Гермиона Грейнджер и Чёрная чума

— Гермиона, милая, — взмолился я, глядя как Грейнджер надвигается на меня, распаковывая щётку. — Я только сегодня новые зубы вырастил, их не надо чистить! Видишь, белые, блестящие и совсем без запаха.

— Значит, после обеда почистишь, — она поставила распакованную щётку в стаканчик. — Знаю я, какие зубы были в Средневековье!

— У магглов! — слабо возразил я. Драко беззвучно ухахатывался, глядя на наш спор.

Я задумчиво взял в руку щётку. Ой, да ладно, чего бы не попробовать? Наверное, это будет вкусно и интересно!

Ой.

* * *

— Гермиона, — сказал я, отпив сока. — Я чувствую какую-то подставу. Почему сок горький?

— Ну… так бывает после зубной пасты, — ответила она и тихонько съёжилась под негодующим взглядом тёмного мага, которого обманули в лучших чувствах.

— И зачем тогда это? Чтобы зубы чистые, а еда — горькая?..

— Ну… В принципе, можно чистить зубы после завтрака… Даже нужно… Но это ведь надо таскать с собой везде зубную щётку и пасту…

— И в чём проблема? К тому же, надо делать это ещё и после обеда, и после ужина. Почему бы сразу не носить с собой всё необходимое?

— Да, ты прав.

— Ты так говоришь, потому что я сейчас смотрю на тебя, как мясник на телёнка?..

— Ну… не только. Вообще, это действительно хорошая идея, не понимаю, почему так все не делают. Но было бы здорово, если бы ты перестал на меня так смотреть.

Я грустно вздохнул и глотнул тыквенного сока, не особо надеясь, что он снова станет сладким и ароматным. Нет, сама зубная паста была прикольной, но вот о побочных эффектах меня не предупреждали.

А после завтрака ко мне подошёл Флитвик и спросил, правда ли я владею невербальной беспалочковой магией.

— Да, конечно. А что?

— Сейчас седьмой курс проходит невербальную магию, и было бы очень здорово, если бы вы показали свои умения.

— У меня, вообще-то, сейчас трансфигурация.

— О, это ненадолго. Я пошлю Минерве записку, она вас простит за опоздание.

Я оглянулся на свою банду, пожал плечами.

— Ну ладно, почему бы и нет?..

Мы прошли в класс Чар, и меня выставили на всеобщее обозрение перед семикурсниками Когтеврана и Гриффиндора.

— Многие из вас могут подумать, что невербальная магия доступна только старым волшебникам. Что это вершина, недоступная вам. На самом же деле для невербальной магии не нужно ничего, кроме упорства и систематических тренировок. Мистер Фланнери, пожалуйста, продемонстрируйте классу.

Я взмахнул руками, заставляя тяжеленные парты взмыть в воздух вместе с чернильницами, пергаментами, учениками и прочими мелкими предметами.

— Как вы могли заметить, мистер Фланнери не использовал ни палочку, ни вербальную компоненту заклинания, лишь вспомогательный жест. Можете опустить всех, благодарю.

Я сделал обратное движение руками и вернул всё на места.

— Обратите внимание на жест! — радостно вещал профессор Флитвик. — Совершенно обычный взмах руками без сложных комбинаций пальцами. Мистер Фланнери, поднимите для примера вон тот подсвечник!

Я шевельнул пальчиком, заставляя его медленно и величаво подняться в воздух.

— Формулы, заклинания и палочка являются важной частью нашего понимания волшебства, но вовсе не являются чем-то незыблемым и незаменимым. Мистер Фланнери, вы владеете какими-либо другими беспалочковыми чарами? Можете продемонстрировать?

Я подумал, опустил подсвечник и заставил свободные участки пола вспыхнуть зелёным пламенем. А то что я как не слизеринец!..

Короче, в десять минут мы не уложились. Флитвик бегал вокруг меня, рассказывая, насколько важно чёткое намерение и не важно его формальное выражение. Заставлял поднимать и зажигать предметы разных габаритов, отслеживая, как меняются применяемые жесты.

— Простите, мистер Фланнери, что я в вас так вцепился, — проговорил Флитвик виновато после урока. — Но когда невербальную магию показывает кто-то из профессоров, ученики в неё просто не верят. Вы же поможете им понять, что это не просто возможно, но и весьма достижимо. Сейчас будет ещё один сдвоенный урок семиклассников. Вы же не откажетесь продемонстрировать и им?..

Я не отказался. И для шестикурсников Пуффендуя показать не отказался. А во время обеда полугоблин вежливо и восторженно выспрашивал у меня, какими именно методами меня учили, пресекая все попытки сбежать.

— Профессор Флитвик, — в дверях возникла мрачная чёрная фигура нашего декана. — Мистер Фланнери не был на моём уроке. Мне сообщили, что он прохлаждается у вас.

Полугоблин неловко замолчал, а я… я кинулся к декану со всех ног, врезался в него, обхватил дрожащими руками за пояс и взмолился:

— Спаси-и-ите!

— Мистер Фланнери! Что вы себе позволяете? — Снейп даже не проявил удивления. Кто в Хогвартсе преподавал, тот ничему не удивится. — Немедленно отпустите!

— Нет, — я вцепился покрепче в пахнущего зельями профессора. — Сорок три беспалочковых заклинания, да я на ногах еле стою! Спасите меня от профессора Флитвика, он плохо на меня влияет!

— Эх, да, я немного увлёкся и не учёл, какими выматывающими могут быть беспалочковые чары, — полугоблин неловко почесал в затылке. — Благодарю за помощь, мистер Фланнери, ваше выступление наверняка помогло многим. Плюс пятьдесят баллов Слизерину. Вы можете быть свободны.

— Стоило сделать это два урока назад, — сообщил Снейп и, оторвав меня от себя, выпихнул из кабинета.

Я оглянулся в коридоре, вроде все ушли на обед… и тихонечко сполз по стеночке, бледнея до синевы. Эх, если бы я хотя бы не растратился ночью на кольцо, я бы выглядел пободрее. С другой стороны, нафига? Я маленький ребёнок, дети должны уставать, тем более от таких мощных чар.

— Совсем плохо? — уточнил Снейп и провёл надо мной палочкой.

Я помотал головой. Потом кивнул. Снова помотал.

— Я просто слегка увлёкся. Перестарался.

— Звезда вы наша ненаглядная… идти можете?

— Ох… — я поднялся по стеночке, подумал. — Плохая из меня звезда. Надо было гонорар нормальный просить, а то что-то я просто так выступаю… Идти могу. Можно мне в больничное крыло?

— Думаете, вам там помогут?

— Там есть кровать.

Истощение от слишком большого количества заклинаний — штука коварная. Это не физическая усталость, не какая-то там магическая. Скорее умственная. Мозг просто отказывается концентрироваться, постоянно ошибается даже в самых элементарных вещах. Можно запросто пройти мимо двери прямо в стену, не учесть ступеньки. Не говоря уж о том, чтобы проносить еду мимо рта или перепутать слоги в читаемом слове.

В моё время это позволяло брать магов измором — просто бесить их и не давать себя убить, пока они не начнут путаться в собственных ногах. В принципе, я бы мог использовать некоторые методы для увеличения бодрости… Но зачем?

— Чем же вас ваша собственная кровать не устраивает?

— Наличием соседей и отсутствием оправдания перед учителями? Проводите меня, пожалуйста.

— Думаю, сначала вам нужно захватить сумку с учебниками.

— А! Точно! — я сунулся обратно к Флитвику, извинился и забрал сумку.

Затем вышел, не врезался в косяк — Это важно! — и нагнал уже идущего в сторону больничного крыла Снейпа.

— Значит, вы из друидской общины, мистер Фланнери? — начал он.

— Угу…

— Знаете, так вышло, что я кое-что знаю о магии друидов…

— Правда? Оу.

Магия друидов, как и любая древняя магия, была основана на крови, страхе и безумии. Это вовсе не то, чему стоило бы учить в Хогвартсе. Чему вообще стоило здесь появляться.

— Вы готовы сознаться?

— В чём?

— В том, что вы не друид.

— Э-э-э… Я думал, вы скажете, что для решения конфликтов есть дуэльный кодекс и вовсе не обязательно подкладывать обидчикам жабьи потроха в кровать.

Снейп внимательно на меня посмотрел.

— Ну, вы же понимаете, что можно сделать с правильно зачарованными жабьими потрохами?..

Снейп не знал. И я не знал. Но, наверное, что-нибудь да можно.

— Мы пришли, мистер Фланнери. Извольте к следующему уроку зелий подготовить эссе по пропущенной теме.

О магия всемогущая! Кровать!

* * *

Мадам Помфри выписала мне справку и отправила спать к себе в спальню. Несмотря на мои жалобные глаза. Несмотря на мои очень жалобные большие глаза на бледном лице.

Пришлось всё-таки идти к себе, в подземелья, рискуя нарваться на проблемы. Точнее, кто-то мог нарваться на меня и получить проблемы. Как говорится, у василиска плохое зрение, но это не его проблемы.

А в спальне я разделся, завернулся гусеничкой в одеяло и уснул. И не было более счастливой гусеницы на свете, чем я!..

Проснулся уже далеко после ужина, когда в комнату явилась моя команда.

— Вот он где! — возмутился Драко. — А мы его повсюду ищем, волнуемся, значит, а он спит!

Гусеница слегка приоткрылась с верхнего конца, и я посмотрел на него с укором.

— Меня можно было найти за четыре шага. Вы знали, что меня увёл Флитвик, следовательно, спросили бы у него. Флитвик сказал бы, что меня увёл Снейп. Снейп послал бы к мадам Помфри из больничного крыла. А мадам Помфри объяснила бы, что послала меня в спальню по медицинским показаниям. Флитвик и Снейп находятся либо в Большом зале, либо в своих классах, в своём кабинете или в учительской. Мадам Помфри — в больничном крыле. Так что не надо мне ля-ля, что искали и волновались, если сами плохо искали.

Гусеничка закрылась.

— Ты ходил к мадам Помфри? — удивилась Гермиона. — Зачем? Тебе плохо?

— Да, — отозвался я из гусенички.

— В смысле, плохо?.. Ты же…

— И что? Мне не может быть плохо? — пришлось снова высовываться, чтобы смерить Малфоя негодующим взглядом. — Я, конечно, не буду прыгать с Астрономической башни из-за двойки или того, что меня одноклассники дразнят. Но я всё-таки могу дойти до своих пределов и хорошенько об них стукнуться.

— Правда, что ли?

— Правда, Драко, правда. Люди устают. И даже великие тёмные волшебники устают. Кстати, не перескажете, что на зельеварении было? Мне Снейп задал написать эссе по мотивам.

— И не только тебе, — отозвалась Гермиона. — Выкапывайся, будем вместе писать.

Пришлось действительно вылезать из гусенички и участвовать в процессе.

Оказалось, Снейп темы зельеварения на первом уроке вообще не касался. Скорее, это было что-то вроде «часа декана», во время которого он проводил внушение про дисциплину. Рассказывал о том, что знаком с родителями большинства учеников лично. Что ни за что не будет позорить детей столь уважаемых людей перед другими факультетами. Однако если кто-то считает, что это означает полную безнаказанность, то этот кто-то очень сильно ошибается.

— И ещё так жутко развернулся и посмотрел на меня, — прокомментировал рассказ Драко.

Что простое снятие баллов покажется им недостижимой мечтой, если он кого-то из нас поймает на нарушении правил школы. Далее шёл список возможных отработок, сопровождающийся обязательным «письмо родителям». И обсуждение основных правил школы, на нарушении которых ни в коем случае нельзя попадаться.

Собственно, в эссе требовалось перечислить весь список возможных наказаний и правил школы, которые обсуждались на этом уроке.

— Как интересно, — восхитился я.

— Пожалуйста, Кадор, когда будешь пробовать все отработки, нас с собой не бери, — попросила Гермиона, пытаясь устроить свиток и чернильницу на кровати так, чтобы было удобно писать.

— Бесполезно. Пойдёмте в общую гостиную, — покачал головой Драко.

И мы вышли из нашей защищённой раковины в суровый мир… И этот суровый мир не обратил на нас никакого внимания.

Я уселся, развернул свиток, поставил чернильницу, задумался и начал писать изложенное. Гермиона и Драко последовали моему примеру, но где-то через десять минут оказалось, что они не пишут, а дружно смотрят на меня.

— Что?

— Красивый почерк, — заметила Грейнджер.

— Да, прямо в рамочку и на стену можно вешать, — согласился Малфой.

Я посмотрел на свой свиток. Посмотрел в их свитки. Линии одинаковой толщины, буквы очень лаконичные и без украшений. И разной высоты… Так небрежно! Зато и написали они каждый раза в три больше, чем я.

— Вот что значит старая школа, — Гермиона покачала головой. — У тебя очень красиво получается. Только вот это слово пишется не так. И вот это слово… И это…

— Но они же так слышатся!

— Это английский язык, Кадор. Здесь ничего не пишется так, как слышится. Давай я тебе помогу!

— Ну уж нет! — я возмутился и закрыл свой свиток руками. — Я сам изучу всю вашу запутанную грамматику! А пока — пусть учителя страдают, пытаясь понять мои идеальные буквы!

— А когда выучишь грамматику, будешь писать нормально? — заинтересовался Драко.

— Как ты узнал? — я посмотрел на него с подозрением.

— Я успел оценить твою зловредность, — Малфой захихикал.

Я снова вернулся к написанию эссе, периодически сверяясь с «Историей Хогвартса», в котором был напечатан также список текущих правил. После я занялся, собственно, грамматикой и, как назло, нашёл в ней пару слов, которые я написал неправильно. Но исправлять не стал, не стал.

Затем перешёл к энциклопедии и… и понял, что моего понимания английского ещё не хватает, чтобы его свободно читать. Потянулся за словарём, осёкся.

— Слушай, Гермиона… А почитаешь мне как-нибудь эту книгу?

— Давай перед сном, — она мельком взглянула на энциклопедию. — У нас ещё два параграфа по трансфигурации не прочитаны и эссе по травологии не написано.

— Хорошо! — я с энтузиазмом взялся за остатки домашки.

Драко не был особо рад такому раскладу, но что поделать, если он связался, внезапно, с зубрилами?

Зато после окончания письменной части мы вернулись в спальню, подготовились ко сну, и я подвалил под бочок к Гермионе слушать её чтение и смотреть картинки. Сами картинки были гораздо менее красочными, чем в книгах волшебников — порой даже чёрно-белые. Зато занимали эти книги куда меньше места и были гораздо легче.

— Том первый. Космос. Глава первая. Звёзды, — откашлявшись, начала девочка. — Вас когда-нибудь завораживала красота ночного неба? Эта россыпь маленьких искорок на небе, выстраивающаяся в причудливые фигуры?.. Сложно поверить, но каждая из этих искорок — такая же, как наше Солнце. Некоторые — такие же, некоторые — чуть поменьше. А некоторые — в десятки раз больше…