хобби и начал коллекционировать антиквариат. В какой-то момент среди дорогих безделушек затесался аутентичный список с колдовской книги; из любопытства ли, спьяну ли новоиспечённый колдун опробовал некоторые приведённые там рецепты — и попал.

Собственных сил ему отчаянно не хватало, ведь врождённого таланта природа не отсыпала. Со временем мужчина стал прибегать к всё более опасным ритуалам, чтобы компенсировать нехватку способностей; за колдовскими книгами он охотился уже целенаправленно, благо сколоченного за годы состояния хватало на подобные прихоти.

— Как он наткнулся на "Багряные сказания"... — Летиция покосилась на книгу на сиденье, бережно завёрнутую в хаори. — Кто знает. Вообще дуракам и новичкам везёт. Ладно, что это я всё о деле и о деле, — спохватилась она. — Ты вообще как? Тебе несладко пришлось...

Тут Виттория посмотрела на занимающийся над Сити рассвет, на собственные ободранные ладони в кровавых подтёках — и осознание произошедшего обрушилось на неё всей своей мощью. Одно хорошо: для рыданий в дружеское плечо Летиция была идеальным кандидатом.

Спустя два дополнительных круга мимо стадиона и делового центра, такси наконец притормозило около "Розовой Розы". За безвкусной вывеской и кричащей отделкой витрины скрывался магазин с умопомрачительными ценниками; судя по покрою делового костюма и искренней радости хозяйки, Летти действительно одевалась чаще всего здесь — и её тут правда любили. Виттории подобрали и юбку-годе, и тёмно-зелёный брючный костюм с жилеткой, и легкомысленное красное платье, и ещё одно, синее... Опомнилась она лишь взглянув на горку обрезанных этикеток.