2.Восстание инеевых волков

Я развязала мешочек и перевернула. На ладонь мне выпали чудесные золотые серьги, при виде которых комната будто закачалась и я упала бы, если б не близняшки. Меня усадили на кровать. Вокруг все смеялись.

— Да она же из деревни! Никогда подарков не видела таких!

— Ну дает! Наш Повелитель и более шикарные подарки делает.

— Интересно, чем она ему угодила?

Раздался новый взрыв хохота.

— Анна? — Сольвейг заглянула мне в лицо и в голосе ее звучало искреннее беспокойство. — Что такое?

— Все хорошо, просто голова закружилась, — отмахнулась я.

Но все не было хорошо. Вилдэр не мог подарить мне эти серьги. Потому что это были мои серьги, подаренные мамой на совершеннолетие. И лежали они в шкатулке, в среднем ящике моего письменного стола. В двадцать первом веке, в Челябинске.

* * *

Из замка нам выходить запрещали, но передвигаться по замку — нет. Я неслась по коридорам, сжимая в руках сережки. Несколькими минутами ранее я выпытала у Сольвейг, кто же все-таки выбирает подарки для наложниц.

— Ты! — рявкнула я, завидев высокого мужчину в конце коридора.

Леофвайн не ожидал того, с какой силой я вцеплюсь в его плечо. Но не зря он был советником Вилдэра, потому что он быстро взял себя в руки и, напустив скучающий вид, поинтересовался:

— Что на этот раз побудило тебя, Анна, бегать по замку и орать? Ты вновь заметила что-то подозрительное?

— О да, заметила. С чего ты взял, что я буду молча сносить твои издевки?

— Не понимаю, о чем ты. Но рекомендую...

— Плевать я хотела на твои рекомендации. Засунь их себе... ну, не знаю, в ухо например.

— А чего не в зад? — усмехнулся Леофвайн, который мгновенно понял, в чем причина моего гнева.

Я, будто очнувшись, отступила. Его радость отрезвила меня. Враг не должен радоваться.

— Не хочу, чтобы ты получил удовольствие, — медленно произнесла я, наблюдая за его реакцией.

И, сделав реверанс, однако, не опустив при этом голову, я пошла прочь. Руганью мне не добиться справедливости, а в последнее время я часто срываюсь. Леофвайн умен, так что действовать нужно точнее. Почему-то я была уверена, что он замешан в каких-то гнусностях. Сквозило это в его взглядах, улыбке, жестах. Осталось лишь выяснить, в каких именно и ненавязчиво предоставить эту информацию повелителю.

Я надела серьги. Зря он мне их прислал. Я уж почти начала забывать, откуда я родом.

Когда я возвращалась в общую спальню, меня поймала Инга и брезгливо оглядела. Никто и не сомневался в том, что она меня ненавидит, ведь из-за меня ей пришлось прислуживать на празднике. Не стоило и мне забывать, что эта дама — жена Леофвайна.

— Анна!

Я послушно поклонилась.

— Идем со мной.

— Куда? — насторожилась я.

— Приказ Повелителя, не спорь, — отрезала смотрительница.

Меня привели в какую-то комнату с небольшим круглым возвышением в центре. Повсюду стояли сундуки, шкатулки, шкафы, мешочки и свертки. Инга кивнула страже и крепкий парень подтащил один из сундуков к подиуму. Я подумала, что мне, вероятно, придется разбирать вещи или что-то подобное. Но смотрительница выгнала стражников, заставила меня снять платье и встать на подиум. А потом начала доставать платья.

— Так, тебе идут холодные цвета. Вот, примерь!

Она бросила мне легкое платье нежно-сиреневого цвета.

— Зачем?

— Не задавай вопросов! — крикнула смотрительница.

Пожав плечами, я стала одеваться. Это оказалось не просто: куча всяких лямок, бретелек, завязок и украшений мешала мне как следует расправить платье. Я мучилась, пока Инва со стоном не принялась мне помогать.

— Нет, не то, — после пятиминутного разглядывания выдала наставница. — Снимай.

Если это была месть Леофвайна, то она удалась.

Мы промучились почти до самого обеда, выбирая что-то, что могло бы понравиться Инге. Я не понимала, почему мое рабочее платье не могло сойти для прислуживания за обедом. Я много раз видела, что Сольвейг работает именно в нем. Но приказ есть приказ.

Наконец мы выбрали ярко-голубое платье с такими вырезами, что, как мне показалось, даже зеркало покраснела. Но возражать я не решилась: Инга чуть что принималась орать.

— Отныне ты будешь носить только красивые вещи, — сказала Инга и я видела, что ее буквально распирает от злости.

Но женщина умела владеть собой. В некоторых ситуациях.

— И носить украшения. Их тебе пришлют позже.

— Зачем это? Почему такие перемены, почему меня как-то выделяют?

— Приказ Повелителя, — прошипела Инга.

— Это я уже поняла, — мне стоило немалых трудов сдерживаться. — Зачем? Я не могу выбрать правильную линию поведения, если не знаю, за что меня так обласкали. Госпожа, прошу, не оставляйте меня в неведении.

Театрально, но действенно. Инге почему-то понравилась последняя фраза.

— Что ж, Анна, ты делаешь успехи. Будешь послушной, доброй и ласковой, все у тебя будет хорошо, поверь мне. Вот единственно правильная линия поведения.

— Меня пугают такие перемены, — пробормотала я.

— Не бойся. От замужества еще никто не умирал.

— От за-за-за... чего? — обалдела я.

— От замужества, — Инга закатила глаза. — Ты что, не знаешь, что такое замужество?

— Знаю. А...а зачем меня замуж?! За кого?! Я не хочу!

Женщина заливисто рассмеялась, но на ее красивом лице промелькнуло раздражение.

— Никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет. Если Повелитель решил выдать тебя замуж, значит, какой-то господин предложил за тебя хорошую цену. Они сейчас обедают, так что постарайся произвести хорошее впечатление.

Хорошее впечатление? В этом пошлом платье? На жениха, который за меня заплатил?!

Я почувствовала приближение истерики и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Нет, скандалов устраивать не стоило, по крайней мере, пока. Посмотрим на жениха, может, он и не захочет жениться на мне еще.

Я не позволила щемящему чувству обиды и страха завладеть мной, когда входила в обеденный зал. Я сделала все, как полагается: присела, приняла у прислуги поднос с закусками и неторопливо направилась к обедающим.

— Господин, на сколько персон прикажете накрывать? — осведомилась я, расставляя кубки.

— На две, — спокойно ответил мне Вилдэр.

Я подняла голову. В зале не было никого, кроме Вилдэра и Идгарда.

Похоже, с женихом меня пронесло. Интересно, он жениться передумал или просто не голодный был?

Я осторожно расставляла закуски, стараясь ничего не уронить. И краем глаза замечала заинтересованный взгляд Идгарда, который блуждал по моей фигуре. А та особенно и скрыта то не была, платье Инга выбрала — в самый раз для наложницы. Я мельком глянула на Вилдэра и едва не захихикала: он ошеломленно меня разглядывал, стараясь скрыть шок и... да, кажется, наш правитель не только на Галию внимание обращал. Только чего он так нервничал и старательно глаза отводил? Уж ему-то положено смотреть на собственных рабынь, я же не знатная дама...

Осознание ударило меня по голове, словно кирпич, ускользнувший из сильных рук строителя. Он что, собирается меня выдать замуж за Идгарда?!

Я вновь поймала взгляд, которым меня окинул принц, и чуть не заплакала от отчаяния. Вот уж чего не хотела, того не хотела! И дело даже не в дурацкой влюбленности во взрослого мужика, а просто... ну как я вернусь домой, если буду женой этого парня?! Как я вообще жить-то буду?!

От волнения дрогнула рука и горячий напиток, который я разливала по кубкам, пролился.

— Дура! — Идгард вскочил, отдернув руку, на которую попало несколько капель. — Совсем руки кривые! Тогда чего приперлась?! А ну, вон отсюда, чтоб я тебя близко не видел здесь! В служанках ходить будешь, ясно?!

Я выбежала из зала (второй раз!), даже не слушая, что Идгард кричал мне в след. Все чувства, что кипели во мне с момента присланных сережек, взорвались и заставили плакать. Нет, крики наследника можно было вытерпеть, но не молчание Вилдэра... Почему он не заступился и на этот раз?

"Потому что это его сын, а ты лишь рабыня" — этот голос начал мне порядком надоедать.

— Будьте прокляты, чертовы аристократы! — всхлипнула я, несясь в общую комнату.

Как же меня это все в тот момент достало! Злость на Игоря накатывала при каждом воспоминании о доме, который остался далеко-далеко. Злость на себя не давала спать: угораздило же влюбиться в такого человека, как Вилдэр. И на него злость была: зачем так хорошо относился ко мне?! Или он считает, будто свадьба с его сыном сделает меня счастливой? Это не замок, это клетка с гадюками! А я — мышь, которую все, кому не лень, пытаются сожрать.

Я лихорадочно рылась в сундуке, пока руки не почувствовали пушистый мех шубки. Да, я собиралась сбежать из этого гадюшника и начать искать способ вернуться домой. Тут неподалеку деревня была, должен же там кто-нибудь помочь мне!

В тот момент я даже и не пыталась думать или поступать в соответствии с логикой, я поступала как самая обычная девушка, которую обидели в присутствии объекта влюбленности. И, что самое главное: я забыла о торнадо.

По пути мне попадались какие-то люди, но я успешно прятала заплаканное лицо. Стража у дверей отсутствовала, что мельком удивило меня, но тут же забылось: чувств было больше, чем разума. Я быстро надела шубу и, боясь, что вот-вот меня кто-то остановит, выскользнула наружу.

Двор, который я видела лишь однажды, да и то в темноте, был небольшим, но я точно знала, куда нужно идти. Как оказалось, для того, чтобы не привлекать внимания, достаточно было просто идти спокойно, не поднимая головы. Бросив прощальный взгляд на замок, я вытерла слезы и двинулась вперед.

* * *

Метель усиливалась, а замок еще не исчез из виду. Туфли, что мы носили в замке, отлично согревали, но были достаточно открытыми. Да и шуба спасала от мороза только ту часть тела, которую закрывала.

Мне уже было не столько плохо, сколько страшно. Я мысленно обзывала себя всеми матерными словами, которые знала. Это ж надо было сбежать в такой мороз!

По тропе идти было все сложнее и сложнее. Порывам ветра я противостояло изо всех сил. Надо думать, будь я бегемотом, весящим под сотню, мне было бы проще. Но почему-то, по какой-то неведомой даже мне причине, я упорно брела вперед. И хотя страх заставлял сердце сжиматься, еще больший ужас мне внушала повторная встреча с Вилдэром. Я смертельно боялась увидеть в его темных глазах разочарование. А мой поступок ничего другого вызвать не мог по определению.

И счастье мне, что мост был опущен, теперь-то его уж наверняка подняли. А мое исчезновение уже заметили?

Впереди показалось ущелье, и я едва не подпрыгнула. В нем я намеревалась переждать бурю и лишь потом отправиться дальше. Если станут искать, подумают, что меня замело снегом. Вряд ли кто-то догадается, что я смогла так далеко уйти.

Кстати, сбежавшей рабыне полагалось наказание.

Смерть.

Но, видимо боги этого мира решили, что смерть для меня будет слишком простым выходом. Они, не скупясь, подбрасывали мне приключения и загадки, любовь и ненависть. Я пробыла в этом мире чуть меньше полугода, но именно мне впоследствии пришлось расхлебывать кашу, которая заварилась так давно, что меня даже на свете не было.

В ущелье кто-то был. Это я поняла по слабому мерцанию факела и приглушенным голосам. Я остановилась, прислушиваясь, но чего-то конкретного не разобрала: ветер, завывавший снаружи, перекрыл все посторонние звуки.

Пришлось спрятаться за большой камень и затихнуть. Как показывала практика, любая встреча в этом мире может обратиться неприятностями.

Сколько я так просидела — не знаю, но руки и ноги сильно затекли. Зато было тепло, ведь я почти не шевелилась, и ветер не мог проникать через теплый мех. Я едва не уснула, но тут один из собеседников прошел мимо меня к выходу.

Это была девушка, и она совершенно не боялась торнадо. Но что само странное: это была не просто девушка. Это была Галия.

* * *

О том, что делала Галия в ущелье в преддверии торнадо и с кем она там встречалась, я могла думать сколько угодно. Адекватных мыслей не было, но тяжелое предчувствие зрело в душе. Я не очень хорошо изучила девчонок: общалась лишь с Сольвейг. Даже Уна, ставшая первой моей учительницей, отстранилась от меня настолько, что была незаметной. Что уж говорить о Тордис, близняшках и морских девах? Впрочем, внимания на них не обращала не только я, но и Идгард. За все время моего пребывания он не позвал ни одну из рабынь.

Я присела возле стены. Ветер завывал все сильнее, но, к счастью, из-за расположения ущелья, до меня не доставал. Страх прошел, как и обида. И я стала думать, что мне делать дальше. Идти в деревню? Неплохой выход, но ситуация осложнялась тем, что я не знала, как долго до нее идти и выдержу ли я дорогу. Возвращаться в замок? Это все равно, что совершить самоубийство. Да, иной раз стоит думать, прежде чем делать.

Вряд ли, конечно, я могла здесь умереть, но почему-то в голове постоянно прокручивался образ Вилдэра. Вот ведь ирония: я должна думать о семье, о том, как вернуться домой, а вспоминала прикосновение его руки к моей и жалела, что не запомнила этот миг во всех подробностях.

Я так увлеклась своими мечтами и фантазиями, что шаги, раздавшиеся в непосредственной близости от меня, стали совершенной неожиданностью.

Я вскочила, успев попрощаться и с жизнью, и с честью, и со всеми, кого знала.

Но это был всего лишь Осмонд. Хмурый, тепло одетый, вооруженный, но Осмонд. А его я не боялась.

— Привет!

Судя по ошарашенному лицу жреца, он никак не ожидал встретить меня тут.

— Анна? Ты что тут делаешь?

— Я...э-э-э... сижу.

— Сбежала что ли? — подозрительно прищурился парень.

— Сбежала, — подтвердила я и вздохнула.

— А почему?

— Длинная история.

Осмонд бросил пожитки у стены и достал что-то из заплечного мешка.

— Ну, куда бы ты ни направлялась, сейчас идти смысла нет, так что, давай-ка устроим небольшие посиделки. А потом подумаем, как тебе можно помочь.

Небольшие посиделки оказались вполне себе приятным костром, вкусной снедью, приготовленной на оном и теплой курткой Осмонда, в которую меня укутали, несмотря на вопли протеста.

— Я закаленный, — пояснил Осмонд. — А вот в твои планы смерть вроде не входила, так?

Пришлось согласно кивнуть и взять предложенный обед. В условиях холода и того, что я заметно проголодалась, горячая еда была как нельзя кстати.

— Так что у тебя там случилось? — спросил жрец, когда мы устроились возле костра.

Я отодвинула подол шубки, чтобы его не тронул огонь, и нахмурилась.

Пришлось рассказать жрецу о сцене, которую устроил Идгард. К моему удивлению, когда я закончила, жрец оглушительно расхохотался.

— Ты сбежала, потому что решила, будто Повелитель хочет отдать тебя замуж Идгарду?

— Ну... что-то типа того.

— Анна, Повелитель не собирался женить Идгарда. То есть, не стану врать, он действительно рассматривает тебя в качестве невестки, но с чего ты взяла, будто все решено? Он не зверь, да и сына любит, он не женит его, коли невеста не приглянулась. А тебя приодел, чтобы Идгарду показать, он в последнее время девушками не интересуется.